Практическое руководство по злу

Том III / 024 : Авангард

— Мой дорогой канцлер, я убил всю свою семью и использовал их кровь, превратив себя в мерзкую нежить, не для того, чтобы когда-нибудь услышать, что я чего-то не могу.— Император Ужаса Мстительный

К моему неудовольствию, мы потратили впустую ещё одну ночь в Денье. Отчасти из-за того, что мы торговались с герцогиней Кеган, которая, очевидно, в прошлой жизни была торговкой рыбой, а отчасти потому, что мы ждали, когда Двенадцатый легион закончит свой марш к нам.

Эти четыре тысячи человек по-прежнему возглавлял генерал Афолаби. Я уже встречалась с ним однажды, когда Одинокий Мечник устраивал беспорядки в городе, где как раз стоял Двенадцатый. Тогда на меня не произвела впечатления его неспособность справиться с растущей напряженностью в Саммерхолме, на него же не произвёл впечатления тот факт, что я устроила засаду на героя на его собственном заднем дворе, не предупредив его. Ни один из нас не был особенно рад видеть другого, но если мне придётся тащиться через Аркадию, я бы предпочла сделать это с тридцатью тысячами человек, чем с двадцатью шестью. Кроме того, мне редко приходилось иметь с ним дело напрямую: он находился под командованием маршала Значимой, а его легионеры оставались в своём лагере.

Потом нам потребовалось ещё три дня, чтобы переправить армию Деорайт через реку на рыбацких лодках и баржах, и всё возрастающие задержки заставляли меня лезть на стену. Чем дольше мы здесь задерживались, тем больше времени было у Дьяволиста, чтобы подготовить свою финальную игру. Я могла только гадать, как долго мы пробудем в Аркадии, и, что более важно, где окажутся ворота наружу. Я совершенно не контролировала эту часть.

Масего дал мне очень сложное объяснение по этому вопросу, связанное с равновесием, симметрией и тем, что показалось мне религиозным бредом, независимо от того, сколько математики он привнёс в эту солянку. Наверно, в его речах были какие-то метафизические смыслы, но если бы я хотела, чтобы на меня непонятно тараторили, я могла бы просто угостить людей выпивкой. Дьявол раздери, учитывая, что я практически взяла на себя управление казной Кэллоу, в наши дни я могла себе это позволить. Прогресс.

Лично моё понимание было много проще: моя воля была иглой. Открывая врата, я пробивала ткань междумирья в Аркадию, но то, где игла должна была выйти, чтобы вытащить меня из Аркадии, определялось тем, откуда я пришла и куда направлялась.

Ситуация с поставками была еще одной головной болью, и я никогда так не скучала по Крысе, как тогда, когда Значимая прислала мне на стол копию списка наших запасов для кампании. Маршал и генерал Афолаби, по сути, опустошили зернохранилища Денье и Саммерхолма, чтобы гарантировать нам автономность в течение нескольких месяцев, но была большая разница между вождением повозок с припасами по дорогам Кэллоу и через дебри Аркадии.

Улаживание этого вопроса заняло ещё два дня, затем ещё два, когда герцогиня Кеган настояла на том, чтобы переправить свои повозки через реку вместо того, чтобы полагаться на повозки Легиона. Вино во флягах моих офицеров стало ледяным, потому что температура в комнате, когда я услышал об этом, резко упала.

Со стороны Деорайт были разговоры о том, чтобы оставить второй обоз снабжения и не держать все пайки вместе, но после того, как я окинула взглядом стол переговоров, они «великодушно» отказались от дальнейшего обсуждения этого вопроса.

И вот теперь мы здесь, более чем двумя неделями позже той даты, в которую я хотела выступить.

Самые большие ворота, которые я смогла открыть, представляли собой равносторонний треугольник в семьдесят футов[40] в основании, так что пройти строем не было никакой возможности. Это должна была быть марширующая колонна, что вызвало ещё один раунд того, что я отказывалась даже называть препирательствами. Я знала, что такое пререкания — это был излюбленный язык всех моих близких друзей. В пререканиях была прямолинейность, приводящая в итоге к взаимному согласию. Это же было просто уродливое варево из недоверия и злобы. Маршал Значимая хотела, чтобы её два легиона прошли первыми, и генерал Афолаби поддержал эту идею. Герцогиня же Кеган предложила своей пехоте переправиться первой, явно подразумевая, что гоблинам нельзя доверять, иначе они могли устроить засаду для её армии на другой стороне. Тут Значимая вслух задалась вопросом, достаточно ли осталось от тела младшего брата Кеган, чтобы опознать после того, как Грэм Одноглазый убил его у Стены во время Завоевания. Прежде чем конфликт мог стать ещё более агрессивным, я стукнула кулаком по столу.

Он тут же сломался, и меня это нисколько не удивило, потому что в последнее время я чувствовала, что смогу пробить и железо, если очень захочу. Это ни в малейшей степени не обеспокоило меня, зато привлекло их внимание. Я сказала им, что это мои грёбаные ворота, поэтому мои люди пройдут первыми, ведомые мной, за которыми последует Четвёртый Значимой.

Следующим должны будут пройти Деорайт, а легион генерала Афолаби будет отвечать за арьергард и прикрытие нашего обоза с припасами. С тактической точки зрения вся эта диспозиция была дерьмовой, и никому не нравился компромисс, но, очевидно, ломание мебели делало людей менее склонными спорить по незначительным деталям.

Впоследствии Разбойник сообщил мне, что по лагерям пошли слухи о моей вспыльчивости, но я сомневалась, что даже Блэк смог бы с улыбкой выдержать эти бесполезные разборки. Что касается Верес, что ж, она бы действительно отправила их остужать пятки, выкопав ямы и заполнив их минимум дважды к настоящему времени.

Боги, я пропустила Пятнадцатый. Конечно, эти негодяи были моей головной болью, но, по крайней мере, они делали всё, о чем я их попросила, не споря четверть колокола.

И все же, наконец-то мы здесь. Кровь в моих жилах остыла, и сила струилась от моих доспехов, как дым, даже когда ворота содрогнулись и открылись передо мной. Когда мой разум, наконец, пришёл в себя, я обнаружила, что задыхаюсь, прислонившись к шее лошади. Прежде чем посмотреть на Висельников вокруг, я подождала десять вдохов, пока слабость покинет меня.

— Вперёд, — приказала я.

Мы прошли через ворота. Проход в Аркадию было трудно описать словами. Это не было давлением, не совсем так. Это было похоже на то, как будто с тебя сняли вторую кожу, о существовании которой ты и не подозревал, и ты чувствовал себя странно голым, даже когда был одет в полную броню, как я.

Я ехала впереди своей свиты, так что у меня было время сориентироваться, прежде чем они догнали меня, справившись с первым впечатлением. Здесь тоже была ночь, но ничего похожего на то, к чему мы привыкли. Поля к югу от Денье были в основном засеяны капустой и редисом, в то время как здесь, насколько хватало глаз, была высокая трава. Ленивый ветерок заставлял поля дрожать, в то время как в небе над нами висела полная луна.

Я бы поняла, что мы на территории Лета, даже если бы была слепа, просто по той иррациональной ненависти, которую я чувствовала внутри себя. Силе, которую я обрела в Скейд, совсем не нравилось находиться здесь, и ненависть усилилась, когда я взглянула на луну. Действительно? Меня покоробило. На луну? Мой титул звучал как «Герцогиня Безлунных ночей», так что я видела в этом логику. Я боролась с некоторыми довольно абсурдными вещами с тех пор, как стала злодеем, но проклятая луна — нечто особенное в этом списке.

Я пришпорила Зомби Второго, когда Висельники прошли позади меня, немедленно рассредоточившись в строю и следуя за мной. Вдалеке, в нескольких милях впереди, я могла видеть высокие светлые башни, тянущиеся к небу. Я нахмурилась, когда посмотрела: сила, которую я чувствовала от этого места, была всего лишь осколком того, что чувствовала в Скейд, так что это вряд ли было местом Летнего Двора. Но вполне вероятно, что там будут фейри, и слабое присутствие выходных ворот, которые я могла чувствовать на расстоянии, было за ними.

Далеко за ними. Дерьмо. У меня были сильные подозрения, что третье путешествие в Аркадию не станет лёгким, но экспедиция в сердце Лета превзошла мои худшие ожидания. Борьба с Летним Двором на их собственной территории точно не являлась залогом успеха. Но какой у меня выбор?

Нам нужно действовать быстро, прежде чем Лето соберёт всю свою армию и ударит по нам. Форсировать марш прямо к выходу из Аркадии, максимально игнорируя фейри — быть втянутым в кампанию здесь означало бы отправить в могилу тридцать тысяч солдат, которых мне удалось собрать. Прошло совсем немного времени, прежде чем все Висельники оказались позади меня, и в тот момент, когда первый из легионеров Наука ступил в Аркадию, я двинулась вперёд.

Хотелось бы, чтобы Хакрам был рядом, но мне пришлось оставить его в Творении, чтобы убедиться, что между «союзниками» не произойдет никакого идиотизма, пока я отвернулась. Великий недостаток Адъютанта заключался в том, что он был лишь в одном экземпляре.

— Мэм, вы уверены, что нам не следует ждать подкрепления? — тихо спросил трибун Фэрьер.

— Мне нужно быть уверенной, что нас не поджидает армия в засаде, — ответила я. — Если нам придётся дать бой, когда большая часть наших сил застряла по другую сторону этого портала, у меня не найдётся слов, чтобы описать, насколько мы облажались.

Темноволосый мужчина послушно кивнул, хотя, похоже, его это не убедило. Поскольку я была верхом на лошади, то стала единственной, чья голова оказалась выше травы, и я позволила себе насладиться ощущением того, что являюсь самым высоким человеком в округе, когда мы двигались к башням. Моя свита осторожно двигалась в квадратном строю, я ехала почти в середине, зелень делала линии нечёткими: эта земля не была создана для маршей. Я не видела каких-либо следов дорог, и, к моему смешанному облегчению и разочарованию, после того, как я подумала об этом, ни одна дорога не появилась.

Когда до ворот оставалась всего миля, я прищёлкнула языком. Никаких признаков присутствия кого-либо, но из-за лугов было трудно определить точно. Тут могут притаиться десять тысяч фейри, и никто из нас не заметит, пока на них не наткнёмся. Мои инстинкты кричали о ловушке. Хотя, честно говоря, они почти всегда это кричали, однако этот здоровый уровень паранойи помог мне выжить в течение нескольких лет, когда мы были смертельными врагами с Акуа Сахелиан, так что я была склоннна доверять своим ощущениям.

— Тихо... — сказал один из солдат позади меня.

— Если кто-нибудь из вас закончит эту мысль, я скормлю его Науку, — резко сказала я.

Я натянула поводья Зомби, и весь строй замедлился. Я наклонилась, замирая в ожидании, когда упадёт молот. Ничего, да? Хорошая попытка, но я больше на это не куплюсь. Я подождала ещё тридцать ударов сердца, и сладкое, сладкое подтверждение пришло в виде залпа стрел, летящих слева от нас. Струйка силы коснулась моих глаз, и моё зрение обострилось, оценивая количество стрел. Может быть, сотня? Ненамного больше.

Висельники отреагировали профессионально, молниеносно построившись тестудо[41] всего за несколько мгновений до того, как снаряды завершили свою дугу. Если бы это были простые стрелы, наш манёвр исключил бы любые потери. К сожалению, по пути вниз за стрелами расцветали огненные трассы, и они ударяли по щитам потоками пламени.

У меня, застрявшей верхом среди строя, не было места для манёвра, но я не собиралась рисковать поймать стрелу, сражаясь с проклятыми фейри. Я соскочила с Зомби за миг до того, как пара стрел попала ему в шею и бок, взорвавшись вспышкой красного и желтого пламени. Мой конь умер мгновенно, и я грязно выругалась на Тагребе. Законченные ублюдки!

Эти придурки вообще понимают, сколько стоит хороший боевой конь? Некоторым из нас действительно приходилось за что-то платить, а не просто притворяться, имея иллюзорную экономику. Они повредили его настолько, что я, вероятно, даже не смогу воскресить его из мёртвых: чтобы заставить труп двигаться, некромантия или нет, мне всё равно нужны были неповреждённые мышцы. Поднявшись на ноги, я обнажила свой меч и сорвала свой жаростойкий щит с падающего трупа Зомби.

От первого залпа из моей свиты погибла лишь малая горстка. Я видела, что стрелы пробивали стальные щиты и после этого взрывались, разгораясь, хотя не могли убить. Второй залп взметнулся в небо прежде, чем мы оправились от неожиданности первого, и я содрогнулась в предвкушении, поняв, что они собирались сделать. Первая волна повредила щиты, вторая ударила по незащищённым солдатам. Это будет больно. Я скрыла своё удивление, когда увидела, как вместо этого стрелы падают полукругом вокруг нас, и поняла, что они на самом деле делали, только в тот момент, когда увидела, как высокая трава охвачена пламенем. Магия заставила беспорядочно горящее пламя завершить окружение быстрее, чем я могла бы сказать, что я действительно ненавижу сражаться с магами. Видимо они хотели, чтобы мы оставались взаперти и умирали.

— Висельники, — позвала я. — СТЕНА ЩИТОВ И СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ!

Я шагнула к стене пламени, подняла щит и позволила замёрзшей реке силы, которая была моим третьим аспектом, выйти на первый план. Я не использовала его в полной мере — я ещё недостаточно хорошо его понимала, — но для моих целей было достаточно просто пробудить силу. Огонь был на три фута выше меня, но это вряд ли имело значение: с шипением я обрушила лёд на пламя, задушив его и прорубив путь глубиной в десять человек.

— Лев пожирает Газель, — спокойно произнёс впереди мужской голос.

Я прорвалась сквозь стену щитов и увидела силуэты, появившиеся из травы, как раз в тот момент, когда в нас полетел третий залп. Этот не описал дугу в небе: он был пущен прямо вперёд, и хотя удар был не таким сильным, вырвавшееся пламя пробило дыры прямо в моих рядах. Бледные клинки цвета слоновой кости были обнажены в полной тишине, когда четыре дюжины фейри выстроились в две линии передо мной. Фейри были высокими и красивыми, темноволосыми и одетыми в плащи с изображением дуба поверх серебристых кольчуг.

— В атаку! — рявкнула я.

Чем дольше мы не вступали в ближний бой, тем больше они прореживали нас стрелами. Висельники не отставали от меня ни на шаг, когда я неслась на врага, и ощущение того, что более сотни стальных сапог стучат по земле в унисон, вызывало дрожь по позвоночнику. Я почувствовала горячее дыхание на своей шее, Зверь голодно облизывался. Он жаждал крови после разочарований последнего месяца.

По правде говоря, я тоже.

Противник передо мной наносил удары молниеносно, бесстрашно, но он не был Герцогом Жестоких Шквалов. Даже солдатом иссушенного древа. Я увернулась от удара, воткнула клинок и крутанула запястьем, разрывая его шею между шлемом и кольчугой. Лицо женщины, стоявшей за ним, окрасилось в багровый, но она не дрогнула: не пропуская ни одного удара, она набросилась на меня, тоже целясь в шею. Плоская сторона моего клинка встретила её лезвие, перенаправляя удар, и мой щит ударил её в живот. Она свалилась, выкашливая кровь, и, прежде чем она успела оправиться, острие моего меча ударило её в глаз — я почувствовала, как череп провалился под ним, но мой сапог наступил на её горло и раздробил его для уверенности.

Вдруг перед собой я не увидела ничего, кроме травы. Я обернулась и увидела то же самое по всей линии: атака моей свиты была встречена на мгновение, затем фейри отступили, даже не попытавшись вступить в рукопашную схватку, растворившись в зелени.

— Вот дерьмо, — поняла я.

Четвертый залп убил по меньшей мере двадцать Висельников. Они выпали из строя, когда пытались заставить фейри вступить в ближний бой. Впереди нас четыре дюжины фейри выстроились в две шеренги с бледными мечами в руках. Мы воевали примерно четверть часа, и уже почти треть моей свиты была убита или ранена.

— Стена щитов, — приказала я.

Лев Пожирает Газель, как назвал это невидимый командир. Кусочек за кусочком они съедают нас. Фейри прекрасно поняли слабость моей силы по сравнению с их. У нас было мало арбалетов — всего три линии — и не было хорошей прямой видимости, чтобы использовать их. Дальность стрельбы была за ними, и в тот момент, когда мои арбалетчики покажутся, они получат залп. Попытка подобраться поближе каждый раз будет приводить к одному и тому же: быстрой и бесплодной схватке, на которую и рассчитывали Летние фейри, отступающие как раз перед выстрелом лучников. Дразня нас в одной стычке за другой, увлекая в веселую погоню, пока не останется только след из трупов. Судя по силе последнего залпа и количеству воинов, которые столкнулись с нами, я бы предположила, что их было не больше сотни.

Когда началась драка, у нас было вдвое больше закалённых ветеранов во главе с Именованным. Ещё четверть колокола такого боя, и наша численность сравняется. А следующая четверть колокола — и мы в меньшинстве. Я ничего не могла с этим поделать, кроме как попытаться атаковать их в одиночку, и они просто рассредоточились, чтобы стрелять в меня со всех сторон, в то время как горстка мечников держала меня на месте.

— Они победили нас, — сказал я, и слова оставили кислый привкус.

Фэрьер был рядом со мной, его щека была обожжена, а на плече виднелась рана от стрелы, и я увидела, как на его лице промелькнуло удивление.

— Графиня, — сказал он, — мы все еще можем…

— Чем дольше мы этим занимаемся, тем больше солдат мы теряем, — отрезала я. — Объявляй отступление.

В пылу боя я не заметила, но они затягивали нас все дальше. К башням вдалеке. Сотня — это примерно то, что нужно для усиленного патруля. Мне не нравится вероятность того, что близ башен нас ждёт армия, даже если она небольшая. Если бы мы пошли дальше, и к ним подошло подкрепление, это означало наш конец. Они будут стрелять в нас, отступающих, и мы понесём потери, но если я буду упрямиться, оставаясь здесь, я рискую быть полностью уничтоженной.

Я и раньше проигрывала бои. Была перехитрена Верес, побеждена превосходящими навыками Блэка или раздавлена подавляющей мощью Капитана. Но никогда раньше меня так резко не превосходили, когда дело доходило до тактики, и мне это ни капельки не понравилось. Итак, это было Лето. Я слышала, что это называется «сезон войны». Я не видела ничего похожего на тех, с которыми столкнусь у Зимы, и эта мысль не давала мне покоя. Это были не воины, а солдаты, и солдаты достаточно хорошие, чтобы сравниться с Легионами. -Мы не можем задерживаться у Лета, — подумала я. Мы потеряем всю армию, если оступимся хотя бы раз. Фэрьер рявкнул достаточно сильно, чтобы мои люди уже отступали в подобии хорошего порядка, и я увидела, что некоторые из них подбирают трупы своих товарищей.

— Оставьте тела, — приказала я с горечью в голосе.

— Графиня, не верю, что вы это говорите! — ошеломлённо сказал лейтенант.

— Мы не можем позволить, чтобы нас тормозили, — сказала я.

Я наблюдала за силуэтами фейри вдалеке, их воины уже рассеивались в высокой траве снова готовясь к очередному залпу.

— Мы вернёмся за ними, — сказала я, сжимая кулак.

Прямо сейчас я мало что могла сделать, но оставалось одно. Я потянулась к силе Зимы внутри себя, схватила столько, сколько смогла, и влила её в свой меч, пока металл не покрылся инеем. Я продолжала принимать всё больше и больше, пока не почувствовала, что моя кровь из холодной превратилась в ледяную. Ещё немного, и она превратится в густую красную кашицу в моих венах.

Стиснув зубы, я взмахнула клинком перед собой. Лёд превратился в стену высотой в десять футов вдоль дуги взмаха, и тут же усталость затопила меня. Сегодня я уже использовал слишком много, и теперь мои доспехи казались наковальней на моей спине.

— Поторопитесь, — сказала я, повысив голос. — Это не замедлит их надолго.

К тому времени, когда фейри прекратили преследование, из Висельников осталось едва ли сотня членов.

За это будет расплата.