Дорога Костей

Г

ЛАВА 38

Джонас здесь.

Разум Силлы был затуманен элем, и она отступила, пока прохладная деревянная стена не упёрлась ей в спину. Вся сцена перед ней казалась больше лихорадочным сном, чем реальностью.

Асгер, зарычав, отшатнулся. Джонас стоял, скрестив руки на груди, его взгляд был жёстким и немигающим.

Он проявил неуважение к тебе а, следовательно, и ко мне.

Стоило ей вспомнить его слова и ладони Силлы начали потеть. Мужчины оценивающе смотрели друг на друга. Джонас был выше Асгера и, судя по бицепсам, в кулачном бою победитель был очевиден. Он не причинит ему вреда, попыталась убедить себя Силла. Но перед мысленным взором тут же всплыло лицо воина на рынке, распухшее, в крови.

— Чего тебе? — выплюнул Асгер.

— Уходи. Сейчас же.

Асгер бросил взгляд на Силлу, затем снова на Джонаса.

— Ты его знаешь, Силла?

Шок уже схлынул, оставив раздражение.

— К сожалению, — отрезала она. Что он творит? Хочет испортить ей вечер? Или ему просто нужно то, что нельзя получить?

— Уходи уже, — повторил Джонас, и толкнул Асгера в плечо, направляя к выходу.

— Я не оставлю её с тобой, — зарычал Асгер и потянулся к поясу за рукоятью кинжала.

Джонас резко выдохнул:

— Я бы не советовал это делать.

Но Асгер был не из тех, кого можно легко испугать, пальцы уже обвили рукоять.

— Нет! — Силла шагнула вперёд, встала между ними, положив руки каждому на грудь. — Хватит.

Повернувшись к Асгеру, она спиной ощутила тепло от тела Джонаса. Волна дезориентирующего жара захлестнула её, но она заставила себя смотреть на Асгера и открыла было рот, чтобы…

Но он заговорил первым:

— Я не уйду, разве что ты сама этого захочешь. Чего ты хочешь, Силла?

Он смотрел на неё умоляюще, и слова застряли у неё в горле. Она не хотела унижать его при Джонасе.

Асгер положил руку ей на плечо, но Джонас тут же смахнул её.

— Не дотрагивайся до неё.

Силла разомкнула рот, но быстро захлопнула его обратно. Взгляд её пылал яростью, когда она повернулась к Джонасу.

— Что это значит, Джонас? Твоя наивная совесть зачем-то решила, что снова должна меня спасать?

Их взгляды встретились, и кровь в её венах словно стала течь медленнее, стала горячее. Но когда Джонас провёл рукой по волосам, она моргнула. Он выглядел сбитым с толку, немного неуверенным.

— Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

— Сейчас, Джонас? Сейчас, хотя у тебя был весь вечер?

Асгер прочистил горло и Силла вздрогнула. На мгновение она совсем забыла о его присутствии. Улыбка медленно поползла по губам Джонаса, и Силла поняла, что он всё прочитал. Хочешь, я сам его выставлю? — как будто говорил его взгляд. Силла колебалась.

Джонас уже смотрел через её плечо прямо на Асгера.

— Силла хочет, чтобы ты ушёл, кунта.

Из её груди вырвался стон раздражения.

— Единственная причина, по которой я ещё не набил тебе морду, это то, что Силла не любит насилие, — продолжал Джонас. — Уходи сейчас и сохранишь зубы. Или мы сделаем по-моему.

Он наклонил голову и хрустнул шеей.

Силла ощутила, как злость растекается по позвоночнику.

— Прекрати, Джонас. Дай мне пространство. Мне… нечем дышать.

С неохотой Джонас отступил на шаг.

Силла повернулась к Асгеру.

— Этот человек кажется опасным. Ты уверена, что в безопасности? Скажи, что мне делать, Силла?

Её жгло чувство вины. Почему он должен быть таким благородным?

— Я в безопасности, — сказала она, заставив себя встретить его взгляд. — Прости, Асгер. Прошу, уходи.

Он вздрогнул, затем развернулся и ушёл прочь, бормоча проклятия.

Теперь они с Джонасом остались вдвоём в темноте коридора.

Силла рванулась к нему и с силой толкнула в грудь. На этот раз Джонас действительно пошатнулся.

— Зачем ты это сделал, ты задница переросток?

Он нахмурился.

— Просто исполняю твою волю.

— Что… — она запнулась. — Я не просила тебя вмешиваться! — Она бы никогда не призналась, что была рада. Никогда. — Объясни, Джонас. Зачем ты испортил мне вечер?

Джонас проигнорировал её, расхаживая туда-сюда, со сжатыми кулаками.

— Ты позволила ему поцеловать тебя.

— Ничего я не позволяла. И даже если бы позволила, тебе-то что? Ты ясно дал понять, что не заинтересован.

Он остановился, пронзая её взглядом, полным ярости.

— Тебе надо быть осторожнее. Он мог быть опасен.

— И какое тебе до этого дело, Джонас?

Он шагнул вперёд, и ей пришлось прижаться спиной к стене коридора. Опустил руки по обе стороны от её головы, и склонился ближе, мучительно близко, но не касаясь.

— А кто сказал, что мне есть дело? — прошептал он, его дыхание обжигало её лицо.

Силла моргнула, не зная, хочется ли ей ударить его или притянуть к себе и поцеловать. Но Джонас двинулся первым. Его губы накрыли её, и она утонула в поцелуе, чувствуя облегчение, что он решил за них обоих. Обвив руками его шею, она потерялась в его дыхании, во вкусе, в касаниях, вытеснивших всё из головы, кроме желания.

Разочарование и сдерживаемое желание последних дней прорвались наружу. Руки Джонаса обвили её талию, притянув ближе пока их бедра не соприкоснулись. Силла, чувствуя нарастающую внутри боль, выгнулась навстречу Джонасу, но ей этого всё равно было мало. Руки скользнули под подол его туники, коснулись горячей кожи. Это был еще один удар по здравому смыслу.

Ещё.

Джонас обнял ее крепче, удерживая в ловушке, и она почувствовала его твёрдость, такую же, которой он настойчиво прижимался к ней той ночью в лесу. Между ног вспыхнуло пламя, и Силла осознала, что прильнула к нему ещё сильнее, вызвав у Джонаса низкий стон.

— Тсс, — раздался голос за спиной. Женщина проскользнула мимо по коридору.

Они отпрянули друг от друга. Мир снова обрел очертания. Наконец, до них дошло осознание, что они были в общем коридоре. Грудь Джонаса тяжело вздымалась. И разум Силлы наконец вернулся к ней.

— Почему? — потребовала она. — Почему ты так со мной поступал, Джонас?

Он смотрел вниз на неё, его пульс стучал в ямке на шее. Но не ответил. Вместо этого наклонился, чтобы снова поцеловать её. Но Силла упёрлась ладонями в его грудь и оттолкнула.

— Нет.

Он откинулся назад, голова глухо ударилась об стену.

— Я… ошибся.

— Ошибся? — повторила она.

— Я боролся с этим днями, Силла. Всю ночь. Я не мог остановиться.

Силла наблюдала, как у него дернулся кадык, не зная, что сказать.

— С чем… боролся? — наконец прошептала она.

— Ты… сломала меня. Заколдовала… Я знаю только, что мне плохо. Всё о чем я могу думать, это твои губы. И запах твоих волос. Каково это — держать тебя в своих руках. Как ты заставляешь меня чувствовать себя живым.

Живым. Живым. Живым — откликнулось всё её тело, будто скандируя.

Силла Маргрэт, не смотри на него, — приказывала она себе, заставляя взгляд упереться в стену рядом с его головой. Не дай ему увидеть, что тебе было больно.

— Это было отвлечение, Джонас. Всего лишь отвлечение. Оно не должно было повториться.

Она чувствовала, как его обжигающий взгляд скользит по ней.

— А теперь, Силла? Ты ведь будешь и дальше путешествовать с нами. У нас будет время. Много времени для отвлечений.

Всё её тело отзывалось пульсацией, и она на мгновение закрыла глаза.

— Ты этого хочешь.

— Это всё, о чём я думаю. Позволь мне отвлечь тебя, Силла.

В его голосе звучала жажда. Почти мольба, но все же…

— Ты сегодня весь вечер делал вид, будто меня не существует! — выпалила она.

Он открыл рот, закрыл, сглотнул.

— Нет, — продолжила она. — Это было хуже, чем просто игнорирование. Ты издевался надо мной. С той женщиной.

Скрестив руки, она встала перед ним, не отводя взгляда.

Он потёр затылок.

— Она ничего не значит. Я был… растерян.

Силла поморщилась.

Джонас запрокинул голову к потолку коридора.

— Я думал, если пересплю с ней, смогу выбросить тебя из головы. Но я не смог. Просто не смог… — Он провёл рукой по бороде, а потом встретил её взгляд. — Послушай. У меня есть Илиас. «Кровавая Секира». Я не привязываюсь к кому-либо еще. Так безопаснее. Но… ты мне нравишься. Больше дозволенного.

Сердце Силлы грохотало в ушах так громко, что она едва слышала его слова.

— Может, это меня и испугало. Я подумал, что если просто оставлю тебя в покое — всё вернется на круги своя. Но когда я увидел, как ты уводишь того воина в коридор… я понял, что ошибался. — Он тяжело выдохнул. — Я был неправ, что так обошёлся с тобой. И я больше не собираюсь с этим бороться, Силла. Ты не должна быть с другими мужчинами. Ты должна быть со мной.

С каждым его словом что-то в ней раскрывало крылья. И наконец Силла подняла глаза.

Синие. Синие. Синие.

— Что ты имеешь в виду под «должна»? — прошептала она.

— Это значит ровно то, что ты сама захочешь.

Сердце стучало в груди, в ушах, в кончиках пальцев.

— Отвлечение, — прошептала она. Неужели она и правда это делает? Но она этого хотела. Жаждала той искры, что жила между ними. Его прикосновений, от которых кожа будто загоралась, а кровь пела. — Я хочу, чтобы ты отвёл меня в свои покои… и отвлёк.

Джонас резко вдохнул. Они молча смотрели друг на друга на протяжении нескольких ударов сердца. Его руки скользнули под её подбородок, приподнимая лицо и он прижался лбом к её лбу. Силла закрыла глаза, вдыхая его запах. Кожа, железо и едва уловимый запах пота. Всё это кружило ей голову.

— Я отвлеку тебя так, что ты забудешь собственное имя.

Из её горла сорвался сдавленный смешок.

— Такой самонадеянный Волк.

— Просто уверенный, — низким голосом ответил он.

Он отвёл её в конец коридора, повозился с ключами и открыл дверь. Внутреннее убранство комнаты было почти как у Геклы: деревянная кровать, меха и одеяла, стол, пара стульев, очаг.

Силла прислонилась к стене, наблюдая, как он разжигает огонь. Через пару минут пламя затрещало в очаге, отбрасывая мягкий свет и посылая волны тепла в сторону Силлы. Джонас закрыл дверь, оставив их в уединении и повернулся к ней.

Сердце стучало в её груди, словно молот, отдаваясь в ушах. Комнату освещал только колеблющийся свет пламени. Он скользил по его золотой бороде, по изгибу губ, глаза сияли в полумраке.

Она всегда считала его красивым. Но это было не совсем верным словом, что могло бы описать его… это было больше чем просто внешность, дело было в том как он преподносил себя: сильный, самоуверенный, который точно знает, чего хочет. И то, что он обратил свое внимание на неё, кружило ей голову. Силла шагнула ближе и взяла его за руки. Его ладони были большими, шершавыми, тёплыми. От одного прикосновения по её коже пробежали мурашки. Силла, посмотрела вверх на его лицо и прошептала:

— Знаешь, я тоже думала о тебе.

— И о чём же ты думала, Силла?

Он нежно выводил круги на тыльной стороне её рук.

— О твоих совершенно посредственных губах.

Она встала на цыпочки и легко коснулась их своими.

— Об этих мелочах, — прошептала она, кладя его руки на свою талию.

— Об этом абсолютно обыкновенном теле, — её руки скользнули вверх по его груди и обняли за плечи.

Джонас сдавленно рассмеялся и крепко прижал её к себе, провёл носом по её виску.

— Смотри-ка, теперь я уже сомневаюсь, правда ли ты такая бескорыстная, какой я тебя считал.

Силла выдохнула, неровно, прерывисто, с дрожью. А потом они снова поцеловались. Он повёл её к кровати и аккуратно уложил на мягкие меха. Она легла на спину, а Джонас забрался на неё, опираясь локтями по обе стороны от её головы. И снова поцеловал. Глубже, жёстче, с новой, необузданной жаждой. Его рот был горячий, влажный, борода тёрлась о её щеки, и это сочетание сводило с ума.

Силла потерялась в нём настолько, что само время, казалось, исчезло. Секунды сливались в минуты, но это не имело значения. Существовали только они и пылающее, искрящееся желание, испепеляющее ее. Возбуждение было таким сильным, что она не могла насытиться их близостью.

Джонас приподнялся, но она тут же притянула его обратно.

— Не останавливайся, — выдохнула она, язык едва слушался. — Я могу умереть, если ты остановишься.

И она не шутила, ничто сейчас не имело значения, кроме этого, кроме беспамятства, в котором можно сгореть.

Он тихо рассмеялся, и этот низкий смех прокатился по её телу, как тёплая дрожь.

— Не могу этого допустить, — прошептал он у её губ. — У меня на тебя планы, этой ночью.

Он отодвинул её волосы и поцеловал чувствительное местечко под ухом. Силла застонала, подаваясь ему навстречу, ища большего.

— Я хотела тебе сказать… — проговорила она, запыхавшись. — У этого платья нет карманов. Оно абсолютно непрактичное. Думала, тебе понравится.

— Я передумал насчёт твоих платьев, — ответил он, поднимая голову.

— Что?

Он провёл пальцами по вышивке на вырезе.

— Оставь себе свои мешковатые платья, Силла. Я едва сдерживался, чтобы не врезать каждому, кто сегодня смотрел на тебя. — Его пальцы уже боролись с шнуровкой. — Давай-ка снимем его прямо сейчас и бросим в огонь.

Глаза Силлы распахнулись.

— Ты не можешь его сжечь! Его купила мне Гекла!

Пальцы Джонаса работали неуклюже, но настойчиво. Наконец он распустил шнуровку, и платье сползло вниз… ниже… ещё ниже… пока он не снял его полностью. Затем исчезли и её нижние одежды и она осталась обнажённой, под золотоволосым воином, смотрящим на неё сверху.

— Прекрасна, — выдохнул он, с нотками благоговения в голосе. В его взгляде было что-то собственническое, когда он изучал каждую округлость, каждый изгиб. Лёгкое прикосновение его костяшек к её груди запустило горячую спираль желания. — Ты идеальна, Силла, — прошептал он, глядя ей в глаза.

Горло сжалось от нахлынувших чувств. Никто никогда не называл её красивой, а уж идеальной — и подавно. Но затем она напомнила себе, что, скорее всего, Волк говорил это каждой женщине.

Он потянулся, чтобы снова поцеловать её, но она приложила пальцы к его губам.

— Ты тоже, — прошептала она.

Она хотела видеть его. Хотела чувствовать, как его оголенная кожа касается её.

Джонас приподнял бровь, но долго уговаривать его не пришлось. Не отрывая взгляда от неё, он закинул руку за спину и одним движением стянул тунику. Силла на мгновение, кажется, перестала дышать, разглядывая его. Он был великолепен: золотистая кожа, рельефные мышцы широкой груди и упругий пресс. Когда он скинул сапоги и расстегнул штаны, её взору открылось ещё более волнующее зрелище. В его глазах вспыхнул самодовольный блеск, когда он заметил, с каким интересом она разглядывает его.

— Гордец, — пробормотала она с тенью улыбки.

— Уверенный в себе, — поправил он, неспешно приближаясь.

И вот Джонас снова накрыл её своим телом, горячее прикосновение его кожи опьяняло, как она и представляла. Их губы слились в жадном поцелуе, а когда его ладонь скользнула по животу к груди, она выгнулась навстречу. Его пальцы опустились ниже, достигнув самого сокровенного, и начали нежно надавливать, выписывая круги. С вскриком Силла приподнялась на локтях, ее брови нахмурились от наслаждения.

Джонас поднял голову, встретившись с ней взглядом.

— Ты никогда раньше не знала прикосновения мужчины, да, Кудрявая?

Щеки Силлы вспыхнули румянцем, волна жара поднялась к шее. Джонас самодовольно ухмыльнулся, убирая прядь её волос за ухо.

— Ты не представляешь, как сильно мне это нравится. Только мои губы касались твоих. Мои пальцы — первые, что ласкают тебя. — Его глаза горели, полные желания и притяжения. — Доверься мне, и я сделаю так, что у тебя загнутся пальцы на ногах, и ты увидишь звёзды.

— Д-да, — выдохнула она. — Пожалуйста.

Откинувшись назад, Силла вздрогнула, когда его прикосновения возобновились, пальцы скользнули по её интимным местам, нежно лаская. Один длинный палец вошёл в неё, и она сжалась, когда он медленно выскользнул обратно. Вскоре присоединился второй, и уже через мгновение её сознание затуманилось от нарастающего удовольствия. Пальцы ног непроизвольно сжались, а с губ срывались шёпот, стоны и бессвязные слова: «да» и «ещё» и что-то ещё менее членораздельное. Внутри всё сильнее сжималось вокруг его пальцев, бёдра сами приподнялись над шкурами, но он одной рукой прижал её обратно, а другой продолжал ритмичные движения. Когда он изогнул пальцы внутри и медленно провёл ими вниз, Силла вскрикнула.

Джонас хрипло и довольно выдохнул.

— Это всё для меня, Кудрявая? Подари мне остальное.

Его сладострастные слова стали последней каплей. Напряжение нарастало невыносимо — секунда, другая… И вот, с прерывистым вздохом, она рассыпалась на миллиард сверкающих осколков. Волны удовольствия прокатились по телу, её мышцы судорожно сжимались вокруг его пальцев. Эйфория, казалось, длилась вечно. Джонас выжимал из неё каждую каплю наслаждения, остановившись лишь тогда, когда её тело окончательно обмякло.

Она лежала, словно в иной временной реальности, дыхание поверхностное, а перед глазами взрывались разноцветные искры.

Вот оно, пронеслось в голове Силлы. Она ещё никогда не чувствовала себя такой живой.

Когда зрение наконец прояснилось, а бешеный стук сердца начал стихать, она встретилась взглядом с Джонасом. Пряди его золотистых волос выбились из косы, спадая на лоб, а мягкие губы тронула улыбка. Боги. В этот момент он был воплощением первобытной мужественности, от одного этого её живот свело сладким спазмом.

— Прикоснись ко мне, — прошептал он.

Да, подумала она. Ей хотелось показать ему, как он её осчастливил. Хотелось, чтобы он тоже почувствовал всё, что дал ей.

— Покажи, — прошептала Силла.

Улыбка Джонаса стала шире. Он лёг на спину, подтянул её к себе, и она уселась у него на бёдрах, глядя сверху вниз. Свет от очага подчеркивал каждый изгиб мускулов на его теле, каждый шрам, каждую линию, включая тонкую дорожку пепельных-русых волос, спускавшуюся по животу.

Взяв её руку в свою, Джонас обвил её пальцы вокруг своей плоти. Когда его рука исчезла, она продолжила движение сама.

— Тебе нравится вот так? — прошептала она, медленно проводя ладонью вниз и вверх.

— Да, — выдохнул он, низко, хрипло.

Окрылённая, Силла продолжила исследовать его и свои движения, ища места, от которых он вздрагивал, стонал, судорожно двигался навстречу. Другой рукой она провела по его животу, он был крепкий, горячий и гладкий везде, куда касалась. Не верилось, что он её хочет. Одна лишь эта мысль вызывала прилив волнующего тепла, сладкого опьянения, разливающегося по всему телу.

Силла замерла, глядя на него сверху вниз.

— Джонас… я хочу…

— Чего ты хочешь, Силла?

Широко раскрыв глаза, она посмотрела на Джонаса сверху вниз и глубоко вдохнула. Она зашла уже так далеко, теперь пути назад не было. Вся её жизнь состояла из разумных, безопасных решений, и только сегодня она осознала, сколько всего упустила. Сегодня она не хотела думать. Она хотела только чувствовать.

— Заставь меня чувствовать себя живой, Джонас. Возьми меня. Всю меня. — Её слова прозвучали одновременно тихо и оглушающе громко.

Джонас смотрел на неё с такой дикой, почти звериной сосредоточенностью, что дрожь пробирала до костей. С низким рычанием он перевернул её на спину, прижав к шкурам поцелуем, полным первобытной жажды.

— Ты уверена? — выдохнул он, и она кивнула. Он провёл своей горячей плотью по её центру вверх, вниз, снова вверх, и Силла сжалась от пустоты внутри. Её охватил страх: он был большой, гораздо больше её. Она знала и слышала от других женщин у костров, что будет больно. Но она хотела этого. Как никогда. Хотела жить на полную, пока сердце всё ещё билось.

Голос Джонаса будто звучал издалека:

— У Сигрун есть травы, чтобы не зачать. Я попрошу их. Она никому не скажет.

Силла кивнула. Всё тело пылало от ожидания. Он закрыл глаза, прошептал ругательства, когда устроился у её входа. И затем он начал медленно, но уверенно входить в неё, растягивая её. На его лбу выступила испарина, пока он продвигался внутрь, сантиметр за сантиметром. Она чувствовала себя наполненной, невыносимо наполненной, и как раз в тот момент, когда ей казалось, что больше уже невозможно, острая боль пронзила её. Силла вскрикнула, впиваясь пальцами в его плечи.

Содрогаясь, Джонас снова выругался, замер на месте и начал осыпать поцелуями её линию подбородка, шею, добираясь до уха.

— Боги, женщина… Такое чувство, будто тебя создали специально для меня.

Он с глухим стоном двинул бёдрами, и жгучая боль усилилась, когда он отодвинулся, чтобы затем заполнить её снова.

Неужели должно быть так некомфортно? — хотела спросить Силла, но стиснула зубы и попыталась расслабиться.

— Ты ещё прекраснее вот так, — прошептал он, глядя вниз, туда, где они соединялись. — Наполненная мной. — Он не отрывал взгляда, когда снова толкнулся внутрь.

Его грубые слова разожгли в ней огонь.

— Наполнена, — только и смогла она выдохнуть, поморщившись от очередного толчка. Так глубоко. Так… много.

— Я пытаюсь быть нежным, но ты… — он зажмурился, снова толкаясь в неё. Ещё. И ещё.

Мурашки пробежали по её коже, и Силла глубоко вдохнула. Это было вторжение куда более грубое, чем она ожидала, и всё же это было именно то, чего она хотела, в чём нуждалась. Она сама выбрала это. Выбрала жизнь. Выбрала его — Джонаса. В этом мгновении существовали только они, только боль и слабый проблеск наслаждения. Её губы приоткрылись, брови сдвинулись, пока она исследовала это новое ощущение, более глубокое, всепоглощающее, чем когда-либо.

— Ты отдала это мне, — прошептал он. Его голос звучал хрипло. Глаза, полные голода, скользили по её лицу, опускаясь к груди, и он ускорился, растягивая её, заполняя собой. — Ты моя.

Эти слова вырвали из неё протяжный, голодный стон. Больше, — требовало тело. Её ногти прочертили дорожки по его спине, и она потерялась, окончательно. С каждым движением боль утихала, оставляя после себя тупую пульсацию.

Джонас изменил угол, и она ахнула, он достиг глубины, о существовании которой она и не подозревала. Вспышка удовольствия разорвала её изнутри. Как пламя, перекинувшееся с одного полена на всё кострище, внутри начала расти новая, незнакомая волна — удовольствие и боль сплелись в единый жар.

— Ты подаришь мне ещё один раз, Кудрявая, — сказал он, опираясь на локоть, второй рукой лаская её самый чувствительный участок. Её тело содрогнулось.

Мир закружился.

— Не останавливайся.

Он ускорился, приподнял её колено и вошёл ещё глубже. Это ощущалось так, словно в огонь подлили масла. Жар рос, разгорался всё ярче и глубже, с каждым толчком всё ближе к…

Его ладонь легла ей на шею, легко сжав.

— Когда придёт твоё наслаждение, пусть на твоих губах будет моё имя.

Но его взгляд был слишком пронзительным, слишком… сложным, и Силла зажмурилась, когда напряжение стало невыносимым.

— О… ох…

Она разлетелась на части, выкрикивая его имя, словно пылающий вихрь света, жара и наслаждения пронёсся сквозь неё, оставив лишь тлеющие угли. В тот миг она была ничем и всем одновременно — парила на вершине блаженства и тонула в сладчайшей пучине ощущений.

Смутно она осознавала Джонаса над собой: его сдавленный стон, дрожь в напряжённых руках, беспорядочные толчки, которые постепенно замедлялись, пока он не излился в неё. Опустившись на локоть, он тяжело дышал, словно только что одолел вершину.

В её голове царила непривычная тишина.

Она вдохнула. Выдохнула. Открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Рассмотрела капли пота на его лбу, мощную грудь, вздымающуюся от учащённого дыхания, зелёные искорки в голубых глазах. Он смотрел на неё со странным выражением — будто сделал неожиданное открытие.

Когда дар речи наконец вернулся к ней, она выпалила первое, что пришло в голову:

— Можем повторить?

Он рассмеялся, и её сердце сделало сальто.

— Если ты ещё способна говорить, значит, я плохо старался.