Занимательное ботоводство

Повод для волнений, часть 2

К чести Рена Нетцера, он не стал устраивать из происходящего невесть что. Например, заковывать пленников в кандалы или тащить на верёвках. При всём его внешнем недружелюбии, в нём чувствовалось усердие, в первую очередь, умного исполнителя. Вместо издевательств он просто усадил игроков к ботам-всадникам, предупредив, скорее для вида:

— Никаких фокусов.

То, что совершать необдуманные поступки в этом конкретном случае — плохая идея, было понятно по одному демонстративно невозмутимому лицу Фионы. Она как будто без слов говорила своим друзьям: «Только попробуйте вмешаться, и будете иметь дело со мной». Поэтому Фалайз и Тукан если и переговаривались, то на невинные темы, вроде опостылевшего тумана, раздражающего дождика и тому подобное.

Путь предстоял неблизкий, но кони это в значительной мере компенсировали, особенно, когда отряд прорвался сквозь заросли и вырвался на оперативный простор, оказавшись на дороге.

— Вы знаете, что здесь обитает Страж поляны? — спросила с намёком жрица и, заметив непонимание, уточнила. — Такой шестилапый здоровенный монстр.

— Он не нападёт, — уверенно ответил дворф, не раскрывая причину этой самой уверенности.

— На путников нападал, — отметила жрица, не упоминая вслух конкретные имена.

— Здесь уже месяц как нет путников, — пожал плечами Рен Нетцер.

— Один недавно был — мы ему помогли.

— Бедолага, которого не пропустили в Нокс? — подумав немного, уточнил дворф, демонстрируя немалую осведомлённость. — Хорошо, что вы ему помогли, но вряд ли он покинет долину.

В его голосе не было ехидства. Впрочем, как и какой-то особой радости. Сугубо профессиональный интерес и такой же лишённый эмоционального окраса вывод. Тукан и Фалайз многозначительно переглянулись, не высказав вслух своих мыслей, очень схожих. Их конвоировал человек в облике дворфа такого же склада характера, как и Оулле.

— Почему его не пустили в Нокс? — продолжила допытываться Фиона с неясными целями. — Он же не похож на шпиона.

Было бы странно, если бы она не понимала таких вещей. Наивной жрицу мог назвать только человек ни разу с ней не контактировавший. И всё же она это спросила. Рен Нетцер тяжело вздохнул, намекая, что есть официальный ответ и его личное мнение. В конечном счёте, озвучил он именно первое:

— Его уличили в контрабанде. Сделаешь исключение один раз, сделаешь ещё и ещё, а значит, и правил больше нет.

— Так себе правила.

— Без правил Нокс прекратит существовать и без угрозы извне.

А вот эта мысль уже явно была личной позицией.

— Правила — как социальный цемент? — усмехнувшись, спросила Фиона.

— Хорошее сравнение, — тоже мельком улыбнувшись из-под бороды, отметил Рен Нетцер.

Ещё оказавшись здесь на своих двоих, игроки отметили, что местность, окружавшая единственную дорогу в Нокс, при всей своей живописной близости гор, довольно безрадостная и очень однообразная. Двигаясь верхом, это стало особенно очевидно из-за скорости.

Путь по дороге продолжался десять, двадцать, тридцать минут, мелькали километровые столбы, а вокруг ничего ровным счётом не менялось. При не очень внимательном присутствии в игре можно было бы подумать, что ты оказался в пространственной аномалии и двигался по кругу.

Нисколько не улучшал ситуацию и туман: здесь он был значительно менее плотным, но вкупе с противным мелким дождём таким же раздражающим. Не в последнюю очередь потому, что вездесущее белесое марево делало пейзаж ещё более однообразным.

Из-за этого ехать при всём прочем оказалось невероятно унылым занятием. Игру не покинешь — свалишься с лошади; смотреть не на что — горы, холмы, лес да туман; говорить не о чем — тема погоды себя исчерпала почти что мгновенно. В определённый момент этого не выдержал даже внешне невозмутимый Рен Нетцер, скомандовав остановку:

— Даю десять минут на перекур, — буркнул он и напомнил. — Никаких фокусов

У его «пленников» не нашлось желания даже шутить по этому поводу. Фалайз сразу «отошёл», хотя и не курил. Тукан же подзадержался, не в последнюю очередь потому, что заметил, с каким выражением лица ехала Фиона последние несколько километров. Вот кому-кому, а ей до однообразного пейзажа и общей скуки происходящего не было дела от слова «совсем». Не было ей дела и до разговоров, хотя обычно жрица на комментарии не скупилась, особенно, если её собеседники несли какой-то бред — что делали почти что всегда.

— И сейчас ты тоже скажешь, что тебя пект, кхм, беспокоит потонувший лут? — нарочито громко, чтобы привлечь к себе внимание, спросил крестоносец. — Или, может быть, этот фарс?

— Ты о чём вообще? — оживилась, словно её разбудили, жрица.

— Я же не слепой, в самом деле, — с упрёком заметил Тукан. — Вижу выражение лица. Тебя что-то беспокоит.

— А что, у меня мало поводов? — вновь спросила Фиона, но на этот раз не выражая столь явного нежелания обсуждать данную тему.

— Для такого выражения подходит очень мало поводов, и все они не связаны с играми.

— Какого «такого»?

— Ты думаешь, я никогда не видел беспокоящихся насчёт операции женщин? — Тукан грустно усмехнулся. — Или, может, думаешь, что конкретно ты беспокоишься как-то разительно иначе?

Жрица неприязненно поморщилась. Она периодически позволяла себе забыть, что крестоносец, в те моменты, когда не нёс чепуху, был вполне себе наблюдательным и в меру чутким человеком.

— Когда это ты оперировал женщин? — попыталась увести разговор в сторону Фиона.

— Ну, вообще-то примерно половина пациентов чисто статистически… — поддался было Тукан, но быстро взял себя в руки. — Проходя практику, интерны не только на своих профильных операциях присутствуют. На разные типажи насмотрелся.

— Звучит так, будто у тебя там целая классификация, — всё ещё не намереваясь раскрывать, что же с ней такое происходило, сказала жрица.

— Можно сказать и так, — спокойно признал крестоносец и решительно вернул разговор на прежнее направление. — Вот ты сейчас выглядишь как женщина, которой предстоит не очень опасная, но всё равно серьёзная операция. Обычно с такими лицами пребывают люди, твёрдо уверенные, чаще всего документально, что они абсолютно здоровы.

— Как такое может быть? Что здоровый — и операция?

— В гинекологии? Постоянно!

Фиона в это время неторопливо прохаживалась туда-сюда рядом со «своим» всадником, периодически нервно поглядывая в сторону Фалайза и Рена Нетцера. То ли рассчитывая, что они вернутся, и разговор затухнет, то ли этого опасаясь. Услышав сказанное Туканом, она аж остановилась, не поверив:

— Откуда… как ты… Ты что, познакомился с Колей?

— Колей? — не понял крестоносец.

— Мой муж — Николай, — беспокойно и не без злобы затараторила жрица, уже успевшая выполнить и перевыполнить план по выдумыванию. — Он недавно начал играть, и неужели…

— Абсолютно не в курсе, — перебил Тукан. — Но спасибо за оценку наблюдательности.

Повисла немая пауза. Фиона уже почти собралась с силами, чтобы сказать нечто вроде: «не лезь, я потом всё расскажу», когда у неё за спиной раздался полный искреннего беспокойства вопрос, принадлежавший вернувшемуся в игру Фалайзу:

— Так что у тебя случилось?

Сопротивляться в такой ситуации оказалось уже выше сил жрицы. Начала (попыталась начать свой рассказ) она издали:

— Боюсь, что весну в Хрониках вы будете встречать без меня.

— Первый триместр, значит, — мгновенно посчитал крестоносец, принявшись размышлять вслух. — И что-то непростое сверху, но не из того, что требует вмешательства в процессе беременности, так?

Всё, что оставалось Фионе после этого, — развести руками, подобрать челюсть и признать поражение:

— Угадал. Поэтому я и хочу навести тут порядок до того, как погружусь в это вот всё. Оставить после себя…

— Прекрати! — вдруг крикнул Фалайз, реагируя неожиданно остро, чем немало удивил друзей. — Прекрати говорить так, будто собираешься умереть!

— Ну, с игровой точки зрения…

— Да при чём здесь игра⁈ Главное, чтоб с тобой всё было в порядке!

Чтобы поднять челюсть с земли во второй раз, Фионе потребовалось значительно больше времени. А уж полностью убрать следы сильнейших эмоциональных переживаний — раскрасневшееся лицо, слёзы, сбивчивую речь, в которой она пыталась за очень короткий срок передать всё накопившееся на душе — так и вовсе не получилось. Поэтому вернувшийся в игру Рен Нетцер довольно растерянно взирал на своих «пленников». Одна из которых, резко отвернувшись, принялась прятать слёзы.

— Обычная дружеская беседа, — прокомментировал Тукан, забираясь на коня.

Дворф не стал лезть не в своё дело и, убедившись, что все вернулись на свои места, скомандовал продолжить путь.

Вновь потянулись холмы на фоне гор с одной стороны, и лес с другой. Изменения в пейзаже если и произошли, то совершенно незначительные, такого рода, что лишь бывалый здешний игрок вроде Рена Нетцера сумел бы их различить, не говоря уже про то, чтобы обозначить для остальных.

Впрочем, какие-то изменения всё же оказались заметны и неопытному глазу. Море стало ближе, а лес — заметно реже. В определённый момент практически исчез туман. Неясно, из-за изменения погоды или же из-за специфики местности. Зато куда сильнее и заметно холоднее принялся лить дождь.

Когда море оказалось по правую руку от них, а горы, соответственно, впереди, Фиона, к этому времени уже успешно скрывшая следы недавних переживаний, спросила:

— Чего нам ждать от суда?

— Правосудия, — коротко и ёмко ответил Рен Нетцер.

— Не будет ли это судилищем? — задала вопрос напрямую жрица.

— Будет, — вновь коротко сказал дворф. — В любом случае.

— Тогда, может, вернёмся к варианту с огнём? — в шутку предложила Фиона. — Чего время терять попусту?

Это подействовало, и следующий свой ответ Рен Нетцер не только произнёс в меру дружелюбно, но и сделал развёрнутым:

— У вас есть шанс. Если вам удастся убедить Нику в том, что вы заслуживаете её заступничества.

— Она главная в городе?

— И нет, и да. — Дворф покачал головой, явно не зная, как для посторонних прояснить этот момент. — Она возглавляет тех, кто хочет менять правила.

— А кто тогда не хочет их менять? — догадалась Фиона.

Объяснять этот аспект политической жизни Нокса Рену Нетцеру удалось значительно проще и быстрее.

— Таппен — глава города. Он за открытую войну с паладинами, и вы дали ему казус белли.

— Мы не из числа паладинов Чистоты, — напомнила жрица.

— Это будет сложно доказать.

Как ни странно, этих довольно расплывчатых ответов Фионе вполне хватило. Некоторое время поразмышляв, она обрисовала своё понимание ситуации друзьям, не особо стесняясь присутствия Рена Нетцера неподалёку, что тоже о чём-то да говорило:

— Если я всё правильно поняла, то мы либо посодействуем снятию блокады, ну или её ослаблению. Либо началу полноценной конфронтации Нокса и паладинов. Второе для нас означает уничтожение Гадюкина.

— Звучит-то как пафосно — «уничтожение Гадюкина»! — фыркнул Тукан. — У нас три дома, один из которых взорвется и сам, если надо!

— Нас раздавят просто на всякий случай и из принципа «так не доставайся же ты никому», — не совсем верно истолковала его ответ жрица.

— Нам надо убедить эту Нику? — задал другой, не менее важный вопрос Фалайз. — В чём подвох?

— В том, что фраза: «без вашей помощи Гадюкино умрёт» звучит не менее по-идиотски. — Фиона грустно улыбнулась и многозначительно указала вперёд по ходу движения.

Там, зажатый меж двух высоких скал, виднелся немалых размеров город. Издали, учитывая погоду и особенно вездесущий туман, он странным образом напоминал гигантских размеров кладбище. Мрачное и безжизненное.

— Эх, вот бы каждый день так — никаких ящиков, тюков и этой всем и всеми командующией зазнобы! — демонстративно разминаясь, нарочито громко, на всю округу произнесла Калита.

— Хочешь, чтобы друзей брали в плен? — мрачно осведомился Оулле, по лицу которого не было ясно, шутка это или же сказано всерьёз. — Бойся своих желаний.

— Им это только на пользу, — уверенно заявила вампирша. — Может, мозги на место встанут, и они бросят эту дурацкую затею.

— Мне нравится. — Поняв, как это звучит, рахетиец уточнил: — Затея.

— Это безумие и жадность! — процедила в своей манере Калита. — Прорвись мы к цивилизации, уже бы многократно отбили все потери.

— Дело не в деньгах. В идее. И мне она нравится. Идея.

Калита на него косо посмотрела, убеждаясь в серьёзности сказанного, и промолчала, хотя могла бы прокомментировать. Вместо этого она отметила какую-то растительность, а именно грибы в руках Оулле.

— Что это? Кино себе устроишь перед сном?

— Фиона попросила. Для алхимии. — Рахетиец неуверенно показал собранное. — Не знаю, что из этого сгодится.

— Ну, зависит от того, какие у тебя планы, хех. Хм. — Вампирша пригляделась и с огорчением отметила: — Хельмехунда бы сюда. Он бы с полувзгляда сказал, что из этого сойдёт для взрывчатки, а что для поджогов. С огоньком был человек!

— В сердце? — уточнил Оулле. — Так говорят.

— Я знаю. И в сердце тоже. Только его здесь нет…

— Ты можешь написать ему, прислать изобра, кхм, скриншот, — напомнил, путаясь в незнакомых словах, рахетиец.

— Мда, только… — вампирша сверкнула глазами. — Ты тоже можешь прислать скрин какому-нибудь своему товарищу по оружию.

— Не уверен, играет ли кто-то в Хроники.

— Я про Рахетию.

Оулле ничего не сказал. Сделал вид, что не расслышал, и пошёл к землянке сдавать находки. Калита тоже ничего не сказала, просто задумчиво обвела округу взглядом и сама себе наметила план:

— Надо покормить этих бедолаг. А то эта вернётся и скажет, что я их намеренно голодом заморила. Пускай только попробует! Эй ты! — она ткнула пальцем в шляющегося без дела Петловича. — Волчатину любишь?

Вообще диета у ботов выходила какая-то дичайшая. Вода, свежее мясо, причём дичь. При этом минимум растительной пищи — в лучшем случае старая крупа или какие-то поздние грибы. Итог получался неожиданно приятным. Население пребывало в полном восторге насчёт рациона, несмотря на небольшие порции оного.

— Не знаю, э-э-э. — Староста растерянно оглядел вампиршу. — Навелное, люблю.

— Почему «наверное»?

— А вы сильно бить будете за неплавильный ответ?

Вначале Калита хотела фыркнуть и сказать, что никого она бить не собиралась, а если и соберётся, то точно уж обойдётся без тизеров, анонсов, тизеров анонсов, анонсов тизеров и всевозможной промокампании. Но вместо этого, подозрительно щурясь, спросила совершенно иное:

— И часто тебя бьют за неправильные ответы?

— Навелное, — очень натужно выдавил из себя Петлович.

— Что, тоже зависит от того, будут ли бить?

Староста с непереносимой печалью, застывшей на лице, выразительно шмыгнул носом.

Каждая ночь в порту Синем была по-своему уникальной и выдающейся. Всё дело было в составе осаждающих. Разные виды и расы монстров могли действовать сообща в стратегическом плане, но куда-то дальше, на тактический уровень это взаимодействие не распространялось. Стоило двум враждующим фракциям пересечься на одной поляне, как мгновенно начиналась драка.

Так развивались события обычно, в целом по всем «Хроникам раздора». Но не в случае этой конкретной орды, что наступала на порт Синий и Дракенгард. Ордами традиционно именовались любые серьёзные силы монстров с непременным присвоением буквы греческого алфавита.

Орда Лямбда или орда Келиандра — по названию возглавлявшего её босса — при ближайшем рассмотрении представляла собой целый винегрет. В её составе, сообща и заодно, действовали нежить, гоблины, орки, причём сразу нескольких видов. Встречались мелкие отряды и более диковинных тварей, выполнявших роль «спецназа», вроде мозгоедов или тифлингов-колдунов. Для полноты «коллекции» не хватало лишь демонов.

Для защитников порта Синего такое многообразие означало лишь бесконечную головную боль. Можно было приспособиться к круглосуточным атакам. Вполне удавалось привыкнуть к их начисто самоубийственному характеру. Находился ответ на те или иные тактики противников. Однако адаптироваться к круглосуточным самоубийственным атакам самого разного толка и вида было невозможно при всём желании.

В смысле сражений эта ночь была относительно тихой. Всего три штурма силами орков, напористых, но не слишком. Но кое-что крайне необычное и во всех смыслах выдающееся всё же произошло.

В порт, освещенный по этому случаю ярче горящей новогодней ёлки, неторопливо, практически вальяжно заходили три корабля. Возглавлял их новенький, а главное целый барк «Попутный». Впрочем, остальные два судна примерно того же водоизмещения также не выглядели особо потрёпанными.

Даже начисто сумасшедшие гоблины Пандемониума не рисковали бороздить Озеро по ночам. Когда чего-то опасались существа, целенаправленно обмазывавшиеся горючими веществами, — это о чём-то да говорило.

— Как вы добрались⁈ — преисполненный эмоций, недоумевал комендант порта Синего, спешно зашедший в игру посреди ночи. — Чёрт, мы как увидели, что уже вечереет, а вы не успеваете прорваться, так… думали, вас разобьёт о скалы!

— Мы тоже так думали, — невесело усмехнулся капитан барка. — А потом зажёгся маяк. — Он с намёком посмотрел на собеседника. — Кто бы это мог быть?

— Ну уж не мы и не Нокс! — в сердцах воскликнул комендант.

— Советую найти «виновных» и договориться, чтобы маяк не гас и дальше. Если мы сможем каждый раз так легко сюда прорываться…