Занимательное ботоводство

Сходили по грибы!

Ирина Лютцева с ужасом взирала на экран. Вероятно, предполагалось, что она должна испытывать несколько иные эмоции от увиденного. Облегчение, радость, ну или некие более абстрактные инстинктивные порывы. Но ничего этого не было даже приблизительно. В отличие от первозданного, липкого ужаса, который всё множился и множился по мере осознания происходящего.

Ира вдруг поняла, что к такому невозможно подготовиться. Это либо у тебя есть, и тогда всё хорошо и ты уверен в завтрашнем дне, либо этого нет, и ты тоже уверен в завтрашнем дне, но в другом смысле. В её случае речь, очевидно, шла именно про второй вариант.

Глядя на человека, ну или человечка, внутри себя, Ирина Лютцева не осознавала себя матерью. Зато очень хорошо понимала, что не готова к этому. К этой ответственности и всему, что за ней стояло. И именно поэтому Ире было страшно. Пути назад уже не было — у человечка билось сердце! Ещё пара месяцев, и станет окончательно ясно, кто это — «он» или «она».

— А теперь посмотрим на второго ребёночка, — с приторным умилением сказала доктор, передвигая УЗИ.

Стараясь не закричать от вопиющего ужаса, Ира незаметно сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— С вами все в порядке? Плохо себя чувствуете?

— Нет, всё хорошо. Это… восторг. Полный восторг.

Доктор, видимо, полагая, что выражения её лица не видят, отвернула голову и слегка улыбнулась. На самом же деле рядом располагался некий непонятный, но до блеска начищенный прибор, в отражении которого всё было видно почти как в зеркале. Манера общения очевидно не мешала доктору прекрасно понимать происходящее в голове будущей матери. Рядом Ирина Лютцева заметила и своё отражение, особенно эти глаза, полные страха…

— Ну что там? — поторопила Фиона.

С её точки зрения, Горчер занимался полной ерундой. В данный конкретный момент. Занят он был тем, что тщательно, ящик за ящиком изучал груз на вот уже третьей по счёту повозке. Всего в караване было семь таких, и торговец, похоже, намеревался залезть в каждую. При этом на лице караванщика, по совместительству единственного живого игрока, везущего данный груз, и так всё было ясно написано.

Да и выяснили они подлог сразу же на примере первого же подвернувшегося под руку тюка. Тут и думать было нечего: если уж караванщик подсовывал тебе сразу такое, а не некий образцовый товар, соответствующий всем документам, — дальше будет только хуже. Так оно и оказалось.

— Это никакая не сталь! Крашеная ржавчина! — заключил Горчер и, к облегчению Фионы, закончил с этим фарсом.

— Послушайте, я просто доставщик… — принялся дежурно оправдываться игрок.

Что он там собирался сказать, никому не было интересно уже хотя бы потому, что все его «коллеги» с подложным грузом говорили плюс-минус одно и то же, что вряд ли являлось совпадением. Жрица повернулась к стоящему чуть позади главе МВД и поинтересовалась:

— Плату уже взимали? — Гоблин мгновенно перекинул ей кошель, на что жрица кисло заметила: — Воровать бессмысленно — это подделки.

Вдруг обнаружилось, что у кошеля был брат-близнец. Караванщик тем временем, ясно осознавая, что тут происходит, бубнил сам себе дежурные фразы. Делал он это настолько без огонька, что будто бы отрабатывал номер:

— Это абсурд, вы не докажете…

— Фальшивки, — не реагируя на возмущения, проверил «деньги» Горчер.

— Груз, телеги, лошадей конфискуем, — заявила Фиона достаточно громко, чтобы перебить всякие возмущения. — Может, хоть после этого дойдёт.

Караванщик и вправду перестал голосить. Исключительно потому, что онемел от такой наглости. Прежде в Гадюкино подобные караваны, конечно, те из них, которые удавалось засечь, просто разворачивали обратно в Нокс. Учитывая, что стабильно каждый третий вёз в Дракенгард подложный груз, эта мера очевидно не помогала.

— Это грабёж! — наконец нашёлся что сказать игрок. — Я честный торговец… Мы будем сопротивляться!

Прежде чем боты-возницы успели потянуться к оружию, Фиона громко прокашлялась, а Горчер аж хрюкнул от смеха. Рядом почти мгновенно возникла тройка рахетийцев в доспехах и при оружии. Желающих оказать сопротивление сразу поубавилось.

— Вы ещё за это ответите! — пригрозил караванщик и, собрав подручных, поплёлся прочь от Гадюкина.

Убедившись, что конфликт исчерпан, и позволив Гале самому разбираться с бесхозными телегами, лошадьми и кучей мусора, Фиона пошла в штаб, намереваясь провести очередной день в окружении карт, планов и бесконечной мелкой возни.

В Гадюкино уже было довольно много живых игроков, но количество сугубо бытовых вопросов и не думало уменьшаться, напротив, только возрастало. На их фоне караван являлся важнейшим событием дня. Но и игнорировать эти мелкие детали было чревато. Жрица ими и собралась заняться, но заметила, что идёт не одна:

— Что-то не так?

— Крутые меры, — тактично выразил несогласие Горчер.

— Думаешь? А я вот размышляю, не порвать ли все связи с Ноксом? — Фиона косо на него глянула, проверяя реакцию. — Интересно, что бы ты на это сказал?

— Что это идиотизм, граничащий с сумасшествием, — на удивление честно и прямо ответил торговец.

— Но с этими караванами надо что-то делать. Не можем же мы каждый останавливать и досматривать! Я уж молчу про конфискацию.

— Они начали возить не только подложный груз, — добавил Горчер. — Скоро до них дойдёт идея перемешивать хлам и не хлам перед отправкой.

— Вот именно. — Фиона с решительным видом прошлась по штабу. — Намекни нашим инвесторам, что так дальше продолжаться не может. Сгусти краски, скажи, что Каменец открыл ворота, запугай.

— Не сработает. Они лучше нашего знают что и как. Особенно, что там в Каменце происходит. К тому же их паладины недавно пытались запугать. Сожгли что-то крупное. — Горчер едко ухмыльнулся. — Караваны продолжили идти. Потому что наши инвесторы здесь и ни при чём.

— Но они могут повлиять!

— Неа, они в ещё более лажовой ситуации, чем мы.

Фиона не удивилась такой оценке. Она догадывалась, что население Нокса не очень-то жаждет бросаться на амбразуру торговой войны с паладинами, и предпочло бы, чтобы те разобрались с монстрами — а там видно будет, что делать дальше. Но Ника не предоставляла им такого выбора, действуя совершенно иначе: она саботировала помощь паладинам Чистоты, словно надеялась на их поражение.

Жрица отказывалась понимать эту логику: монстры были несоизмеримо опаснее даже самых упертых игроков, но смутно подозревала, что при таком исходе Гадюкино ждёт незавидная судьба.

Ещё одним вопросом, висящим в воздухе, оставался тот, а куда, собственно, пропадало настоящее снаряжение и деньги. И если со вторым всё было более менее понятно, то вот хранить такое количество амуниции в тайне, особенно в таком небольшом городе как Нокс, не представлялось возможным.

Фиона разложила на столе накладные на подложный товар, довольно быстро нашла и отложила в сторону те, в которых отправной точкой значился не Нокс. Судя по списку городов, гильдий и мастерских, либо влияние Ники охватывало добрую половину Озёрной Федерации и сопредельных государств, либо груз пропадал где-то неподалёку от Нокса.

— Я спрашивал. Никакого всплеска торговли амуницией в городе не наблюдается, — поделился познаниями Горчер, поняв, к чему появились эти бумаги. — Цены как и два месяца назад. Краденное не вбрасывают на рынок — это точно.

— Зачем ей тонны снаряжения? — прикинув примерный объём, наверняка сильно заниженный, задала риторический вопрос жрица, недоумевая. — Что бы что⁈

— Армия. — Торговец развёл руками и уточнил: — Армия ботов.

— Ты что-то знаешь? — Фиона прищурилась.

— Инфа не точная, — предупредил Горчер и рассказал. — Рынок ботов лихорадит. После резкого падения цен, те вдруг снова сильно выросли. На порядок или два. Фактически вернулись на прежний, до патча, уровень.

— Кто-то скупает ботов? — предположила жрица.

— Не совсем. С рынка вдруг ушёл крупнейший производитель — «Дети Келлегена». Просто пропали с концами. Не закрылись, не разорились. Всё у них работает как работало. Они даже строят на заказ эти свои концлагеря, но ботами больше не торгуют.

Фиона удержалась от поспешных выводов и тем более пустых размышлений. Требовалось больше информации, желательно не косвенной, образованной по принципу «если в комнате чего-то не хватает, значит тут побывали грабители», а прямо указывающей на подготовку Никой неких решительных действий. В конце концов армия ботов — это не заяц в шляпе и не туз в рукаве, так просто её не спрячешь

— Прикажи разгрузить одну из телег и собирайся в путь.

— Я так себе разведчик, — кисло сообщил Горчер. — Больше чем сейчас не узнаю, даже если…

Это было враньём. Торговец не хотел покидать село по той простой причине, что здесь он был под какой-никакой защитой. Тогда как даже в Ноксе далеко не факт, что ему бы кто-то гарантировал безопасность, выходящую за рамки участливых возмущений и причитаний.

— Мы едем не на разведку, а в Каменец, — успокоила его Фиона. — На переговоры.

Горчер покачал головой и нехотя признал:

— От меня там проку не будет. Лучше отправлюсь в Нокс. — Он подмигнул. — Краски сгущаются, лучше, если делать это самому, а не текстом или голосовым сообщением.

Фиона кивнула, соглашаясь, что эта идея лучше. К тому же вероятность, что в Каменце всё пойдёт «как надо», была откровенно небольшой. И потому лучше бы её сопровождал кто-то, умеющий обращаться с оружием.

— Вас там будут рады видеть? — перед уходом поинтересовался торговец.

— Да. — Жрица обворожительно улыбнулась. — Иначе они очень сильно пожалеют.

Однако так просто Гадюкино людей не отпускало. Горчер не успел и десяти метров от штаба отойти, как явился очередной караван, подлежавший осмотру. Фиона же не успела даже возмутиться этому, как и для неё нашлось занятие.

Калита за руку, почему-то перебинтованную, приволокла к ней Петловича. На лице бота изображалось обиженное возмущение с непривычным налётом высокомерия. Последнее выглядело жутковато.

— Подрался со скелетом из твоей этой, пф, милиции, — сообщила вампирша. — К счастью, тот и не заметил происходящего, поэтому драка проходила в одностороннем порядке.

Тем не менее руки старосты оказались сбиты в кровь. Жрица, произнеся пару простеньких заклинаний, затянувших раны, озадаченно на него посмотрела. Прежде Петлович вёл себя настолько миролюбиво, что, напади на него даже белка, то имела бы неплохие шансы выйти победителем.

— Что случилось? — спросила Фиона у виновника.

— Он не оказал мне уважения! — пожаловался староста вновь с необычайным апломбом.

— Кому? — вытаращилась на него Фиона.

Она ожидала услышать какой угодно повод для драки, от воровства до расизма, но только не этот. Петлович же продолжал гнуть свою, преисполненную праведным высокомерием, линию:

— Мне!

— Какой важный курица, — с акцентом передразнила Калита, за что подверглась уничтожению, к счастью для неё, только взглядом.

На неё бот кидаться с кулаками не рискнул. Видно, понимал, что это будет уже не акт агрессии, а подлинный суицид. Фиона тем временем призадумалась и нашла источник проблемы:

— Население выросло, вот и он тоже вырос в самомнении, — заключила жрица, сверившись с интерфейсом. — Он же у нас как зицпредседатель, формально — самый главный, и теперь требует повышенного внимания!

— Цар во дворца? — продолжила сыпать отсылками Калита.

— Ну почти.

— А тебя не смущает, — обратилась к старосте вампирша, — что большая часть твоего населения даже не станет тебя слушать?

— Они должны! Я главный!

— Петух тоже главный в курятнике. Знаешь, где он заканчивает?

Бот не знал. Совершенно искренне, но зато его взгляд сделался голодным. Тогда Калита пошла иным путём:

— Вон рахетийцы стоят — иди им скажи о том, какой ты тут у нас теперь царь.

Петлович боязливо покосился на игроков из бригады «Эдельвейс», видимо, отдавая себе отчёт, что это уже и не суицид, а что-то похлеще.

— То есть тебе нужен символ власти? — уточнила жрица, уже примерно придумав, что надо делать. — Чтобы все знали, что ты у нас тут самый главный и самый важный, да?

Староста только что не прослезился от такого проникновенного понимания своей проблемы.

— Холошая вы у нас, Фиона! — всхлипывая и утирая слёзы, заявил Петлович. — Понимающая!

Калита, покрутив пальцем у виска, — она бы таким точно не стала заниматься — удалилась. Жрица же со старостой отправилась в столярную мастерскую.

— Д-деревянная корона? — поперхнувшись, уточнил Оулле.

— Ну или что-то такое. Тиара, венец… — Фиона развела руками. — Символ власти. Только не скипетр, — она добавила шёпотом: — не хватало ему ещё оружие давать в руки.

— Есть ритуальные маски, — растерянно порекомендовал рахетиец, копаясь в своих запасах.

Им предъявили с десяток самых разных деревяшек. От совсем крошечных — как от пыли глаза прикрыть — до настолько гиганских, что за ней Петловича целиком можно было спрятать и ещё место оставалось. Рисунки тоже кардинально различались: были и банальные демоны-они, и даже некоторое заигрывание с животным миром.

— Это же хобот, да?

— Да, — пунцовый от смущения, подтвердил Оулле.

— А это что? — жрица указала на одно из творений, представлявшее из себя кольцо с ножками.

— Подставка под кастрюлю на… — рахетиец замер, сообразив, что его ответ неправильный. — К-корона.

— Да, вполне себе корона, — подтвердила Фиона и вручила подставку Петловичу. — Носи с честью и не запятнай доверия.

На всякий случай она ещё и перекрестила лучащегося заразительным восторгом старосту. Краем ума жрица осознавала, что только что фактически короновала подставкой для кастрюль бота, основав тем самым в Гадюкино самую что ни на есть монархию.

— А ты, — она указала на рахетийца. — Отправляешься со мной в Каменец.

Никаких возмущений, сопротивления или даже торгов не последовало. Оулле просто кивнул, принимая к сведению сказанное, и сообщил:

— Мне надо пять минут на сборы.

Он удалился, не замечая реакции на сказанное.

«И как это чудо ещё живёт одно? На него должны засады устраивать!»

Фиона не ожидала от Каменца слишком многого, хотя ранее им и не интересовалась особо. По пути она всё же поискала информацию и оказалась разочарована. Ещё сильнее её разочаровало увиденное.

Каменец не был городом и даже крепостью. Это был приграничный горный форт. По факту — башня со стеной. Расположенная так, чтобы перекрывать собой перевал. Следовало за этим ещё более разочаровывающее открытие — игроков внутри не было. Гарнизон целиком состоял из ботов, которых периодически проведывали и подвозили им провиант.

Располагался Каменец в стратегическом, на первый взгляд, месте. Единственный крупный, круглый год открытый для путешественников перевал, ведущий на юг. Хотя погодка, конечно, стояла совсем не летняя, хорошо, всё ограничивалось морозом и пробирающим до костей порывистым ветром. Дорога, ведущая сюда из долины, тоже, ожидаемо, представляла из себя очень посредственное зрелище, так ещё и склон был покатым, из-за чего останавливаться здесь было чревато.

И всё же из этого места было очень удобно контролировать торговлю. Которой не было и в помине. А в текущей обстановке потенциально могло уже никогда и не появиться вновь. Впрочем, пока ещё торговать-то было с кем, пускай с натяжкой и в теории. Мешала блокада введёная Ноксом, который до сих пор оставался формальным владельцем форта.

Южнее располагалась Бупотения — очень бедная, малоосвоенная страна, управляемая кучкой кланов. Основным их заработком была торговля с землями восточнее, так называемыми Спорными территориями. Туда разнообразным коллегам паладинов Чистоты везли оружие с жуткой наценкой, обратно — различные ингредиенты, добываемые из монстров.

На Спорных территориях шла непрерывная война, длящаяся уже слишком долго и не содержащая даже чего-то отдаленно похожего на понятие «выгода». Держалось это всё исключительно на энтузиазме игроков, непосредственно воюющих, и смутном понимании всех остальных, что если не сдерживать монстров «где-то там», то они очень быстро окажутся «где-то здесь».

В теории в Бупотении могли бы найтись те, кто отправился бы искать удачи в Дракенгарде. Но единственная дорога была перекрыта и уже достаточно давно, чтобы это запомнили.

Блокада фактически стала финальным гвоздем в крышку гроба Каменца. Фиона всё гадала, почему никто не захватил форт. Если бы кто-то заявил претензии — ответить было бы попросту нечем и некому. Максимум в Ноксе бы выразили протест, а остальной Озёрной федерации вообще было бы плевать. Но форт не стали захватывать ни искатели удачи с юга, ни даже паладины Чистоты, напрямую заинтересованные, чтобы прорвать блокаду.

— Взять его приступом будет просто, — словно прочитал её мысли Оулле.

Он остановил их телегу на дистанции, примерно вдвое превышающей полёт стрелы. Не то чтобы в них кто-то собирался стрелять. Каменец выглядел совершенно безлюдным, но это как раз и настораживало, вынуждая аккуратничать.

— Вдвоем мы не справимся, — прикинула Фиона. — Но и подмогу вызывать пока рано. Что-то здесь не так.

Рахетиец кивнул, показывая, что тоже находил картину происходящего как минимум неполной. «Хроники» не были той игрой, где такой форт, в таком месте долго бы простоял пустым и никому не нужным. И речь шла даже не про ушлых игроков. Сюда бы просто набилась какая-нибудь неприятная монстрятина в ассортименте.

Спустившись на каменистый склон, присыпанный рассыпчатым снегом, Фиона, не скрываясь и не прячась, неторопливо пошла к Каменцу. Оулле, позаботившись о том, чтобы их транспорт не покинул место самопроизвольно, пошёл следом за ней с оружием в руках.

Реакции как таковой не последовало. Никаких признаков жизни не наблюдалось ни на стенах, ни в башне, ни возле ворот. Не появилась она и после стука.

— Их давно никто не открывал, — оценил рахетиец, приглядываясь к воротам. — Створки покрылись льдом.

— Здесь должен был проходить Лексенд, — прикинула Фиона. — Но когда это было…

На это у Оулле не было ответа. Они ещё немного постучались и пошумели, но всё так же бестолку. Жрица почувствовала быстро нарастающую тревогу. Что-то здесь было не так. Очень сильно не так, прямо вопиюще, но это нечто наотрез отказывалось попадать во внимание.

Поглаживая камень — на удивление гладкий, ровный, и совсем не такой холодный, как могло бы быть, — она погрузилась в размышления. Форт не простоял бы ничейным или пустым и недели — это было очевидно.

— Последнее сколько-нибудь обстоятельное сообщение, которое мне удалось найти, — не желая оставаться в таком месте в тишине, проговорила свои действия Фиона, — повествует о группе приключенцев, которые с месяц назад жаловались на то, что им не дали пройти к паладинам. На чём свет стоит они ругали матом Озёрную федерацию, Нокс и блокаду. Один даже договорился до бана.

Оулле тем временем проводил свои изыскания. В частности осмотрел окрестности на предмет различного рода следов, особенно следов боя.

— Сражений тут не было. — Помолчав, он добавил: — Хотя вот тут останавливались на стоянку. Не один раз. Ставили палатки и жгли костры.

— Игроки вроде Лексенда, которые оказались запертыми в долине, — подсказала Фиона. — Им-то самим, может, укрытие и ни к чему, но для лошадей и ботов оно необходимо в такую погоду.

— Костры потушили, палатки сняли. Боя тут не было, — повторил с уверенностью рахетиец.

— О! — оживилась жрица и сразу же разочарованно протянула. — А-а-а, вот оно что…

— Что такое?

— Да нашла ещё одно сообщение на форуме. В подразделе взаимопомощи. Недельной давности. Но это похоже на скам — слишком много истерики, слишком мало конкретики.

— На что похоже? — не понял её Оулле.

— Скам это… — Фиона призадумалась. — Есть такие гады, которые притворяются попавшими в беду. Заманивают желающих помочь в какую-нибудь глухомань и грабят.

— Таких надо наказывать, — коротко отметил рахетиец. — Это не шутки.

— Их и наказывают. Баном на форуме. Иногда в игре ловят. — Жрица вздохнула. — Только поголовью этих «деятелей» это не сильно вредит.

— Значит неправильно наказывают, — уверенно заявил Оулле. — Почему ты решила, что это сообщение — скам?

— Истерики много, а конкретики мало, — повторила Фиона. — Дескать, кого-то где-то здесь отравили или что-то такое. Человек написал буквально, что шёл-шёл и задохнулся.

Рахетиец выразительно огляделся, всем видом показывая, что не наблюдал поводов к недостатку кислорода. К тому же местность вокруг, может, и не являлась идеально ровной, даже не близко, но весь перевал был как на ладони. Если здесь и имелось что-то кроме плохой дороги, форта и стоящих стеной почти вертикальных скал, оно было тщательнейшим образом замаскировано.

— Так или иначе, месяц назад здесь точно находились боты Озёрной федерации, и они не пропустили отряд игроков, — констатировала жрица. — Примерно тогда же здесь минимум один раз побывал Лексенд.

Всё это было крайне подозрительно, но совершенно не наводило на разгадку происходящего. Жрица и рахетиец, закончив свои изыскания, собирались возле ворот, но не успели сказать и слова, когда те вдруг, приглашающе скрипя, приоткрылись.

Причём сделали они это сами собой — за ними никого ровным счётом не находилось. Будто ветер игрался. Всё бы ничего, если бы до этого Оулле уже не пытался их открыть силой и не сумел даже потревожить корку льда. Да и сквозняка не наблюдалось.

За воротами виднелся крошечный внутренний дворик, пребывавший в таком состоянии, словно его в спешке покинули пару дней тому назад — не больше. Ни единой живой души. Жрица хотела было войти и продолжить осмотр, но рахетиец её придержал за плечо и указал на кучу каких-то ящиков, сваленных аккурат напротив ворот.

— Ящики растут из каменной кладки, — сообщил он.

И вправду, то, что казалось на первый взгляд обычным антуражем, в данном случае деревянными коробками для грузов, на деле представляло собой неразрывное продолжение каменного пола, только другого цвета.

Фиона вдруг вспомнила про свой опыт прикосновения к стене. Очень уж гладкой как для сложенных едва отёсанных камней, кое-как скреплённых раствором. Так оно и оказалось — это вовсе не было камнями, а некой поверхностью, замаскированной под каменную кладку.

Оулле