Практическое руководство по злу

Том II / 045 : Трупы

— Это, вероятно, не считается каннибализмом, если вы уже мертвы — Императрица Ужаса Кровавая Первая, Гурманша

Труп Подлого даже не успел остыть, как его расчленили и сожгли, развеяв пепел так широко, что из останков не смогло образоваться даже привидение. Урок, который Двор усвоил много веков назад на коленях первой Императрицы Ужаса Кровавой, чье царство ужаса не закончилось чашей с ядом, которую она выпила. Она стала еще более опасной после своей смерти. Канцлер был человеком основательным, несмотря на все свои недостатки, и не собирался давать такому опытному колдуну, как Подлый, ступить на землю живых. Зал на двадцать четвертом этаже Башни уже давно использовался для официальных судебных заседаний, и то, что Канцлер выбрал его в качестве места для призыва, открыто говорило о намерениях этого человека. Во всяком случае, он управлял Империей вместо Императора, в течение последнего десятилетия, без сомнения, он рассматривал фактическое вступление на трон как простую формальность. У него была поддержка Высших Лордов, Легионы — эта печальная, уродливая сестра того, чем когда-то были Легионы Ужаса, — были у него в кармане, и он контролировал Атер. Восхождения на трон были построены на трети такой поддержки. И все же…

Амадей задумчиво смотрел на мозаику, покрывавшую весь пол. Центральная часть, возможно, изображала Первый Крестовый Поход и падение Императрицы Ужаса Торжествующей, но его интересовало не это. Ближе к бронзовым и золотым дверям была часть о Императрице Ужаса Первой Пагубной, основательнице Империи. Мозаика изображала, как она изгнала миезанцев — историческая неточность, поскольку от легиона остался лишь один голый остов, но эта ложь занимала центральное место в мифе о создании Праэс — и объединила Сонинке и Тагреб. Она сама была тагребом, губернатором Кахтана во время иностранной оккупации. Более многочисленные и политически влиятельные сонинке убили ее в течение десятилетия, и один из них занял трон, но вы никогда бы не догадались об этом по тому, как улыбались Верховные Лорды рядом с ней. Позади людей стояли на коленях зеленокожие, орки и гоблины, смешиваясь в унизительном поклонении своим повелителям. Еще одна ложь. Кланы удалось уговорить присоединиться к Декларации только с помощью подкупа, а племена пришлось принуждать к этому насилием.

Так много лжи для одного этажа. Набор позолоченных украшений, наспех наброшенных на бесславное начало, тщательно отполированных за тысячелетия, пока они не стали восприниматься как правда истории. Что они скажут о сегодняшнем дне через тысячу лет, задался вопросом Черный Рыцарь. Будут ли они говорить о нем как о начале золотого века или как о хныканье мертворожденного бунта? Дворяне и подхалимы толпились в зале, сбиваясь в шепчущиеся круги. Никто из них не подошел к нему. Некоторые пытались выставить его дураком, когда он был моложе, думая, что дуни будет легкой добычей, но след из трупов, который он оставил после себя, разубедил их в этом. Тем не менее, по крайней мере некоторые из них должны были попытаться заключить с ним союз, чтобы улучшить свое положение при новом режиме. Слух о его многочисленных разногласиях с предполагаемым Императором, должно быть, распространился. Было ли это прелюдией к попытке полностью убрать его из игры? Эта мысль его позабавила. Намерения Канцлера, занявшего трон, все еще оставались для него загадкой, хотя он мог сделать несколько догадок.

Он вынырнул из своих мыслей, когда в открытые двери вошел человек, о котором он думал. Шепот стих, и толпа благоговейно расступилась, когда Канцлер подошел к трону. Проведя рукой по камню и железу, человек на мгновение замер, улыбаясь.

Наконец он сел, и толпа испустила единственный вздох. Облегчение, зависть, восхищение. Стервятники уже собирались за завесой мнимой преданности, замышляя, как извлечь выгоду из наследования. Нужен будет новый Канцлер, а это Имя всегда было полно претендентов. В настоящее время, однако, они преклонили колени.

Подобно волне, омывающей пол, могучие падали на колени — пока волна не достигла его. Амадей стоял, прислонившись к стене.

— Ты позволяешь себе вольности, Чёрный Рыцарь, которых я не позволял, — нахмурился Канцлер.

Упрек прозвучал в тишине зала, как удар хлыста. Блэк оттолкнулся от стены и направился к центру толпы.

— Я, — сказал он, — не преклоняю колени.

Канцлер усмехнулся.

— Я могу оставить тебе эту привилегию, если ты докажешь свою преданность, — сказал он.

Ярость, исходившая от аристократов, всё ещё стоявших на коленях, была восхитительна. Действительно, это был день Амадея. Ради этого стоило приехать сюда. Старик продолжал говорить, когда стало ясно, что Блэк не собирается отвечать.

— Ты выследишь несчастную наложницу Алайю, которая убила моего предшественника. Ты притащишь ее в цепях в этот зал, чтобы я мог вынести приговор.

Амадей улыбнулся.

— Нет.

— Это приказ, Черный Рыцарь, — рявкнул мужчина. — Как Император Ужаса Первый Зловещий, я приказываю тебе повиноваться.

— Я служу Императрице Ужаса Малисии, Первой по Имени, Тирану всех Владений, Владетелю Девяти Врат и Повелительнице всего, что Она Видит, — ответил он. — Вы не имеете права приказывать мне, Канцлер. Или сидеть на этом троне.

— Это измена, — закричал мужчина.

— Это неизбежность, — ответил Амадей.

Кое-кто из толпы поднялся. Мечи были обнажены, заклинания шептались. Все это было напрасно.

— Некоторые из вас, — сказал Чёрный Рыцарь, — будут сражаться. Будут цепляться за старый порядок, каким бы тщетным он ни был. Для вас я пришел, неся слово Императрицы.

Он ухмыльнулся, широко, резко и злобно.

— Трепещите, о могущественные, ибо новый век настал для вас.

☠

Я проснулась. Я не хватала ртом воздух и не моргала от удивления. Я просто… проснулась. Сон, который мне только что приснился, я помнила с абсолютной ясностью, последние слова учителя эхом отдавались в моей голове. Они казались предупреждением. Они казались обещанием. Я заставила себя сесть и только тогда заметила, что чья-то рука лежит на моем плече, помогая мне подняться. Тёмная кожа, тонкие пальцы. Подмастерье. Я совсем не чувствовала его прикосновения. Чтож, я догадывалась, что в существовании немертвой мерзостью должно быть несколько недостатков.

— Кэтрин, — сказал Масего, внимательно изучая меня сквозь очки. — Ты меня понимаешь?

— Вообще? — сказала я. — Примерно половину времени. На остальное я просто киваю и делаю вид, что это очевидно.

— Тебя только что высмеял труп, чародей — раздался голос. — неприятно должно быть.

Я посмотрела в ту сторону и увидела Разбойника, скорчившегося на ящике с непроницаемым выражением лица. Я поняла, что мы находимся внутри дома. Не уверена, где именно. У меня зачесалось горло, и я провела по нему пальцем, чувствуя швы. Похоже некоторые вещи я чувствовать могла. Ощущения были просто приглушены, как будто я взаимодействовала с Творением через завесу.

— Он отрезал мне голову, не так ли? — сказала я.

— И одну из твоих лодыжек, прежде чем мы его прогнали, — сказал Хакрам.

Я знала, что он находится в комнате, не поворачиваясь. Я чувствовала, как пульсирует его Имя и мое, отзывающееся на него. Здесь была какая-то связь, которую я еще не понимала. Так много о знании Имен все еще оставалось скрытым для меня. Было ли то же самое у Блэка и Капитана? Хакрам, как я полагала, был моим эквивалентом гигантского тагреба. Возможно, с небольшим добавлением Писца для равновесия.

— Думаю, он научился этому в прошлый раз, — сказала я, глядя на свою точно так же зашитую правую ногу. Проклятье, с такой скоростью у меня закончатся пригодные конечности. Из всех привычек, которые я могла бы усвоить, почему быть калекой — это та, которой нужно придерживаться?

— Похоже, мне это нисколько не мешает. —

— Ты больше не должна чувствовать боли, — сказал Масего. — Или удовольствия, если уж на то пошло. Ты, по сути, труп с ограниченными сенсорными способностями.

— А ты умеешь делать комплименты, — сказал я, вставая. — Как долго я была мертва?

Даже с амулетом, который я носила под доспехами — вместилищем, чтобы поймать мою душу после смерти, как выразился Подмастерье — его самые скромные оценки были таковы, что ему потребуется чуть больше колокола, чтобы поднять меня из мертвых. Ну, поднять меня было немного неправильно. Я все еще была мертва, просто ходила. С моей душой, застрявшей в куске янтаря, свисающем с моей шеи. Бывали недели и получше.

— Около колокола, — ответил Хакрам.

Я удивленно моргнула, или моргнула бы, если бы моё тело всё ещё работало должным образом. Мои веки не двигались, пока я сознательно не заставила их сделать это. Боги, это будет странно.

— Масего? — уточнила я.

Разбойник швырнул мне пояс с мечом, который был снят с меня в какой-то момент. Я ловко застегнулась, заметив, что мои люди даже принесли запасной грев[27] взамен того, который я потеряла из-за гоблинского огня. Он не соответствовал остальному снаряжению, но в отличие от Наследницы у меня не было полдюжины запасных доспехов.

— Мне помогала сила, — сказал маг в очках. — Твое Имя и… что-то ещё. Как будто Творение не хотело, чтобы ты была мертва.

— Зловеще, — сказала я, затягивая ремень на поноже, который вручил мне Хакрам.

— Говорит немертвая мерзость, — весело заметил Разбойник.

— По крайней мере, у меня нет банки с глазными яблоками, — рассеянно сказала я. — Кстати, о сомнительных делах, Трибун, как твои успехи? Разве ты не должен быть в поле?

Гоблин оскалился.

— В этом нет необходимости. У нас уже есть два из трех, а третий найден. Это всего лишь вопрос времени. Твой маленький трюк с дьяволами значительно облегчил передвижение по городу.

— Не позируй, это делает тебя похожим на незаконнорожденного ребенка необъяснимо зеленой горгульи и голубя, — сказала я. — Тем не менее, хорошая работа. Я хочу, чтобы все трое оказались у нас в тылу, как только ты сможешь это обеспечить. Никаких просчетов, от этого многое зависит.

— Услышал, — злобно ухмыльнулся гоблин. — затеяли что-то нехорошее, босс?

— Колокол назад мне отрубили голову, — раздраженно пробормотала я. — В данный момент я не очень то расположена к доброте.

Я повернулась к более продуктивным членам моего отряда.

— Где именно мы находимся?

Здание было похоже на дом, но слишком маленький, чтобы быть таковым с улицы, где меня зарезали. Это всё ещё было то, что произошло. Я бы назвала эту неделю худшей в моей жизни, но это было бы просто насмешкой над судьбой.

— За первой баррикадой, — сказал Адъютант. — На переднем плацдарме Пятнадцатого. Когда стало ясно, что с дьяволами проблем не будет, Хун двинулась вглубь города и прорвала их первую линию обороны. На втором кольце баррикад идут бои, но мы еще не продвинулись.

Я приподняла бровь, прикидывая, насколько высоко она должна была подняться. Боги, быть нежитью было тем еще гемороем. Хорошо, что я не собиралась оставаться в таком состоянии долго.

— Кабили Наука был послан дальше на восток, чтобы атаковать там. Верес думает, что если мы ударим по ним с двух сторон, оборона рухнет и они отступят к Герцогскому дворцу, — сказал Хакрам.

— Если Мечник появится, разделение наших сил будет… дорого стоить, — заметила я.

— Не было никаких признаков Высокого, Темноволосого и Очень Опасного, — сказал Разбойник. — Или Королевы Самодовольства. Я бы поставил хорошие деньги на то, что они спутаются, пока мы разговариваем.

— Он едва ковылял после избиения, которое ты ему устроила, — сказал Адъютант. — У нее будет преимущество.

— Это нехорошо, — сказала я с гримасой. — Она захочет вмешаться в ритуал.

И именно это мне и нужно, не договорила я. Только Масего и Хакрам были полностью в курсе того, чем закончится гамбит, который я затеяла, убив себя Уильямом. Подмастерье с самого начала ясно дал понять, что, хотя он и может поднять меня из мёртвых, на самом деле он не может воскресить меня. Истинное воскрешение было уделом Добра. Таков был основной принцип: Злу вручали средства, чтобы избежать смерти, а Добру — чтобы преодолеть ее.

Оставаться нежитью было не вариант, насколько я понимала. В настоящее время Масего может управлять мной словно марионеткой, если захочет, поскольку он держит поводок на заклинаниях, которые заставляют меня двигаться, но теоретически кто-то может вырвать у него этот поводок.

Чернокнижник определенно мог, и, учитывая талант Наследницы в магии, имея достаточно времени, я была уверена, что она тоже сможет что-то придумать. В моем теперешнем состоянии были свои плюсы, но с ними было связано слишком много обязательств. Не говоря уже о том, что это движущийся труп. Это поставило бы под угрозу многие аспекты моей жизни, подумала я, вспомнив одну рыжую.

Я для пробы сжала пальцы. Эта часть, похоже, работала нормально, и способность выдерживать нелепые повреждения пригодилась бы. Я потянулась к своему Имени и обнаружила, что оно слабее, чем было до моей смерти. Нет, не слабее. Истончённее. Если раньше это была мантия, удобно наброшенная мне на плечи, то теперь она висела на волоске. Оруженосцы не должны умирать, подумала я. Честно говоря, то, что я до сих пор оставалась Оруженосцем, несколько разочаровывало.

— Ты хмуришься, — сказал Адъютант.

— Я надеялась, что моя смерть послужит в некотором роде кратчайшим путем, — сказала я. — может быть, привести к другому Имени.

Масего усмехнулся.

— У тебя не та Роль для этого, — сказал он. — ты должна стать преемником Рыцаря, Чёрного или Белого. Если только один из них не умрет, тебе не повезет.

— Думаю, это будет не так просто, — заметила я. — Ну, если не считать нескольких проблем, похоже, что моя небольшая прогулка на другой стороне пополнила резервы. В следующий раз, когда я пересекусь с Вилли, все пойдет по-другому.

— Я не говорю, что ты должна изуродовать его труп, — сказал Разбойник. — Но, знаешь, если ты случайно наткнешься на пару глаз, я знаю одного парня, у которого есть коллекция.

— Ты их даже не ешь, — пожаловался Адъютант. — Это пустая трата ресурсов, вот что это такое.

— Я сделаю вид, что никогда этого не слышала, — призналась я Масего. — Когда эти слова, которые я определенно не слышу, прекратятся, скажи Хакраму, чтобы он нашел свой щит. Мы втроем отправляемся в очередное ужасное волшебное приключение.

☠

Оставалось только спорить, удачно мы выбрали время или нет, потому что, когда мы прибыли, Хун уже почти закончила подготовку к своему рывку. Огриха смотрела на карту, прислоненную к разрушенной стене двумя легионерами сверху вниз. Она решительно отсалютовала, когда мы втроем прибыли.

— Леди Оруженосец, лорд Подмастерье, — сказала она и замолчала. — Мёртвая Рука.

Мертвая Рука и Мёртвая девушка, подумала я, бегают вокруг и мешают Добру. Из этого явно можно будет сделать песню.

— Какова ситуация, коммандер? — осведомилась я.

— Коммандер Наук начал наступление, — начала доклад огр. — Мятежники уже начали разбирать свои оборонительные сооружения здесь, чтобы укрепить восточные. Легат Верес хочет, чтобы мы ударили по ним, когда войска окажутся за пределами двух точек, подавляя их численостью.

Старая добрая Гончая, заманивающая врага в ловушку, а потом перерезающая ему горло.

— Есть какие-нибудь признаки героев? — сказала я.

— В данный момент нет, — ответила гигантская женщина. — Хотя у нас наготове саперные линии, если они появятся. Я так понимаю, вы здесь, чтобы присоединиться к нападению, миледи?

— Мы не будем здесь торчать, — сказала я. — мы будем использовать атаку как прикрытие, чтобы направиться к цели вглубь города.

Огриха медленно кивнула, умные глаза на зверином лице терпеливо изучали меня.

— Место, где совершается ритуал, — сказала она. — вы полагаете, что леди Наследница замышляет новые пакости?

— Что-то в этом роде, — сказала я.

Руки огрихи размером с щит сжались в кулаки. Похоже в этом жесте был неподдельный гнев — возможно, первое проявление открытых эмоций, которое я когда-либо видела от нее.

— Эта женщина отчаянно нуждается в убийстве, — пророкотала Хун. — Измена Башне недопустима.

— Кому ты это рассказываешь, — хмыкнула я. — Кто находится на острие вашего наступления?

— Трибун Убайд, — сказала Хун.

А, значит, старый друг. Без сомнения, бывший капитан счел бы новые вводные приятной прогулкой после нашего веселого вечера с дьяволами близ Марчфорда. Интересный выбор поставить регулярные части легионеров впереди, но я предполагала, что со всеми свежими новобранцами в Пятнадцатом Хун хотела опробовать в бою некоторых из своих новых легионеров.

— Чтож, не буду тебе мешать, Хун, — сказала я.

— Доброй охоты, леди Оруженосец. Один грех, — сказала огриха, стуча рукой по ее нагруднику.

— Одна благодать, — ответила я, делая то же самое.

Найти Убайда было достаточно легко. Его легионеры уже выстроились, остальные кабили выстроились за ними. Сонинке осматривал снаряжение своей первой линии, свободно раздавая похвалы и критику. Его когорта из двухсот солдат с волнением наблюдала за нашим приближением, чувствуя запах грядущей крови. Сам мужчина резко отдал честь.

— Леди Оруженосец.

— Убайд, — тепло сказала я. — мы присоединимся к вам для штурма.

— Можно поспорить, что это они присоединятся к нам, — сказал Масего.

— Не обращай внимания на Подмастерье, — сказала я, — он всегда раздражается прямо перед тем, как мечи достаются из ножен.

— Я не…

— Ты льешь воду на ее мельницу, Масего, — громко прошептал Хакрам.

Маг с треском закрыл рот, выглядя недовольным. Убайд выглядел так, словно ему ужасно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, но он был слишком вежлив, чтобы сбежать. Было странно идти в бой без Висельников за моей спиной, но я решила оставить их позади, так как все равно не возьму их с собой на место ритуала. В настоящее время они с Верес находились в центральном командном узле, охраняя козыри, которые я поручила Разбойнику найти для меня. Я взяла на себя инициативу, когда мы начали марш, двое других Именованных были рядом со мной. Хун выбрала для атаки одну из главных артерий, хотя я видела легионеров и на двух прилегающих улицах. Когорта Трибуна Убайда, согласно доктрине Легиона, оставалась сосредоточенной на проспекте, по которому мы двигались.

До второго кольца баррикад было недалеко, и когда мы туда добрались, я увидела, что там уже стоят саперы. Самое большее — отряд, но они отвлекали мятежников, стреляя из арбалетов всякий раз, когда кэллоу выглядывали из-за баррикад.

Я была неприятно поражена тем, что защитники сумели построить в качестве своего вала. В отличие от перевернутых повозок и мешков с песком и зерном первых баррикад, эти имели фундамент из камня, вытащенного Боги знает откуда. Узкая тропинка через вал вела прямо к небольшой баррикаде, которая заставила бы моих легионеров разделиться на две стороны, в попытке ее преодолеть. Со своего места я не могла видеть, на чем стоят защитники, но за стеной, должно быть, были сооружены какие-то леса: горстка людей наблюдала за нами, пригибаясь за стенами всякий раз, когда один из саперов целился в них. По моим оценкам, взятие этого укрепления обещало быть дорогостоящим, и цифры были на стороне защитников. Насколько я могла понять, Хун собиралась разрушить баррикады боеприпасами и прорваться через обломки, как только защитники займут позицию, чтобы остановить когорту Убайда, поймав их врасплох. Это должно сработать. Однако перспектива потерь меня не устраивала. С обеих сторон.

Какой смысл продолжать убивать мятежников, когда битва уже почти закончена? Если рядом не было Уильяма, который бы напряг их позвоночник, я могла бы уговорить их сдаться. В любом случае, стоило попробовать, а не бросаться прямо в бойню. Я дала знак когорте Убайда замедлить шаг и направилась к стене, все еще держа меч в ножнах. Уголком глаза я видела, как один из лучников нацелил стрелу, и ждал — древко было отпущено, и я обратилась к своему Имени, наблюдая, как приближается стрела. Выхватить наконечник стрелы из воздуха было тем, что я намеревался сделать, но в конечном итоге это было больше похоже на ловлю его ладонью. Я подумала, что нет никакого способа сыграть так, как будто это было моим намерением с самого начала. Я не почувствовала боли от раны, поэтому просто вздохнула и отломила древко, прежде чем вытащить остальное. С баррикады донесся вздох ужаса, и я услышала, как кто-то произнес слово Оруженосец. Хорошо, не нужно будет представляться. Некоторые саперы собирались ответить на выстрел тем же, поэтому я сразу заговорила.

— Стоять, — гаркнула я. — вы, за стенами. Я Кэтрин Обретённая, коммандер Пятнадцатого. Кто здесь главный?

За укрытием раздался тихий разговор, пока уверенный голос не заглушил его. Через несколько мгновений на верх баррикады поднялась женщина, одетая в хорошую броню. Даже под шлемом я узнала эти серебристые пряди волос и бледное, поразительно красивое лицо: похоже, передо мной сама баронесса Дормер. Я видела ее всего один раз, когда была ребенком. Она приехала в Лауэр, чтобы уладить торговый спор, и мне удалось быть частью толпы, наблюдающей, как она въезжает в город. Из-за этого я пропустила уроки, если хорошо помню, потому что хотела своими глазами увидеть аристократку, которую многие считали самой красивой женщиной в Кэллоу. Я откашлялась, абсурдно забавляясь тем, что стою перед той же женщиной, которая заставила меня понять, что меня привлекают оба пола, в такой разной ситуации.

— Это я, — сказала баронесса. — простите, что не поклонилась, Леди Обретённая. Я больше не признаю власти Башни.

— Да, я слышала, — сухо ответила я.

— У меня также сложилось впечатление, что вы мертвы, — продолжала женщина.

— Не такая уж большая проблема, как вы думаете, — задумчиво произнесла я.

— Впечатляет, но мы все равно планировали защитить город от вас, — сказала баронесса. — Я не собираюсь сдавать своих людей, чтобы их убили во имя Малисии.

— Это произойдет, если вы не сдадитесь, баронесса, — сказал я. — Я готова дать вам достаточно мягкие условия, чтобы покончить с этим без дальнейшего кровопролития. С заключенными будут обращаться справедливо.

Глаза седовласой женщины сузились.

— У Башни есть только один способ справиться с мятежом.

— Вы слишком долго были не в курсе событий, — заметила я. — Блэк амнистировал подавляющее большинство воинства графини Марчфорд. Никто не хочет утопить юг в крови, и меньше всего я.

— Подавляющее большинство, — повторила она. — А как же сама графиня?

— Казнена, — призналась я. — Это, однако, был Чёрный. Его здесь нет, а я здесь. Льес принадлежит мне, и я могу поступать с ним так, как считаю нужным, по императорскому указу. Если вы сдадитесь, я обещаю амнистию для ваших людей и справедливый суд для вас.

Казалось, это ее почти позабавило.

— То, что я совершила измену по законам Башни, не подлежит никакому сомнению, — сказала она.

— Нет, это не так, — сказала я. — Но всё, что я слышала о вас, наводит меня на мысль, что вы ввязались в это, потому что верили, что Кэллоу будет лучше от восстания. С этим бунтом покончено, баронесса Дормер. Но вы всё ещё можете пощадить людей, которые сражались за вас.

Она помедлила.

— Мы могли бы задержать вас за баррикадами, — сказала она.

— Подмастерье мог бы сровнять их с землей тремя словами и взмахом руки, — сказала я как ни в чем не бывало.

— Пять и даже больше, — поправил тучный маг.

— Не время, Масего, — пробормотала я себе под нос, наблюдая за аристократкой на стене.

— Одинокий Мечник говорил, что ты вероломная и среброязыкая, — печально призналась она.

— Я уверена, он много чего наговорил. Но вам следует больше беспокоиться о том, чего он не сказал. Держу пари, он не сообщил вам, что ритуал заключается в том, чтобы привести в город ангела Раскаяния, — сказала я.

Она побледнела, и я поняла, что моя взяла. Уильям, ты не продумал все до конца. Они не герои, они просто люди. Никто не подписывался на твой личный Крестовый Поход. Одно дело быть готовым умереть за Кэллоу, и совсем другое — быть призванным Небесами.

— Вы лжете, — сказала баронесса.

— Заметили, как он перестал таскать с собой свой меч? Мне сказали, что это было перо Хашмалима. Три догадки, для чего он используется, и первые две тоже вызывают ангела, — сказала я.

— Как ты можешь быть так категорична? — спросила она с ужасом.

— Потому что я собираюсь перерезать ему горло — второй раз за сегодняшний день, заметьте — и положить конец всему этому, — сказала я. — Вот чем я занимаюсь, баронесса. Я убираю беспорядок, устроенный дураками. Я сделала это в Трех Холмах, я сделала это в Марчфорде, и я сделаю это снова здесь. Боги свидетели, я буду продолжать идти, пока не наступит мир от Даоина до берегов Хенгеста.

Я спокойно встретила ее взгляд.

— Теперь я могу начать угрожать вам, — сказала я. — Напомнить, что я так сильно ударила дьявола размером с крепость, что он умер, или что я разгуливаю, будучи обезглавленной не далее как час назад. Но на самом деле мне это и не нужно, не так ли? Вы знаете, кто я. Вместо этого я скажу вам, что у меня был очень длинный день — и что я не буду делать это предложение дважды.

Я сжала и разжала пальцы.

- Выбирайте.

Она сложила руки. Она еще немного поколебалась, но все же сдалась. Мне хотелось, чтобы это действительно было похоже на победу, а не на то, что я только что сломала хребет своей родины о колено. Я не осталась, чтобы наблюдать за остальной частью капитуляции.

Я делегировала это Хун после того, как вошла в контакт с кабили Наука с помощью заклинания прорицания. Коммандер орков уже прорвался через свою часть баррикады, но моих приказов было достаточно, чтобы удержать его даже после того, как он пролил кровь.

Баронессе удалось заставить большинство оставшихся солдат сдаться, но некоторые отказались и попытались отступить. Был только один способ покончить с этим, но у меня не было времени жалеть последние вздохи этого восстания. Мы снова двинулись на север, к озеру.

— На самом деле место не будет находиться в Творении, — сказал Подмастерье. — Ну, технически да, но в зависимости от того, придерживаетесь вы ортодоксальной теории Трисмегистана или нет…

— Масего, — резко сказала я.

Темнокожий парень откашлялся.

— Я хочу сказать, что добраться туда будет не так просто, как взять лодку и добраться на веслах до острова,

которого, собственно говоря, не существует.

— Если ты пытался все упростить, — серьезно сказал Хакрам, — то потерпел неудачу.

Подмастерье выглядел расстроенным, проводя рукой по своим потным спутанным косам. Мы шли быстрым шагом, и военная жизнь еще не привела его в лучшую форму.

— Смотри, — сказал он. — Это место — труп ангела, более или менее. Ангелы часть Творения, но не в Творении.

Я проигнорировала «в зависимости от того, какую школу мысли вы считаете правильной в отношении природы Сфер и Законов» — которые он добавил позже, бормоча. Я не знала, возможно ли иметь головную боль, будучи нежитью, и не особенно стремилась узнать.

— В практическом плане, — сказала я, — что это значит?

— Место фактически является частью Творения, не будучи его частью, — сказал Масего. — Как камешек на большом камне. Но есть… правила. Должен быть какой-то путь внутрь, чтобы нечто подобное могло существовать. Точка соединения, где галька касается скалы.

— Значит, мы используем это, — сказал Хакрам.

— Это было бы идеально, — сказал Подмастерье. — Если он всё ещё там.

Я взглянула на очкастого мага.

— Думаешь, Наследница преградила нам путь?

— Или Одинокий Мечник, — сказал он. — если он знает как.

Уильям никогда не казался особенно осведомленным в подобных вещах, но в этом не было необходимости. Не со Странствующим Бардом в его команде. И разве твое отсутствие не заставляет меня немного нервничать, Альморава? Что ты задумала? Ведомые Подмастерьем, мы в конце концов оказались на берегу озера Хенгест. Дальше к востоку были настоящие доки, но, очевидно, Масего искал не их. Я была почти уверена, что цель была прямо перед нами: маленькая, тонкая лодка без весел. Она была светло белой, а нос имел форму лебедя. Она также догорала, что было гораздо менее перспективно. Почти ничего, кроме носа, не осталось, остальное погрузилось в воду.

— Думаю, Наследница, — сказала я.

— Она действительно несет в себе ее нежное и деликатное прикосновение, — сказал Адъютант. — Подмастерье, надеюсь, у тебя есть другой способ провести нас внутрь.

— Нет, — сказал сонинке и на мгновение замолчал. — Во всяком случае, не нас.

— Ты сделал это излишне напряженным, — мягко сказала я ему.

Он растерянно моргнул, и я решила, что у него есть более неотложные дела.

— Объясни, — попросила я.

— Галька, камень побольше, — сказал он.

— Много слогов, — сказала я, — Кэтрин запуталась.

— И все они умерли, потому что Оруженосец не могла упустить случая пошутить, — серьезно сказал Хакрам.

Я откашлялась или, по крайней мере, попыталась. Звук, который я издала, был больше похож на то, как будто я сжимаю собственные легкие. Умирать становилось всё труднее.

— Смотри, — сказал Подмастерье. — правило таково: должна быть какая-то связь. Сейчас нет ни одной доступной, так что Творение будет работать со мной, если я попытаюсь сделать ее. Я создаю второй, меньший камешек, который касается и большего камешка, и скалы.

— Честно говоря, ты мог бы просто сказать, что создаешь карманное измерение, которое касается как места, так и Творения, — сказала я.

— Боги, почему я вообще на твоей стороне? — возмутился Масего, всплеснув руками.

— Мы тебе нравимся, хотя фиг знает почему, — сказала я, похлопывая его по спине. — Теперь об этом метафорическом камушке поменьше. Ты был таким требовательным, что, как я предполагаю, не все из нас могут пойти.

— Я буду заклинать, — сказал Подмастерье. — И мне нужен якорь, пусть временный.

— Это обязательно должен быть Хакрам? — спросила я.

— Это зависит от обстоятельств, — ответил он. — Ты хочешь, чтобы карманное измерение рухнуло на тебя, пока я буду использовать что-то неИменованное?

— Нет, — перебил меня Адъютант, прежде чем я успела ответить. — Нет, не хочет.

Я бросила взгляд на орка. Я как раз собиралась это сказать. В конечном итоге.

— Значит, только я, — сказала я. — Это даже отдаленно не похоже на совпадение.

— Трое Именованных хотят заполучить этот город, — сказал Хакрам. — Трое Именованных борются за него. В голову приходит узор.

— Дело не только в Льесе, — сказала я. — Это касается всего Кэллоу.

Я начала было проводить рукой по волосам, но на полпути вспомнила, что все еще в шлеме. Я неловко опустила руку, надеясь, что никто из них этого не заметил. Я снова откашлялась, на этот раз с бо̀льшим успехом.

— Делай свое дело, Подмастерье.

☠

Очевидно, Масего не мог просто махнуть рукой и переписать ткань Творения, что было очень непрофессионально с его стороны. Я уже почти сказала ему об этом, но Хакрам бросил на меня взгляд. Я чуть было не надулась на Адъютанта, но сдержалась, когда заставила себя представить, как ужасно это будет выглядеть на самом деле. Подмастерью потребовалось слишком много времени, чтобы подготовить заклинание, на мой вкус, но не прошло и часа, как он был готов.

— Вход будет открыт только на несколько ударов сердца, — предупредил он меня. — Поторопись. И помни, тебе придется самой найти дорогу назад.

Он положил руку на плечо Хакрама и быстро заговорил на языке магов, указывая ладонью перед собой. Я почти не видела портал, когда он появился. Он был прозрачным и овальным — и короче меня. Адъютант, вероятно, не смог бы пролезть, даже если бы он не был нужен в качестве якоря. Стиснув зубы, я разбежалась и бросилась в карманное измерение.

Я приземлилась в перекате на другой стороне, сумев на мгновение удержаться на ногах, прежде чем наступила дезориентация, и я упала навзничь. Я поспешно встала, настороженно оглядываясь по сторонам. По-видимому, я находилась на широкой полоске скалы, возвышавшейся над чернильно-черной пустотой. Очаровательно. Я не стала приближаться достаточно близко к краю, чтобы посмотреть вниз. Я не хотела быть первой нежитью, которую когда-либо тошнило. Я никогда не любила высоту, хотя страх высоты давно остался позади. Местность передо мной была изрезанной, полной шпилей и каверн. Я скорчила гримасу от явного отвращения к предстоящей работе, затем двинулась вперед. Поднявшись выше, я смогла осмотреться, разглядев вдалеке врата света. По крайней мере, их видимую часть. Я прошла примерно половину пути, прежде чем поскользнулась и упала на дно колодца шпилей, громко ругаясь по пути вниз.

Пластинчатые доспехи были не совсем альпинистским снаряжением, даже если вы больше не чувствовали их веса. Я просунула ботинок в отверстие и обхватила пальцами выступ, который должен был позволить мне вытащить себя, когда моя рука внезапно обвисла.

Заклинания, оживляющие меня? Нет. Впервые после пробуждения я почувствовала жар, обжигающий и кровавый. Хуже, чем даже попадание света Уильяма. Я упала обратно, крича от боли, так как мои конечности неудержимо дрожали. Как долго это продолжалось, я не могла сказать, но в конце концов мои конечности успокоились. Я чувствовала себя… опустошенной. Как будто какой-то части меня не хватало.

— Забавно, — произнес чей-то голос. — это должно было убить тебя.

Я подняла голову и увидела лицо, глядящее на меня из-за скалистого гребня. Хотя скорее его половину. Ужасные ожоги и раны от меча заняли большую часть другой половины. Остальное было красного, почти оранжевого цвета. Я встречала только одного гоблина такого цвета.

— Укоряющая, — прохрипела я.

— Пожалуйста, Кэтрин, — сказала мертвая гоблинша, — Зови меня Оруженосец.

Приятно улыбаясь, она сбросила зажженный осколочный заряд мне на голову.