С чистого листа главы 100-165

Глава 138. Последствия

Вторник, одиннадцатое сентября, 2001-й год.

Хастерт прибыл немного позже Берда, потому что по степени важности он был третьим после президента, и Секретная Служба вывезла его из города. В это время я дал небольшую речь, прежде чем отпустить большую часть министров.

– В ближайшие пару дней я буду общаться со всеми вами лично, но предполагаю, что производиться это будет стихийно. Всем вам нужно знать и понимать две вещи. Во-первых, нам предстоят необычные времена. У нас только что произошла катастрофа мирового масштаба. Если вашему отделу поручено что-либо сделать, не ждите ничего – делайте! Не ждите, пока будут готовы все документы. Я же буду прикрывать вас, как смогу, но делайте все сразу, не важно, что именно. Я могу разве что поручиться в письменной форме, что все это окажется в полдюжине комитетов Конгресса и Сената, и вы не захотите потом объясняться, почему вы затянули какое-то дело, которое могло бы помочь.

Пара человек кивнула и зашепталась о чем-то.

– Во-вторых, наша экономика серьезно от этого пострадает, – и я взглянул на Пола О'Нила и спросил: – Пол, ошибусь ли я, если скажу, что эта катастрофа может привести к финансовому кризису до конца этого года и на начало следующего?

– Думаю, что это весьма вероятно, – ответил тот.

– Откуда вообще взялась эта чепуха? – потребовал ответа Чейни.

Я про себя вздохнул. Мне нужно было взять его под контроль, и как можно скорее.

– Мы только что закрыли фондовые рынки, авиаиндустрия тоже будет в простое еще Бог знает сколько времени, огромный кусок Уолл Стрит только что обрушился на улицу, и у нас есть мультимиллиардная дыра посреди Нью-Йорка. А, и когда мы выясним, кто это сделал – мы потратим на борьбу с ними больше миллиардов, чем мы собирались. Я уже зарабатывал деньги на таких играх, так что тут просто поверь мне, – сказал я ему и остальным. Всем сидящим в помещении я также добавил: – Итак, возвращайтесь в свои офисы и подключите ваших мыслителей, чтобы они тоже подумали, что нам потребуется делать дальше. Договорились?

Раздался здравый хор согласных голосов.

– Энн? Томми? Вы нужны нам здесь. Я поручу 89-й отправить за вами самолет. Просто соберите вещи. Кто-нибудь будет на связи, хорошо?

– Да, сэр, – ответили оба.

– Спасибо. А сейчас я хочу, чтобы остались секретарь, казначей и министры обороны и юстиции. Все остальные, пожалуйста, возвращайтесь в ваши офисы. Я с вами еще поговорю.

Большая часть состава Кабинета встала и покинула бункер. Через пару минут нас осталось всего пятеро – Чейни, Пауэлл, О'Нил, Эшкрофт и я сам. Я посмотрел на них и сказал:

– Господа, вы представляете собой самые влиятельные и важные позиции в Овальном Кабинете, отделы, которые были созданы самой Конституцией. Не важно, нравлюсь я вам или нет, мне нужна ваша помощь, и очень сильно. Могу я рассчитывать на эту помощь?

– Конечно, мистер президент, – ответил Колин Пауэлл. О'Нил и Эшкрофт сказали то же самое.

– Мистер действующий президент! – ответил Дик Чейни. – Ты им будешь только до тех пор, пока не спасут настоящего президента – президента Буша.

Я вздохнул и кивнул ему.

– Секретарь Чейни, я бы очень хотел, чтобы вы были правы, но горькая правда в том, что в этих зданиях были тысячи людей, которых никогда даже не найдут, уже не говоря о том, чтобы их спасти. Когда на кого-либо обрушиваются миллиарды тонн железа и бетона – мало что остается.

– Очень удобно для тебя, не находишь?

– Дик, я дам тебе выбрать из двух вариантов. Ты либо можешь снять с себя полномочия и отправиться в Нью-Йорк, чтобы помогать раскопкам, или заткнуться и вести себя, как подобает генеральному секретарю. Третьего варианта нет, и я жду ответа прямо сейчас, – сказал я.

Остальные только уставились на него, пока у него отвисала челюсть, но через какое-то время он сказал:

– Я остаюсь генеральным секретарем.

– Превосходно. Уверен, что у тебя есть множество всего, что ты можешь сделать в Фогги Боттом. Пожалуйста, отправляйся туда и проследи за всем. Спасибо.

Он обиженно поднялся и ушел. Я повернулся к Джону Эшкрофту.

– Джон, на тебя работает ФБР. После того, как ты уйдешь отсюда, мне нужно будет встретиться с их директором этим днем, и чем скорее, тем лучше. Тебе также нужно будет ввести в курс дела и Дэнни Хастерта и сенатора Берда, пожалуйста.

– Конечно. Я могу идти?

– Да, пожалуйста, – и я повернулся к Полу О'Нилу. – То же самое относится и к Секретной Службе. Мне нужно увидеться и с их начальником как можно скорее. И еще – сможешь связаться с Вулфовицем? С ним мне тоже нужно поговорить.

– Да, сэр.

Остались только мы с Колином Пауэллом, министром обороны.

– Вы были в офисе, когда произошла атака?

– Я думал, что взорвалась бомба! Все здание ходуном ходило. Мы эвакуировались, и я смог обойти здание и увидеть, что произошло. Невероятно, просто невероятно! – сказал он мне.

– Генерал, ровно так же, как мне понадобится помощь ЦРУ и ФБР, мне понадобятся любые разведданные о том, кто это сделал, которые военные смогут раздобыть. Затем уже от вашего отдела потребуется их уничтожить.

– Можете рассчитывать на наше полное сотрудничество, сэр, – и он поднялся и ушел.

Я еще мгновение посидел в одиночку в конференц-зале, просто уставившись на стену, пытаясь думать о том, что мне нужно делать дальше. Список дел был бесконечен. Затем я понял, что было одно простейшее дело, которое я мог сделать. Я поднялся и покинул этот маленький конференц-зал, и приметил секретаршу, сидящую за столом в коридоре.

– Есть идеи, где может быть моя семья? – спросил я.

– Их отвезли в форт Мид, сэр, – ответил агент Секретной Службы, который начал следовать за мной.

Я повернулся лицом к нему.

– Можете с ними созвониться?

Он моргнул и кивнул.

– Да, сэр.

Секретарша, не проронив ни слова, развернула свой телефон, лежащий на столе, к нему, и он набрал номер, вероятно, своего штаба. Я и не думал, что сотовые телефоны могут работать под всем этим железом и бетоном, под которым мы были.

Через пару минут в трубке раздался голос Мэрилин:

– КАРЛ! Что происходит?! Нам никто ничего не говорит!

Я глубоко вдохнул и с моих плеч упала целая гора.

– Мэрилин, как же здорово тебя слышать! Ты уже знаешь о Всемирном торговом центре?

– Да, что произошло, почему нас…

– Мэрилин, подожди минутку. Когда в Северную Башню врезались, там был Джордж Буш. Меня признали действующим президентом. Девочки сейчас с тобой?

– Действующим… Боже мой! – воскликнула она.

– Я хочу, чтобы вы с девочками отправились в Военно-морскую Обсерваторию. Потом увидимся. Я наберу тебе позже.

– Я люблю тебя, Карл.

– Я тоже тебя люблю. Передай девочкам, что их тоже люблю, – и я повесил трубку и улыбнулся про себя, наверное, впервые за то утро. Потом я повернулся к агенту и сказал: – Ну, теперь звоните кому нужно, но доставьте их в Военно-морскую обсерваторию.

– Сэр, не думаю, что мы должны это делать.

– Сынок, я уже уволил сегодня одного агента Секретной Службы. Хотите стать вторым? – на самом деле я не мог в действительности уволить агента. Они были под защитой положений о гражданской службе. Но увольнение из охраны президента могло полностью похоронить всю карьеру, и я очень легко мог это устроить.

Его глаза широко раскрылись, и он снова схватился за телефон. Я спросил у секретарши:

– Белый Дом все еще эвакуирован?

– Да, сэр.

– Ну, пора снять состояние эвакуации. Мы не можем работать из дыры в земле, – всем остальным из своей охраны я сказал: – Ну, пошли, ребята. Покажите мне выход.

Обычно Белый Дом кишит людьми, так что там стояла пугающая тишина, когда мы вошли. Я направился прямиком в свой кабинет. Я хотел начать всех обзванивать, но осознал, что даже не знаю, как выйти на внешнюю линию по телефону. Все обычно проходило через моего секретаря. Я опустил руку в свой карман, вынул оттуда свой сотовый телефон и набрал Мэтту Скалли. Я быстро сказал ему прибыть сюда, и я расскажу ему, что происходит; мне нужно было составить речь.

В этот момент ко мне зашли Джош Болтен и Ари Флейшер, оба с ошемленными выражениями. Джош был заместителем начальника штаба президента Буша, а Ари был пресс-секретарем Белого Дома.

– Вы… вы… – заикаясь, начал Ари.

Джош же просто молча застыл.

– Я действующий президент. Я не давал присяги. Президента Буша еще могут найти, – сказал я им. – Кто еще с ним был?

– А?

– Ари! Джош! Соберитесь! Мне тут помощь нужна! – мне нужно было вернуть их в действительность.

Они сосредоточились на последнем.

– Ээ, да, сэр, – выдал Джош.

– Кто был с президентом Бушем? – снова спросил я как можно мягче.

– Энди и Карл, – ответил тот.

– И Скотти тоже, и Блэйк, – добавил Ари.

Я кивнул. Я знал всех четверых. Эндрю Кард был начальником штаба Буша и руководителем Джоша, Карл Роув был старшим советником Белого Дома, а Скотт МакКлеллан был заместителем пресс-секретаря и правой рукой Ари. Блэйк – это Блэйк Готтсман, личный помощник Буша, каким для меня был Фрэнк во время кампании. У нас была дыра в штате посреди Белого Дома, которую этим людям нужно было заполнить. Одно дело – уничтожить президента, но в процессе я также убил и нескольких хороших людей, чье единственное преступление было в том, что они работали на Джорджа Буша. Я был настоящим психопатом.

– Ари, мне вечером нужно будет выступить на телевидении и рассказать стране о том, что происходит. Я не знаю, как это реализовать. Сможешь это устроить? – спросил я.

Это было чем-то вроде обычной процедуры, на которой он мог сосредоточиться.

– В смысле из Овального Кабинета?

Я покачал головой:

– Слишком рано для этого. Можем провести трансляцию из моего кабинета? Не хочу вызывать впечатления, будто я тороплю события. На сколько мы можем ее запланировать? На семь? На восемь?

Ари снова начал вести себя, как профессионал.

– Лучше всего в семь. Мне нужно будет сделать пару звонков…

Я добродушно ему улыбнулся и указал на дверь:

– Зайди ко мне, когда все будет готово, – затем я повернулся к Джошу, – Кабинет назначил меня действующим президентом до тех пор, пока мы не выясним, что произошло с президентом Бушем. Я не буду сидеть в Овальном Кабинете до тех пор, пока не дам присягу. Справишься с этим? Переживешь?

По его лицу текли слезы, но он утер их рукой и затем кивнул.

– Да, сэр, просто… да, сэр.

– Спасибо тебе, Джош. Мне нужно, чтобы ты выяснил, где сейчас Первая Леди и девочки, и также где сейчас бывший президент Буш и его жена. Мне нужно с ними поговорить. Иди умойся и успокойся, но после этого выясни, где все, и возвращайся ко мне.

Джон ретировался, и потом зашли Мэтт Скалли вместе с Майком Герсоном. Они были главными составителями речей во всем Белом Доме. Я дал им краткий пересказ того, что произошло на собрании Кабинета, и мы начали набрасывать речь, с которой мне нужно было выступить этим вечером. После того, как они ушли – вернулся Ари и сказал мне, что все состоится в половину восьмого этим вечером, и я отправил его помогать Майку и Мэтту.

И вот так продолжалось еще два часа, люди входили ко мне и выходили, пытаясь понять, что происходит, и что с этим всем делать. Лауру Буш с девочками забрали в Кэмп Дэвид, и я поговорил с Лаурой по телефону. Я не мог сказать ей ничего больше, чем то, что спасательные операции еще ведутся. Я поговорил с первым президентом Бушем и предложил отправить за ним и Барбарой свободный Аir Fоrсе Оnе, и привезти их в Вашингтон, на что он согласился. Я также созвонился с Руди Джулиани в Нью-Йорке. Он тоже планировал попасть на встречу за завтраком, и задержался. Он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как прямо перед ним самолет врезается в Северную Башню. Я сказал ему, что если ему что-нибудь будет нужно, чтобы он позвонил мне, и он все получит. Появился и Скутер Либби из государственного департамента со списком иностранных высокопоставленных лиц, которым мне было приказано позвонить, что в общем и целом составляло каждого премьер-министра и президента на планете. Я отправил его обратно в госдеп с этим списком и приказом, чтобы Чейни выбрал из них десяток самых важных, и чтобы он принес мне этот список завтра. С остальными поговорить мог и Чейни.

Спорным стало собрание с главами ФБР и Секретной Службы. Со стороны ФБР там был Луи Фри, а парень по имени Брайан Стаффорд присутствовал в качестве главы Секретной Службы. Фри пробыл на посту главы ФБР дольше, чем я предполагал, вероятно, в качестве подачки некоторым Демократам в Конгрессе; я думал, что он ушел еще прошлой весной. Стаффорда до этого я никогда не встречал, но он им подходил по всем меркам. Он был таким же невежей, как и весь остальной отдел! Почти сразу же после того, как они оказались в моем кабинете – они начали свои распри.

Федерально Бюро Расследований, как мне сказали, по закону должно было расследовать все возможные случаи терроризма на территории Америки. Секретная Служба ответила тем, что они по закону должны расследовать все угрозы и атаки на президента. Я пару минут послушал то, как они пререкаются, и затем достал из своего стола металлический свисток, который я держал там. Чарли отдал его мне в качестве шутливого подарка, чтобы останавливать пререкания близняшек. Когда я стал организатором партии, я привел его в свой офис, и сказал ему, что мои коллеги-конгрессмены ведут себя хуже, чем его сестры. Я глубоко вдохнул и затем издал пронзительный свист, и они от удивления замолкли. Тем же я привлек и внимание к своей закрытой двери, но я быстро от этого отделался.

– Господа, я очень разочарован в вас обоих, – начал я.

Луи Фри сказал:

– Мистер вице-президент, если вы…

Я второй раз дунул в свисток.

– Мистер Фри, мистер Стаффорд, если сейчас кто-либо из вас скажет еще хотя бы слово – я уволю вас прямо на месте. А теперь замолчите и дайте мне сказать! – они переглянулись, но затем кивнули.

– Это самое отвратительное, что я видел с тех пор, как впервые попал в Вашингтон. Погибли тысячи ваших сограждан, а вы двое меряетесь властью на их трупах! А теперь, раз уж вы решили прийти с этим ко мне, то изображать Соломона буду я, – и я повернулся к Стаффорду и сказал: – Есть только два варианта, как такое могло случиться. Первый – это был теракт, а президенту просто не посчастливилось оказаться не в том месте и не в то время. И это не имело к нему никакого отношения. Такими делами занимается ФБР. Второй вариант – что это продуманный план, чтобы убить президента. В таком же случае ФБР в десять раз больше Секретной Службы! И никоим образом не хватит у вас людей или ресурсов, чтобы это решить! И вам придется идти к ФБР, чтобы все разобрать. Мы согласны? Отлично! Благодарю вас!

Стаффорд выглядел раздраженным и начал что-то отвечать. Я же просто поднял свой свисток и начал подносить его ко рту. Он заткнулся.

– Я сделаю все намного проще, – и я указал на Фри и сказал: – Ведущим агентством будет ФБР, – затем я указал на Стаффорда. – А вы называете любых из его заместителей, которых хотите, чтобы они вели расследование, и каких угодно из своих заместителей, чтобы в этом помогать. Я сегодня вечером объявлю об этом по национальному телевидению. Если кому-нибудь из вас это не нравится – можете освободить свой рабочий стол и потом утром рассказать об этом Wаshingtоn Роst. У меня нет времени на все это, и у страны тоже. Понятно?

Стаффорд выглядел так, будто он хотел еще поспорить, так что я приложил свисток к губам и указал обоим на дверь.

Долбоебы!

Пол Вулфовиц из Центрального Разведывательного Управления пришел сразу же после того, как Мэтт и Майк прошлись по первому варианту речи. Я быстро зачитал им ее вслух, предложил правки и затем отправил их восвояси, добавив еще просьбу, чтобы кто-нибудь принес мне сэндвич. Обед я тогда пропустил. Вулфовиц пришел к выводу, что атаку на нас совершила Аль-Каида, о чем мы с Ричардом Кларком твердили все лето. Ему также эта ситуация показалась отличной возможностью связать терроризм с Саддамом Хуссейном. Я сказал ему молчать и никому ничего не говорить до завтра, и чтобы никаких утечек, ничего.

Я сидел за своим столом и ел свой поздний обед, пока съемочная группа пыталась подготовить мой кабинет к съемке. Он был слишком маленьким. Наконец я нехотя согласился дать речь из Овального Кабинета. Затем я вызвал свою секретаршу. Она появилась и я сказал ей:

– Миссис Ловенштайн, нужно, чтобы вы сообщили следующим людям, чтобы они были здесь завтра на собрании. Мы можем воспользоваться либо залом Кабинета, либо комнатой Рузвельта, где будет лучше. Я хочу начать его в девять утра и неизвестно, когда мы закончим. Это стоит расценивать как собрание Совета по национальной безопасности.

– Да, сэр, – ответила она. – Кто будет участвовать?

Я посмотрел на свои заметки.

– Я хочу, чтобы здесь был кто-то главный, либо сами главы, либо их секретари, по следующим министерствам: Госдеп, Оборона, Юстиция, Казначейство, ФБР, ЦРУ, Советник по национальной безопасности и управление гражданской авиации. Также нужен и заместитель, не важно, кто он, а если его нет в городе, то кто-нибудь еще. А, и еще не помешает привести и Секретную Службу тоже. И агентство по чрезвычайным ситуациям, они нам тоже будут нужны.

Она записывала быстрее, чем я, даже не глядя. Когда я закончил перечислять, она спросила:

– Сэр, те самолеты, как же так можно… как же кто-то мог так поступить?!

Я только покачал головой.

– Я не знаю, миссис Ловенштейн. Некоторые вещи я просто не понимаю. Объясните мне как-нибудь про Освенцим. И это будет ваш ответ.

Она кивнула и ушла.

В семь часов вечера я рассматривал последнюю редакцию своей речи, когда мне поступил звонок, который я был обязан принять. Это был звонок от Джорджа Буша-старшего, сорок первого президента, отца Джорджа.

– Добрый вечер, мистер президент, – сказал я, когда нас соединили.

– Добрый вечер, мистер президент, – ответил он, хотя прозвучало это так, будто у него срывался голос.

– Я всего лишь действующий президент, сэр. Пока мы говорим – все еще ведутся поисковые и спасательные операции. Мы все надеемся и молимся, чтобы Джордж вернулся к нам невредимым.

– Это очень любезно с вашей стороны, Карл. Могу я называть вас Карл? – спросил он.

– Конечно, мистер президент.

Он продолжил:

– Я хотел поблагодарить вас за то, что отправили самолет. Учитывая то, как все перекрыто, я не знал, как мы с Барбарой смогли бы добраться к Лауре и девочкам.

– Отдаю его под ваши требования, пока все не решится, сэр. Могу я попросить вас об услуге, сэр?

– Чем я могу помочь, Карл?

– Сэр, не могли бы вы прибыть сюда завтра, если будет возможность? Мне нужно обсудить с вами пару вопросов. Я понимаю, что это может помешать вашим семейным обязательствам, но это очень здорово бы мне помогло, – попросил я.

– Конечно, мистер президент. Я сделаю все, что смогу, – и он замолк на секунду, а затем спросил душераздирающим тоном. – Есть надежда? Вы что-нибудь уже слышали?

Что я еще должен был ему сказать?

– Сэр, всегда есть надежда.

Уверен, что он услышал ту самую паузу в моем ответе. Он вздохнул, поблагодарил меня и повесил трубку.

Я тоже повесил трубку. Что я мог ему сказать? Что я был причиной его смерти, потому что его сын собирался обернуться катастрофой?

Меня схватил Ари и потащил в небольшую комнатку рядом с Овальным Кабинетом, и на меня наложили небольшой грим. Пока его накладывали, краем глаза я заметил Джоша Болтена.

– Джош, сегодня после выступления мне нужно будет увидеться с главами Палаты и Сената. Мы можем увидеться с ними здесь или в Капитолии, как им удобнее, но я не хочу, чтобы они подумали, что я ими пренебрегаю. Можешь это оформить?

– Да, сэр!

– Молодец! Я знаю, это тяжело, но потихоньку движемся. Передай это им. Я верю в вас, парни. Мы прорвемся через все это, и месть будет очень холодной!

– Да, сэр! – с чувством воскликнул он.

Затем Ари постучал пальцем по своим часам и сказал:

– Пора.

Я проследовал за ним в Овальный Кабинет, обошел камеру и софиты и сел за стол президента. У меня не было времени размышлять о масштабности своих действий. Мне нужно было выпрямиться, найти телесуфлера, вставить пару предложений в свою речь и смотреть в камеру. Я не мог запинаться, когда все бы началось. Оператор дал всем предупреждение о двух минутах до эфира, затем об одной, и потом еще одно предупреждение о тридцати секундах до эфира. Я посмотрел в камеру, откуда бы пошел свет, когда мы начнем трансляцию. На десяти секундах он начал отсчет.

– … три… два… один! – и он молча указал на меня.

Добрый вечер. Я – действующий президент Карл Бакмэн.

Некоторое время назад на наших граждан, на наши свободы, на нашу нацию, и на наш образ жизни было совершено нападение террористами в серии смертельно опасных атак. Это была попытка ввергнуть нашу страну в хаос с помощью массовых убийств. Эта попытка провалилась. Наша страна остается сильной.

Сейчас уже каждый в Америке, и наверняка даже во всем мире знает, что произошло. Этим утром два самолета врезались в Международный торговый центр и уничтожили Башни-Близнецы. Немного спустя третий авиалайнер врезался в Пентагон, который, хоть и понес какой-то ущерб, но все же не был уничтожен. И наконец, четвертый самолет упал в сельской местности в Пенсильвании, вероятно, когда кто-то из героев-пассажиров попытался вернуть назад контроль от террористов, которые захватили его.

Сразу же после начала этих атак, министр транспорта Минета отдал приказ всем самолетам в стране приземлиться, чего никогда до этого не случалось. Он заслуживает признательности за свое быстрое мышление и действия. Точно так же министр обороны Пауэлл и генеральный секретарь Чейни сразу же поняли, что тогда происходило, и подняли уровень готовности в стране, чтобы справиться с любыми возможными поворотами. Благодаря их быстрой реакции, второй подобной атаки не произойдет, и их тоже стоит за это поблагодарить.

Степень всех разрушений еще до конца не ясна, но точно понятно, что статистика по смертям будет огромной, намного больше, чем кто-либо из нас может вообще представить. Эпицентром разрушения стал один из наших крупнейших городов, Нью-Йорк. Я уже поговорил с мэром Джулиани и заверил его, что ему будет доступно все необходимое для поисковых и спасательных операций. Я также поговорил с министром обороны Пауэллом и сказал то же самое о крушении в Пентагоне. Надеемся, что в обоих местах будут найдены выжившие. К сожалению, в крушении в Пенсильвании выживших нет.

К этому времени вы все уже слышали о том, что президент Буш приезжал в Нью-Йорк, и был в Северной Башне, когда в нее врезался первый самолет. Он оказался в ловушке со множеством людей, и мы потеряли связь с ним, когда здание обрушилось. Но все же есть надежда, что он и остальные пережили эту атаку и будут спасены. Я также поговорил с его семьей и с бывшим президентом Бушем, и заверил и их, что мы воспользуемся всеми доступными ресурсами для поиска и спасения.

Отцы-Основатели нашей страны оставили нам Конституцию, документ, описывающий правительственную систему, которая уже и многие годы спустя дает нам мудрые наставления и надежную защиту. За годы мы дополнили Конституцию несколькими поправками, нацеленными на подстройку под изменяющиеся времена, но все еще защищающие наши свободы и жизненный уклад. Ранее на сегодняшнем экстренном собрании Совета по национальной безопасности, когда стало очевидно, что связь с президентом Бушем потеряна, были введены в действие положения Двадцать Пятой Поправки. Эта Поправка утверждает некоторые процедуры и меры, которые необходимо провести в случае, если президент не в состоянии исполнять свои обязанности. Генеральный прокурор Джон Эшкрофт, главный юрист нашей страны, объяснил членам Кабинета, что в нее входит, и затем мы провели единогласное голосование, чтобы учредить меня действующим президентом. Мы все благодарны ему за его службу. Как только президент будет спасен и снова сможет выполнять свои обязанности, я вернусь на пост вице-президента. Позже в этот же вечер я встречусь с лидерами Конгресса, чтобы дальше это обсудить.

В качестве действующего президента я имею полную исполнительную власть, чтобы защищать нашу нацию от всех возможных врагов. Мы не позволим ни одной стране или группе допустить мысли о том, что это подходящее время для того, чтобы попытаться воспользоваться нами. Могу заверить, что любые подобные попытки приведут к столкновению с полной мощью наших военных.

Моим первым приказом членам Кабинета стал приказ бросить все силы на спасение тех, кто все еще погребен в Нью-Йорке и Вашингтоне. Американцы ожидают этого от них, и все они пообещали сделать все возможное. Точно так же, хоть множество зданий в Вашингтоне и закрыли сегодня в связи с экстренной ситуацией, они уже снова начали открываться и завтра будут работать в полном режиме.

Из-за временного запрета полетов на настоящий момент у нас есть тысячи пассажиров, которые застряли вдали от дома. Я обещаю вам, что как только появится практическая возможность – мы снова запустим все самолеты, чтобы вы смогли в безопасности вернуться к своим любимым. Мне также сообщили, что за рубежом многих застрявших пассажиров временно приютили чужие семьи. Я благодарю вас, и наша страна благодарит вас за такую чрезвычайную щедрость в тяжелое время. Мы этого не забудем.

Люди и страны со всего мира прислали нам письма с поддержкой и предложениями помощи, попутно проклиная тех, кто так ужасно нападает на невинных людей, которые просто занимаются своими делами. Весь цивилизованный мир объединился в ужасе от того, что произошло сегодня. Эта поддержка также не будет забыта. Также все цивилизованные люди были шокированы действиями некоторых людей, которые воспринимают смерть и страдания наших граждан как повод для празднования. Такое поведение мы тоже не забудем.

И наконец, я обращаюсь к тем, кто совершил эти неописуемые преступления – мы найдем вас. Наши правоохранительные и разведывательные органы выследят вас, тех, кто вас укрывает и помогает вам. Наш ответ будет быстрым… и окончательным.

Закончу я эту речь следующим высказыванием. Америка – это больше, чем просто здания и больше, чем просто люди. Америка – это идея, это символ, это вера. Мы – луч свободы и возможности для всего мира, и никакое зло от каких-либо безумцев его не затмит. Цена свободы всегда высока, но это цена, которую мы должны нести, и которую с радостью заплатим. Наша страна воспрянет из этого темного дня, став еще сильнее, и еще более приверженная тем идеалам, в которые мы верим.

Благодарю вас, доброй ночи, и Боже, храни Америку.

Я продолжал смотреть в камеру и ждал, пока оператор не сказал, что мы закончили и не погас свет. Даже после этого я молчал, пока они не выключили микрофоны и не убрали их. Сейчас самое последнее, что мне было нужно – это какой-нибудь «Упс!» момент, где я бы брякнул что-нибудь глупое, пока еще шел эфир. Технологии еще не дошли до того момента, где любой, у кого есть мобильный телефон, мог вас подловить на какой-нибудь глупости, но все к тому шло очень быстро. Я вышел из Кабинета сразу, как только смог, и направился в туалет, чтобы смыть грим. Для этого мне по-хорошему нужен был душ, но у меня не было на это времени. Думаю, хуже всего была та штука, которую мне нахлобучили на головуч чтобы моя залысина не так бросалась в глаза! В смысле, спасибо огромное, мне очень нужно было об этом напоминать!

Я вышел из туалета, уже больше ощущая себя человеком и застал Ари и Джоша, которые ждали меня вместе с некоторыми людьми из моего вице-президентского штата. Меня ждали Фрэнк, Картер и Минди. Было видно, что Минди сильно плакала, а Картер шепнул мне на ухо, что на рейсе 93, который упал в Шанксвилле была ее мать. Я усадил ее и сказал какое-то время отдохнуть и прийти в себя. Она кивнула и я жестом указал агенту отвезти ее домой.

Затем я взглянул на Фрэнка и Картера:

– Парни, это может быть немного странно, но нам как-то придется объединить штаты. Если президента Буша спасут – я вернусь на должность вице-президента, и вы вернетесь вместе со мной. В ином случае нам нужно будет что-то придумать.

– Да, сэр, – согласились оба.

Я посмотрел на Джоша. – Мы готовы к встрече с Конгрессом? Ты смог что-нибудь устроить?

Он кивнул:

– Да, сэр. Я смог собрать нескольких человек и они пообещали придержать остальных. Хотя все будет проходить в Капитолии. Мне стоило привести их сюда?

– Так сойдет. Достань машину и поехали. Ты, я… – и я оглянулся вокруг и заметил Ари, – Ари, хочешь поехать? Моим пресс-секретарем был Картер, но это не такая уж и работа у вице-президента. Хочешь взять его в качестве своего заместителя?

– Посмотрим, что из этого выйдет, мистер президент, – без особого энтузиазма ответил он.

– Картер, если не получится замещать пресс-секретаря, мы посадим тебя куда-нибудь еще, – и я перевел взгляд на ближайшего агента Секретной Службы. – Пять минут. Нам нужна будет машина. Мы просто доедем до Капитолия, так что оформите ее, пожалуйста, – и он незамедлительно начал передавать это в микрофон на своем рукаве.

Я встал и немного размялся. Это был очень длинный день, и я чувствовал себя уставшим и скрипучим. Я взял свою трость.

– После того, как я встречусь с людьми в Капитолии, я отправляюсь домой. Я буду продолжать жить в Военно-морской обсерватории, пока мы не разберемся с этим делом. Вам всем стоит бы пойти по домам и поспать какое-то время. Завтра все может быть еще круче. На утро у нас назначено крупное собрание, и если позвонит президент Буш, который бывший президент, с ним я тоже хочу встретиться. Но все равно идите домой и отдохните, – своим же спутникам я сказал: – Пора ехать.

Мы пошли к машине, впереди нас шел агент Секретной Службы. Через пару минут мы уже были у Капитолия.

В кабинете спикера было несколько человек, кто-то из них сидел, но когда я вошел, они встали и повернулись ко мне. Из Сената там были Трент Лотт, Том Дэшл, Гарри Рейд, Роберт Берд и Дон Никлс; из Палаты же там присутствовали Том ДеЛэй, Дэнни Хастерт, Джон Бейнер и Дэйв Бониор. Единственным отсутствовавшим лидером был Дик Гепхардт, и я знал, что он был не в городе.

– Господа, благодарю вас, что согласились встретиться со мной, – сказал я.

Дэнни Хастерт сказал:

– Мы все смотрели твое выступление отсюда, Карл. Мы все решили, что оно прошло хорошо. Не слишком долго, и основную суть ты высказал.

– Как ты, Карл? – спросил мой старый друг Джон Бейнер. – Выглядишь уставшим.

Я улыбнулся и пожал ему руку.

– Потрепан, но жить буду. С самого утра еще выехал в Тампу. Здорово снова тебя видеть.

После этого я обошел весь кабинет, пожимая всем руки. Это были те люди, с которыми мне нужно было работать в обозримом будущем, это были лидеры и организаторы большинства и меньшинства, спикер Палаты и председатель Сената. Кто-то из них был другом, кто-то – врагом, но у всех них было свое личное видение, которое далеко не всегда подразумевало собой сотрудничество с неким Карлингом Паркером Бакмэном Вторым.

Сперва главное.

– Дэнни, сенатор Берд, я приношу извинения за то, что не встретился с вами еще днем, но все резко завертелось. С вами уже говорил генеральный прокурор? Вас устраивает, что все было сделано по форме? – мне точно было не нужно, чтобы кто-то зажужжал о том, как я «захватил» власть.

Оба кивнули. Дэнни Хастерт сказал:

– Все было в порядке, Карл. Как думаешь, это надолго? Или, думаешь, на постоянную основу?

Я чувствовал себя немного уставшим, так что я приподнялся и сел на его стол лицом ко всем.

– Прямо сейчас, Дэнни, я точно не знаю, но у меня на этот счет очень дурное предчувствие. Эти башни были почти в триста метров высотой. Сколько там миллионов тонн железа с бетоном? Не могу себе представить, как оттуда кто-то может выбраться, – и вот это было произнесено вслух.

Нам нужно было уже брать в расчет то, что президент погиб.

– В таком случае, почему ты не дал присягу как президент? – обвиняющим тоном спросил Гарри Рейд.

– Гарри… сенатор Рейд, если бы я вышел и объявил себя президентом, то тем самым я бы сказал, что Джордж Буш мертв, что также бы означало, что мертвы и все те люди, которые были в тех зданиях. Не думаю, что люди готовы к такому. Мы все узнаем наверняка через пару дней. И как же долго мне стоит подождать, сэр? – ответил я.

Вот, выложить все факты у них перед носом и посмотреть, как им это понравится! И они не смогли бы жаловаться, что их не проинформировали, если я спросил бы их во время группового собрания.

Передышки мне не дали. Эти ребята были слишком умны для такого дилетантского трюка. Дэйв Бониор сразу же спросил:

– Карл, что ты задумал?

Я вопросительно развел руками:

– Сегодня еще слишком рано. С другой стороны, нам рано или поздно будет нужен постоянный президент, и скорее всего, рано. Я не могу сидеть на посту исполняющего обязанности президента до 2004-го года, – и я оглядел кабинет, выжидая, возразит ли мне кто-нибудь. Пара человек сидела с задумчивыми лицами, но никто со мной спорить не стал. – А теперь давайте говорить прямо. В этом вопросе мне нужно быть чище, чем жена Цезаря. Мне нельзя быть пойманным на том, что я затягиваю дело или отказываюсь помогать в спасательных работах. И вот, что я думаю. Ждем три дня. К утру пятницы станет понятно, спасут ли оттуда кого-нибудь. К обеду я созову еще одно собрание членов Кабинета, и в этот раз я приведу лидеров Конгресса – вас, господа – и мы проведем еще одно голосование. Почему бы вам в это время не отправить в Нью-Йорк двоих человек, чтобы произвести небольшой надзор?

– Ты хорошо это обдумал, – отметил Том Дэшл.

Я отрицающе покачал головой:

– Сенатор, я придумываю все это на ходу. Джон Эшкрофт ранее сказал нам, что идея четвертой статьи поправки нужна для того, чтобы справиться с тем, что случится, если у президента случится инсульт, как у Вильсона. Это никогда не задумывалось на случай его… исчезновения!

Я хотел поручить им отправить одного сенатора и одного конгрессмена, и чтобы один из них был Республиканцем, а второй Демократом, но поборол в себе искушение влезть и начать командовать. После десяти минут пререканий они решили отправить Гарри Рейда, сенатора со стороны Демократов, и Джона Бейнера, конгрессмена со стороны Республиканцев. Я повернулся к Джошу и поручил ему подготовить 89-ю летную к утреннему вылету, и также найти Дика Гепхардта и привезти сюда, и он вышел из кабинета, чтобы позвонить.

Дэнни Хастерт задал вопрос, который терзал всех.

– Карл, кто это сделал?! Кто за этим стоит?

Я вздохнул.

– Все, что мы точно знаем – это то, что это исламские террористы. У нас есть пара довольно крепких предположений, но абсолютно точно мы не узнаем еще несколько дней.

– Тебе нужно будет постараться получше, сынок, – отметил сенатор Берд.

– Нет, сэр, не нужно. Даже если бы я и знал имена и адреса причастных – а я их не знаю – я бы не стал распространяться до тех пор, пока мы от них не избавились. Когда придет время – я сообщу и вам и американской общественности, но не раньше.

Некоторые вздрогнули и сидели с недовольными лицами. Как я посмел намекнуть, что они не могут сохранить тайны?! Реальность же была такова, они не могли удержать в тайне ничего. Любой конгрессмен или сенатор гарантированно проболтается кому-нибудь, вероятно, репортеру, чтобы показать, как сильно президент им доверяет, и чтобы показать, сколько у них власти! После этого, если это всплывало, у них сразу находилась масса благоразумных причин, чтобы раскрыть информацию. Вокруг меня послышались перешептывания.

– И что же произойдет тогда, мистер президент? – спросил Том ДеЛэй. Он был первым, кто обратился ко мне не по имени, и на это некоторые удивленно подняли брови. – Что вы собираетесь делать после получения этой информации?

Я улыбнулся и слез со стола.

– Ну, тут все просто. Мы их уничтожим.

– А что же насчет взятия в плен и проведения суда здесь? – спросил Дэшл.

Я широко ему ухмыльнулся.

– Том, ты помнишь, что, как утверждал Билл Клинтон, я делаю с пленными, не так ли? Не, не думаю, что у нас будет много проблем с пленными, – никто не знал, что на это сказать. Я решил завершить дискуссию. – Друзья, это был очень долгий день. Я поеду домой и посплю немного. Джон, Гарри, вам тоже стоит отправиться домой и собрать вещи для вашей поездки. Я свяжусь с вами завтра. Доброй ночи.

Мы доехали до Военно-морской обсерватории, и потом я отправил машину с Ари и Джошем обратно в Белый Дом. Технически, резиденция вице-президента не являлась частью обсерватории, которая все еще работала, но находилась на ее территории, на первом кругу обсерватории. Это большое здание в духе Королевы Анны, и хоть там и были обеденные и гостиные, которые вмещали в себя огромную толпу, там практически ничего не происходило. Мы с Мэрилин все еще частично жили раздельно, и я через день приезжал домой в Хирфорд. Мы все еще умудрялись проводить несколько вечеринок за ужином ранее в том же году, но когда начали проходить новости о моем неизбежном крахе, многие люди начали заниматься какими-то своими делами, когда мы закатывали вечеринку. Вот бы они сейчас удивились!

Мэрилин была в одной из гостиных на первом этаже, закутавшаяся в плед перед телевизором. Телек был включен, но сама Мэрилин – нет; она спала, лежа на диване, пока по экрану постоянно проскакивали кадры, как обрушиваются башни, снова и снова, и дикторы пытались придумать что-нибудь новенькое, что можно сказать людям. Ее лицо выглядело ужасно, на щеках все еще были следы от слез, а нос покраснел от всхлипываний. Она проснулась, услышав, что я иду по комнате.

– Пойдем, милая, давай наверх, – сказал ей я.

– Сколько сейчас времени?

– Около десяти, – сказал я, взглянув на часы. – Пойдем, тебе пора спать. Как девочки?

– В порядке. Напуганы, – призналась она. – Думаю, я тоже.

– С нами все будет хорошо, – и я подал ей руку, она взяла ее и поднялась, оставив плед на диване.

Я проводил ее наверх в нашу спальню, но войдя – присмотрелся получше. С тех пор, как мы взяли Шторми, которая весила уже целых шестьдесят килограмм, мы начали спать в кровати королевских размеров. Шторми нравилось спать с нами, и теперь она была крупнее, чем моя жена! Мои дочери-близняшки обе лежали в моей кровати вместе с нашей собакой, все спали, пока на фоне мелькал телевизор.

– Ох-оу, – пробормотала Мэрилин.

– Ну и что теперь? Нам спать в их комнате? – я завороженно покачал головой. Затем я подтолкнул ее к кровати. – Вот, ложись и поспи. Я хочу еще немного посидеть и поразмышлять.

Мэрилин, пошатываясь, заползла под покрывала, все еще одетая, устроилась рядом с Молли, которую от сестры отделяла собака. Я только покачал головой, не веря своим глазам, и отправился в свой кабинет, и там разложил свое кресло. Я соблазнялся бутылкой виски, но подумал, что если я начну пить, то не остановлюсь. Все, что показывали по телевизору – это пересказы того, что произошло в то утро, и последние новости, которые были ровно теми же, как и полчаса назад. Я пощелкал по каналам, и затем уснул в своем кресле.