Занимательное ботоводство

Вопрос веры

— Знаешь, а меня снова взяли на работу, — не скрывая самодовольства, похвастался Игорь Тукановский.

Ответа не последовало. Игорь это истолковал как скепсис.

— Да, опять хирургия, опять сволочные условия. — Он невесело улыбнулся. — Хех, условия существования на рабочем месте.

Если ему и сопереживали, то абсолютно молча.

— Уверяют, конечно же, что у них-то получше будет. — Помолчав немного, Игорь принялся рассуждать: — Но я так думаю: если у них якобы и вправду лучше, то откуда они знают, как оно — «хуже»?

Монологу не мешали.

— Начальник — мужик хороший, понимающий. Наш человек. Если б я не разговаривал с Павлом Сергеевичем недавно, подумал бы, что он ради меня закончил преподавать в меде и сделал пластическую операцию. Хех.

На шутку не отреагировали.

— Яна довольна, как слон. Считает, что это её победа. Вон даже отпустила к тебе. — Помолчав немного, Игорь пояснил сказанное: — Она не то чтобы против наших встреч, просто считает, что их неплохо бы ограничивать.

Возмущений или возражений на эту идею не последовало.

— Странная она. Говорит, я не умею отпускать. А почему должен уметь? — Он посмотрел на серое небо, не прекращая говорить. — Этому где-то учат или что, или как? Кто вообще умеет отпускать? Что за бред…

Лишь молчание стало ответом на эти сказанные в сердцах восклицания.

— Я не требую, чтобы Яна меня понимала. Её точка зрения — лучше. Правильнее. Здоровее. Только она не моя. Не наша, да, братец?

Могила Вячеслава Тукановского, слегка припорошенная утренней изморозью, безмолвствовала. Лишь остатки осенней травы покачивались на ветру, из-за чего создавалось впечатление, будто на практически пустом кладбище кто-то безостановочно перешёптывался.

— Не знаю, что меня веселит больше: ты в роли полководца, — Разочарослав выдержал драматической длины паузу, — или это твоё, с позволения сказать, войско.

— Ты тоже далеко не Буцефал, знаешь ли, — огрызнулся восседающий на нём Тукан.

Делал он это с максимально возможным в данной ситуации гордым видом. То есть выглядел примерно как ребёнок, привезённый на лето в деревню, который привязал к торсу тазик и оседлал, пока дед не видит, козлы.

— Какой Македонский — такой и Буцефал, — язвительно заметил демонический конь. — И вообще, давай меняться. Я — существо разумное, буквально интеллект. Ну а ты… — ещё одна полная драматизма пауза. — Для подставки сгодишься, короче.

Про подставку это было абсолютно верное замечание. Конь требовался крестоносцу отнюдь не для перемещения и уж точно не для лихих кавалерийских набегов, а всего-навсего для точки обзора. Обозревать требовалось собранную на борьбу со Стражем поляны армию. И насчёт неё замечание Разочарослава тоже оказалось на удивление точным.

Общими усилиями стремительно растущего населения Гадюкина, квестовые цепочки нежити и гоблинов подвели к их логическому финалу. Каждая фракция, дабы укрепить свою доминацию в долине, требовала убрать с доски Стража поляны. Способы решения проблемы бессмертия монстра предлагались разные по форме, но одинаковые по смыслу: ослабить тварь и изгнать её туда, откуда она явилась.

У Некрополиса для этого был посох «Длань Немёртвого», добытый Калитой. Гоблины же, при активном содействии Тукана, Оулле и ещё целой бригады рахетийских дезертиров, отыскали «Чёрную стрелу», оказавшуюся скорее ржавым гвоздём, и, что более важно, — рог «Весенние слёзы».

Последний был, пожалуй, самым важным из всего списка артефактов. Дело в том, что Фистандантилус Немёртвый предлагал, жестами, разумеется, сражаться со Стражем поляны на его территории — в зимнем лесу. То есть ровно там, где монстр обладал настолько большим списком преимуществ, что, углубившись в его чтение, ты рисковал так и не добраться до теоретически существовавших недостатков.

Гоблины и Мать в частности предлагали Стража поляны выманить. Это, несомненно, сделало бы его злее и сильнее при прочих равных, но всё равно являлось наилучшим вариантом.

Впрочем, даже так найти подходящее место, где можно было развернуть войско, оказалось совсем не просто. Таковое должно было располагаться в черте леса, то есть выманить Стража поляны к циклопам или на побережье не представлялось возможным. Иронично, но выбор по итогу пал на всё на то же устье пересохшей реки, которому вновь предстояло стать полем боя. Подготовка его заняла несколько дней: местность сильно заросла, к тому же следовало расчистить от следов былого сражения. Хотя бы от трупов.

Чего Фиона не озвучила, так это того, что именно здесь, по её задумке, будет возводиться продолжение дороги, а в перспективе, возможно, даже удастся вернуть течение реки. Но перспектива эта была далёкой, особенно в случае с руслом, и очень туманной. Дело состояло, конечно же, в армии.

— Рахетийцы с ног падали, когда это увидели, — жаловался Тукан пару дней назад, когда войско только начало собираться. — Я с ними согласен — это посмешище.

— Нежить вроде строем ходит, — заметила Фиона, растерянно глядя в окно штаба.

Оттуда хорошо были видны ровные ряды мёртвого войска, невозмутимо стоявшего рядами в ожидании своего часа. Увы, для чего-то хозяйственного их использовать не представлялось возможным. На их фоне Данилыч со своей одной извилиной на тему рыбалки выглядел подлинным гением. Лич прислал на помощь большое, неплохо экипированное, если не считать ржавчины, войско, однако лишенное всякого подобия интеллекта.

— Ползает, я бы сказал! И рассыпается даже от косых взглядов в свою сторону!

— Они же должны воскресать? — удивилась Калита.

— Да-а-а, через десять минут и очень неторопливо! Я проверял!

— А гоблины что? — осведомился Оулле.

С рахетийцем, а также его «коллегами» из бригады «Эдельвейс» вышла неловкая сцена. Среди них, несомненно, были опытные солдаты и полевые командиры, явно превосходящие в этом плане Тукана хотя бы опытом. Однако опыт этот был весьма специфичным, если не сказать больше. Сражаться с шестипалыми чудовищами не то что никто не умел, но и вообще с трудом представлял, что оно из себя представляет и чего стоит ожидать.

К тому же никто из бывалых вояк не спешил слушаться крестоносца и не испытывал насчёт необходимости этого сколько-нибудь положительных эмоций. По итогу бригада «Эдельвейс» стала отдельным резервом, вольным действовать по ситуации на своё усмотрение. Оулле же назначили заместителем главнокомандующего. Опять же, скорее символический жест, учитывая, что тот участвовал в происходящем на уровне пассивного наблюдателя, в лучшем случае иногда указывающего на совсем вопиющие ошибки.

— Если гоблины не передерутся между собой до того, как мы подготовим поле боя, — кисло поведал крестоносец, — я буду считать, что они превзошли мои ожидания.

— Они могли бы помочь соорудить нам всякие ловушки, — предложил Фалайз, внося свою лепту.

— Я тут подглядел, как они со стаей волков сражались, — заговорщическим шёпотом поведал Тукан. — Половина потерь — от неосторожности и дружеского огня.

— Напомните, на что мы вообще рассчитываем? — подняла наиболее актуальный вопрос Калита. — Что вот эта палка, — она махнула посохом, отчего тот едва не переломился под собственным весом, — и та ржавая шутка нам как-то помогут?

— А также на то, что наши «союзники» будут отвлекать внимание достаточно долго и успешно, чтобы мы успели хоть что-то сделать, — холодно подтвердила Фиона.

— Мы отдаём их на растерзание, — не скрывая претензии, заметил Фалайз.

— Ну нежити, предположим, всё равно…

— А гоблинам?

— Квестовые персонажи вряд ли погибнут, — мрачно сказала жрица. — Остальных похороним как героев. Воздвигнем монумент.

— Своих ботов мы на убой не отправляем!

— И даже не думаем отправлять. Они делом заняты, между прочим.

— Пальмы сажают, — тихо хихикая, заметил Тукан, глядя на тот участок, где планировался «сад». — Осталось найти бананы и завести крокодилов. Будет полный восторг.

— Хм. Мне тоже не нравится перспектива отправить наших зеленокожих друзей на смерть, — вклинилась Эланна, но вопреки первой фразе поддержала в конечном счёте именно Фиону. — Но сколько из них погибнет от лап Стража поляны, если мы позволим себе малодушно отступить? Сколько душ мы погубим завтра, устыдившись принять сегодня сложное решение?

Собравшиеся выпучились на неё. Фиона кое-как, не без труда перевела взгляд на Фалайза. Тукан тоже на него посмотрел, но больше не с намёком, а с удивлением. Обычно дикий маг вёл себя иначе и с куда большей готовностью отстаивал свою точку зрения, если был в ней уверен. И казалось бы, лучшего момента для чтения морали и быть не могло, но нет.

— Мне нечего сказать! — фыркнув, ответил тот, сложив руки на груди.

Страж поляны в последние дни заметно активизировался, не иначе как по велению неких скриптов. Больше он не делал особых различий как, когда и на кого нападать. В первую очередь это касалось, конечно, обитателей Гадюкина. Стало опасно не только заходить в зимнюю часть леса, но и даже приближаться к ней.

Кроме того сам участок зимы заметно расширился и продолжал расти дальше. Это, в свою очередь, намекало, что «проблему» следовало решить как можно скорее, иначе вся долина вновь погрузится в снег с понятными последствиями.

— Есть ещё один вопрос, который следует обсудить здесь и сейчас, чтобы потом не было неловких ситуаций. — Жрица выразительно посмотрела на дикого мага. — Мы знаем, что и нежить, и гоблины претендуют на всю долину. Но нам выгоден именно статус-кво — то, как оно есть сейчас.

Присутствующие потупились, одновременно тяжело вздохнув. Все прекрасно осознавали, насколько сложный вопрос стоял за этим высказыванием. Даже вечный «давайте договоримся» Фалайз не знал ответа и вообще выглядел подавленным и как будто сломанным. В отличие от Эланны, которая твёрдо и чётко знала ответ, причём сразу и без раздумий:

— Мы должны попробовать договориться.

— Должны, — не стала спорить Фиона. — Но есть ли у нас такая опция? Игра может не предусматривать подобного. — Помолчав, она добавила ещё дёгтя в бочку, до краёв полную дёгтя: — Или вот другой вариант: примирив фракции, мы «ликвидируем» их. Нежить упокоится, Мать отправится к себе в мир Фей вместе со своей магией. То есть эта долина станет обычным лесом без всякой вечнозелёности.

— Тогда надо отдать долину нашим зеленокожим союзникам!

— Если бы я знала наперёд, как оно будет, и что ОНО будет как сейчас — несомненно так бы и поступила.

— Но будет ли? — задал риторический вопрос Тукан и сам же на него ответил. — Не будет. Мы слышали Мать — вечная весна. Надо понимать, это какое-нибудь болото, где тебя пытается сожрать всё и вся.

— Гоблинский участок леса — это и вправду одно болото, — согласилась Эланна и с горечью заметила. — Хм. Жаль, мы не можем проверить, не выросло ли оно в размерах за это время!

— Вообще-то можем. — После недолгих манипуляций Фиона явила собравшимся скриншот с изображением карты хорошо знакомой долины с отметками о сражении. — Ведь здесь когда-то развернулась битва, легендарная настолько, что у неё до сих пор нет названия, но есть это.

— Болото вдвое меньше, чем сейчас, — приглядевшись к нижнему краю изображения, прикинула друид, лично это всё наблюдавшая с высоты полёта.

— Как минимум, — согласилась Фиона. — Вот как будет выглядеть победа Матери — бескрайнее болото от Нокса и до Дракенгарда. Один большой Нидлбгуун.

В полной тишине прозвучал вопрос Фалайза:

— И что делать?

— Верить в лучшее. И думать.

— И верить в то, что мы умеем думать, — поддакнул Тукан невесело.

Прошло три дня, сражение было уже на носу, и если с верой на лучший исход всё было в полном порядке, то вот с мыслями на эту тему, напротив, — звонкое ничего. Не помогал ни интернет, ни расспросы знакомых.

Создания, похожие на Мать, обитали некогда там, где сейчас располагалась Ганза. Только вот с ними никто не стал сюсюкаться и выполнять квесты. Их истребили огнём и железом, а территорию, оставшуюся после, преобразовали по своему видению игроки.

Тукан бывал там и хорошо запомнил, как это всё выглядело. Прекрасно на первый взгляд, очень функционально и продуктивно, но абсолютно неестественно. Эффект «зловещей долины» во всей красе на примере сельского пейзажа.

— Листик! — окликнул крестоносец гоблина, которая крутилась рядом. — Что ты думаешь о нежити?

— Немёртвые чужие! Да-да, им не место среди нас!

— А Мать с ними никаких дел не имела?

— С немёртвыми? — Листик выпучила глаза от удивления. — Нет-нет, никогда! Такого не могло быть! Да-да, точно не могло быть!

— Что ты хочешь от неё услышать? — с раздражением поинтересовался Разочарослав. — У неё извилин ещё меньше, чем у тебя.

— Плохой конь! — шикнула на него гоблин, но подходить ближе не рискнула. — Да-да, очень плохой! Неправильный конь! Глупый!

— Зато её харизма харизматичнее твоей, — с усмешкой отметил Тукан.

— Да я одна большая харизма!

— Вот именно. Всё хорошо в меру. — Крестоносец хитро прищурился. — Ты лучше скажи, будет ли у нас опция помирить здесь всех?

— Не скажу! Всё хорошо в меру. Знания тоже!

— Зачем нас мирить? — поинтересовалась недоумённо Листик. — У меня нет обид на немёртвых! Да-да, совсем нет! Данилыч хороший. Рыбу мне подарил вчера! Вот такую. Да-да, такую вот!

Гоблин развела руками так широко, словно накануне скелет-рыбак выловил в окрестных озёрах средних размеров касатку.

— Ты же только что сказала, что им не место здесь? Противоречие-с.

— Им не место, но они же здесь! Мне тоже не место здесь, но я здесь! Да-да, буду сражаться с Узурпатором, как и остальные! И им тоже не место здесь! Да-да!

Тут она несколько лукавила насчёт себя в сражении. Листику отводилась роль ни много ни мало того самого лучника, который должен был поразить Стража поляны «Чёрной стрелой». Поэтому-то она и находилась подле Тукана — чтобы никто, особенно сородичи, не затоптали её в суматохе боя.

По-хорошему эту задачу надо было делегировать кому-то из игроков, но вот проблема — стрела, как и лук, представляли из себя весьма хлипкую конструкцию «гоблинских» размеров. Даже игроки-дворфы не могли ими пользоваться. Можно было отдать артефакт кому-нибудь из других гоблинов, но им откровенно не доверяли.

— Ты не забыла взять эликсир, что дала Фиона? — поинтересовался Тукан, размышляя над сказанным.

На самом деле жрица тут, конечно же, являлась лишь посредником. Зелье приготовила алхимичка по спецзаказу. Учитывая всеобщую нестардность просьбы — вряд ли кто-то умел варить зелья для гоблинов — наверняка это было непросто.

То, что гоблинская алхимия отличалась от человеческой, то есть алхимии игроков, Тукан испытал на себе. Очень уж его заинтересовала фляжка, болтающаяся на бедре одного из сородичей Листика. Правда, он-то думал, что там алкоголь, какой-нибудь болотный самогон, камышовое пиво или улиточное вино.

На деле это было что-то вроде энергетика. Крестоносец от него конвульсивно дёрнулся пару раз, позеленел, раздулся, повалился на землю и час с небольшим напоминал труп утопленника. Происходи дело в реальности, именно за труп его и приняли бы — ни дыхания, ни пульса. Но в игре такие вещи можно было объяснить.

После этого случая Фиона наложила строжайший запрет на использование гоблинского варева игроками и особенно ботами.

Разнообразными зельями на все случаи жизни снабдили также всех без исключений игроков, включая Калиту. Сама вампирша не могла ими воспользоваться, но могла поделиться с кем-нибудь.

Чтобы это всё приготовить, на порог к алхимичке загодя притащили два снопа различных трав и корешков, несколько ящиков тар, а также целую книгу, содержащую в себе информацию сколько, чего и кому надо.

— Я стану сильной? — поинтересовалась Листик, разглядывая колбочку с мутно-зелёным содержимым. — Да-да, самой сильной-пресильной?

— Скорее меткой.

— Смогу попасть самой вредной жабе в глаз? — подумав, уточнила гоблин. — Да-да, в самый зрачок?

— Сможешь, но не стоит этого делать, — подтвердил Тукан. — Твоя цель — Страж поляны. О жабах лучше даже не думай, а то… — он замялся, пытаясь понять, как объяснить боту. — Знаю я, как это работает, короче: найдётся здесь где-нибудь непременно жаба, в которую ты попадёшь. А выстрел у нас всего один!

— В Узурпатора кто угодно попадёт! — самоуверенно заявила Листик. — Да-да, кто угодно, даже ты!

Крестоносец ничего на это не сказал, только тяжело вздохнул. Если бы главная проблема со Стражем поляны состояла лишь в том, как по нему попасть, — эта битва бы даже не стоила упоминания.