С чистого листа главы 100-165

Глава 130. Житейская мудрость

Второе августа, 2000-й год.

Мы сидели в гримерке за сценой в Юнион-центре. Нас было четверо, если добавить еще Шторми, которая развлекалась тем, что скакала с одних коленок на другие, то получается пятеро. Я с нетерпением ожидал ночи в доме, когда она будет заперта в прачечной. Не то что бы я никогда не спал с собакой в кровати, но это дурное существо, казалось, предпочитает спать между мной и Мэрилин, и вдобавок еще и под одеялом! Это явно не походило на сумасшедшие ночи в странном отеле, которых я бы мог хотеть.

Джон Бейнер покинул нас всего пару минут назад, когда его вызвали. Он собирался представить мою биографию. Мы смотрели трансляцию от ABC по телевизору, и видели, как он с улыбкой и своим загаром появляется на экране. Меня всегда поражало, как кто-либо может иметь такой оттенок кожи, и это давало мне бесконечные поводы его поддразнивать. Рядом со мной сидела Мэрилин и держала меня за руку. Я не знал, кто из нас больше нервничал – я из-за своей речи или она из-за своего видеоролика.

– Впервые я познакомился с Карлом Бакмэном в декабре 1990-го года во время недели инструктажа новичков. Нас обоих только избрали в Конгресс, и мы оказались за одним столом. Все слышали о самоуверенном молодом миллиардере, который только что купил себе Конгрессиональный округ, и что он был с нами за столом. И знаете, что? Он не был таким уж и самоуверенным, по крайней мере, не больше, чем все остальные. На самом деле, он был довольно неплохим парнем.

Джон начал говорить, а я взглянул на Мэрилин и сказал:

– Ты не поверишь, сколько денег он с меня содрал, чтобы сказать вот это. Его изначальная речь начиналась со слов: «Карл Бакмэн – настоящий мудила!».

Она ткнула меня локтем в бок и сказала:

– Угомонись! Я ему передам, что ты так сказал!

– Можешь приступать!

– Оказалось, что Карл Бакмэн не покупал свое место. Он просто умудрился заработать огромную кучу денег, и теперь возвращал их обществу, в котором он жил и которое любил. Он каждый год жертвовал деньги каждому пожарному и полицейскому участку, отрядам скорой и неотложной помощи в северном Мэриленде. Он не думал об этом дважды. Это то место, где он вырос, и куда вернулся после армии. Я как-то раз поговорил с другим конгрессменом из Мэриленда Уэйном Гилчрестом, и он сказал, что за ужином он спросил Карла, может ли он жертвовать и благотворительным фондам вне своего округа. Карл просто сказал: «Хорошо, сколько?» С тех пор фонд Бакмэна пожертвовал уже более пятидесяти миллионов долларов службам быстрого реагирования и аварийным группам в своем родном штате и по всей стране.

Джон продолжал говорить еще около десяти минут, рассказывая о моем росте от пацана из пригорода до математического гения, затем до боевого солдата и инвестора-миллиардера, и затем, наконец, – до конгрессионального лидера. Он плел брехню за брехней, и все это время я отпускал ехидные комментарии Мэрилин. Она хохотала, пока я это все делал.

Когда Джон закончил, мы перешли к видео, где Том Селлек и Мэрилин снова сказали все то же самое, только в этот раз с картинками. Я уже пару раз все это видел, используя это как основу для того, что хотел сказать. Девочки, напротив, ни разу не видели этого видео, и были впечатлены тем, как говорит их мать. Я даже услышал от них парочку ремарок:

– Ты правда это сделал, пап? – от чего я просто закатил глаза, глядя на жену.

Где-то на середине видео в дверь постучал и вошел работник.

– Пора идти, господин конгрессмен.

Я кивнул. Затем посмотрел на девочек и сказал:

– Выведите ее наружу и пусть она где-нибудь на парковке быстро сделает свои дела. Нам не надо, чтобы она писала или какала на национальном телевидении!

– Она же ходила всего полчаса назад! – возмутилась Холли.

– Идите!

Девочки умчались со Шторми на поводке. Мы с Мэрилин последовали за работником за кулисы. Через две минуты подтянулись близняшки со Шторми на поводке. Я посмотрел на Молли и спросил:

– Ну?

– Она пописала.

Мы с Мэрилин обменялись надменными и понимающими взглядами и кивнули. Затем момент наступил. Видео закончилось под громогласные аплодисменты публики, и в колонках зазвучал голос Джона Бейнера:

– А теперь, пожалуйста, поприветствуем следующего вице-президента Соединенных Штатов – Карла Бакмэна!

Я взглянул на остальных.

– Понеслась! – и я направился туда, куда указывал работник.

Софиты и вспышки были ослепляющими, а рев толпы – оглушительным. Я уверенно зашагал к подиуму, и излучал больше уверенности, чем было на самом деле. Рев продолжался, пока я стоял там, так что я просто улыбнулся и помахал всем правой рукой. Левая тоже уже свободно двигалась, но если я вытягивался, мои ребра очень возмущались на это.

Наконец-то весь этот балаган стих, и я смог начать говорить.

– Спасибо! Спасибо вам за такой теплый прием! Я хотел бы воспользоваться моментом и представить вам кое-кого, кто стал частью того удивительного видео, ту, которой я обязан всем. Пожалуйста, встречайте лучшую женщину в мире – Мэрилин Бакмэн!

Затем я повернулся и жестом пригласил ее выйти, пока толпа взрывалась в овациях. Она бросила на меня испуганный взгляд, но затем натянула на лицо улыбку и вышла. Она не отрывала от меня глаз, и шла слишком быстро, но казалось, что никто не придал этому значения. Она тоже всем помахала, и затем спустя мгновение я снова заговорил:

– Мне нужно здесь кое в чем признаться. Я сам увидел это видео буквально всего пару дней назад, и первое, что я смог придумать, что сказать Мэрилин, было: «Вау! Ты познакомилась с Томом Селлеком!»

По залу прошла волна хохота, а я ухмыльнулся публике.

– А потом все стало хуже, потому что она сразу же сказала мне, что она возвращается в Голливуд, потому что он намного симпатичнее, чем я, и у него полная голова волос, – и еще смешки.

Когда волна смеха прошла, я продолжил:

– Я бы с удовольствием представил вам моего следующего члена семьи, но Чарли сейчас не доступен. Сейчас он на службе, отправлен за моря и защищает нашу великую нацию в качестве морского пехотинца Соединенных Штатов.

И снова мы вернулись к одобрительным возгласам.

– И наконец, позвольте представить вам остальных членов нашей семьи, наших дочерей Холли и Молли, и самого нового члена семьи – Шторми! – я жестом пригласил их, и они вышли.

Девочки весьма неплохо с этим справлялись, они не зажимались, как их мать, и махали и улыбались всем. Шторми была просто в восторге. Она рванула на своем поводке вперед всех, и когда я опустился на одно колено, она запрыгнула мне на руки. Я приподнял ее и показал публике, потом она лизнула мне лицо, и в зале снова поднялся шум! К тому моменту все в Америке знали о щенке, которого я спас в Спрингборо и приютил.

Наконец я передал Шторми в руки Мэрилин и, отодвинув морду собаки, поцеловал ее в щеку. Затем я поцеловал дочерей в лоб, и они все ушли, махая одобряющей толпе. Настало время действовать, так что я вернулся к подиуму. Распечатка моей речи уже была на подиуме, и телесуфлер был готов.

– Я и моя семья благодарим всех вас за такой чудесный прием. Вы и вправду не представляете, сколько это для нас значит.

И настало время перейти к самой речи.

Когда я смотрел и слушал то видео пару минут назад, меня все не отпускала одна мысль «Кто этот человек?». Много раз уже я слышал о том, каким храбрым и бесстрашным я был, как ничего меня не пугало, и все это время я спрашивал сам себя: «Кто был этот человек?»

Я задавался этим вопросом, потому что у меня точно такие же страхи, как и у любого мужчины, у любой женщины, у любого родителя или личности в этом зале. Когда я стоял в открытых дверях самолета, готовясь выпрыгнуть в холод ночи, мне было страшно. Когда мне нужно было защитить свою жену и детей от грабителей и убийц, мне было страшно. Когда я стоял между пьяным мужчиной и его беременной женой, которую он избивал, мне было страшно. И две недели назад, когда я спустился в погреб обрушившегося дома, чтобы помочь раненой матери, ее детям и питомцам, поверьте мне – мне было страшно!

Страх – это эмоция. Она естественна для всех нас, как и любовь, ненависть, зависть, доверие или радость. У каждого есть страхи. Я ничем не отличаюсь от любого другого человека. У меня тоже есть страхи. Но вы можете побороть его, решив быть храбрым. Когда я был еще мальчиком, я просто решил иметь мужество, и не позволять своим страхам возобладать надо мной, а возобладать над ними самому. Мужество – не эмоция, это решение, которое все мы можем принять. Мужество – это выбор!

Когда я поступил в летную школу, на меня нацепили парашют и сказали стоять в дверном проеме, мне был предложен выбор. Можешь отступить и приземлиться в самолете, или можешь выбрать мужество и совершить прыжок. Я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Когда мою жену ограбили на Багамах, и та шайка решила пройти мимо меня на выходе, мне был предложен выбор. Я мог отскочить в сторону и позволить ворам и убийцам спокойно разгуливать, или же я мог выбрать мужество и остановить их. И я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Когда мою жену начал преследовать сумасшедший, когда он испортил ее машину, когда он поджёг наш дом, и когда он вломился в наш дом и угрожал моей жизни, мне был предложен выбор. Я мог убежать и спрятаться от психа-убийцы, или я мог выбрать мужество и защитить свою семью. И я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Когда по дороге домой в ресторан вломился пьяница крупнее меня в два раза, избил владельца и официантку и начал избивать свою беременную жену, мне был предложен выбор. Я мог не обращать на это внимания и есть свой пирог, или я мог выбрать мужество и спасти жизнь той женщины и жизнь ее еще не рожденного ребенка. И я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Когда в мирном городке Спрингборо прошелся торнадо, круша дома и жизни людей, мне был предложен выбор. Я мог остаться в стороне и дать кому-нибудь другому решить проблему, или я мог выбрать мужество и спасти умирающую мать, ее маленьких детей, и да, даже собаку семьи. И я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Моральное мужество – самое важное из всех. Это мужество принимать правильные решения, решения, которые помогают не вам самим, а остальным. Когда десять лет назад ко мне пришли друзья и сказали, что они прочли мои книги и слышали мои выступления, они сказали мне действовать или заткнуться, вложить деньги в то, во что я верю, и взять ответственность на себя. Как ни крути, вызовом стало перестать жаловаться, начать все исправлять, и баллотироваться в Конгресс. Это было самым пугающим предложением из всех, которые я когда-либо получал! И я выбрал мужество! Мужество – это выбор!

Мужество заключается в выборе, который мы делаем в нашей повседневной жизни. Это выбор пилота остаться в падающем самолете еще немного дольше, или пропустить начальную школу, если не получится из нее уйти. Это выбор пожарного войти в горящий дом, чтобы найти ребенка. Это выбор берегового охранника, который говорит, что ему нужно идти, зная, что он не вернется. Это выбор отца, умирающего от рака, который остается на работе еще на один день, чтобы его дети смогли пробыть в школе еще один день. Это выбор матери, которая работает на трех работах, чтобы ее дети смогли поступить в колледж.

И мужество – это выбор лидера. Лидера, который выбирает служить на благо целой нации, выбирает служить не только избирателю, но и детям и внукам того избирателя, выбирает благо для всех, а не только для тех, кто проголосовал за него. У Джорджа Буша есть такое мужество! Джордж Буш выбирает мужество! Мужество – это выбор, и Джордж Буш его сделал!

На том месте я перешел к речи, которую изначально написал Мэтт Скалли, но теперь она была доработана и изменена, чтобы подойти к тому уклону в той речи, которую я дал. Половину этой части я восхвалял Джорджа Буша, а другую – проклинал Билла Клинтона. Временами я притягивал сострадательный консерватизм Джорджа за уши к мужеству. Было легче заклеймить решения Клинтона как «трусливые»; все, что мне нужно было указать – это то, что тратя больше денег, чем мы собирали с налогов было трусливым потворством чьим-то особым интересам. Забудьте о том, что за последние пару лет мы вышли в плюс, это было только потому, что «храбрые» Республиканцы заставили его это принять. Эта чепуха пошла очень глубоко ко времени, как я закончил.

Главным делом было держать такт и ритм. Это было похоже на краткое рассмотрение перечня основных пунктов, но в конце каждого из них я выкрикивал:

– У Джорджа Буша есть это мужество! Джордж Буш выбирает мужество!

К концу этой части люди топали ногами, размахивали баннерами «Мужество» и кричали вместе со мной, когда я доходил до фразы про Джорджа Буша. Мы просто хотели раскачать зал!

Наконец настало время подходить к концу. Мне нужно было уйти на позитивной ноте, но с чем-то драматичным. Я взял паузу и дал всем успокоиться.

Когда я был мальчиком и решил жить свою жизнь с мужеством, я обнаружил нечто поистине удивительное! Мужество – это весело! Мужество – это захватывающе! Мужество освобождает! Мужество дает вам свободу жить свою жизнь по своим правилам, а не по чьим-то еще! Когда основывалась наша нация, и мы все как один встали, чтобы потребовать нашу свободу, мы потребовали мужества от самих себя! Мужество дало нам великую нацию, которая у нас сейчас есть, и только мужество позволит нам оставить ее свободной!

Выбирайте мужество! Выбирайте свободу! Выбирайте Джорджа Буша! Мужество – это выбор! Мужество – это выбор! Мужество – это выбор!..

В это время все они стояли на ногах, топали, кричали и скандировали:

– Мужество

это выбор!

Я был у них во главе, но затем отступил и посмотрел за кулисы. Мэрилин с девочками стояли там вместе с животным, и я жестом пригласил их присоединиться ко мне на сцене. Они вышли ко мне, и я взял Шторми на руки, пока в зале творился хаос. Можно было практически ощущать волны энергии и эмоций, которые сновали по Юнион-центру. Мы все помахали толпе еще пару минут, и затем ушли со сцены.

– Пап, это было потрясающе! – воскликнула Холли.

Молли выразилась несколько короче:

– Черт возьми, папа!

Я на мгновение взглянул на них, у меня прошел резкий выброс энергии и я резко ощутил себя обессиленным. Я секунду пошатался и нашел стул, на который можно сесть. Пока остальные подходили ко мне, пожимали мою руку и говорили мне о том, какой восхитительной была моя речь, Мэрилин с беспокойством посмотрела на меня и спросила:

– Ты в порядке?

Я кивнул:

– Просто устал. Похоже, я все еще слабоват.

Мы оперлись друг на друга и Шторми лизала нас обоих, пока мы не всучили ее девочкам.

В этот момент к нам подошел один из работников и сказал:

– Господин конгрессмен, губернатор Буш хотел бы видеть вас и миссис Бакмэн в своем номере, если вы сможете прийти.

Я посмотрел на Мэрилин.

– Приказ сверху, дорогая. Готова?

– Конечно.

Я огляделся вокруг, нашел Фрэнка и поманил его в себе.

– Фрэнк, достань машину и поехали обратно в отель.

– Конечно, господин конгрессмен!

Мэрилин велела девочкам погулять со Шторми, и они направились в сторону парковки. Затем она взглянула на меня и сказала:

– Думаю, что даже их впечатлила твоя речь. Выбирайте мужество, да?

– Только до тех пор, пока они не подумают получить водительские права. Ибо тогда мне придется показать их задницам мужество и крепость моего ботинка! – учитывая, как они постоянно трепались по сотовому, они прямо напрашивались на аварию!

Она повернулась к тому работнику:

– Дайте нам минутку привести себя в порядок, – он согласился и мы отправились искать уборную.

Я все еще был немного слаб, и мои ребра просто убивали меня от нагрузки, но я не собирался тогда падать. Я воспользовался уборной, подтянулся и затем вышел, чтобы дождаться жену. После этого нас повезли в Ритц-Карлтон. Мы вошли внутрь, взяли с собой наверх детей и собаку и затем направились дальше в номер Бушей, который был на пару этажей выше нашего.

Мэрилин заметила стоящих в холле и около двери в номер агентов Секретной Службы.

– У нас тоже есть охрана от Секретной Службы?

Я покачал головой:

– Очень сомневаюсь. Кандидаты в президенты получают такую охрану, но на этом все. Если мы победим – то это другой вопрос. И все же мы уже несколько лет живем со своего рода охраной, так что это смущать не должно.

Мы прошли в номер, не подняв ни одной тревоги, и нас встретил губернатор Буш. Он с энтузиазмом пожал мне руку, сказав:

– Это была чертовски здоровская речь, Карл! Я уже задумался, а не избираешься ли ты сам в президенты, а я в вице-президенты! Отличное выступление, отличное!

– Спасибо, Джордж, ты очень добр.

– Ваши дочери с вами? – спросил он.

Я покачал головой:

– Они парой этажей ниже. Уже становится поздно, и они, скорее всего, выгуливают собаку.

– Она очаровательна! – выпалила Лаура, – Она тоже была в том погребе? О, пресвятые небеса!

– Ваши девочки здесь? – спросил я.

У Бушей тоже было двое дочерей примерно того же возраста, что и Чарли, но они были двойняшками, а не близняшками.

Лаура покачала головой:

– У них свои отдельные комнаты. Они присоединятся к нам на сцене завтра, но во всем остальном они не будут агитировать. А ваши дочери неплохо с этим справляются.

Я слегка улыбнулся своей жене.

– Это хорошо или плохо?

– Не обращайте на него внимания. Они думают, что это все довольно увлекательно. Уверена, что когда начнется учебный год – они будут более чем рады остаться дома! – ответила Мэрилин.

– Вам что-нибудь принести? – спросил Джордж.

Я заметил еще нескольких других высокопоставленных работников: Карла Роува с его женой Дарби, Дика Чейни с женой Линн, и парочку других. Я приметил Джо Оллбо, но он стоял сам по себе, как и Джим Николсон, глава Республиканского Национального комитета. У некоторых из них в руках было нечто, напоминающее напитки, но я заметил, что у Бушей ничего такого не было. Несколько лет назад у Джорджа была тяга, но после этого Лаура поставила его на ноги и заставила бросить. Я кивнул, сказав:

– Джордж, я бы сейчас даже убил за стаканчик, но если это станет для тебя проблемой…

– Не говори глупостей. Да, у меня были проблемы, но все это осталось в прошлом. Нет причин заставлять тебя воздерживаться.

Он проводил нас к бару, где бармен сделал Мэрилин виски сауэр, и джин с тоником для меня.

Я с благодарностью начал его потягивать и улыбнулся бармену.

– Аааа… божественный нектар! Я еще вернусь! – на что он хихикнул и кивнул.

Я взглянул на Джорджа и Лауру.

– Жаль, что тебе пришлось завязать. Это лечит две ужасные болезни сразу. Лайм для цинги, а тоник лечит малярию.

– Ну, здорово знать, что мы теперь можем отправить тебя в темную глубь Африки, – и он провел нас к остальным со словами: – Человек этого часа! Когда Мэтт Скалли сказал, что ты редактировал речь, я начал волноваться, но это попало в точку! Потрясающая речь, просто потрясающая!

Несколько человек вокруг похвалили нас вместе с аплодисментами. Я также пожал еще несколько рук. Затем я поднял руку и просто сказал:

– Мне больше нравится думать, что это больше редакция. Мэтт Скалли написал превосходную речь, но мне просто нужно было, чтобы он проработал ее со мной. Я подумал, что сегодня вечером мне нужно выступить на «отлично».

– По-моему, больше похоже на «отлично с плюсом»! Теперь ты усложнил задачу мне самому! Завтра вечером мне нужно выступить еще лучше, – в шутку пожаловался он.

– Не сомневаюсь, что у тебя получится, – с улыбкой ответил я.

В этот момент Лаура отвела Мэрилин в сторону, и политики начали обсуждать мое выступление и реакцию на него. Все его видели на куче телеканалов, и слышали, как комментаторы обсуждали ее после. Вокруг слышались прилагательные в духе: «Оглушительно!» или «Шокирующе!», вкупе с обсуждениями моей биографии. Спустя немного времени я вернулся в бар за добавкой, и после этого слегка ухмыльнулся.

– Мне нужно присесть, – сказал я губернатору.

Затем я подошел к дивану и уселся.

– Ты в порядке, Карл? – спросил он.

За ним я мог видеть Чейни и Роува с выражениями надежды, что это было нечто неизлечимое; это было бы идеальным сценарием для них, чтобы обсосать мою смерть и воспользоваться ею, чтобы посадить Буша в Белый Дом вместе с собой.

– Я в порядке. Это мои ребра. Они треснули, но не сломались, сегодня был самый первый день, когда я ходил без повязки. И сейчас немного побаливает, – признался я.

– А где ваша трость? – спросил Роув. – Я не видел ее у вас.

Я покачал головой:

– Я оставил ее в номере. Я не хотел привлекать к ней внимание на национальном телевидении, и подумал, что если я буду немного прихрамывать, то люди спишут это на то происшествие.

Я еще немного посидел, отдыхая и позволяя своим ребрам протестовать, и обсуждая планы на последний день собрания и свою грядущую поездку в Спрингборо в конце недели. После этого с Мэрилин можно попрощаться. Я собирался агитировать!