Дорога Костей

Г

ЛАВА 55

Тело всё ещё покачивалось от движения лошади, когда Джонас спешился. В плече пульсировала боль, туда пришёлся особенно сильный удар, и на мгновение он почувствовал облегчение, обнаружив, что способен чувствовать хоть что-то.

Весь день он провёл в оцепенении. Не верил. Его разум был пуст, тело само делало то, что необходимо.

Движение на периферии зрения — ореол кудрей подпрыгивал, когда она подошла. Она обвила его руками и его окутал знакомый аромат. Джонас глубоко вдохнул.

Она шептала ему на ухо.

— Мне так жаль.

— Я не хотела, чтобы всё так вышло.

— Может, ты поешь?

— Давай я поставлю палатку. Помогу с уборкой…

Он резко стряхнул её руки, шатаясь, отошёл и поднёс флягу ко рту. Алкоголь обжёг горло, и он наслаждался этим — болью, напоминанием, что всё ещё жив. В животе разлилось тепло, но это был лишь обманчивый жар бреннсы.

Рядом возник Рей. Его рука тяжело легла на плечо Джонаса. Он говорил что-то о могиле, теле, спрашивал, чего Джонас хочет — похоронить Илиаса или предать огню?

Джонас не нашёл слов. Он просто кивнул и, шатаясь, ушёл в лесную тень. Ему нужно было побыть одному. Он чувствовал, как его окутывают черные тени.

Ему нужно было побыть в темноте.

Силла смотрела на неподвижную фигуру в повозке — его жизнь стала платой за ее безопасность. Вина облепила её, как тонкая паутина, которую невозможно снять. Её душа была изрезана в клочья. Она глядела на Илиаса и не могла избавиться от мысли:

Это должна быть ты.

Она должна уйти. Ускользнуть ночью в лес и исчезнуть. Освободить их от себя. Смерть и страдания следовали за ней. Так было бы лучше.

Но придут ли они за ней? Снова рискуя собой?

Рука болела. Сердце болело. Всё тело было тяжёлым от горя. Пальцы бессознательно потянулись к груди, к пустому месту, где раньше висел флакон. Тяга затопила её, нашептывая:

Один лист и станет легче.

Ещё один и ты забудешь всё.

Силла зажмурилась, сжала кулаки и считала удары сердца, пока голос в голове не стих. Когда она открыла глаза, в ней что-то изменилось. Сейчас всё было иначе. Она уже не та, что была в Скарстаде. Теперь она будет сильной, ради «Кровавой Секиры», как они были для нее.

Взгляд Силлы метнулся к Гекле, которая только что приехала в лагерь. Весь день она держалась на расстоянии от остальных и не сказала Силле ни слова.

Ты не достойна её слов, подумала она. Не достойна её дружбы.

Когда Гекла попыталась спешиться, её металлическая рука зацепилась за поводья. Лошадь заржала и забила копытами, дёргая всадницу.

— Вечное гребаное пламя! — выругалась Гекла, отстегнула руку и оставила её болтаться на поводьях. С пустым рукавом она направилась к ручью.

Силла осторожно подошла к лошади, достала овёс и протянула ладонь. Кобыла Геклы глубоко вздохнула, прижав уши к голове.

— Ну же, я знаю, ты этого хочешь, — тихо сказала Силла.

Уши лошади дёрнулись. Она сделала шаг… другой, а затем уткнулась мордой в ладонь Силлы.

Слезы застилали глаза Силлы, когда она гладила морду лошади.

— Всё будет хорошо, — прошептала она. — Всё будет хорошо. — Но как бы часто она ни повторяла эти слова, они не становились правдой. Илиас был мёртв. Из-за неё. И от этой мысли ее затошнило.

Но вместо того, чтобы упасть на колени и сдаться, Силла выпрямилась, и обогнула лошадь, там где на поводьях свисал протез руки Геклы. Она нашла кнопку на нижней стороне запястья и отсоединила руку. Силла ахнула — засохшая кровь покрывала протез от кончиков пальцев до предплечья.

Ей снова угрожала тошнота, и она прижала руку к животу. Столько насилия. Столько смертей. Столько крови на ее руках.

Вперёд, приказала она себе. Будь сильной ради них.

Сдерживая слезы, Силла принялась за установку лагеря на ночь: разгрузила повозку, сложила хворост пирамидкой, с набитым под нее лишайником, ударила по огненному камню и вдохнула в огонь жизнь. Над костром поставила треногу с крюком, принесла воды и поставила кипятиться.

Гекла вернулась, прижимая здоровую конечность к груди.

— Я положила твою руку вот сюда, — тихо сказала Силла. Гекла не хотела смотреть ей в глаза. Проглотив комок в горле размером с валун, Силла продолжила. — Ты ранена?

— Пустяковая царапина, — отозвалась Гекла холодно. Она развернула руку, обнажив кровавую рану, змеившуюся по предплечью.

— Я кипячу воду, чтобы промыть раны. Я не лекарь, но если скажешь, что делать — справлюсь.

Гекла всё ещё смотрела на огонь.

— В аптечке Сигрун есть льняные полоски для перевязки ран. Используй их.

Сигрун появилась в лагере только для того, чтобы уйти в лес с луком, перекинутым через плечо. Так же, как на дороге, где пал Илиас, Сигрун выглядела так, словно увидела призрака. Силла безмолвно извинилась, прежде чем порыться в её седельной сумке в поисках аптечки. Найдя небольшой кожаный мешочек, она вернулась к огню. Когда вода закипела, Силла отставила её в сторону, чтобы остыла, и стала разбирать припасы.

С холма раздались проклятия и грохот. Силла обернулась и увидела, как Рей швырнул железный колышек от палатки через поляну. Его нога подкосилась, когда он, шатаясь, упал на землю — это была та нога, на которую он хромал с утра.

— Рей? — Она бросилась к нему. — Пепел…

Её шаги замедлились, когда он бросил на неё «Взор Секиры». Глубоко вздохнув, Силла подошла к нему.

Рей зарычал, его лицо исказилось от боли. Брюки были порваны на середине бедра, и кровь хлестала наружу, когда он попытался переменить положение ноги.

— В седле было терпимо, но сейчас…

— Тебе нужно зашить рану, — сказала Гекла, появляясь рядом с Силлой. — Пойдём, устроим тебя у костра.

Вместе они помогли Рею добраться до костра, усадив его на траву и прислонив к ящику. Гекла протянула ему флягу и присела на корточки, осматривая рану.

— Шить придётся тебе, — сказала она, не глядя на Силлу. — Моя рука не справится.

— Мне? — повторила Силла, чувствуя, как учащается пульс. — Да. Хорошо. Я сделаю это.

Сдёрнув перчатки из волчьей шкуры, она с облегчением увидела, что её кожа сохранила обычный бледный оттенок. Гекла протянула ей швейный набор, и Силла достала толстую иглу, нитки и маленькие ножницы.

— Может, подождём Сигрун? — голос Рея звучал тише обычного.

— Нет, — отрезала Гекла. — Она может не вернуться до утра, а зашить тебя нужно сейчас.

Повернувшись к Силле, она начала быстро диктовать инструкции.

Силла опустилась на колени перед Реем и принялась осторожно расправлять ткань его штанов, чтобы лучше разглядеть рану. Это был ровный, чистый порез на ладонь выше колена — к счастью, не настолько глубокий, чтобы лишить его способности ходить. Однако края раны расходились, сочась кровью, и, хотя Силла не была экспертом, она была согласна с Геклой: швы необходимы. Когда костяшки её пальцев скользнули по коже вокруг раны, Рей дёрнулся. Она замолчала, изучая его. Тело воина напряглось, а его «Взор Секиры» впился в её лицо.

— Если хочешь, чтобы я ранила тебя ещё сильнее, продолжай смотреть на меня в том же духе.

— Надо дождаться Сигрун, — повторил Рей, пытаясь подняться, но Силла положила ладонь ему на грудь.

— Кроме того, что она ушла в глушь, Сигрун была не в состоянии даже нитку вдеть. — Силла прищурилась. — Боюсь, тебе придётся терпеть меня, Взор Секиры.

Он проворчал что-то себе под нос, но не шевельнулся. Следуя указаниям Геклы, Силла ножницами расширила прорезь в ткани. Затем прокалила иглу в пламени до красна и вдела нитку.

— Теперь полей рану бреннсой.

Силла взяла флягу и замерла над его ногой, заметив его резкий вдох. Куда подевался тот хладнокровный воин, которого она знала? То ли его выдержка наконец сдала, то ли он… боялся.

Работать с ним в таком состоянии было нельзя. И Силла знала идеальный способ отвлечь его.

— Неужели грозный Взор Секиры боится крошечной иголки, Рейнир? — фыркнула она. — Что бы сказала твоя мать?

Она вылила жидкость на рану, и он, стиснув кулаки, зарычал.

— Почему ты ненавидишь, когда тебя зовут Рейниром? — спросила она, чувствуя, как его тело немного расслабилось.

— Потому что только Краки и моя бабка зовут меня так — ааах!

Без предупреждения она ввела иглу и провела её через другой край раны. Силла старалась не краснеть от потока ругательств, срывавшихся с его губ.

— Вот как? У тебя остались тёплые воспоминания о бабушке, Рейнир?

— Воспоминания о боли и страданиях — блядь!

Она вонзила иглу снова, затянув шов потуже.

— Прелестная должно быть, женщина. Расскажи мне о ней ещё, — попросила Силла.

Позади раздалось фырканье. Рей метнул злой взгляд через плечо.

— Моя боль доставляет тебе удовольствие, Гекла? — процедил он сквозь зубы.

— Больше, чем следовало бы сейчас, — отозвалась она. Но по её лицу скользнула тень горя, и она отвернулась.

— Сосредоточься, — сказала Силла, и чувство вины прожгло ей грудь. Она снова повернулась к Рею. — Расскажи о бабушке, Рейнир.

— Самая холодная женщина из всех, кого я знал. Она… боги, чтоб её!

Когда она провела иглу в третий раз, он произнес ряд самых отвратительных ругательств, которые Силла когда-либо слышала и это был её самый ровный стежок.

— Сколько ещё стежков, Гекла? — спросила Силла.

Гекла заглянула ей через плечо.

— Ещё хотя бы один.

Рей зарычал, пытаясь подняться. Силла прижала ладонь к его груди, мягко опуская обратно.

— Лежи спокойно, младенец переросток. Пациент из тебя — хуже некуда.

Он стиснул губы, уставившись в небо.

— А теперь, Рейнир, — пропела Силла, готовясь к последнему стежку. — Расскажи нам ещё о своей бабушке. Любит ли она печь хлеб? А может, вышивает?

— Хлеб? — фыркнул он. — Моя бабк… Ааах!

Силла снова вогнала иглу, повторив закручивающее движение. Она подтянула швы, закрепила нитку и аккуратно подрезала её ножницами.

— Я думала, ты храбрый воин, а ты от одной иглы вжимаешься в землю.

Силла откинулась назад, любуясь своей работой. Почти улыбнулась… но тут же вспомнила, как Рей получил эту рану, и волна вины вновь обрушилась на неё, разрывая изнутри. Со вздохом Силла последовала указаниям Геклы и перевязала рану. Заполнив её смесью мёда и мха, она закрепила повязку льняными полосами.

— Теперь ты должна мне новые штаны, — проворчал Рей, когда она затянула последний узел. — Мои лучшие превращены лохмотья.

Силла откинулась назад, глядя на него. Гекла ушла к Гуннару, помогать с оставленной палаткой Рея, и у огня остались лишь они вдвоём. Они долго ехали, чтобы освободить пространство между собой и телами на дороге, и солнце уже приближалось к горизонту. На скуле Рея играли последние отблески дня, на его лице отражалась усталость.

Слова теснились у неё на языке, но она потеряла дар речи.

Это должна была быть я.

Я должна была всё рассказать.

Я бы отдала всё, чтобы вернуть время и умереть вместо Илиаса.

— Мне очень жаль, Рей, — наконец выдохнула она, ненавидя себя за эту жалкую, ничтожную фразу. Илиас погиб из-за неё. — Мне так жаль.

Его лицо было совершенно бесстрастным. Она нахмурилась. Молчание было куда страшнее гнева. Ей нужно было, чтобы он сорвался, чтобы рвал и метал, наказал её в конце концов.

— Зачем ты принимала те листья? — спросил он.

Ее брови поднялись в удивлении. Она не ожидала этого вопроса. И не знала, как на него ответить.

— Я думал, ты просто Гальдра, — тихо сказал Рей.

Мороз медленно прошёлся по её позвоночнику, Силла провела языком по губам, не зная, с чего начать.

Он смотрел в огонь.

— Листья, секреты, то, как ты оттолкнула меня на поле после атаки оленя-вампира… все это имело хоть какой-то смысл. Я не питаю ненависти к Гальдрам. Я был готов перевезти тебя в более безопасное место. — Мышца на его челюсти дёрнулась, отблески пламени отражались в его чёрных глазах. — Я думал, тебя преследуют Клитенары. Поэтому не задавал лишних вопросов. Чем меньше мы знали, тем лучше. Но я ошибался.

Силла была на грани изнеможения. Вся эта ложь, эта её фальшивая жизнь, были непосильным грузом. Она хотела признаться во всем. Открыться. Она уже раскрыла рот, чтобы выплеснуть правду, но он опередил её.

— Я до последнего вздоха буду сожалеть о том, что не убил тебя, когда обнаружил в нашей повозке.

Дыхание застряло у неё в горле.

— Единственная причина, по которой ты ещё жива — эта проклятая клятва. Из-за тебя Илиас мёртв. Он был хорошим человеком. Братом для всех нас. Его смерть тяжёлым камнем лежит на моей душе, а Джонас… Джонас уже никогда не будет прежним.

Рей сжал кулак. И когда он наконец взглянул на неё, его «Взор секиры» пронзил её так, что она почувствовала отметину на своей душе.

— Ты принесла насилие и раздор в мой отряд. И я с нетерпением жду того дня, когда ты уйдёшь.

Её глаза заволокло туманом, но она не позволила слезам пролиться. Всё правильно. Она это заслужила.

Твоя вина. Твоя вина. Твоя вина.

Слова покинули её. Пошатываясь, Силла поднялась на ноги и пошла прочь, чтобы помочь Гекле и Гуннару с палатками.