Практическое руководство по злу

Том II / Интерлюдия : Красные небеса ᵉᵡᶵ

— У принципа «око за око» совершенно неправильные пропорции. Уверяю вас, если я теряю глаз, то и все остальные тоже. — Императрица Ужаса Вторая Кровавая

— Так ты собираешься сражаться с этим Чернокнижником, я так понимаю? — Спросил Тиколоше.

Инкуб развалился в походном кресле, что Векеса считал физически невозможным до того, как увидел это своими глазами. Дьявол выглядел как человек во всех отношениях, совершенный обман, в отличие от некоторых его менее хитрых сородичей: гладкая темная кожа и коротко подстриженные волосы, умное угловатое лицо и улыбающиеся глаза. Когда он впервые вызвал дьявола, Подмастерью, признаться, было любопытно, какое обличье он примет. Инкубы формировали свой облик согласно глубочайшим желаниям человека, который привел их в Творение, хотя и могли отказаться от этой формы в любой момент. Не было ни намазанных маслом мускулов, ни обнаженной безволосой груди: Тиколоше был одет аккуратно и почти консервативно, его со вкусом расшитая туника была увенчана воротником, который поднимался почти до подбородка. Это удивило Векесу, но почему-то казалось точным. Именно поэтому инкубы и суккубы часто вызывались чародеями, стремящимися совершенствовать свое мастерство: демонстрация того, что они действительно находили привлекательным, позволяло им узнать что-то о себе в той области, где люди имели привычку лгать самим себе. Познать себя — значит познать свою силу.

— Таков план, — согласился Векеса, наливая себе напиток из графина на столе.

Его палатка в лагере повстанческой армии Малисии — официально законные Легионы Ужаса, хотя это должно было дождаться окончательного триумфа, чтобы стать реальностью — находилась немного в стороне от остальных, под надёжными щитами и с охраной, получившей от Амадея указания не беспокоить. За время кампании Подмастерье обзавёлся некоторыми удобствами — массивным столом и запасом вина, но он всё ещё не имел таких необходимых вещей, как кровать получше простых досок или настоящей ванной. По крайней мере, несколько увенчанных голубым магическим огнем каменных свечей делали ненужными фонари и их масляный запах. Впрочем, по правде говоря, запах грязи и зелени — тоже не лучший аромат.

— План — это не то слово, которое приходит на ум, — лениво проговорил Тиколоше. — Ты все еще молод, а этот Чернокнижник в полном расцвете своей силы. Я чувствую, что в этом замешана рука вашего злобного маленького сообщника.

Амадей не скрывал своего мнения о том, что из инкуба следует вытрясти все его уловки и секреты, а затем усыпить, как животное — позиция, которая не расположила его к Тиколоше. Векеса с ним не согласился, и его друг достаточно доверял его суждению, чтобы оставить этот вопрос в покое. Дьявол был слишком интересен, чтобы тратить его впустую таким образом.

— На самом деле он пытался убедить меня отложить бой, пока мы не сможем поймать его без поддержки, — сказал Подмастерье. — Что-то о том, чтобы преследовать его до тех пор, пока он не станет слишком слабым, чтобы сопротивляться, а затем нанести завершающий удар.

— Пожалуй, даже этот человек иногда бывает прав, — легко признал Тиколоше. — Не мог бы ты налить и мне тоже?

Векеса удивленно поднял бровь, но подчинился, протянув дьяволу кубок после того, как наполнил его. Их пальцы соприкоснулись, когда Тиколоше взял чашку, и этого было достаточно, чтобы напряжение в палатке поднялось на ступеньку. Подмастерье знал, что притяжение было бы легче игнорировать, если бы он не был так уверен, что привязки на инкубе были идеальными. Почти полная уверенность в том, что секс будет фантастическим, делала все еще хуже.

— Я точно знаю, что дьяволы не нуждаются в пище в Творении, — сказал Векеса, наблюдая, как другой мужчина потягивает вино.

— Мы и не нуждаемся, — признал Тиколоше. — Я, однако, вполне наслаждаюсь вкусом вина. Напиток из Праэс значительно уступает продукции виноградникам с запада, но его вполне можно подавать к столу.

— Так значит, вы можете различать определенные виды вкусов, — сказал Подмастерье, его глаза заострились, когда он наклонился вперед.

Восьмая из двадцати трех оков, наложенных на инкуба, не позволяла ему когда-либо лгать, что было одной из многих причин, по которым дьявол был таким увлекательным источником информации.

— Я могу, — сказал Тиколоше, подняв руку, чтобы указать на двусмысленность. — Следствие как продолжительности моего существования, так и того, что вы могли бы назвать моей… природой.

— Похоть, — сказал Векеса.

— Желание, — поправил инкуб. — Похоть — это такое ограниченное понятие, а я — очень сложное существо.

— Ты — сущность, движимая абсолютом, — сказал Подмастерье. — Абсолюты по своей природе просты. Иначе они бы не функционировали.

Тиколоше улыбнулся. Это не была покровительственная или насмешливая улыбка: это была улыбка образованного человека, наслаждающегося оживленной беседой. Векеса отпил вина, чтобы отвлечься. Он всегда питал слабость к умным людям.

— Желание — это хотеть, — сказал инкуб. — Я хочу всего, Подмастерье. Удовольствия плоти — одно из самых инстинктивных желаний вашего вида, поэтому они, как правило, являются самым сильным желанием и у моего вида. Но я живу здесь уже очень долго, и я научился быть… разборчивым в своих собственных желаниях.

— Как с вином, — сказал темнокожий маг.

— Изысканные блюда, приятная беседа и даже такие мелочи, как ванна при идеальной температуре, — сказал Тиколоше. — Я нахожу красивую каллиграфию такой же по-своему волнующей, как и постельный спорт.

Векеса задумчиво посмотрел на него.

— Сколько тебе лет, Тиколоше?

Дьявол рассмеялся.

— Я впервые появился на свет, когда королева-ведьма того, что вы сейчас назвали бы северным Принципатом, стала недовольна своими мужьями. Я был уже немолод, когда миезанцы впервые появились на берегах этого континента, унесенные штормом.

По крайней мере, полтора тысячелетия, подумал темнокожий маг. Унизительно думать, что инкуб, вероятно, будет существовать еще долго после того, как все, что он знал, рассыплется в прах.

— Ты видел все это раньше, не так ли? — спросил он.

— Предоставленная самой себе Империя Ужаса всегда воюет с собой, — сказал Тиколоше. — Эта стычка — мелочь по сравнению с Войной Тринадцати Тиранов и Одного.

— Мы будем другими, — сказал Векеса. — Когда мы победим.

Инкуб тихо рассмеялся.

— Будете ли? Почему? Я видел твоих лидеров, Подмастерье. Видел, чего они желают. Вам повезло, что бледный мальчик не тот, кто стремится к трону — он готов убить всех детей в этой стране голыми руками, если бы это привело его к цели. Не то чтобы ваша «Малисия» была намного лучше. Эта женщина жаждет контроля так же, как голодающий жаждет еды.

Подмастерье откинулся на спинку стула.

— А я? Ты видишь, чего я желаю?

Тиколоше поднял бровь. Такой человеческий жест от такого бесчеловечного существа. Инкубы как он действительно были самыми искусными обманщиками, какими только могли стать дьяволы. Подражание было безупречным.

— Ты же знаешь, что мои путы мешают мне сделать это.

— Тогда я просто скажу тебе, — усмехнулся Векеса. — Я хочу творить магию.

Дьявол склонил голову набок.

— Просто, не так ли? — сказал темнокожий маг.

— Я бы вообще так не сказал, — тихо ответил инкуб.

— Все это… — Векеса сделал широкий жест. — Удары в спину, политика, война. Мне это скучно. Я хочу препарировать мир, Тиколоше. Вскрыть Творение и увидеть, где Боги провели свои границы кровью и силой.

— Какое богохульство, — восхищенно сказал дьявол.

— Мы будем другими, — сказал Подмастерье. — По той же причине мы продолжаем обыгрывать соперников сильнее нас. Они думают, что они сильны, потому что они накопили силу, а мы нет, но они не понимают главного. Мы никогда не использовали только свои собственные силы: мы позволяем Творению побеждать за нас.

— Ты кажешься удивительно здравомыслящим для сумасшедшего, — заметил Тиколоше.

— Я все еще могу умереть завтра, — сказал маг. — Именно поэтому мне нужно задать тебе два вопроса. Я обязываю тебя ответить. Ты пытался соблазнить меня на протяжении всего этого разговора?

— Нет, — ответил инкуб.

— Я обязываю тебя ответить, — снова заговорил он. — Я тебя привлекаю?

— Меня привлекают все, — сказал Тиколоше.

Темнокожий маг допил остатки вина, затем поднялся на ноги. Векеса расстегнул верхнюю пуговицу своей туники. Он поднял бровь, глядя на инкуба.

— Ну? — спросил он. — Тогда чего же мы ждем?

۞

Когда Верховный лорд Дума приказал построить новую серию фортов в северных пределах своих владений, это было встречено большинством с некоторым удивлением. Владение Аксум занимало треть Пустоши, но ему уже давно никто не угрожал: хотя Император Ужаса Подлый и стал затворником-гедонистом, в Империи по-прежнему царил мир. Амадей недавно сказал Векесе, что на самом деле это вовсе не было идеей Верховного Лорда. Отказ орочьих кланов платить причитающуюся Башне дань подтолкнул Канцлера, который в эти дни фактически правил Праэс, к мысли о войне с зеленокожими. Хотя между Аксумом и степями стоял Волоф, Аксум все еще оставался последней линией обороны между орками и Зеленым Простором. Если дело дойдет до войны, житницу Империи нужно было защитить любой ценой. Повсеместная нехватка продовольствия, вызванная неистовствующими зеленокожими, привела бы к беспорядкам, которые уже много раз свергали тиранов.

Теперь эти укрепления препятствовали продвижению повстанческой армии, хотя, как и опасались, ее ряды были заполнены зеленокожими. Амадей умел обращаться с ними, особенно с орками, и Канцлер заставил весь вид выбрать сторону после резни, произошедшей в Ночь Красных Ветров. Решение уничтожить целый клан, чтобы запугать остальные, оказалось ошибкой. Это предательство подняло в бой десять тысяч разъяренных орков, и все они сражались за Императрицу Ужаса Малисию, считая её законной правительницей Праэс.

Под командованием Амадея и Грема Одноглазого повстанцы шли от победы к победе, и Алайя использовала это как рычаг для того, чтобы привлечь на свою сторону сомневающихся из верховных лордов. Нок уже объявил об их поддержке, и ходили слухи, что Кахтан вскоре может сделать то же самое. Все это очень было многообещающе, хотя и совершенно неинтересно для Подмастерья. В любом случае, у него было чем заняться. Например, крепостью впереди.

Форт перед ним был самым северным в оборонительных линиях Аксума, и каждая попытка их маленького восстания хотя бы оценить, какие силы находятся внутри, провалилась. Разведчики, которые подходили ближе чем на полмили, превращались в высушенную шелуху выпущенными из него заклинаниями — Векеса был знаком с этим ритуалом. Он изучил его основы, когда был одним из многих Подмастерьев, назначенных к Чернокнижнику. До того, как этот человек попытался убить его, а затем послал монстров охотиться на него, когда Векесе удалось сбежать. До того, как он познакомился со странным парнем из племени Дуни, который хотел изменить Империю по одному трупу за раз, до того, как он встретил официантку с лукавым юмором, которую загнали в сераль по прихоти сломанного безумца. Ещё до того, как он нашёл свою новую семью, у него был счёт к Чернокнижнику. Он должен был расплатиться по этому счёту, и он уже долго ждал такой возможности.

Подмастерье облачился в хорошо подогнанный комплект одежды для этого случая. Традиционная агбада сонинке, хотя и скроенная немного теснее, чем это было модно в настоящее время. Одеяние состояло из трех частей: пары свободных темно-серых брюк, сужающихся вокруг лодыжек, рубашки с длинными рукавами того же цвета и гранатовой безрукавки, надеваемой поверх обоих. Эффективность и внешний вид должны сочетаться, когда это возможно, таков был путь сонинке. На платье был намек на золотую вышивку, узоры были загадочными и трудно различимыми. Узоры усиливали амулет щита, который он носил под одеждой, что было совершенно необходимо: он вложил много сил в защиту, но его противник был намного сильнее. Векеса всегда знал, что он силен в магии, что ненормально для того, кто не родился среди потомственных магов, но врожденный талант не шел ни в какое сравнение с десятилетиями накапливаемой силы и инфернальных контрактов.

Он увидел, что форт был простым, вероятно потому, что верховный лорд Дума поскупился на средства, выделенные ему Башней на его строительство. Одна кольцевая стена стояла близко к вершине холма, с приземистой башней внутри. Векеса был достаточно близко, чтобы разглядеть силуэты на стене: две дюжины магов по бокам от тагреба средних лет с выдающимся крючковатым носом, на которого он когда-то равнялся как на учителя.

Дважды по пути по грязной тропинке амулет под одеждой нагревался на его коже, знак того, что Чернокнижник безуспешно пытался испарить всю воду внутри его тела. Подмастерье подошел к форту, остановившись всего в тридцати футах или около того от ворот. Чернокнижник выглядел так, словно собирался заговорить, поэтому он выудил камень из кармана и бросил его в сторону мужчины. Он отскочил от невидимой стены и затерялся где-то на зубчатой стене.

— Следящий амулет, — усмехнулся Чернокнижник. — Это то, на что ты рассчитывал?

Векеса достал свою трубку из драконьей кости, небрежно набивая ее бангом. Он чиркнул спичкой и зажег ее, вдыхая аромат трав с легким вздохом удовольствия.

— Я обессилен, — честно ответил Подмастерье. — Я даже не смог создать огонёк, чтобы зажечь эту трубку, если бы захотел.

— Разочаровывает, — сказал Чернокнижник. — Хотя ты всегда был разочарованием.

— Почему? — спросил Векеса. — Потому что я не позволил тебе скормить меня дьяволу, чтобы ты получил долю моей магии?

— Была заключена сделка, — сказал старший по Имени. — И я ещё получу причитающееся. Неужели ты думал, что одного щита будет достаточно, чтобы остановить меня? Возможно, это было сделано искусно, мальчик, но моя сила выросла с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Я чувствую, как твои приспешники прощупывают его, — заметил Подмастерье. — Я полагаю, как только они найдут слабые места, вы начнете бить по ним.

— Это всегда было твоей слабостью, Векеса, — скривился Чернокнижник. — Ты слишком слаб в наступлении. В твоем распоряжении столько необузданной силы, а ты решил специализироваться на низшей ветви магии.

— Щиты — это самая чистая форма магии, какая только существует, — не согласился темнокожий маг, вдыхая дым и выпуская его. — Щиты — это границы, и если присмотреться, Творение — это всего лишь набор взаимосвязанных границ, установленных Богами.

Одна из приспешников наклонилась поближе к Именованному и что-то прошептала. Чернокнижник оттолкнул женщину.

— Ты действительно обессилен, — сказал его старый учитель. — Ты пришел сразиться со мной без способности колдовать?

— Ну, сегодня я уже произнес три заклинания, — задумчиво произнес Векеса. — Я могу выжать из этого тела только столько энергии, чтобы не появились морщины, а кому это нужно?

— Лорд Чернокнижник, — позвал другой миньон. — Посмотрите вверх.

Подмастерью не нужно было смотреть, чтобы понять, что они заметили. Небо окрасилось красным, насколько хватало глаз. Третье заклинание, которое он сотворил этим утром, начинало действовать, как раз вовремя. Капли жидкого огня уже начали падать дождем, стуча по его щиту. Один из приспешников был подожжен и начал кричать, когда пламя преисподней распространилось по всему его телу и поглотило его в считанные мгновения. Остальные поспешно поставили свои собственные щиты.

— Это все, что ты смог сделать? — Усмехнулся Чернокнижник. — Скудный огненный дождь? Я научил тебя кое-чему получше. Формирование такого заклинания истощит твою силу для эффекта, от которого любой недоделанный практикующий может защитить себя. Стоит использовать только против бездарных.

— Поэтому я и не создавал огненный дождь, — сказал Векеса. — Это всего лишь буря в преисподней.

Старший по Имени выглядел озадаченным.

— Ты лжешь, — сказал он, начиная подозревать неладное.

Подмастерье выпустил струю дыма, безмятежно улыбаясь.

— Ты сам это сказал, Чернокнижник, — ответил он. — Я всего лишь специалист по щитам. Сражение с тобой обменом заклинаний всегда было обречено на провал — у тебя есть резервы мерзости, которые ты даже не начал использовать, я уверен.

— Ты нарушил границу, — выругался тагреб.

— Ослабил, — поправил Подмастерье. — Временно и только для сущностей, отвечающих определенным параметрам. Даже так это стоило мне всех сил.

Вдалеке кусок пылающей скалы размером с небольшой дом ударился о землю со звуком, похожим на гром, распространяя волны пламени преисподней при ударе.

— И, кстати, ты был неправ, — продолжил Векеса. — Ранее. Это был не следящий амулет. Это была метка для наведения.

Камень, перешедший в Творение из одной из меньших Преисподних на этот раз, был размером с крепость. Подмастерье выровнял границы так, чтобы он оказался прямо над городищем, и убедился, что попадет в цель с помощью наводящего талисмана. Чернокнижник одним словом превратил брошенный им камешек в пыль, но было слишком поздно, чтобы что-то изменить. Теперь траекторию обеспечивали законы Творения. Возможно, если бы они увидели камень раньше, то смогли бы остановить его, но единственным магом, обладающим достаточным талантом для этого, был Чернокнижник — и Векеса заставлял его говорить, зная, что пожилой человек не сможет удержаться от злорадства.

Так что теперь, наблюдая, как другой Именованный призвал полдюжины дьявольских пактов, чтобы попытаться изменить траекторию камня и потерпеть неудачу под весом тысяч и тысяч фунтов, Подмастерье продолжал улыбаться и наслаждался своей трубкой. Его собственный щит, создаваемый в течение нескольких месяцев тщательной работы, пока он, наконец, не наделил его силой тем утром, был создан специально для того, чтобы обезопасить его во время этого события. Воющие ветры и жуткий огонь дули вокруг его защитного пузыря, но он был в безопасности под ним, наблюдая, как его враги были практически раздавлены небольшой горой камней и нечестивого огня.

В конце концов он снова смог видеть и почувствовал, как его Имя наполнило его, как бокал вина. Насколько он мог видеть, во всех направлениях этот уголок Творения был превращен в адскую пустошь из камня и пламени.

Небрежно вытряхнув трубку на землю, Чернокнижник отправился обратно в лагерь.