Практическое руководство по злу

Том II / 044 : Победа

— Не проявляет традиционного героического таланта к налаживанию крепких дружеских отношений, но считается лидером среди своих сверстников. Агрессивно реагирует на угрозы. Проявляет постоянную безрассудность и способность думать на ходу. Этот агент рекомендует избавиться от нее, прежде чем она сможет превратиться в существенную угрозу миру королевства. — Доклад только для глаз Лорда Блэка, касающийся императорской подопечной Кэтрин Обретенной

— Висельники, СОМКНУТЬ РЯДЫ!

Моя личная охрана оттащила раненых за стену щитов и начала отступать сохраняя строй под ревущие указания капитана Фэрьера. Я видела, что они на удивление хорошо выдержали нападение дьяволов. Жертв было меньше двух десятков. Отчасти это можно было объяснить тем, что они сражались в обороне и с самого начала не были в центре внимания исчадий преисподней, но дело было не только в этом. Они и раньше держали оборону против дьяволов, в Марчфорде. Они уже прошли через горнило, и все солдаты, которые дрогнули бы перед воющей ордой, были уже мертвы. Если позаимствовать одно из самых жестоких изречений Королевы Клинков, война отделила зерна от плевел. Я отступила за защитную стену, Адъютант отмахивался от всего, что хотя бы отдаленно приближалось к нам. Масего, как я заметила, уже сделал то же самое. Мои солдаты-кэллоу старались держаться от него как можно дальше: Подмастерье показал достаточно того, на что он способен, чтобы мои рядовые легко обходили его.

Возвращение к моей личной охране было больше делом бега, чем борьбы. Висельники теперь находились в дальнем конце улицы, где происходила большая часть сражения, спиной к каменному зданию гильдии, чтобы ограничить количество углов, которые им придется защищать. Я оглянулась на то место, где провела большую часть сегодняшних боев, и поморщилась: оно было забито дьяволами, толпившимися вокруг и начинавшими собираться для наступления на моих людей. Никаких признаков Уильяма, хотя не было никаких сомнений, что ублюдок все еще жив. Для Одинокого Мечника потребуется нечто бо̀льшее, чем дьяволы, даже если у него не будет своего жуткого меча. Я прикусила губу и обдумала варианты. Наследница либо ускакала на лошади на север, либо снова попыталась обмануть меня, продолжая идти пешком на восток. Я склонялась к тому, что она была на лошади: она не стала бы с таким же энтузиазмом избавляться от своих приспешников из Праэс, как от наемников, и Фадила последовала за ней в поездке. Хотя, может быть, она только заставляет в это поверить. Я сдержала желание плюнуть и отложила вопрос в сторону.

Тратить время на размышления о ее трюках будет только ей на руку. На север или на запад? К северу от нас было ритуальное место, которое Одинокий Мечник использовал, чтобы привести ангела в Творение, и мое чутье подсказывало мне, что это была ее цель. Что бы она ни собиралась сделать с этим ритуалом, этого нельзя было допустить. Она была достаточно опасна и без того, чтобы украсть силу ангела или, что еще хуже, исказить ее. Для этого были прецеденты, хотя они были скорее легендой, а не записанной историей. Не то чтобы существующие записи Праэс были настолько надежны, учитывая, что именно тираны решали, что писать. Еще хуже было то, что после завоевания истории Кэллоу были в основном сожжены или конфискованы, и не было никаких других записей, чтобы подвергнуть их перекрестной сверке. На север, решила я. Это должен быть север. Попытка прорваться сквозь дьяволов была рецептом для разгрома, даже с тремя Именованными на нашей стороне, так что нам пришлось бы развернуться. Что сказала Наследница, когда трахнула нас? Двести шагов. Сколько земли это на самом деле покроет? Был ли это сосредоточено вокруг нее? Скорее всего, это был круг, но даже если это и было так, это не говорило мне, были ли эти двести шагов радиусом или диаметром. Вот почему мы привлекаем специалистов, Кэтрин.

— Масего, — позвала я, выдергивая мага из его мыслей. — То, что сделала Наследница, с дьяволами. Как это работает?

Темнокожий маг поправил очки.

— Говоря языком дилетантов, она поставила метафизическое знамя там, где стояла, которое образовывало узор. Внутри этого узора восемь оков для дьяволов, которых она вызвала, сняты.

Вдалеке арбалетный болт угодил шакалу в грудь. Дьявол взвизгнул и отступил, но они уже начали испытывать нашу оборону. Мы не могли больше здесь задерживаться.

— Какова форма узора?

— Круг, — тут же ответил он. — Для настолько поспешного заклинания возможна лишь простейшая форма.

— А двести шагов… —

— Диаметр, — нахмурился он. — Я предполагаю, учитывая количество магии, которую она использовала, чтобы создать его.

Хорошие новости. Пяти улиц направо должно хватить, а может, и семи, если они слишком узкие. Мы потеряем время, но ничего не поделаешь. Я закрыла глаза, представляя, что сделала Наследница. Подождите, Масего сказал узор. Фиксированная точка, которую она не сможет контролировать после того, как сделает это, если только она не будет под рукой.

— Подмастерье, — медленно произнесла я. — Этот узор, ты можешь на него повлиять?

Он моргнул.

— Если бы у меня было достаточно времени, я мог бы его сломать, если ты об этом спрашиваешь. Есть ли в этом смысл? Они не могут плохо себя вести за его пределами, и то, что она сделала, чтобы снять оковы, кажется, привлекает их.

Да, последнее я заметила. Я почти улыбнулась, показав зубы. Хакрам разразился лающим смехом, а Масего смутился.

— Подмастерье, когда она создавала связь, она сделала отверстие, правильно?

— Ты хочешь, чтобы я использовал его для добавления связей, — тут же понял маг.

Работать с умными людьми всегда было приятно.

— Прямо сейчас каждый дьявол в Льесе притягивается к этому узору, как к маяку, — сказала я. — Пусть. Но когда они доберутся сюда? Заставь их драться.

☠

Модификация узора была намного быстрее, чем его уничтожение, хотя и не без проблем. Наследница заложила ловушки в его структуру, потому что, конечно же, она это сделала. Масего принял меры предосторожности, создав небольшой левитирующий шар света, который засасывал поток черного пламени, извергнувшегося в тот момент, когда он вошел в структуру узора. Он также должен был разобрать набор поддельных рун, которые, как он уверял меня, заставили бы сгнить мои глаза, если бы я посмотрела на них. Тем не менее, прежде чем дьяволы начали настоящую атаку, он закончил работу. То, что я увидела потом, я унесу с собой в могилу. С тех пор как я покинула Лауэр, я стала свидетелем великих и ужасных вещей. Прогулялась по территории Башни и прошла через Зал Криков. Я видела, как поле битвы превратилось в адскую пустошь зеленого пламени на Трех Холмах, сражалась с полностью воплощенным демоном в руинах Марчфорда. Ничто из этого не сравнится с тем, как тысяча дьяволов с ликованием рвут друг друга на части в массовой драке, разрывая тела друг друга зубами и когтями. Я почувствовала, как дрожь прошла по всем Висельникам, когда они смотрели, охваченные благоговейным страхом при виде безжалостно нападающих друг на друга монстров. Мы не стали задерживаться, чтобы посмотреть, как разыгрывается драка, и повернули на запад, чтобы обойти узор.

Не было никакого перешучивания, не после того побоища, которое мы только что оставили позади. Мои солдаты были в подавленном настроении, и пока я ехала на Зомби, я следила за нашим окружением. Дважды я видела гоблинов на крышах, кивавших в ответ на приветствия, прежде чем они скрылись в тени. Когорте Разбойника было дано очень специфическое задание, и было приятно видеть, что они были на высоте. Этот конкретный план я разработала с помощью Айши, и хотя события сговорились усложнить его выполнение, мне также был предоставлен великолепный предлог для его использования. К тому времени, когда мы снова двинулись на север, мы уже достаточно углубились в город, и я была удивлена, что мы не столкнулись с солдатами повстанцев. Они, должно быть, отступили за второе кольцо обороны, хотя кто на самом деле отдал этот приказ, можно было только догадываться. Уильям, должно быть, был командующим только потому, что был героем, но он не был полевым командиром. Я ставила на баронессу Дормер, что было неплохо для Пятнадцатого. Насколько я знала, она не участвовала в Завоевании и не имела настоящего военного опыта. Она была тем противником, которого Верес съела бы на завтрак.

Узость улицы, на которой мы находились, заставила Висельников выстроиться в колонну вместо более сильного строя, и мне стало не по себе. Если мы столкнемся с врагом, это будет не очень хорошая боевая позиция. Я подумывала о том, чтобы перенести нас на более широкую улицу, когда увидела впереди одинокий силуэт, спокойно идущий к моим людям. Беда, — подумала я, призывая остановиться.

— Должен быть другой способ, — тихо сказал Адъютант.

— Мы уже обсуждали это раньше, — ровным голосом ответил Подмастерье.

Так оно и было, но отступать было уже поздно. Я бы сначала попробовала поговорить, но моя история общения с людьми была немного запутанной. И все же, кто знает? Было много вариантов для третьей встречи между героем и злодеем. Немногие из них были мне на руку, но иногда приходилось бросать кости, даже если игра была подстроена. Уильям остановился в четырех городских кварталах от моих войск, небрежно проводя мечом по земле. Грубая сила и скорость взмаха создавали перед ним вихри ветра, рассеивая пыль. Сообщение было ясным: Висельники не должны продвигаться дальше. Я спешилась, лениво проверяя свое оружие. Мои метательные ножи были надежно закреплены, а сумка на поясе крепко держалась. Миновав стену щитов, я шагнула вперед, чтобы встретить Одинокого Мечника на поле. Драка с дьяволами, как я видела, не стоила ему никаких ран. Его длинный плащ был порван в нескольких местах, но это лишь придавало ему суровый вид. Кольчуга под ним все еще была нетронутой, а темные волосы стильно взъерошены.

Я была вся в поту под доспехами, искалеченная нога болела, а волосы сбились в узел рядом с открытой частью шлема так, что чесались. Хреновы герои. От него, наверное, пахнет цветами, с горечью подумала я, в то время как от меня пахнет лошадью, кровью и тем, что я влипла по меньшей мере в десятый раз в этом году.

— И вот мы снова встретились, — сказал Уильям, холодно глядя зелеными глазами.

— Так обычно бывает, когда ищешь людей, — сухо заметила я.

— Поскольку Наследница в данный момент не находится в пределах моей досягаемости, я должен объявить наше перемирие оконченным, — сказал Одинокий Мечник.

— Кто бы мог подумать, — монотонно проговорила я. — Увы, ты застал меня врасплох. Будь проклято твое неожиданное предательство.

Очевидно, герой не предвидел такого количества насмешек, когда готовился к этому разговору в своей голове, потому что он дьявольски плохо скрывал свое раздражение. Честно говоря, это было на его совести. Раньше я никогда не выказывала ему никакого уважения, с чего бы мне начинать сейчас?

— Умри, — сказал он. — Желательно, мучаясь.

— У злодеев ограниченный выбор выхода на пенсию, Уильям, — мягко сказала я. — Это не совсем откровение для меня. Но что меня интересует, так это то, что происходит после. Скажем, тебе удалось убить меня. Что потом?

— Тогда твой легион потеряет своего лидера, — сказал он. — Я соберу армию Кэллоу, и мы выгоним ваших мясников из Льеса.

— В данный момент я не отдаю никаких приказов, — заметила я. — Это делает мой легат. А что касается того, что ты выгоняешь Пятнадцатый из этого города… Ну, в последний раз, когда он сражался против настоящей армии, он отшлёпал отряд вдвое больше профессиональных солдат. Половина из них была конной. Думаешь, рекруты и немного дружины юга смогут противостоять таким ветеранам, как они? Уильям, мои солдаты жестоко расправились с дьяволами, когда были лишь голым остовом легиона. Ими руководит женщина настолько умная, что иногда пугает меня, и мы с ней на одной гребаной стороне.

— Закончила хвастаться? — с презрением спросил Одинокий Мечник.

Я заскрежетала зубами, подавляя свой вспыльчивый характер. Боги, это было похоже на разговор с каменной стеной, которая была достаточно разумной, чтобы быть упрямым ослом.

— Я хочу сказать, что эта битва окончена, — сказала я. — Мы в городе. Здесь нет стен, за которыми можно спрятаться, а ваши баррикады только рассмешат моих саперов. Тебе больше не победить, Уильям. Моя смерть ничего не меняет. Во всяком случае, Подмастерью или Адъютанту будет легче убить тебя после этого — больше никакого Правила Трех, которое сохранит тебе жизнь.

— Все эти красивые фразы, прикрывающие одно слово: сдача, — насмешливо произнес он. — Это всегда был твой ответ, не так ли, Кэтрин? Лизать сапог Башни и надеяться, что ваши иностранные хозяева сжалятся над нами.

— Хоть раз в жизни, — прорычала я, — постарайся думать не только о своей гордыне. Чего вы здесь добиваетесь? Восстание окончено, Уильям. Герцог Льес мертв. Блэк разогнал армию графини, даже не вступив в бой. У Принципата свои проблемы на юге, и он не может позволить себе открыть еще один фронт. К вам не придет подкрепление. Ты один.

— Да, — он странно улыбнулся. — Один. Я думаю, это всегда должно было так кончиться. Это… подходит.

— Это не сказка, Уильям, — устало сказала я. — Тысячи людей умрут. Это не будет славно, это не будет героически. Это будут просто груды трупов, разбросанные по улицам, и вороны их обглодают. Все эти жизни погаснет без всякой на то причины.

— Знаешь, я как-то сказал Альмораве то же самое, — сказал герой. — О том, что это не история. Я ошибался. Это история, Кэтрин. Так было всегда. Даже этот разговор — часть её: мое последнее искушение перед концом. Я сделал выбор, Оруженосец, и я останусь ему верен. Есть вещи, за которые стоит умереть.

— А народ Льеса, которых ты лишаешь выбора? Потому что, когда приходит Раскаяние, оно не будет вежливо просить их записаться. Ты лишаешь их свободы воли, чтобы сыграть главную роль в своей маленькой трагедии.

— Ты мало знаешь о Хашмалимах, — сказал он. — Всё, что они делают, — это показывают тебе правду о том, кто ты есть. О том, что такое Творение. Они никого не принуждают, Кэтрин. Это не обязательно, как только к тебе приходит понимание. Остается лишь путь вперед.

— Все, что ты делаешь, это позволяешь какому-то существу из другого мира проникать в головы сотен тысяч людей, чтобы манипулировать их волей, — прорычала я. — Боги, спасите нас всех от принципиальных людей. — Ты действительно такой же, как он, если уж на то пошло. У вас есть точка зрения, и вам все равно, во что это обойдется всем остальным. Потому что вы хотите быть правыми, даже если за это сгорит полконтинента. По крайней мере, злодеи сами знают, кто они.

Уильям рассмеялся.

— А за что выступаешь ты, Кэтрин Обретенная? — бросил он вызов. — Больше года мы сражались, ты и я, и я еще не видел, чтобы ты заняла позицию. Вы утверждаете, что ваш путь — это тот, который работает, но чего ты на самом деле достигла? У тебя нет морали, Оруженосец. У тебя нет убеждений. Как тростник, ты гнешься, как бы ни дул ветер.

— Я хочу мира, — сказала я. — Я хочу порядка. Я хочу хороший урожай и справедливые налоги. Я хочу, чтобы Кэллоу процветал, и мне все равно, кто им правит. Если для этого мне придется заключать сделки с монстрами, я это сделаю. Королевства, империи — это просто ложь, с которой мы все согласны, чтобы наша жизнь имела рамки. Главное — люди, а не обман. Королевство Кэллоу больше не является ложью, которая служит своему народу, и поэтому оно должно умереть.

— Королевство — это больше, чем сумма его людей, — сказал Уильям. — Это имеет более высокий смысл, более высокую цель. Я гражданин Королевства Кэллоу, и поэтому я свободен. И я буду сражаться, чтобы в один прекрасный день все остальные кэллоу могли претендовать на то же самое.

— Я должна был убить тебя в ту первую ночь, — сказала я. — Я не понимала, что я высвобождаю. Я думала, что знаю, да простят меня Боги, но я не могла ошибиться сильнее.

— Слишком поздно, — сказал Одинокий Мечник, поднимая меч. — Давай покончим с этим, Оруженосец. На этот раз нет никакого Чернокнижника, чтобы спасти тебя.

Я спокойно обнажила меч.

— Если я и собираюсь сегодня вбить в тебя истину, Уильям, то вот какую: я тот человек, от которого люди нуждаются в спасении.

Он двинулся подобно молнии. Длинный меч прорезал то место, где только что была моя голова, но я нырнула под удар и ударила его кулаком в живот. Это не сильно помогло — я сомневалась, что он даже ушибется, — но я вплела свое Имя в трюк, и быстрый всплеск темной энергии оттолкнул его. Я воспользовалась преимуществом, делая обманный выпад в сторону его руки, но превратив его в удар, который перерезал бы ему горло. Его клинок поднялся, чтобы отбить мой, когда он грациозно повернулся, и я улыбнулась. Со своим старым мечом он мог бы пронзить мой клинок своим. Но сейчас? Теперь мы оба сражались сталью. Бой был немного более равным. Я двинулась боком, медленно обходя его, а он двинулся мне навстречу. Я собиралась продолжать это делать до тех пор, пока полуденное солнце не попадет ему в глаза — в отличие от меня, у него не было шлема, чтобы защитить зрение, — но этот ублюдок знал, как вести бой на мечах. Прямо перед тем, как шагнуть туда, куда я хотела, он провел пальцем по всей длине своего меча. Произошла вспышка ослепительного света, но я была готова к этому: он проделал подобный трюк во время нашей последней дуэли, и с тех пор я не переставала думать о контрмерах.

Обострение чувств с моим Именем было одним из первых трюков, которым я научилась, но мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я могу делать и обратное. Меньше чем на мгновение я ослепила себя. Когда мое зрение вернулось, я поймала его запястье, когда он опустил свой меч, чтобы проломить мне голову, мой собственный меч ударил его по голени. Я прочертила кровавую полосу сквозь толстые кожаные сапоги и отвернулась от него, поспешно уступая дорогу. Боги Внизу, оттолкнув его замах даже на мгновение, я едва не сломала себе руку. Он был сильнее, чем в прошлый раз, когда мы дрались, и я не имела в виду это в абстрактном смысле: он был физически сильнее. И быстрее, я была уверена. Как ему это удалось, без набора мышечной массы, я не могла знать, но это было похоже на действие Имени. Я в смятении сплюнула в сторону. Мое собственное Имя никогда не было достаточно великодушным, чтобы дать мне что-то физическое, кроме лучших рефлексов, которые, по-видимому, все Именованные получали в любом случае. Гребаные герои. Я все равно с этим разберусь. Если я чему-то и научилась после нашей последней дуэли, так это тому, что не собираюсь бить его мечом. Грубая сила никогда не была моим коньком, когда дело доходило до этого: хитрость и обман были моим хлебом с маслом с тех пор, как я впервые ступила в Яму.

— Твои навыки улучшились, — заметил Мечник.

— Твое Имя — кусок дерьма, как и ты сам, — рявкнула в ответ я.

Я прощупала его защиту острием меча, но его было не так легко заманить в ловушку. Я симулировала удар в его сторону, но была вынуждена поспешно отступить, когда его клинок оказался в дюйме от моего горла. Он превратил движение в удар по моему плечу, толкая вперед, но я развернулась вокруг него. На мгновение мы оказались спина к спине, и я сунула свободную руку в сумку на поясе, выхватив осколочный заряд. Когда мы снова повернулись лицом друг к другу, я вложила в руку струйку силы, энергия потрескивала вокруг моих пальцев. Наслаждаясь выражением удивления на его лице, я ударила его в живот глиняным шариком. Он громко взорвался, отбросив его, как тряпичную куклу. Этот прием сломал мне три пальца, но это была небольшая цена за подобное. Сосредоточившись на мгновение, я сплела нити некромантии и вернула кости на место, когда бросилась за ним. Он попытался встать, но мой бронированный ботинок ударил его в грудь, сбив с ног. Мне пришлось отступить назад, чтобы избежать удара, который скользнул бы в сочленение моих поножей, но я достала метательный нож и метнула его в его руку с мечом, полагаясь на рефлексы моего Имени, чтобы направить бросок. Он вонзился ему прямо в запястье, и он зашипел от боли.

Очевидно, я задела нерв — или артерию — потому что перед тем, как из его тела прошла вспышка света, возникло мерцание силы. Я ловко увернулась, но Уильям воспользовался случаем, чтобы подняться на ноги. Свет вытолкнул нож из его запястья, и рана уже затягивалась. Ну, это что-то новенькое. Значит, разобрать его по кусочкам — не вариант.

Я заметила, что его запястье все еще было окровавлено, поэтому я предположила, что кровотечение все еще возможно. Но в человеческом существе было много крови. Скорее всего, метательные ножи закончатся у меня раньше, чем у него кровь. Более того, я не могла рассчитывать на то, что в ближайшее время у него кончится энергия. Он явно превзошел меня в этом отношении еще до того, как Масего вырезал треть моего Имени. Можно сказать, я была не в своей тарелке. Завязалась тяжелая битва. Чтож, безусловно, стало Борьбой. Что-то темное поднялось в глубине моего сознания при этой мысли, завывая в ярости на Небеса, когда мое Имя, наконец, проснулось. Мои вены потеплели от силы, и я усмехнулась.

— Давай попробуем еще раз, — сказала я.

Я рванулась вперед, боль в ноге исчезла, когда камень тротуара подался под напором моей атаки. Я опустила голову под взмах Мечника и выхватила нож, разорвав его рукав, проскакивая мимо. Кольчуга под ним держалась, но я почувствовала, что разрезала кольца. Гоблинская сталь имела мало равных на континенте. Он повернулся, чтобы ударить меня в плечо, но я парировала удар ножом, заставив его обойти по дуге удар меча, который должен был рассечь его шею. Зажав мое запястье свободной рукой, он заставил его опуститься, сила его хватки продавила пластинчатую броню, но я ударила коленом ему в живот. Он отшатнулся, отпустив мое запястье, и я ударила его рукоятью меча по макушке. Он выругался и попятился, истекая кровью в том месте, куда я ударила. Я не собиралась давать ему опомниться: в считанные мгновения я снова теснила его, раскачиваясь, пока моё Имя смеялось от восторга. Очевидно, он не слишком много использовал голову, потому что удар не замедлил его: ловким движением меча он выбил мой нож из моей руки, позволив кольчуге на его руке поймать мой меч под углом, который сделал удар бессильным. Я отступила назад, бросив нож, а он попытался отодвинуться, чтобы забрать у меня ицициативу.

— К дьяволу все это, — подумала я и снова потянулась за сумкой. Я бросила в него осветительный заряд, и он смотрел оскорбительно скептически, пока я не нацелила на него руку и не выстрелила небольшой вспышкой тени, поймав в воздухе кружащийся боеприпас.

Заряд взорвалась рядом с его лицом со вспышкой света и оглушительным звуком. Открыв, предусмотрительно закрытые глаза, я двинулась вперед. Надеяться на то, что он навсегда ослепнет и у него лопнут барабанные перепонки, как у нормального человека, было слишком оптимистично, но мгновение — это все, что мне было нужно. Каким-то образом, даже ослепленный, он сумел поймать мой первый удар мечом. Я пропустила его, крутанув запястьем, чтобы превратить атаку в дуговой удар, который попал ему в плечо. Я потянулась к своему Имени, когда ударила, черпая его силу, и почувствовала, как кольчуга поддалась. Мой клинок стал красным. Я снова почувствовала, как его сила растет, но я стиснула зубы и потянулась за своей, ударив его в грудь самым тяжелым копьем теней, которое смогла собрать. Остаток его плаща был разорван ветром, его сила рассеялась, а кольчуга задымилась. Я выигрывала. Боги, я действительно выигрывала. Он упал на колени, но теперь его глаза работали. Рыча, он рубанул меня по боку. Я позволила броне принять его, подшагнув, чтобы смягчить удар. Моя рука потянулась к сумке в третий раз, вынимая очередной осколочный.

Его глаза расширились, и я могла видеть мыслительный процесс, проходящий в его голове, ясный как день. Я закончу движение прежде, чем он успеет переместить свой меч, чтобы остановить меня. Он открыл рот, чтобы что-то выкрикнуть. Его сила сверкнула в третий раз, но с торжествующим рыком я сунула заряд в его открытый рот. Прежде чем свет смог полностью проявиться, я выстрелила вспышкой тени в заряд, и он взорвался.

Тело Одинокого Мечника скользнуло по камням, его драгоценный свет не помог ему. Когда инерция перестала нести его, он не смог подняться, слабо подергивая конечностями. Я уже чувствовала, как сила, которую я получила от своего аспекта, покидает меня с каждым ударом сердца — я была щедра с ее использованием, что заставило ее закончиться даже быстрее, чем обычно. Я знала, что в тот момент, когда он исчезнет, я буду истощена, и моя нога будет очень реальной проблемой, поэтому я должна была закончить это быстро. Ловушка, подумала я, продвигаясь вперед. Это похоже на проклятую ловушку. Поверженный герой, которого только что избили, не в силах пошевелиться? Это была та часть, где я произносила свой монолог, а он начинал свое возвращение. Но я не могла просто оставить его там. Он уже показал, что может исцелить себя до некоторой степени, и если он вернется из этого, я буду в глубокой, глубокой… беде. Я бы дала больше половины шансов на то, что я останусь без сил в тот момент, когда мой аспект отключится. И если дело дойдет до состязания в мастерстве между нами, я умру очень страшной смертью. Ну, у меня был последний сюрприз в моем ранце. Очень осторожно я достала свой последний глиняный шарик. Мне пришлось вложить меч в ножны, чтобы чиркнуть сосновой спичкой и зажечь фитиль в гоблинском огне. С бешено бьющимся сердцем я швырнула снаряд в героя.

Еще до того, как снаряд прошел половину пути, я поняла, что совершила ошибку. Рука Одинокого Мечника слабо поднялась, размахивая мечом. Он проскрежетал одно слово.

- Размах.

Его запястье дернулось, и налетел шторм, словно он расколол мир пополам. Гоблинский огонь взорвался в воздухе, распространяясь каплями, которые падали повсюду. Это было, решила я, плохо. Через мгновение последние остатки моей силы, дарованной аспектом, иссякли. Я не совсем выбилась из сил, но не смогла бы сделать копье, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Что вполне могло бы случиться. Это было, решила я, очень плохо.

— Восстановление, — прохрипел Одинокий Мечник.

Свет распространялся по его телу толстыми нитями, исцеляя раны и поднимая его. Он выглядел плохо, но определенно двигался.

— Очень, очень плохо, — пробормотала я.

Очевидно, мы миновали стадию стеба, потому что Уильям набросился на меня еще до того, как исчезли отблески света. Моя рука двигалась вяло, но я парировала первый удар, свободной рукой потянувшись за другим метательным ножом. Пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.

— Нет, — прорычал Одинокий Мечник.

— Да? — рискнула я, но это слово было заглушено тем, что наруч, закрывающий мое запястье, полностью раскололся под его хваткой.

Я ударила его по лицу рукоятью меча, но он не дрогнул и оттолкнул меня.

— Я бы согласилась на может быть, — сказала я.

Мой язвительный сарказм, к сожалению, не пролил крови. Плачущие Небеса, я была почти уверена, что он вывихнул мое запястье тем движением. Это довольно резко ограничивало мои возможности. Он снова надвинулся на меня, глаза светились так интенсивно, что у меня разболелась голова от одного взгляда на них. Я наносила удар за ударом, отступая. У меня заканчивались уловки, чтобы повернуть все вспять. Отбив мой клинок, он ударил своей рукоятью по моему единственному функционирующему запястью — от удара я выронила меч. Что ж, у меня все еще были ножи. Клинок героя пронзил пояс, удерживающий пояс на мне, хотя мне удалось выхватить один, прежде чем они упали на землю. У меня были ножи, мысленно поправилась я. Одинокий Мечник, к несчастью, принес длинный меч в бой на ножах, что, строго говоря, давало ему некоторое преимущество. Я двинулась вокруг и подобралась поближе, но он подсек мои ноги. Я ударилась о камень с глухим стуком, и он встал надо мной с поднятым мечом.

— А теперь, — торжественно произнес он, — мой Триумф.

— Ты знаешь, в чем разница между Оруженосцем и Мечником? — прохрипела я.

Он удивленно моргнул.

— У меня есть лошадь, — объявила я.

Мгновение спустя Зомби ударил его в спину. Я закрыла глаза и потянулась к сердцу некромантической конструкции, где Разбойник ловко воспроизвел то же устройство, которое он сделал для броши в волосах Масего. Кусочки кости шаркнули друг о друга, когда я использовала последние остатки своей силы, производя единственную искру. Подрывные заряды, спрятанные внутри моего скакуна, взорвались мгновенно, и мир стал белым, жар облизал мое лицо.

Через мгновение я открыла глаза, хотя и не помнила, как закрыла их. Я попытался пошевелиться, но у меня все было сломано, и я лежала не там, где раньше. Дьявол, я потеряла сознание. Моя правая рука выглядела так, как будто я пыталась сделать из нее узел, что было малообещающе. К тому же моя нога, по-видимому, горела. Гоблинский огонь. Подавив ужасный крик боли, я сумела сесть и поспешно расстегнула понож с зеленым пламенем на нем, слабо отбросив его. Моя левая рука слепо нащупала опору, запястье пульсировало от боли, но вместо этого я нашла что-то металлическое. Мой нож, поняла я. Тот, который Блэк подарил мне, казалось, много лет назад. Мои мысли были медленными и бессвязными. Я нашла взглядом Уильяма, лежащего без сознания в нескольких футах от меня, и потащилась по земле, все еще сжимая в пальцах нож. Как только я подошла достаточно близко, я с усилием вонзила нож в его незащищенную шею. Сталь погрузилась в плоть, и я издала торжествующее шипение. Глаза героя открылись, и он пробормотал какое-то слово.

- Восстановление.

— Да ладно тебе, — прохрипела я.

Уже закрывающаяся рана выталкивала мой нож. Струны света были не такими густыми, как в прошлый раз, но все еще работали. Я вытащила нож и снова ударила его. Вернее ударила бы, если бы он не поймал меня за запястье. Он поднял другую руку, и я увидела его меч, сияющий, как озеро в лунном свете. Он прошел через мою броню, как через пергамент, погрузившись прямо в мое сердце. Герой приподнялся на корточки.

— И на этом все кончается, — сказал он.

Я чувствовала, как мое Имя бежит по моим венам, но не для того, чтобы спасти меня, а для какой-то… более глубокой цели. Значит, это правда. — Мы проклинаем нашего убийцу последним вздохом, — рассказывал Блэк.

— Ты умрешь еще до конца дня, — прохрипела я.

— И все же, — улыбнулся Одинокий Мечник, — я победил.

В глазах у меня потемнело. Я чувствовала, как жизнь покидает мое тело. Я безмятежно улыбнулась.

— Попался, — подумала я и умерла.