Занимательное ботоводство

Праздник без улыбки

Удивительный праздник Новый год. Его празднуют все, но все празднуют по-разному. Взять две незнакомые, абсолютно разные семьи — не удастся найти и пяти глобальных различий в общем порядке празднования. Одновременно с этим, углубляясь в детали, не удастся найти даже пяти общих черт — настолько всё будет отличаться.

Максим Филатов из года в год отбывал номер, начиная смутно подозревать, что это уже навсегда. Он не то чтобы не любил свою семью. Да и их сложно было в этом упрекнуть. Но любовь эта представляла из себя странное зрелище, когда тебя хвалили за любые успехи, но затем кто-нибудь непременно говорил что-то вроде:

— Да фигня все эти твои рисунки! Такси — вот чем надо по жизни заниматься. Картинами семью не накормишь!

Далее начиналось многоминутное обсуждение, чем же надо заниматься в жизни. С фразами, непременно заканчивающимися на: «Но только не рисунками!». Сам же вариант заняться тем, к чему душа лежит, даже не рассматривался.

Оулле, как ни странно, привык праздновать в кругу друзей, причём так, будто этот Новый год — последний. Странным образом по возвращению на родину возникла проблема не только с друзьями, но и с желанием снова играть в игру «проверь, сколько сможешь выпить». Зато рядом нашлась Лина, сама предложившая составить компанию, но абсолютно далёкая от того, как это должно выглядеть на практике.

С одной стороны, не хотелось повторять семейные застолья — унылые, с точки зрения девушки, и к тому же крайне трудозатратные. С другой же, воспроизводить «казарменный» опыт не следовало категорически. В итоге на свет родилось нечто, что надолго станет новой традицией.

— Идея двенадцать часов подряд смотреть фильмы на Новый год кажется мне странной, — деликатно заметил Оулле.

— Ты хоть знаешь, что это за фильмы? — устраиваясь поудобнее, с возмущением спросила Лина, словно сам вопрос уже был крайне оскорбительным.

— Нет. Только слышал о них. — Оулле смущённо, как будто извиняясь, добавил: — Говорили — хорошие.

— «Хорошие», — передразнила девушка. — Ох, дитя джунглей!

— Саванн. Там саванны. — Её смерили кислым взглядом. — Так, говоришь, мы должны начать так, чтобы через пять часов прозвучала фраза «Итак, началось»?

— Ага! — Лина расплылась в улыбке. — В этом вся суть! — Заметив неоднозначную реакцию, она добавила: — Тебе понравится, обещаю!

Игорь Тукановский в плане празднования Нового года был настоящим оборотнем. Он везде и всегда вписывался с одинаковой лёгкостью, присутствуя как «свой» на любых застольях, посиделках, вписках, поминках, сороковинах, свадьбах, мальчишниках, просто попойках и даже работая в праздник. Хотя последнее случилось всего один раз: тогда Игорь был в гордом одиночестве, если не считать за общество двух бабушек в коме и одного сумасшедшего деда, который принял салюты за нападение пришельцев и прямо с капельницей побежал искать, где тут записывают в ополчение.

Яна Красенко в смысле Нового года придерживалась на удивление консервативных и даже в каком-то смысле примитивных взглядов. Посидеть за столом, проводить старый год, встретить новый, позвонить всем, кому можно позвонить, и пойти спать. Никаких изысков, никаких причуд.

— Это самое скучное, что я слышал в своей жизни, — выслушав план на ночь, оценил Игорь без намёка на улыбку.

— Предложи своё, не скучное! — фыркнув, с вызовом заявила Яна.

Новый год они встречали в конечном счёте счастливые, но в травмпункте. Осуждение со стороны дежурившего фельдшера было неописуемо:

— Молодые люди, ну вы же уже вроде не настолько молодые, чтобы не понимать, чем закончится катание на коньках ночью, выпивши!

— Да там один бокальчик был, под куранты! — оправдался Игорь.

Попутно он пытался вспомнить, куда подевалась бутылка вина, которую они взяли с собой, после того как решили, что одной бутылки шампанского им точно будет мало. Кажется, её они опустошили аккурат до того, как Игорю пришло в голову разогнаться и попробовать сделать сальто…

Семейная чета Лютцевых когда-то в прошлом привыкла отмечать Новый год путешествуя, в каких-нибудь в меру экзотических, главным образом тёплых странах. Затем был год семейного разлада, когда праздник пал жертвой очередной ссоры. В нынешний же решили поступить по уму и потратить деньги на стратегический запас памперсов. Острый же недостаток путешествий компенсировали просмотром старых, подзабывшихся фото.

— Подумать только: на этом фото у меня есть талия! О, и это я помню: ты сейчас косишься на ту бабу в купальнике из верёвок. А здесь у нас…

— Мартышка украла твоё мороженое. Ты гналась за ней два квартала и по итогу, потеряв тапок и серьгу, оказалась в гетто.

— Точно-точно! Хорошая была серёжка, мама подарила. — Ира печально вздохнула и рефлекторно посмотрела в сторону компьютера.

Разговор неожиданно свернул в сторону неприятной темы.

— Ты не обязана этого делать. Я не настаиваю…

— Так надо, — перебила Ира. — И мне, и им. Особенно мне. — Она резко сменила тему. — Как там, кстати, в Амбваланге?

— Ну-у-у, знаешь: пепел с неба, огонь из земли, половина города в руинах, никто ничего не понимает, но все очень хотят найти того, кто это сделал.

— Хе… — невесело усмехнулась Ирина и ещё раз с тревогой посмотрела в сторону компьютера.

Новый год в «Хрониках» и до того был весьма специфическим событием, а уж в этом году на фоне таких-то событий — и подавно принял весьма специфическую форму.

Взрыв в Ганзе с каждым часом обрастал всё новыми и новыми деталями, подробностями, историями. Прежде всего он, конечно, обзавёлся названием, став известен как «День двух солнц».

От него, так или иначе, пострадал весь мир. И хотя землетрясения, бури, шторма, цунами, токсичные осадки и буйство магии было сложно назвать чем-то приятным, самое «веселье» ещё только предстояло пережить. Различного рода природные катаклизмы случались с миром «Хроник» и ранее. Конечно, не настолько сильные и повсеместные, но всё же любые разрушения можно отстроить. Было бы желание.

Никакого желания всех игроков не хватило бы на то, чтобы отстроить Ганзу и сопредельные территории. То, что не превратилось в пока ещё безымянный кратер, стало выжженной магией пустошью. При всех внешних сходствах от радиации это в корне отличалось тем, что радиоактивное излучение поддавалось изучению. Магия же словно нарочно старалась свести с ума любых исследователей, взявшихся систематизировать её эффекты. Кроме того, было не ясно, пройдёт ли это в принципе когда-нибудь. Имелся немалый риск, что эти земли так и останутся опасным пятном на карте.

Так или иначе, мир готовился к завтрашнему дню, на удивление трезво оценивая, насколько благополучным это самое «завтра» может быть или, правильнее сказать, не будет. Не ясно, на что Фрайк и его подручные надеялись, проворачивая это всё, но вряд ли они всерьёз предполагали, что общая беда только сплотит игроков.

Причём никто даже не сомневался особо, кто именно стоял за взрывом, хотя поймать исполнителя представлялось затруднительным делом по целому ряду факторов. Разговоры об этом пошли с первых же минут, и гробовое молчание публичных страничек Фрайка лишь усугубило положение дел.

Так или иначе, прежние раздоры внутри игрового сообщества «Хроник» оказались забыты или, во всяком случае, утратили на время свою актуальность. Вкупе с наступлением Нового года — как ни крути международного праздника — это создало неповторимую атмосферу всеобщего единения и примирения. День двух солнц стал не концом света, а началом чего-то нового.

Затем по миру пронеслась благая весть. Свершилось самое настоящее новогоднее чудо. И никого не волновало, что оно случилось не с бухты-барахты и вообще ещё до тридцать первого числа. Хорошие новости были сейчас дороже золота.

— Великий герой Фалайз победил лича Кориандра! Орда Лямбда разбита! — рассказывала большущей толпе с театральным придыханием в голосе журналистка Кимера, оказавшаяся проездом в засыпаемом пеплом Амбваланге.

Не то чтобы она кого-то могла удивить этими новостями. В последние дни ими было забито абсолютно всё, вплоть до телевидения. Тем не менее слушатели неизменно находились. Люди, уже порядочно уставшие разгребать завалы обрушившихся зданий, тушить пожары и убирать пепел, искали хоть какой-то лучик надежды. Знак, что это однажды, так или иначе, закончится.

— А я кстати, — раздалась из рядов игроков реплика, принадлежащая широко известному в городе броннику Свену, — его знаю — славный парень, из наших!

Раздался гул множества голосов. В конце концов Фалайз, Тукан и Фиона пробыли довольно много времени в Амбваланге и перезнакомились с кучей народу.

— Гадюкино на слуху, — глядя на сборище из окошка своего кабинета, сказал Фопс и, усмехнувшись, куда тише добавил. — Они ещё название хотели поменять.

— Гильдия в спешном порядке открывает там отделение, — поделилась с ним новостью Чиала.

— Неужели город ждёт потеря такого ценного специалиста, как ты? — прищурившись, спросил городской управляющий.

— Возможно. — Администратор гильдии Приключенцев, усмехнувшись, уточнила: — Будешь скучать?

— Буду вспоминать, — холодно ответил Фопс. — Может быть, пришлю как-нибудь открытку.

— Только не очень большую, пожалуйста — боюсь лопнуть от счастья.

Гадюкино довольно легко пережило прямые последствия Дня двух солнц. Сказывалось расстояние, география и даже погода. Минут тридцать дрожала земля под ногами, пару часов с неба капала какая-то противная — ни снег, ни дождь — серо-чёрная жижа, и в общем-то всё на этом. На фоне творящегося в остальном мире — сущие пустяки.

Куда большие неприятности принесли остатки орды Келиандра. Их ещё только предстояло долго гонять по лесам и болотам. И как бы дико это ни звучало, данное обстоятельство только играло на руку селу. Хотя на самом деле последнее слово было уже неактуально. На фоне всех этих событий Гадюкино стало городом, пускай пока ещё небольшим. Такой городок во всех смыслах.

Возвращаясь из Дракенгарда, Фиона увидела на месте ещё недавно никому не нужного лысого холма, окруженного непролазным лесом, уже знакомую приятную, отдающую душевной теплотой картину непрерывной стройки и всеобщего оживления. Дня не проходило, чтобы к ним не прибывала очередная группа поселенцев. Одиночки же приходили просто круглосуточно. Не всем, но многим из них требовался свой закуток, а лучше домик, а ещё лучше — целая усадьба. Места пока было предостаточно.

Жрица уже даже не занималась организацией этого всего — при всем желании на это бы не хватило никакого времени. Просто вывесила список требований, которые можно было свести к простой формуле: «живи как хочешь, только не мешай другим и плати налоги».

Конечно, процесс адаптации и притирки ещё только начинался. Далеко не все оказались готовы к здешним реалиям вроде стражи из гоблинов и нежити или неприкосновенности мест их обитания. Другие с трудом принимали резкую перемену социального статуса — на новом месте старые заслуги значили очень мало, а способности требовалось заново подтверждать. Гильдиям и кланам Гадюкино ещё только предстояло сформироваться.

На восточной оконечности городка Фиона повстречала Тукана. Не в первый раз она видела его здесь:

— Трактир, возле которого ты вьёшься круглосуточно. Вскоре станет очень популярным.

Крестоносец недоумённо на неё посмотрел. Учитывая, что саму постройку только-только начали возводить — это заявление было либо чересчур оптимистичным, либо пророческим. Они и название-то выбрали буквально этим утром. Получилось шикарно: «О, смотри, трактир!» Впрочем, Тукан знал, что дело не в названии и что оба этих ответа неверны. Настоящий же лежал отнюдь не в плоскости оптимизма или экстрасенсорных способностей.

— Ты что-то знаешь?

— Что-то знаю, — не стала спорить жрица, глядя на него и улыбаясь.

— Полагаю, дело не в моей чрезмерной харизЪме, которая прославит нас на весь мир?

— Хех, вряд ли она сыграет заметную роль.

— Ну, знаешь, я бы не стал загадывать! — Вдруг Тукан сделался серьёзным. — Сегодня слушал какого-то умника, дескать, население пострадавших регионов будет уходить в другие, менее освоенные. Теория колец и всё такое. Мы вроде как в третьей или четвёртой зоне расселения оказываемся…

— «Умник», мда-а-а, хе, — хихикнула Фиона. — Глупо думать, что люди толкались плечами в Ганзе, потому что Амбваланг или Асцент недостаточно освоенные регионы.

— Ты думаешь, что… — крестоносец мудро замолчал, дабы не сказать чепухи.

— Нет, ну вряд ли сюда поедут банкиры или клерки, — задумчиво оценила жрица. — Но насчёт остальных я бы не стала загадывать. — Она обвела рукой горы, окружавшие долины по периметру. — Ты знал, что эта гряда не только безымянная, но и ни разу не обследовалась на предмет ресурсов? А у нас тут ещё та твердыня, побережье, река…

— Болото, — поправил её Тукан.

После поражения монстры сумели всё же сделать пакость. Они разрушили одну из плотин, которой перегородили русло Синей. И на этот раз природа не стала покорно слушаться посторонних. Случившийся разлив превратил окрестности Дракенгарда в малоприятное месиво из земли, ила, глины и множества тел.

— Ты, кстати, знал, что паладины покидают крепость? — спросила Фиона.

— Догадывался. Когда увидел воду по колено, — не удивился крестоносец. — Куда покидают?

— На север. Магистр сказал, что они займут старые фортификации на границе. Или построят новые, если тех не осталось.

— Наш северный рубеж? — уточнил крестоносец и с хитрецой подмигнул. — Не волнуйся, я буду держать твой сюрприз в тайне. Кстати, хмыри уже прибыли и ждют.

— Подождют.

— Им там под Дракенгардом совсем делать нечего, — усмехаясь, заметил Джон Рид. — Долина Келлес вернулась под контроль игроков, и наступление продолжается, — проговорил он задумчиво и вновь усмехнулся, но очень натянуто. — А тут нам снова карту красить, ха! Эх…

Дела в Союзе Свободных Советских Территорий обстояли не очень оптимистично. Собственно, именно поэтому в этом кабинете сегодня и собрались самые высокопоставленные чины этой страны. Обсудить, что будет завтра и будет ли оно вообще.

СССТ был равнинной страной, а их граница с Ганзой проходила в лучшем случае по рекам. Никаких естественных преград на пути катаклизма. Магический ядерный взрыв здесь имел колоссальные последствия, а ущерб просто не поддавался подсчёту и лишь увеличивался с каждой минутой. Руины, оставшиеся от столицы — города Васюки — буквально засыпало едким, магическим пеплом и огнём с неба. Потенциально такое же будущее ждало всю страну.

— Давно такого не было, — пыхнув дымом из трубки, отметил Радек. — Хорошая новость сейчас на вес золота, а тут сразу несколько — и каких!

— Если это будет не разовой акцией, то нас в ближайшее время ожидает много таких новостей, — сообщил, не скрывая радости, Макманус и добавил куда более мрачно. — Вопрос: что нам с этим делать? Отправляться туда и искать себе место в новом мире?

— Наши «замечательные» соседи с севера нас, конечно, никуда пропускать не станут, — сообщил кто-то едко. — Им-то переселяться нет острой необходимости.

— Значит будем строить постъядерный социализм как есть — здесь, — пыхтя трубкой, усмехнулся Радек. — Нам не привыкать восставать из пепла! А уж строить воздушные замки так и подавно…

Последнее было шуткой, но очень близкой к реальности. Союз уже несколько раз восставал ранее из руин. Для многих его соседей это было весьма неприятным сюрпризом.

— Мы никуда не уйдём, — поставил точку в этом вопрос Рид. — И не потому, что нам не дадут. Потому что нам нельзя уходить, — он указал на карту. — Не нужно быть пророком, чтобы понять, как будут действовать наши соседи. «Северяне» и «Федераты» станут грабить и уничтожать караваны на восток. Наживаться на несчастье других. Хотя их большинство бед даже не коснётся: те земли не станут пустыней.

Повисла тягостная, липкая тишина, преисполненная безысходностью. Один лишь Радек пыхтел своей трубкой, как будто безразличный к этому всему.

— Только работая все вместе, мы преодолеем это! — продолжил Рид решительно. — Мы станем безопасным и — главное — бесплатным путём на восток. Каждый, кто решит искать себе новый дом где-то ещё, должен знать, что здесь — в Союзе — их защитят, проводят и при необходимости помогут всем, чем смогут. Только так мы уцелеем и отстроим свой дом заново! Только так в СССТ наступит «завтра»…

В Гадюкино появились улочки. Именно в уменьшительно-ласкательной форме. Улицами, в полном смысле слова это пока не было. Названия оказались под стать — весьма незатейливыми: Холмистая, Лесная, Рыночная и Штабная. Вряд ли, конечно, такие имена сохранятся в будущем, но Фиона ловила момент и умилялась этому здесь и сейчас, пока шла в штаб. Было что-то такое в процессе путешествия по Холмистой улочке под крики одного из новоприбывших торговца, зазывавшего к себе публику:

— Покупайте ковры Бергама! Лучшие ковры Бергама из возможных! Вы не найдёте ковров Бергама лучше, чем у Бергама!

Путь этот был непростым и в обычный день, а уж после того как жрица отсутствовала в городке несколько суток — спасибо паладинам и переговорному процессу — её внимания искали просто все. Кто из чистого расчёта, кто сугубо дружески:

— Давай сошьём тебе новое платье, — приобнимая, предложила Миранарра, когда Фиона проходила мимо её ателье. — Тут такой шёлк пришёл — загляденье! Тонкий, как паутина! Статы будут…

— Спасибо, но мне пока в этом неплохо, — отказалась жрица, хотя после битвы была вынуждена ходить в старой потрёпанной одёжке.

Не успела она и двух шагов ступить, а ей уже утробным голосом предложили иное:

— Хочешь яблочка? А бананчик? Персик? Авокадо? Лайм? — Жиробасер слегка выкатился из своего нового магазина. — Я, кстати, проверил ту свою шутку насчёт палки! Это не шутка!

Он был в полном восторге от происходящего, а уж кто-кто, а этот игрок точно знал, что такое полнота чего-либо. Фиона только рукой махнула, мол, «не сейчас».

Раздался режущий ухо скрежет. Звучало как боевой горн каких-нибудь тварей из преисподней, но это всего лишь Рен Нетцер закончил вешать массивный замок на не менее крупногабаритную клетку, стоявшую без какой-либо видимой причины прямо у входа в один из домов.

— Я его поймал! — не без гордости сообщил дворф, указывая на табличку, гласившую: «Киноварь и много кто ещё. Преступник. Особо опасен!».

— Он сбежит, — пожав плечами, напомнила жрица. — Уже сбегал. Дважды.

— Поймаю ещё, — в тон ей сказал Рен Нетцер. — Мы ему крепко в душу запали, но я буду на чеку.

Тут так и напрашивалась фразочка вроде «чем бы дитя не тешилось», но Фиона тактично промолчала. И даже слегка, ободряюще улыбнулась.

— Как городской управляющий и законный представитель интересов городского совета…

— У нас нет такой должности, да и самого городского совета, Руплет, — осадила его Фиона. — У нас монархия, а я — регент. — Убедившись, что эльф достаточно сник, она добавила: — Обратись к Таппену — он тебя выслушает.

Руплет шутки не понял. Вероятно, он вовсе не знал, что его бывший начальник, а ныне формальный глава всех выходцев из Нокса, в жизни работал в психиатрии.

Едва не сбив с ног, мимо Фионы пронёсся Горчер. Судя по его вороватому виду, он спешил оказаться где-то не здесь. В данном случае «где-то» находилось к югу от городка.

— Ты меня не видела! — крикнул торговец, не сбавляя хода и зачем-то добавил. — Я ничего не сделал! Ни-че-го!

— Я так и поняла, — сказала в общем-то уже сама себе Фиона.

Как будто из-под земли появился Сатериасис и ещё пара громил в нелепых нарядах людей, которые никогда не видели Америку тридцатых, но очень желающих скопировать эпоху. Выглядели они злыми и очень уставшими от беготни.

— Туда, — жрица указала рукой на восток. — Понёсся в сторону Дракенгарда.

Незадачливые мафиози синхронно кивнули и, не заметив подвоха, кинулись в погоню. Фиона проводила их с улыбкой, полной наслаждения.

Поздоровавшись с ещё половиной городка, а с другой познакомившись, жрица наконец добралась до домика на курьих ножках. В качестве штаба это место служило последние дни. Сносить такое примечательное творение природы никто не собирался, но и заседать там больше резона не было. Банально на всех ответственных не хватало места, да и неудобно было.

Фиона пришла как раз вовремя, чтобы увидеть Калиту во главе некоего отряда, больше похожего на экскурсионную группу. Вампирша как раз заканчивала последние увещевания:

— Идти будем с моей скоростью! Отстающие меня не заботят. Кто обнажит оружие без спроса или рот откроет где не надо — кикну. В путь!

Вела она их в Некрополь. Разумеется, не с целью что-то ограбить или кого-то убить. Возможно, имело смысл записать или запомнить имена будущих игроков-личей — первых в своём роде как-никак. Впрочем, Фиона лишь помахала им ручкой и, улыбнувшись, напутствовала:

— Удачи!

Калита, однако, убедившись, что все идут в нужном направлении, чуть подзадержалась, чтобы смущённо, переминаясь с ноги на ногу, с большим трудом сказать:

— Ты не так плоха, как я думала раньше, кхм.

— Знаешь, я почти готова сказать, что это взаимно, — слегка приобняв обомлевшую вампиршу, ответила жрица.

— Ничего не могу с собой поделать, — несколько неловко отвечая на объятия, смущённо призналась Калита.

— И не надо! — успокоила её Фиона, отстраняясь. — В тот день, когда ты станешь похожа на Эланну или Фалайза, я решу, что сошла с ума. Или что мир окончательно и бесповоротно летит в тартарары!

— В таком случае если ты изменишься к худшему — я тебе этого тоже не забуду! — осклабившись предупредила вампирша.

— Эй, парень, ты ведь дикий маг, ха, понима-а-аю! Это ныне очень модно, — донёсся окрик субъекта бандитского вида по имени Лензор. — Хочешь то самое зелье, которым Фалайз убил того лича, а?

Всё бы ничего, но происходила эта сцена в тёмном переулке Заводного города. И будучи подземным городом, темнота в этом месте имела свою, ни с чём не сравнимую текстуру и густоту, придававшую происходящему совсем уж тревожный вид.

— Скидка тридцать процентов, только сегодня, только тебе!— добавил его компаньон по имени Снекер. — За эти большие испуганные глаза!

Покупатель был так растроган таким внезапным предложением, что оставил им вдвое больше необходимого, и, даже не пискнув про сдачу, скрылся со скоростью ветра. Зелье он и не пытался забрать. Уличные «торговцы», проводив его усмешками, оглядели полупустые улочки Заводного города.

— Мда, пустеет местечко, — протянул Лензор. — А мы тут только начали разворачиваться! Только дело пошло!

— Угу, полгоры разворотило, — поддакнул Снекер. — Бежит народ. И нам пора, пока всё бабло на восток не ушло.

— Я слышал, там счас такие темы есть — деньги рекой течь будут! Если вовремя вписаться…

Несмотря на то, что большая часть их прежних «авантюр» окончилась в лучшем случае ситуацией, когда все остались при своих, «торговцы» даже и не думали прекращать попыток. Напротив, неудачи лишь их раззадоривали.

Прежде чем отправиться в штаб и разобраться с ждущими там представителями Озерной федерации, Фиона, предварительно попросив стражников оповестить всех присутствующих в игре, что будет собрание, и забрав из хранилища увесистый ящик, отправилась искать Оулле. Ситуация получилась крайне ироничная: удалось отыскать его самого, но не место, где рахетиец обычно пребывал.

Импровизированную мастерскую, скрытую за стеной кустарника, как и довольно большой участок леса вокруг, срубили, расчищая место для какой-то постройки или даже сразу нескольких. Сущее варварство по отношению к природе, но с другой стороны, городку нужен был строительный материал, а игрокам надо было где-то работать и складывать пожитки. К тому же Вечнозелёный лес отвоёвывал «своё» с такой скоростью, что, стоило зазеваться на недельку-другую, и всё станет так, как было до появления здесь игроков.

— Сказали, что здесь будет гильдейская мастерская, — не пожаловался, а просто сообщил Оулле, кивая на лесорубов.

— Ты мог бы, ну-у-у, мне сказать — я бы позаботилась, чтобы тебя не трогали.

— Зачем? Они сразу ко мне и обратились. — Рахетиец пожал плечами. — Я не против. Только попросил рабочее место.

— И как? — догадываясь, каким будет ответ, уточнила жрица.

Оулле в ответ показал небольшой деревянный значок с двумя скрещенными топорами. Довольно невзрачная штуковина, но для самого рахетийца она явно представляла немалую ценность. Разумеется, сугубо символическую.

— Сказали, что будут рады меня видеть.

— У них будет чему у тебя поучиться, — дипломатично отметила Фиона.

— У меня и вправду начали очень неплохо получаться табуретки, — всерьёз заметил рахетиец. — И полки. Говорят, что я хорошо делаю полки.

Фиона деликатно улыбнулась, не собираясь как-то это заявление комментировать. И потому сменила тему, вспомнив про принесённый ею ящик:

— Точно! Совсем забыла. Это тебе, небольшой подарок… просто так. — Она замахала руками в ответ на очевидную реакцию. — Не от меня. Попросили передать. Помнишь Лексенда?

Рахетиец тем временем открыл ящик со слегка поистёршейся эмблемой в виде пилы и надписью с завитушками «Лучшие пилы». Внутри обнаружились ещё ящики, уже поменьше, но всё с той же эмблемой. В некоторых находились столярные инструменты, в других — расходники вроде свёрл или полотна для пил. В третьих — новые ящички ещё меньше прежних. И хотя сложено всё было с маниакальной аккуратностью, выглядели инструменты не слишком притязательно, нисколько не претенциозно или ярко.

Увидев такой набор на полке магазина, а также ценник под ним, далекий от работ по дереву игрок вроде самой Фионы прошёл бы мимо, покрутив пальцем у виска. Тем не менее более качественного столярного инструмента, нежели у «Лучших пил», в игре было не сыскать. И Оулле это прекрасно знал — у него аж глаза загорелись.

— Когда у нас тут это всё завертелось-закрутилось, — рассказала Фиона, с умилением наблюдая за детским восторгом, — Лексенд со мной связался. Ну, и слово за слово — сам понимаешь, коснулись и твоей роли в происходящем. Кажется, он проникся к тебе уважением.

— Это очень дорогие извинения, — с намёком заметил рахетиец, заметно подостывший к инструменту, когда выяснился его отправитель.

— Когда мы последний раз виделись, мне Лексенд показался достаточно взрослым мальчиком, чтобы самому решать, как ему извиняться и всё такое.

Оулле скорчил гримасу, будто бы его не убедил этот довод. Однако Фиона мгновенно поняла, что тут скорее требовалось ещё чуть-чуть уговоров и не более того. Что она и сделала, добавив:

— К тому же, если попытаться его вернуть, скорее всего, ящик просто украдут. Это раньше эта коробка стоила как золото. Сейчас же золото впору измерять такими вот «извинениями».

Этого вполне хватило, чтобы разговоры про «слишком дорогой подарок» никогда больше не повторялись. Жрица же, убедившись, что инструмент непременно будет использован, осведомилась осторожно:

— Твоих сослуживцев что-то не видно. Не знаешь случайно, куда они все подевались?

Не то чтобы это являлось какой-то тайной. Просто ей хотелось узнать мнение изнутри коллектива бывших рахетийцев. При этом нельзя было сказать, чтобы игроки из бригады «Эдельвейс» в присутствии Фионы страдали переизбытком искренности и желанием поделиться внутренними переживаниями или своими планами. Нет, они-то, конечно, отвечали, но коротко и общими фразами.

— Уходят с паладинами, — тоже кратко, но по делу сообщил Оулле. — На север.

— Решили продолжить заниматься, — жрица осторожно подобрала подходящее выражение, — эм, любимым делом?

Вот здесь рахетиец заметил и, что важнее, понял иронию. И потому ответил ещё более кратко:

— Да.

— А ты?

— Что? — не поняв или, скорее, сделав вид, что не понял, уточнил рахетиец.

— Не думал пойти с ними? — как можно терпеливее продолжала расспрос Фиона.

Ответа пришлось ждать некоторое время, но он вышел на удивлением живым и человечным. А ещё очень искренним.

— Нет. Я готов защищать свой дом — это место, но не более того, — заявил Оулле. — Хватит с меня войн в местах, где нет названий, а есть только координаты. Лучше я буду делать табуретки, полки и прочую, кхм, фурнитуру.

Сказано это с душевным теплом, мягким и уютным, но за этими словами скрывалась решимость, сравнимая по прочности с лучшими сортами стали. Это была позиция человека, который привык делать свой выбор один раз и насовсем. И пускай не всегда в прошлом такое упорство заканчивалось к лучшему, однако в данный момент оно было направлено исключительно во благо.

— Многие скажут, что фурнитура — странный выбор, — усмехнувшись, оценила Фиона, внимательно наблюдая за реакцией.

— А ты что?

— Я? — Жрица приятно удивилась такому переходу и, улыбнувшись, ответила: — Я скажу, что искренне рада за тебя, Оулле. — Она развела руками. — Что ещё можно сказать в такой ситуации?

— Почему у меня такое чувство, что мы прощаемся? — со свойственной ему прямотой осведомился рахетиец.

— Потому что, к сожалению, так и есть.

— Это обязательно?

— Да. — Жрица приложила палец к губам, призывая не задавать поспешных вопросов. — Всему своё время.

Новая мастерская Оулле