Практическое руководство по злу

Том II / 001 : Снабжение

— Мне сообщили, что позиция короля Под Горами такова, что — поскольку только дворфы владеют собственностью, только дворфы могут красть. Боюсь, что если вы будете настаивать на возвращении ваших фамильных драгоценностей, милорд, нам придется их выкупить. –Официальное государственное послание от Лебедя Льеса, посла в Королевстве Внизу.9-е Волны, Атер

Я шагнула в дверной проем, черный плащ волочился за мной, а позади следовали миньоны. На этот раз я держала антураж легким: Крыса был необходим, так как он был тем, кто знал детали, Хакрам был моим заместителем, а Разбойник дополнял банду, каким-то образом умудряясь выглядеть так, как будто он прятался среди бела дня. Кабинет комиссара Рашида был больше, чем должно было быть строго необходимо для человека его положения, хотя я предполагала, что в Атере было много старых грандиозных зданий. Когда мы вошли, глаза оливкового человека сразу же метнулись к его стражникам, большинство из них небрежно опустили руки к своим мечам. Это городская стража Атера, а не легионеры. Хотя комиссар снабжения был напрямую связан с Легионами, формально он был частью имперской бюрократии. Таким образом, старый добрый Рашид получил свое место при дворе. Это, вероятно, объясняло, почему в тот момент, когда Блэк покинул город, я получила письмо, в котором сообщалось, что из-за непредвиденной нехватки офис комиссара не сможет предоставить мне обещанные поставки. Проклятая Наследница. Даже не находясь в Праэс, она все еще умудрялась вывести меня из себя.

— Леди Оруженосец, — приветствовал меня с приятной улыбкой тагреб средних лет. — Какое неожиданное удовольствие. Что я могу для вас сделать?

Он даже не потрудился указать на то, что я явилась без предварительной записи. Его секретарь пытался это сделать, но я велела Хакраму показать ему зубы, и внезапно расписание на вторую половину дня стало свободным. Забавно, как все это происходило.

— Комиссар Рашид, — так же любезно ответила я. — Я пришла подтвердить, что пайки Пятнадцатого Легиона будут доставлены вовремя. На самом деле это просто формальность.

Комиссар печально вздохнул. Это казалось почти искренним.

— Вы, должно быть, не получили моего послания, — решил он. — Прискорбно, миледи, но припасы, которые вы должны были получить, были утеряны в пути. Они уже на полпути к Талассине.

Мхм. Итак, говорил ли он правду об этом или это было только его оправданием для какой нибудь мелкой ублюдочной Наследницы? Если припасов в городе не будет, все очень быстро усложнится.

— Будьте уверены, что следующая партия, которую мы получим, уже назначена Пятнадцатому, — заверил он меня.

— А когда, — улыбнулась я, — прибудет этот груз?

— К концу месяца, если на дороге не будет неприятностей, — ответил Рашид.

— А, — пробормотала я. — Это действительно прискорбно.

В глазах тагреба промелькнуло что-то вроде облегчения, но оно было недолгим. Я потянулась за своим именем, и оно почти нетерпеливо обвилось вокруг моей руки, пряди тени сплелись в копье, которое я метнула в чиновника, не промахнувшись. Удар расколол стул позади человека и отправил его вращаться через всю комнату, пока он не приземлился в неуклюжем беспорядке официальных одежд. Я услышала, как три меча покинули свои ножны позади меня, и лениво взглянула на стражников Рашида. Женщина сонинке, отвечавшая за них, подняла руку.

— Подождите, — крикнула она. — Убери руку с этого гребаного меча, Мубаса. Мы не сражаемся с проклятыми легионерами.

— Хм, задумчиво протянула я. — Это удивительно разумно с твоей стороны…

— Сержант Джаха, — подсказала она. — Буду откровенна, мэм, я бы предпочла не вмешиваться в это дело, если это возможно.

— Джаха, ах ты предательница, — прохрипел чиновник.

Сонинке закатила глаза.

— Взятки были хорошие, Рашид, — ответила она, — но я не собираюсь драться с девушкой, которая подожгла полгорода за жалкие тридцать динариев. Это даже не покроет мои похороны.

Внимательно посмотрев на нее, я через мгновение решила, что она не отправится за подкреплением.

— Вы свободны, сержант, — разрешила я.

Джаха судорожно вздохнула, отдала честь и резко ударила по затылку парня, когда тот попытался задержаться и спровоцировать Хакрама. Учитывая, что мой адъютант был самым высоким орком, которого я встречала до сих пор, вид тощего паренька в дешевых доспехах, пытающегося это сделать, был более чем абсурдным.

— Похоже, у тебя появилась какая-то репутация, — с усмешкой заметил Хакрам.

Я потерла переносицу.

— Я все время говорю людям, что на самом деле я не та, кто использовал гоблинский огонь, но по какой-то причине они думают, что я играю скромницу, — сказала я ему.

Крыса фыркнул.

— Когда злодей говорит тебе, что он ни в чем не виноват, это не значит, что он этого не делал.

— Заткнись, трибун, — пробормотала я. — Не смей меня оскорблять в присутствии комиссара, это выставит нас непрофессионалами.

Как по команде, Рашид застонал и встал на колени. Я чувствовала, что он ведет себя несколько мелодраматично: я ударила его самой слабой версией той силы, которую знала. Прием, которому Блэк научил меня, пробивал доспех не хуже настоящего копья. Разбойник в мгновение ока пересек комнату и пнул тагреба ногой.

— Ну-ну, Комиссар, — промурлыкал капитан гоблинов. — Не нужно этого. Хороший чистый пол, никакой грязи.

Я медленно сняла перчатки и положила их на стол мужчины, сделав несколько осторожных шагов, пока не остановилась, глядя на него сверху вниз.

— Как вы уже догадались, у меня есть некоторые возражения против графика, который вы мне дали, — спокойно сказала я. — Завтра Пятнадцатый выдвигается, и рациона, который у нас сейчас есть, хватит нам только до Саммерхолма.

— Ты смеешь нападать на законно назначенного чиновника Башни? — прошипел Рашид. — Я увижу, как тебя повесят за это.

Я вздохнула.

— Забавная история, Рашид. Могу я называть вас Рашид?

— Нет, — тут же ответил он.

— Ты ранишь мои чувства, Рашид, — сказала я ему. — Тебе, наверное, следует быть поосторожнее. Но, как я уже говорила, забавная история. Перед отъездом мой учитель принес в штаб-квартиру Пятнадцатого до смешного большую кипу бумаг. Среди них была форма под названием Отчет Опустошения.

Чиновник побледнел, и я слабо улыбнулась.

— Честно говоря, я не знаю, что в этом деле хуже, — задумчиво произнесла я. — Что у Империи есть специальный бланк для уничтожения бюрократов или что они ожидают, что я заполню его в трёх экземплярах.

— Убив меня, ты не получишь припасов, — сказал Рашид через мгновение, сумев вернуть себе самообладание — ну, такое самообладание, какое только может быть у человека, лежащего на земле.

— Тебе все равно понадобятся соответствующие документы с императорской печатью.

— Мы сейчас до этого дойдем, — заверила я его, присаживаясь рядом. — Сначала у меня к тебе вопрос. Когда Наследница добралась до тебя, это был шантаж или подкуп?

Я видела отрицание на его лице, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, я приложила палец к его губам. Он, казалось, был глубоко оскорблен этим поступком, но мне было все равно. Постоянные снисходительные пренебрежения выводили его из равновесия, а я нуждалась в них, чтобы и дальше подталкивать его в нужную мне сторону.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, Рашид, — сказала я. — Я просто хочу, чтобы ты кое-что знал: когда я встретила Одинокого Мечника, он использовал трюк с именем. Это позволяло ему улавливать, когда люди лгут. Угадай, что я первым делом попросила показать мне своего учителя?

На самом деле я не знала трюка Мечника. Блэк не смог воспроизвести его, хотя он был достаточно хорош в чтении людей, чтобы это не имело реального значения. Я еще не была близка к этому уровню, но до сих пор мне удавалось врать как торговец колесницами Меркантиса.

— Подкуп, — процедил комиссар сквозь стиснутые зубы.

Я вздохнула.

— Ты не облегчаешь мне задачу, Рашид, — сказала я ему. — По крайней мере, я могла бы посочувствовать шантажу.

— Я бы сделал это бесплатно, учаффе, — усмехнулся он.

— О, тебе действительно не следовало этого говорить, — поморщился Крыса.

— Ты когда-нибудь замечал, что на расовые оскорбления всегда налегают тагребы? — задумалась я — Думаю, самое время перейти к тому, что касается печати. У трибуна снабжения Бестии вон там уже готовы для вас все документы. Все они нуждаются в небольшом количестве расплавленного воска и вас, чтобы завизировать.

— И как же ты думаешь заставить меня это сделать, Кэллоу? — рассмеялся чиновник, превозмогая панику и обнаружив нечто, отдаленно напоминающее позвоночник. — Пытки? В тебе этого нет. Почему бы тебе просто не уйти отсюда и не избавить себя от еще большего смущения?

Я ласково похлопала его по плечу.

— Ты прав, я не занимаюсь пытками, — согласилась я. — Даже сейчас я считаю это варварством.

Я поднялась на ноги.

— Позвольте представить вам капитана Разбойника, — сказала я. — Он ужасный зелёный варвар.

Гоблин злобно ухмыльнулся мне, желтые глаза наполнились ликованием. Он наслаждался подобными театральными эффектами в совершенно нездоровой степени.

— Вы говорите самые приятные вещи, босс, — заметил он.

Я снова обратила внимание на Рашида, лицо которого застыло.

— В Кэллоу есть одна старая история, — сказала я чиновнику небрежным тоном. — Это про рыбака, который поймал в сеть волшебную рыбу и обнаружил, что она умеет говорить. Она предлагает ему три желания, если он отпустит ее. Тут есть формула, как во всех сказках: рыбак должен закрыть глаза и произнести свое желание вслух.

Я взяла перчатки и осторожно надела их.

— Вот что я собираюсь сделать, комиссар Рашид. Я скажу свое желание вслух и оставлю тебя в этой комнате с Разбойником.

Мои глаза заледенели.

— И у меня такое чувство, что, когда я вернусь, на этих бумагах будет печать, — закончила я.

Глаза Рашида метнулись к Разбойнику.

— Он просто гоблин, — усмехнулся он, хотя я видела страх в его глазах.

— Мне говорили, что этот гоблин держит в рюкзаке банку с глазными яблоками. Буду с тобой откровенна, Рашид: в данный момент я немного боюсь спрашивать, чьи они.

Брови капитана гоблинов поползли вверх.

— Как ты вообще… , Хакрам, ты трепло!

Высокий орк не раскаиваясь почесал подбородок.

— Я не понимаю, почему люди продолжают мне что-то рассказывать, — признался он.

Я прочистила горло.

— На этом, я думаю, мы закончили. — Я улыбнулась комиссару. — Увидимся через колокол, Рашид. Разбойник, постарайся не устраивать слишком большой беспорядок. Я не знаю сколько здесь платят уборщикам, но этого определенно недостаточно, чтобы справиться с этим.

Я пробормотала себе под нос первые ноты старой песни таверны Лауэра и повернулась, чтобы уйти. Раз, два, три, четыре…

— Подожди!

О, хорошо. У меня не было никакого реального намерения подвергать кого-либо пыткам, поэтому, если бы он назвал это блефом, мне пришлось бы применить что нибудь иное. Я повернулась к комиссару, все еще улыбаясь. Он смотрел, как Разбойник разворачивает на столе что-то похожее на набор саперных инструментов, и его глаза побелели от ужаса.

— Вы хотите мне что-то сказать, комиссар? — поинтересовалась я.

— Просто отдай мне эти дьяволовы бумаги, Кэллоу, — прошипел он. — Я подпишу их.

Я жестом велела Бестии принести бумаги, а Разбойник позволил мужчине подняться на ноги. Гоблин надулся, вид этого, пожалуй, был самым ужасным, что я видела за последние две недели. В считанные мгновения расплавленный воск оказался на бланке заявки, и комиссар использовал императорскую печать. Припасы Пятнадцатого для марша были обеспечены.

— Если бы вы сделали это с самого начала, — заметила я, — не было бы никакой необходимости во всех этих неприятностях.

— Убирайся отсюда, самодовольное Отродье Стены, — устало ответил он. — Ты получила, что хотела.

Я нахмурилась, краем глаза наблюдая, как Крыса убирает бумаги в футляр для свитков.

— Это уже дважды, — заметила я. Чиновник нахмурился. — О чём ты говоришь?

— Дважды вы использовали расовый эпитет, обращаясь ко мне, — уточнила я. — Мне нравится думать, что я терпеливая женщина, Рашид.

Крыса громко фыркнул.

— … но я так терпимо отношусь лишь к глупостям, — закончила я, не обращая на него внимания. — Адъютант, сломайте этому человеку два пальца.

— Есть, мэм, — проворчал Хакрам, делая шаг вперед.

— Ты… ты не можешь, — запинаясь, проговорил Рашид. — Ты уже получила, что хотела.

— Дело не в вас, комиссар, — спокойно сказала я. — Во всяком случае, ничего личного. То, что я делаю, — это учу имперскую бюрократию следить за своим языком вокруг меня. Я не жду, что ты перестанешь быть расистом, я не настолько самонадеянна. Но я ожидаю, что вы будете вежливы. Я думаю, ты запомнишь это, если мы когда-нибудь встретимся снова.

Черный плащ закружился вокруг меня, когда я резко повернулась и направилась к двери, игнорируя звук чьего-то сломанного большого пальца, за которым последовал хриплый крик.

☠

К тому времени, как мы вернулись в штаб-квартиру Пятнадцатого, вот-вот должен был прозвенеть полуденный колокол. Когда я впервые узнала, что Легиону запрещено находиться в столице, я почти ожидала, что в конце концов окажусь в Пустошах. Предпочтительно с возведенными крепостными валами и постоянным полным наблюдением, потому что там была какая-то гадость. К счастью, это был не первый случай, когда один из Легионов должен был быть размещен рядом с Атером, не нарушая закон: в миле к северу от города было несколько полу постоянных лагерей. Они были, как сообщил мне Хакрам, там, где Империя обычно собирала свои армии для вторжения в Кэллоу. Ирония в том, что девушка из Лауэра командует одним из них, казалась восхитительной. Каменные стены с возвышающимися над ними сторожевыми башнями появились в поле зрения задолго до того, как даже мое именное зрение смогло разглядеть стоящих на них легионеров. Прогулка была долгой, но я отказалась взять Зомби с собой, предпочитая остаться пешком, как и остальные мои спутники.

— Не понимаю, почему Предатель был так популярен, — сказала я Бестии, когда мы приблизились к воротам. — Я имею в виду, что он предал почти всех, кто когда-либо имел с ним дело.

— Надо признать, что он был совершенно безумен, — согласился тагреб трибун. — Но что касается Императоров Ужаса, то он был одним из лучших.

— Что-то я не припомню, чтобы он чего-то добился, — ответила я. — И после чего-то вроде Войны Тринадцати Тиранов и Одного, должно быть, пришлось много восстанавливать.

— Это та же самая причина, по которой западные люди любят Бардов, — хрипло произнес Хакрам. — Он был до смешного неэффективен.

— Он сумел предать злодея по прозвищу Предатель, Оруженосец, ухмыльнулся Крыса. — Надо отдать ему должное: у него был только один трюк, но в нем он был великолепен.

Я закатила глаза.

— Я была бы более впечатлена, если бы он правил дольше десяти лет. Глупость не то, что можно использовать как фундамент.

— Но завершение истории нельзя не уважать, — задумчиво произнес Разбойник. — Я имею в виду, отравить себя и повесить это на сотню разных людей? Человек знал, как уйти со сцены.

У каждого народа были свои народные фигуры, когда дело доходило до этого. В Кэллоу самой популярной была, вероятно, Элизабет Олбан, Королева Клинков — у которой было так много историй, связанных с ее Именем, что хронологически для нее было невозможно пережить все из них — но было много героев с красочными легендами, связанными с ними. Мне просто было трудно понять, почему такие, как Император Ужаса Вероломный, так популярны здесь, в Праэс.

— Я бы подумала, что правители на вроде Торжествующей…

Я замолчала, когда все трое моих спутников прижали кулаки ко лбу и пробормотали: Пусть она никогда не вернётся.

— Ладно, — нахмурилась я. — Что это значит? Это не первый раз, когда я вижу, как люди делают это, когда она упоминается.

Крыса поморщился.

— Ты ведь знаешь, что у праэс нет молитв?

Я приподняла бровь. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что нет организованной религии для Богов Внизу, после того как я была воспитана на еженедельных проповедях в Доме Света. Отношения с Богами Внизу были глубоко личным делом, редко более распространенным, чем семья, имеющая общую святыню. Время от времени появлялись культы, но Блэк сказал мне, что Башня взяла за правило разгонять их. Не из-за религиозной нетерпимости, объяснил он, а потому, что у них была история нарушения имперских ограничений на человеческие жертвоприношения. Было немного неприятно думать, что имперская бюрократия может быть меньшим Злом.

— Конечно, — буркнула я.

— Это молитва, Кэтрин. Во всяком случае, настолько близко, насколько это возможно, — сказал Хакрам. — Всякий раз, когда произносится её имя, любой, кто не дурак, обращается к Богам Внизу, чтобы убедиться, что ей никогда не удастся вернуться в Творение.

Я нахмурилась еще сильнее, хотя часть меня слегка развеселилась, когда я вспомнила, что Блэк никогда не использовал молитву, когда говорил об Императрице.

— Это… возможно? — наконец спросила я.

Разбойник усмехнулся.

— Это ты мне скажи, босс. Когда она сдохла, несколько ее Легионов погибли вместе с ней. Скорее всего, они оказались в одном и том же месте. Старушка добивалась большего с меньшими силами.

Ха. Ну, это определенно входило в список вещей, о которых я спрошу своего учителя в следующий раз, когда он будет поддатым. Не то чтобы не было прецедента, чтобы смертный захватил одну из Преисподних, хотя слово смертный было немного неправильным, когда дело касалось Мёртвого Короля.

Я сделала себе мысленную заметку как можно скорее поднять эту тему, пока перед нами открывались ворота лагеря. Горстка легионеров на сторожевых башнях по бокам от них отсалютовала, когда мы проходили мимо, и я ответила кивком, старательно ничего не выражая. Даже спустя несколько месяцев после того, как Пятнадцатый был сформирован, я все еще удивлялась, видя кэллоу в доспехах Легиона, когда бы я ни сталкивалась с ними. А я часто сталкивалась с ними: почти половина моих войск прибыла из вербовочных лагерей в Кэллоу, некоторые из них даже были переведены из других легионов, когда мой собственный был официально сформирован.

Я бы не поверила, что это совпадение, даже если бы Блэк прямо не признался, что это он все устроил. Почему мой учитель устроил это, оставалось неясным. Рыцарь никогда ничего не делал без полудюжины причин, большинство из которых знал только он сам. Сначала я думала, что он делает мне одолжение, но включение кэллоу в Пятнадцатый легион оказалось… чем-то вроде вызова. Ссоры между солдатами были обычным делом в течение первых нескольких недель, хотя Верес жестоко расправилась с нарушителями спокойствия и сумела положить этому конец. Расовая напряженность, к сожалению, все еще оставалась высокой. Я ожидала, что они будут в основном из более консервативных элементов сонинке и тагреба, но мои земляки кэллоу оказались такими же плохими. В этом был какой-то извращенный смысл. Более респектабельные люди не из тех, кто записывается на службу в Легионы Ужаса. Ядро моих новобранцев кэллоу состояло из воров и убийц, которые избежали петли, добровольно вызвавшись на службу, и мало кто из них был действительно рад оказаться здесь.

Ситуация была очень близка к общей драке, когда гоблинские элементы Пятнадцатого начали серию пограничных злобных розыгрышей, нацеленных на новоприбывших. Это была, как позже сказала мне Мастерящая, традиция легионов. Ритуал дедовщины, призванный заставить новобранцев заслужить свое членство в рядах. Кэллоу рассматривали их как личные нападения, и несколько легионеров — как гоблинов, так и людей — оказались в палатке целителя после стычек. Единственное хорошее, что из этого вышло, было то, что все раненые настаивали на том, что они оказались со сломанными костями из-за несчастных случаев на тренировках, вместо того, чтобы признать, что они сражались, разделяя общее недоверие к власти, когда пришло время раздавать наказания. Я провела не один вечер, обсуждая эту тему со своим Легатом, но Верес почти не беспокоилась. Она верила, что Пятнадцатый соберется вместе после первого крупного сражения, невзирая на предыдущие трения.

Лично я думала, что большая часть проблемы была связана с тем, что не было офицеров Кэллоу выше по званию, чем сержант. К сожалению, быстрого решения этой проблемы не было: единственными людьми из Королевства, которые прошли Военный Колледж, были деорайт, и никто из них не остался служить в Легионах после этого. Я не могла назначить легионера из рядовых в лейтенанты только за то, что он был кэллоу, когда у меня были действительно квалифицированные кандидаты из других народов, доступных мне. Потери в боях позволят продвигаться по службе, как бы неприятна ни была эта мысль. Посмотрим, сумеет ли кто-нибудь отличиться настолько, чтобы заслужить повышение по службе. Разбойник отделился от группы через несколько мгновений после того, как мы вошли, вернувшись к своему отряду, но Хакрам и Крыса последовали за мной к обнесенному стеной бастиону, служившему центром операций Пятнадцатого.

Как мой адъютант, Хакрам был, официальным выступающим в качестве моего представителя в Легионе. С практической точки зрения, он в основном информировал меня об отчетах и обрабатывал большую часть документов, которые для меня приходили. Трибун снабжения Крыса, с другой стороны, был частью Генерального Штаба Верес. Он служил начальником отдела снабжения и логистики Пятнадцатого. По-видимому, было принято называть офицера в его должности квартирмейстером, хотя это и не было его официальным титулом. Пара орков — оба из бывшего Крысиного Отряда — стоявшие у дверей бастиона отсалютовали, когда мы проходили мимо, и провели нас в комнату, где уже собралось большинство старших офицеров Пятнадцатого. Несколько старых гобеленов покрывали грубо обтесанные стены, их цвета давно выцвели, хотя они были тщательно очищены от пыли. Большой каменный стол, занимавший центральное место в комнате, был покрыт картой южного Кэллоу, железными статуэтками, размещенными там, где располагались Шестой и Девятый Легионы как гласили последние депеши. Четыре медных рыцаря были расставлены в тех местах, где уже вспыхнули стычки между войсками герцога и легионами.

Легат Верес замолчала, как только мы вошли, и перевела взгляд на меня. Три других человека в комнате сделали то же самое через мгновение. Коммандер Хун была примерно среднего роста для огра, что все еще значало, что ей приходилось неловко сгибаться, чтобы не удариться головой о потолок. Спокойная безмятежность в ее глазах контрастировала с грубым выражением ее лица, намекая на проницательный ум, скрывающийся за ним. Хун Эгельдотир была капитаном Тигрового Отряда еще в Колледже, и ее очень рекомендовали мне Верес и Хакрам. Рядом с ней, постукивая пальцами по камню, стоял коммандер Наук. Он послал мне веселую улыбку, подтолкнув одну из фигур рыцарей на полдюйма вперед, когда Верес не смотрела. О, это сведет ее с ума, когда она это заметит. Наук был, подумала я, немного ублюдком. Но он был моим ублюдком, и это все меняло.

Если командир орков был моим созданием, то нельзя было отрицать, что штабной трибун Айша Бишара принадлежала Верес. Заполучить бывшего тагребского капитана в свой штаб было пока единственной услугой, о которой просила меня мой легат. Я поставила себе целью довести дело до конца: чем глубже в моих долгах будет Верес, тем лучше. Кроме того, она была слишком профессионалом, чтобы обращаться с такой просьбой, если не считала, что Пятнадцатому это пойдет на пользу. Я отправила запрос Блэку, и в течение двух колоколов бюрократическое волшебство Писца позаботилось о том, чтобы Айша была одной из моих.

— Леди Оруженосец, проскрежетала Верес. — Я так понимаю, все прошло хорошо? — Я подавила дрожь от официального обращения, которое она настаивала продолжать использовать. В некотором смысле я предпочитала, когда она постоянно оскорбляла меня, в основном потому, что общение было более честным. Но с того самого момента, как Пятнадцатый был официально сформирован, она стала ужасно формальной по отношению ко мне, и никакие уговоры не смогли отучить ее от этой привычки.

— Ну, — задумчиво протянула я. — В обозримом будущем меня не будут приглашать ни на какие светские мероприятия, но у нас есть документы.

Командир Наук расхохотался, толкнув Айшу локтем в бок — она посмотрела на него так, словно он только что плюнул на шелковое платье, и тихонько наступила ему на ногу. Его ботинки со стальными набойками были достаточно толстыми, чтобы он даже не заметил этого.

— Ты что же, обошлась с ними по-старому? — хихикнул орк.

— А если ничего не взорвётся, это действительно оригинальный подход Кэллоу? — поинтересовался Крыса.

— У того, кто произведет на вас впечатление смешного, есть место в самой глубокой Преисподней, квартирмейстер, — проворчала Верес. — Когда мы получим пайки?

— Они будут на наших складах еще до наступления ночи, — ответил Крыса, ничуть не обидевшись. — Похоже, я неправильно запомнил действительное число солдат в Пятнадцатом, так что в итоге мы получим некоторый избыток.

Не зря красавец тагреб был нашим Трибуном Снабжения. У него был способ получить в свои руки все, что нам было нужно, и даже немного больше, независимо от того, сколько бюрократии стояло у него на пути. Я уже подумывала спросить его, как именно ему это удалось, но ящик с летним вином Вейла появился в моих комнатах раньше, чем я успела. Как он вообще узнал, что это мой любимый напиток, было загадкой, как и то, как он получил его в свои руки, когда сам Вейл в настоящее время был одним из главных оплотов восстания.

— Полезно, — мягко произнесла Хун, ее голос был удивительно нежным для женщины ее роста. — Мы можем торговать с другими легионами по пути на фронт.

— Главное — осторожность, — пробормотала Айша. — Кое-что из этого допустимо, но формально это противоречит правилам.

Я дала понять всем своим старшим офицерам, почему мы должны следовать правилам Легиона, по крайней мере, внешне. Неизвестно, где у Наследницы были друзья, которые только и ждали, чтобы поднять шум.

— О, ты же меня знаешь, — улыбнулся Крыса. — Благоразумие — мое второе имя.

Айша закатила глаза, чтобы не провоцировать дальнейшие шутки.

— Мы будем готовы выступить завтра, легат? — Спросил Хакрам, возвращая разговор в нужное русло, прежде чем мне пришлось вмешаться.

— Больше никаких проблем быть не должно, — согласилась Верес. — Мы выдвинемся с рассветом.

— Неплохо, — промурлыкала я. — Значит, это будет наше последнее совещание в лагере. Это похоже на то, что должно быть отпраздновано напитками. Но только одну чашу, мне скоро надо будет идти.

Верес нахмурилась, когда Хакрам прошел мимо неё, чтобы взять графин с вином. — У вас назначена еще одна встреча?

Я поморщилась.

— Я получила вызов в Башню. Императрица просит, чтобы мы поговорили.

Волна любопытства пробежала по моим офицерам.

— Сегодня нет бала, так что, я полагаю, это будет приватная аудиенция? — прощупал почву штабной трибун.

— В сообщении ничего не сказано, — ответила я. — Просто на всякий случай, Айша, не возникнет ли проблем с тем, что я ношу доспехи? На самом деле у меня нет придворного платья.

Аристократка из тагреба покачала головой.

— Если вас вызвали в качестве Оруженосца, военная одежда вполне уместна. Во всяком случае, вы слишком молоды для обычных вкусов Императрицы.

Я приподняла бровь.

— Я не знала, что Малисия склонна к женщинам.

Айша пожала плечами.

— Она не добавляла мужчин в императорский сераль со времени своего вознесения, так что это нынешнее мнение.

Мои глаза сузились от отвращения.

— Она сохранила сераль? Плачущие Небеса, она была наложницей. Ей следовало бы знать лучше.

Штабной трибун, не дрогнув, встретила мой взгляд.

— При всем моем уважении, миледи, ваша сущность кэллоу проявляет себя. Императорский сераль — это прежде всего политическое учреждение. Конечно, Малисия сохранила его.

— Я не вижу ничего особенно политического в том, чтобы держать женщин, с которыми можно было бы спать, Бишара, — категорично ответила я.

— Это потому, что ты думаешь, что все дело в сексе, — резко ответила она. — Это не так. Консорты делят ложе с Тираном только по собственному желанию. Высокие Лорды и Леди посылают родственников в сераль, чтобы открыто поддержать правителя или оказать влияние. Традиционно это способ для Императора или Императрицы оставить людей неподходящего происхождения при дворе, не проходя через бюрократию.

— Традиционно, — тихо повторил Крыса. — Не будем забывать о Подлом, и он был не первым.

— Держи свою личную позицию подальше от этого, Хасан, — резко возразила Айша. — То, что Император Подлый превратил свой сераль в какую-то… грязную сексуальную темницу, было признаком того, что он потерял способность править, и он заплатил за это своей жизнью.

Я подняла руку.

— Ладно, хватит. Я не знала, что в этом есть нюансы, иначе, очевидно, не была бы так катеогорична. Я полностью намерена продолжить эту дискуссию в другой момент, Айша, поскольку это кажется вопиющей дырой в моем политическом образовании. Но сейчас явно не он.

— Завтра мы покидаем Атер, — сказала Верес, окидывая взглядом всех офицеров. — Так что оставляем политику в покое.

Это был не вопрос. Мы схватили чаши и разлили вино, багровое как Пустошь. Я подняла чашку.

— За Пятнадцатый, — объявила я.

Наук рассмеялся.

— Мы снова идем на Запад, — процитировал высокий орк на языке мтетва.

— Ведя ту же самую старую войну, — эхом отозвались мы, звякнув чашами.

Хорошо, что никто из нас не произнес оставшуюся часть знаменитого стиха.

Вперед, к полям Кэллоу,

Быстрая смерть и неглубокие могилы.