Занимательное ботоводство

Грибочки!

— Мимик… — прошептала жрица первое пришедшее на ум, непроизвольно делая шаг назад.

В этот момент она ощутила спиной вместо морозной пустоты горного перевала что-то твёрдое и очень крупное. Ветер, до того безостановочно завывающий главные шлягеры этой зимы, резко и без предупреждения начисто пропал. Звуки в принципе заметно затихли, словно игроки оказалась в звукоизолированном помещении.

Фиона и Оулле разом обернулись и обнаружили у себя за спиной ещё один Каменец. Такой же безлюдный, с приоткрытыми воротами и ящиками, вросшими в пол. Только эта версия была ещё и отзеркаленной. Где-то там остались лошадь и телега.

— Зажми уши, — скомандовала жрица, прежде завопить воем банши.

На крик по скалам, образующим перевал, посыпались камушки, но этим всё и ограничилось. Если теория о мимике, а точнее сразу двух, была верна, то страха они не испытывали.

Что интересно, звук распространялся в целом нормально, с поправкой на некоторую тягучесть процесса. Хотя Фиона и Оулле оказались заперты на очень узкой — всего метра полтора шириной — полосе меж двух каменных стен. Но никакого туннельного эффекта не было и в помине. При том, что сами стены на ощупь казались вполне себе твёрдыми и непреодолимыми.

— Ты когда-нибудь видел что-то похожее? — спросила жрица, но получила предсказуемый ответ. — И я нет.

На самом деле, она слышала о чём-то подобном. Речь шла не про иллюзию как таковую, а про очень специфическое внушение, когда удавалось не только видеть то, чего нет, но и даже трогать это. Вот только касалось это отдельных игроков. А они с Оулле, судя по всему, видели одно и то же.

Ворота обоих фортов скрипнули ещё раз, словно бы напоминая о себе и приглашении внутрь. Только в этот раз данный жест сопровождался ещё тем, что «второй» Каменец слегка сместился, отчего туннель стал заметно меньше.

Фионе это движение напомнило то, как по раскалённой, слегка наклонённой сковороде катился кусок сливочного масла. Только в данном случае происходило это против наклона. Но всё с такой же неумолимой неподвижностью.

— Кажется, выбора у нас нет, — кисло заметила жрица. — Предлагаю идти в тот Каменец, который до сих пор стоял на месте.

Так они поступили. Ворота, конечно же, сразу закрылись у них за спиной, но никакого нападения не последовало. Внутри ощущение фальши стало совсем уж очевидным из-за обилия интерьера и прочего антуража. Чтобы тут ни притаилось, заманивая к себе прохожих, удачно воспроизводить у него получалось только каменные и деревянные поверхности. Эффект был крайне схож с оптической иллюзией, рассчитанной на определённый угол зрения. Стоило чуть-чуть сместиться, и картинка словно распадалась.

Так, разбросанное по полу сено больше напоминало не что-то сыпучее, а складки на одежде. Словно бы кто-то положил ковёр, но не удосужился его разгладить. Ещё хуже выглядела вода. Фиона даже не сразу поняла, что голубовато-серое нечто в корыте — это такое отражение. Причём весьма далекое от актуального. Разумеется, жидкостью это также не являлось.

Внимание Оулле привлекла одиноко стоящая бочка примерно по центру внутреннего двора. Она как-то слишком уж выбивалась из окружения. Рахетиец осторожно потыкал её тупым концом копья.

— Давай мы предположим, сугубо теоретически, что находимся в пасти гигантской твари. Чего не надо делать?— спросила Фиона и сама же ответила. — Раздражать полость рта.

Однако как раз эта самая бочка оказалась обычной, не являясь неразрывной частью остального Каменца.

— Ворота тоже были вполне настоящими, — заметил Оулле.

— Это какая-то очень сложная иллюзия, — предположила жрица. — Она касается нас, но не всего остального. Поэтому мой крик звучал, будто мы всё ещё посреди перевала. — Вдруг ей пришла идея. — Зажми-ка ещё раз уши!

Фиона вновь резко закричала и сразу замолкла, внимательно слушая, как отражался звук. К ней присоединился, осторожно разжав уши, и Оулле. Догадка оказалась совершенно верной:

— Мы внутри форта, — констатировал услышанное рахетиец.

— Только выглядит он на самом деле иначе. Пассивная охота, — поделилась предположением жрица и вспомнила про сообщение на форуме. — Мне кажется, или воздух здесь слишком спёртый для гор?

Они оба не чувствовали запахов и потому натурально продышали опасность. То, что на них охотилось, заманивая к себе, делало это путём удушения. Причём достаточно медленным, чтобы этого не заметить сходу.

— В воздухе что-то есть! — резко крикнул Оулле.

При взмахе руки это самое «что-то» было почти даже видно. Иллюзия оказалась не настолько идеальной, и потому внешне нормальный воздух при быстрых движениях превращался в некое подобие пыли или же…

— Споры! — зажимая нос, успела сказать Фиона.

Не сговариваясь, они ринулись к деревянной лестнице, которая вела на стену. Только вот картинка лестницы была, а сама она — отсутствовала. На её месте обнаружилось липкое, противное нечто, к счастью, невидимое из-за иллюзии.

— Она сгнила, — переключаясь на связь вне игры, сообщила жрица, чей голос заметно дрожал. — Мы внутри чего-то, что собирается нас переварить!

Оулле, действуя максимально невозмутимо, попытался взять штурмом ворота, но ничего не вышло. Что-то их держало, причём с обеих сторон и весьма крепко.

— Заперто! — прошипел он и вдруг замер. — Что там с той бочкой?

Та подверглась повторному, уже нисколько не аккуратному или осторожному осмотру. По-прежнему это была обычная, запечатанная деревянная бочка, скрепленная парой железных колец по краям. Внутри находилась солёная рыба. Вполне нормальная и внешне, и на ощупь. Фиона догадалась внимательнее рассмотреть ободы:

— Руны! Эта штука защищена от порчи!

Время у них иссякало. Понемногу у обоих игроков начало убывать здоровье. Пока едва заметно, да и жрица могла подлечить, но тенденция определенно была негативной.

— Огонь, нужен огонь! — заявил рахетиец, сохраняя поразительное спокойствие.

— А Фалайза как назло нет даже в игре…

Оставив бочку с рыбой в покое, они принялись обыскивать остальной двор. Делалось это фактически на ощупь, что подарило как Фионе, так и Оулле массу «приятных», склизких и гниловатых сюрпризов. Зато они окончательно убедились, что находились не иначе как в какой-то грибной колонии, окутавшей собой весь Каменец сверху донизу.

Причём та была в той или иной степени разумной. Во всяком случае, ей хватило ума не только заманить в себя добычу, но и перегородить любые способы покинуть форт, превратив тот в своеобразную клетку. Двери оказались забаррикадированы, а лестницы — сгнили, как и всё, что можно было сложить в кучу. Целыми оказалась пара металлических масляных фонарей и только.

— Этого мало, — проверяя наличие топлива, оценил рахетиец. — И растопки нет! Нужен костёр!

Жрица мало чем могла ему помочь. Ей едва удалось держать себя в руках — происходящее определённо будет ей ещё долго сниться — и одновременно с тем следить за полосками здоровья, которые убывали всё быстрее.

— Может, одежду? — наобум предложила Фиона.

— Не сработает. — Оулле покачал головой. — Нужно что-то очень горячее. Вроде алхимического огня…

Всё имевшееся у них имущество подверглось подробной ревизии. Отправляясь сюда, они не то чтобы предполагали сражаться, только разведывать и разговаривать. Поэтому набор зелий оказался предсказуемо куцым: здоровье, мана, выносливость. Универсально полезные, но не прямо сейчас.

Убыль здоровья ускорилась. Жрице уже едва удавалось что-то с этим делать. Поисками спасения занимался один лишь рахетиец. Вдруг он споткнулся и, не проронив ни слова, растянулся на полу. Пошарив рукой, Оулле нашёл, а затем не с первой попытки открыл каменный пол, на поверку оказавшийся металлическим люком.

— Тайник! — крикнул он с запредельной радостью и юркнул вниз.

Споры до сих пор сюда не добрались. Хотя им бы здесь определённо понравилось: сухо и много дерева. Здесь рахетиец нашёл то, что искал — металлические банки, похожие на консервные, только гораздо толще. Их имелось на весь подвал всего три, но этого, вкупе с полками, пущенными на дрова, должно было хватить.

В банках находился алхимический огонь или, выражаясь в более понятных категориях, фэнтезийная вариация на тему керосина. Создаваемое этой зеленоватой субстанцией пламя долго горело и, что самое важное, очень горячо.

— Собирай их в кучу возле ворот! — крикнул Оулле, выкидывая наружу доски и круша оставшиеся полки, после чего покинул тайник.

Дела их были плохи. Фионе едва-едва удавалось оставаться в живых, для чего она непрерывно колдовала и пила зелья маны. Оулле, как более высокоуровневый персонаж, к тому же воин, ещё держался, но и его здоровье подходило к концу. Лечить сразу двоих жрица бы не смогла при всём желании.

Рахетиец, схватив топливо, бросился к воротам. О том, какое количество спор находилось в воздухе, ясно говорил тот факт, что только что сваленные в кучу доски, успев покрыться ими, уже частично выглядели как кусок стены. Хотя иллюзия ещё была неполной и весьма далекой от идеала.

Торопясь, Оулле вылил масло из ламп, а затем, после коротких размышлений, бросил в костёр и их самих. Следом он осторожно, стараясь не пролить и не запачкаться, вскрыл банки с алхимическим огнём. После этого настал черёд добывать искру. Как назло, огниво, которым он так наловчился пользоваться, что регулярно впечатлял окружающих, в этот раз наотрез отказывалось высекать жизнеспособную, летящую куда надо искру. Наконец повезло. Огонь схватился сначала за ламповое мало, а следом и за всё остальное.

Результат вышел далеко не таким впечатляющим, как мог бы быть. Алхимический огонь, похоже, был просроченным или просто некачественным, иначе бы не потребовалось столько высекать искру. Да и горела мутно-зелёная субстанция явно нехотя, не столько поддерживая пламя, сколько туша его. Но даже так костёр мгновенно изошёлся искрами — это сгорали на подлёте споры.

Иллюзия вокруг дрогнула и начала рассеиваться. Стало видно, что же на самом деле не давало сдвинуть двери — те были опутаны корнями, только явно не древесными. Больше всего они напоминали то, как изображалась нервная система человека — множество тонких, длинных нитей-паутинок. Только экстраординарно прочных. Даже быстро разгорающийся огонь с трудом их одолевал.

Каменец принялся дрожать и как будто даже рычать. Это грибы, сопротивляясь пламени, принялись разбрасывать ещё больше спор, чем раньше. Те мгновенно встраивались в картинку иллюзии, дополняя её и расширяя. Из-за этого весь форт как будто бы пошёл рябью, а в отдельных местах начали образовываться фракталы.

Грибы были повсюду, всевозможных расцветок и, главное, размеров. Самый крупный и, очевидно, старый пророс изнутри башни, накрыв весь Каменец шляпкой, как своеобразным куполом. Её края простирались сильно дальше стен, что, по всей видимости, и позволяло проводить фокусы, вроде отзеркаленного форта.

Грибы различались и по «специализации». Одни создавали лишь простейшую оптическую иллюзию, маскируя себя и остальных; другие травили добычу; третьи были способны на создание полноценных, осязаемых обманок. Имелись и иные, более специфические виды. Реагируя на нападение, у стен что-то начало интенсивно копошиться. Одна за другой вставали смутно гуманоидные фигуры, всё ещё выглядящие как часть оптической иллюзии.

— Гарнизон восстал! — догадалась Фиона, мгновенно отводя взгляд — картинка была, мягко говоря, не пробуждающей аппетита.

Она держалась почти вплотную к огню, таким образом защищаясь от почти задушивших её спор, при этом стараясь практически не смотреть, как же там на самом деле выглядел Каменец.

Сражаться никакого резона не было. Да и пара тычков копьём, быстро проведённая рахетийцем, показала, что создания, неторопливо ковылявшие в их сторону, в целом флегматично относились к повреждениям своих тел. От них c противнейшим чавканьем и хлюпаньем отваливались целые куски, но грибных защитников это не останавливало и даже особо не замедляло.

Вместо попыток как-то их остановить, Оулле, игнорируя пламя, навалился на ворота. Один, раз, второй. На третий прогоревшее дерево поддалось. Вот только снаружи обнаружился не свежий воздух и спасение, а стена зеркального форта. Всё такая же реальная, как и прежде.

На помощь пришла Фиона, вооружившаяся горящей головешкой. Размахивая ей, она наглядно показала, что стена, какой бы прочной и непреодолимой она ни казалась даже на ощупь, на самом деле являлась ничем иным как висящими в воздухе спорами самого крупного из грибов. Впрочем, времени задумываться и разбираться, как это работало, где тут логика, а где игровые условности, не было.

Вместе с Оулле, тоже взявшим головешку, они сумели прорваться через иллюзию. Что называется, «на последнем издыхании». Лошадь, оставленная вроде бы поодаль, оказалась мертва — задохнулась, не сумев из-за привязи отойти на безопасное расстояние. Телега же откровенно подгнила, хотя простояла тут едва ли дольше получаса.

К счастью, их не преследовали. Грибные защитники не стали покидать пределы колонии. Огонь, потревоживший иллюзию, пускай и не целиком её развеявший, показал, насколько активно происходила экспансия. Похоже, грибы собирались заселить не только перевал, но и спуститься дальше, в том числе в Вечнозелёную долину. Что случится, если им это удастся, и думать было неприятно.

— Сегодня же мы вернёмся сюда все вместе. Это место должно быть очищено до того, как споры полетят с гор вниз! — дрожащим голосом заявила Фиона.

— Сходили по грибочки, блин, — вдруг в полной тишине произнёс Оулле и, как будто извиняясь, сразу же пояснил. — Так сказал бы Тукан…

Жрица пару секунд на него недоумевающе смотрела, а потом истерично захохотала.

— Как ты догадался, что нужно искать алхимический огонь? — поинтересовалась Фиона по дороге обратно. — Точнее, как ты понял, что он там вообще будет?

Ответ, как это ни странно для Оулле, начался сильно издали и довольно многословно:

— Когда я ещё служил в корпусе «Африка», рядом с нашим месторасположением находилась деревня. Маленькая — домов десять. Там никто не жил. Туда никто, никогда не ездил и не ходил. Ни мы, ни местные, ни преступники. Хотя там был единственный в округе колодец.

— Он был отравлен? — предположила жрица.

— Насколько я знаю, нет, — пожимая плечами, сказал Оулле и перешёл к сути. — Вся местность на километры вокруг деревни была заминирована. Очень давно. Никто не знал даже примерных очертаний опасной зоны. Мины периодически взрывались. Иногда сами по себе, иногда нет. Хотя мы пытались не пускать туда посторонних.

Рассказ закончился, и повисла тишина. Рахетиец, видимо, не считал нужным делать вывод, считая историю вполне самостоятельной и понятной. Поэтому жрице потребовалось какое-то время понять, что же он хотел сказать.

— В Озёрной федерации или Ноксе знали про грибы! — догадалась Фиона.

— Да. А те, кто напал и захватил форт пару недель назад, — нет. — В этот раз Оулле пояснил свои размышления: — Я успел сосчитать, кхм, восставших. Их было тридцать восемь. Это много для такого сооружения. Даже если все воскресли.

— Вот почему алхимический огонь находился в тайнике — секрет для «своих», — дополнила его жрица и хмыкнула. — Хм, не думаю, что кто-то из тех, кто был в курсе про это всё, сильно радовался такому соседству. — Она оглянулась, но перевал уже скрылся за холмами. — Как бы не намучились мы с этими грибочками. Думаю, что не просто так они там оставались. Если б можно было их выжечь — их бы давно сожгли.

— Ненавижу грибы, — признался Оулле, тоже косясь назад. — Не знаю почему, но боюсь их. Каждый раз как вижу — в дрожь бросает. И подташнивает.

Фиона с удивлением на него посмотрела. Удивляла даже не внезапность этого признания, а то, как оно сочеталось с поведением, виденным ранее в Каменце. Ответ — «никак». Словно бы там и здесь было двое разных людей.

— Ты же вроде… — жрица замялась, — не испугался, нет?

— Я держал себя в руках, — с интонациями удивления от того, что это требует пояснений, сообщил рахетиец. — Ты тоже нормально себя вела. — Подумав, он уточнил свою оценку: — Адекватно.

— Угу, потому что всё время думала, какой истеричкой буду выглядеть на твоём-то фоне, — без всякого удовольствия, даже чувствуя себя немного обманутой, сказала Фиона.

— Извини? — наугад ляпнул Оулле.

— Да не за что, — признала жрица и принялась рассуждать. — Так и надо. Преодолевать страх, не поддаваться ему, но и не притворяться, что его вовсе нет. Жаль, я так не могу…

— Чего? — не понял Оулле и сразу же конкретизировал вопрос. — Чего ты боишься?

Фиона довольно долго молчала. Одновременно собираясь с силами и размышляя над тем, какой же тут ответ на самом деле. Что-то подсказывало ей, что самый простой и лежащий на поверхности в данном случае неверен. Тем не менее озвучила она и его.

— Материнства, — наконец сказала жрица и уточнила. — Глобальнее — ответственности за других.

Теперь уже Оулле удивлялся и долго думал, прежде чем переспросить:

— Ответственности? Но ты же… ответственная! — Он не дал ей вставить ни слова. — Постоянно переживаешь за остальных. Контролируешь их. И следишь как за детьми. Ты не правитель, а родитель.

Аналогия, конечно, была специфичной и больше напоминала претензию, но Фиона всё равно впечатлилась и задумалась. Она как-то и не воспринимала происходящее с такого угла. Просто делала всё, чтобы Гадюкино оставалось на плаву. Буквальное «делай, что должно, и будь что будет», только с полной самоотдачей. Если это означало нянчиться с Петловичем или другим ботом — нянчилась. Требовалось заниматься какой-то ерундой вроде посадок кокосов — пожалуйста, не жалко ни сил, ни времени.

От размышлений в частности и разговора в целом её отвлекло срочное сообщение из села, присланное Туканом.

— На них напали! — крикнула жрица, переходя на бег.

Следом за ней, не сказав ни слова и даже не ухмыльнувшись, побежал рахетиец. Фиона не сразу даже сообразила, что так и не сказала на кого «них» напали-то.

Тревога и беготня ею вызванная оказались не то чтобы ложными, скорее ненужными. Присутствовавшие в Гадюкино игроки справились сами, а к моменту прибытия Фионы с Оулле уже заканчивали сваливать тела нападавших в кучу с недвусмысленной целью.

Это были здоровенные, под два с половиной метра ростом и такие же в ширину, то есть практически квадратные, верзилы с серо-чёрной кожей. По характерной нижней челюсти, заметно выступающей вперёд, и клыкам становилось понятно, что это какой-то вид орков. Их массивные, примитивные на вид доспехи, также окрашенные в тёмные тона, носили знак в виде перечёркнутого наискось круга.

Всего их было около двух десятков и, судя по всему, убить их оказалось не так чтобы очень просто. Большинство было натурально порублено в фарш, и вряд ли это являлось каким-то намеренным садизмом.

— Ни цветов, ни поговорить, ни поцеловать — сразу в дело кинулись, — рассказал пришедшим Тукан, чрезвычайно довольный собой. — К счастью для наших ботов, первым им попался я.

Крестоносец продемонстрировал несколько сомнительных вмятин на своём доспехе и наплечник, выглядевший так, словно его вскрывали консервным ножом.

— Гости-то с востока, — прикинула Фиона. — Паладины сдают.

— Северо-востока, — поправил её крестоносец и куда тише добавил, — очень повезло, что почти все рахеты были на месте.

Жрица кивнула, показывая, что уловила намёк, и поставила у себя в уме галочку поговорить на тему ночных дежурств с бригадой «Эдельвейс».

Её вновь отвлекли. На этот раз шум шёл от лесной опушки на западе села, где располагалась вырубка. И вновь тревога не соответствовала ожиданиям. Шумели, собравшись в кучу, боты. Здесь были все, но ключевыми лицами действия являлись Петлович и Венди, которая, похоже, переквалифицировалась из лесоруба в революционеры. Для этого она обвела глаза чёрной тушью или, вероятнее, сажей и распустила свою косу, демонстрируя гриву на зависть длинных рыжих волос.

Помогая себе топором, к счастью, тупой его частью, Венди после короткой драки поставила Петловича на колени. После чего сорвала с несчастного его «корону» и, подняв в воздух, провозгласила:

— Монархии конец! Конец тирану!

Закончилось всё, к счастью, не казнью, а всего лишь демонстративным разрубанием короны. Толпа, увидев это, восторженно загудела.

— Так прервалась древняя династия Петловичей, хе-хе… — утирая слёзы от смеха, пробормотал Тукан и сам же признал. — Какой же абсурд.

Говоря это, он ещё не знал, что Фиона намеревалась вмешаться и восстановить в Гадюкино монархию. Иначе придержал бы свою оценку на пару минут.

Киноварь, тщательно скрывая эмоции, вполуха слушал болтовню Руплета. Его бесконечно умиляла эта сцена своей наивностью. Наёмнику собирались заплатить за то, чтобы он сжёг Гадюкино. Сейчас шёл этап торгов.

Обычно Киноварь избегал подобного рода идиотов — с ними было буквально опасно работать. А нужно быть полным идиотом, чтобы нанимать для своих внутренних разборок незнакомого наёмника. Которому ровным счётом ничего не мешало взять деньги за работу, затем пойти к «другой» стороне и взять денег у них, после чего сдать всю кодлу кому-то ещё. Таким образом, наёмник, не сделав ровным счётом ничего, уходил с тремя мешками денег.

Руплет даже не предлагал аванс. Похоже, вообще не знал, что это такое. Речь шла о всей сумме сразу. Кроме того, разговор происходил прямо в мэрии, разве что не в окружении слушателей и свидетелей.

И всё же Киноварь собирался, поторговавшись, куда же без этого, согласиться. Дело было, конечно же, в деньгах, но не только. Мистер Жаск платил более чем щедро, а главное — регулярно, пока ещё. Однако вечно это продолжаться не могло, да и Руплет недвусмысленно намекнул, что без его дозволения попасть в Вечнозелёную долину не так уж и просто, а нарушать местные законы, даже самые дурацкие, было чревато. Наёмник не любил неожиданности.

Именно поэтому он настолько неторопливо, а вообще-то осторожно сюда добирался. Хотя, конечно, и возможностью подзаработать на дураках, устраивающих примитивные засады, не преминул воспользоваться. Киноварь мог бы преодолеть этот путь как минимум втрое быстрее. Но это неизбежно привлекло бы внимание. Абсолютно лишнее и ненужное.

Наёмник, заплати ему за такое, мог бы добраться сюда и вдесятеро быстрее. Проскакать на коне весь путь за день, приставить нож к горлу первого же трактирщика, после чего ринуться в бой. Вот только такой подход прямо кричал каждому встречному: «остановите меня, я задумал что-то плохое и очень тороплюсь это совершить!», серьезнейшим образом повышая вероятность повстречаться с чьим-нибудь ножом уже у своего горла.

И никто бы не стал слушать про Гадюкино и так далее. Такая спешка у такого профессионала не могла не вызывать интереса у окружающих. Если такое пренебрежение и вправду случалось, а оно иногда случалось, то следовало развернуться и ехать в противоположном направлении. Потому что, с вероятностью миллион к одному, в пункте назначения уже бы находился «комитет по встрече».

Сейчас же у любого постороннего могло сложиться вполне справедливое впечатление, что наёмник оказался здесь абсолютно случайно, без какой-либо конкретной цели.

Заметив, что пока он пребывал в размышлениях, Руплет уже закончил говорить. Киноварь сказал:

— Удвойте сумму награды, и я согласен.

— Уд-двоить з-за такую работу… — Эльф сник под взглядом наёмника. — Хорошо. Дайте мне несколько минут собрать деньги.

«Боже, ты что, хранишь такие суммы при себе? Это взятки, что ли?» — подумалось Киновари, который вообще-то рассчитывал на чек в банке. — «Надо было утроить сумму…»

В этот момент Руплет круто развернулся на месте и сказал:

— Я тут подумал…

— Я тут подумал, — в тон ему повторил наёмник, мгновенно воспользовавшись шансом, — что нужно утроить мою награду. — Он пренеприятно усмехнулся. — Дельце плохо пахнет. За простую работу столько не платят.

Герб Нокса