Занимательное ботоводство

Головокружительные кульбиты

— Сегодня выглядите счастливой, но какой-то встревоженной.

Яна Красенко оглянулась на смутно знакомый голос. Это говорила водитель автобуса, которая, остановившись на конечной, вышла на улицу покурить.

— Хоть не сплю больше на ходу, — отметила Яна с улыбкой, вспоминая обстоятельства их предыдущей встречи.

— Правильно, а то примёрзнете ещё!

Несмотря на улыбку, возвращалась домой Яна Красенко с тревогой на душе. Беспокойство было вызвано не как обычно работой и обстановкой там. Как раз сегодня Яне удалось наконец ясно обозначить личные границы, степень допустимого при общении с ней и вообще впечатлить множество коллег и даже случайных свидетелей. Большая их часть искренне не подозревала, что эта хрупкая, замкнутая молчунья может ТАК орать, а главное СТОЛЬКО времени и непрерывно. Когда стёкла перестали дрожать, желающих дальше лезть в чужую жизнь и настойчиво объяснять важность общения с коллективом не нашлось.

По этому поводу Яна Красенко испытывала сугубо положительные эмоции. Даже не взирая на риск увольнения. Тревожило её другое. Это самое «другое» она заметила ещё утром, когда уходила на работу. Игорь мог сколько угодно с раздражением повторять «да ничего у меня не случилось» и бубнить «отстань», но с полувзгляда было понятно, что что-то случилось и к чему всё идёт. Вопрос этот висел в воздухе с той самой поры, как он успешно вернулся в медицину, и состоял в сущности в простом «когда».

По всей видимости, это случилось вчера. Что именно произошло Яна не знала, но суть-то была предсказуема. В хирургии много что может пойти «не так», даже во время рутинных и простых операций. Риск есть всегда, и далеко не каждый раз он лежит в плоскости профессиональных умений.

Кто-то это понимал и умел абстрагироваться. Другие не понимали, но оказывались слишком глупы и для такого рода эмпатии. Игорь понимал, но не умел, либо ещё не научился пропускать подобного рода негатив через себя, не пускаясь в самокопание и самобичевание. Заканчивалось это, чего он сам никогда не скрывал, в обнимку с бутылкой, далеко не одной и содержащей отнюдь не лимонад «Дюшес».

И вот Яна, покинув автобус, осторожно ступала к своему дому, размышляя, что же увидит, когда переступит порог. Вернее, она гадала, удивит это её или же нет. Причём сама так и не определилась, где позитив, а где негатив.

Так или иначе, представшая картина удивляла. Но, к счастью, скорее в положительном ключе. Пускай и вызывала определённые вопросы:

— Ты что… католик-слоупок? Новый год ещё через четыре дня!

— Да вот захотелось… — не без внутреннего нажима выдавил Игорь.

Вид у него был надломленный, и потому Яна сбавила обороты, войдя в положение.

— Хотя, знаешь, может, и не самая плохая идея. Пока там, — она кивнула в сторону компьютеров, — заваруха эта не началась. Посидим культурно, так сказать, никуда не торопясь.

— Э-э-э, если ты не против. — С видом нашкодившего котёнка Игорь выставил на стол бутылку.

— Ничего не имею против… вина, — приглядевшись, с облегчением прочитала Яна и пожала плечами. — Дай мне только десять минут переодеться.

Время это она потратила не столько на одежду или гигиену, сколько на то, чтобы прийти в себя и осознать, как много головокружительных кульбитов сегодня совершил мир.

Попасть в Карак-Долл во второй раз оказалось проще. Дело при этом состояло отнюдь не в том, что Калита и Эланна знали где вход. Как раз найденный девушками вход не годился. Тукан и Оулле не умели летать и потому забраться на стометровую отвесную скалу оказались неспособны. Однако теперь они понимали что искать. К тому же погода стояла ясная, а постройки дворфов трудно было назвать сливающимися с местностью. Это скорее горы иногда сливались с ними, если соответствовали размерами гордыне бородатых строителей.

— Я нашла ещё одни врата в твердыню, путь неблизкий и непростой, — закончив аэроразведку, сообщила друид с тревогой, вызванной отнюдь не маршрутом путешествия. — Свет всё ещё… есть.

— Ну-у-у, значит будет видно куда идти, и мы станем двигаться побыстрее, да? — предположил Тукан самоуверенно. — Зашли, схватили, вышли…

Он не до конца отдавал себе отчёт, насколько большим был Карак-Долл и насколько опасным являлся свет. В отличие от Калиты:

— Изжаришься, не успев дойти даже до центра города.

— Может, есть иной путь? — уточнил Оулле. — Обходной или скрытый.

— В прошлый раз мы видели, что эти светильники буквально повсюду, — покачала головой Эланна. — Их установили даже в тупиковых шахтах. Лишь бы никто не имел шанса спастись.

— Всё ещё не вижу проблемы, — стоял на своём крестоносец, но на этот раз соизволил объяснить позицию. — Вы говорили мне, что это паладинский свет на максималках, так?

— Или демоническое пламя, — добавила вампирша, едва сдерживая раздражение.

— Ну так и что? — Тукан пожал плечами. — Если это паладинское, меня оно не должно тронуть. Если демоническое, я взмолюсь, и со мной опять же всё будет хорошо.

Собравшиеся неуверенно переглянулись. Учитывая прежний опыт взаимоотношений крестоносца и способности «Взмолиться», план звучал не слишком надёжно.

— С другой стороны, пока он там будет жариться, поищем обходной путь, — разведя руками, высказалась Калита

— Не просто жариться, а приговаривая «ух» и «ох»! — поправил её Тукан и вдруг огляделся. — Кстати, надо нарвать веничек! Никто не видел берёзок? — Заметив непонимание насторожившихся окружающих, он уточнил: — Люблю баньку, знаете ли. Зимой — самое оно!

Его восторженного предвкушения никто не разделил.

«Наверное, никогда не были в бане», — решил крестоносец.

Первый обнаруженный Калитой и Эланной вход в Карак-Долл представлял собой вариацию на тему задней калитки. Только выполненной со свойственным дворфам скромностью, которая больше напоминала гигантоманию. Второй был самым что ни на есть главным способом попасть в твердыню и находился вовсе за пределами понятий «умеренность» и «рациональность». Третий же разительно от них обоих отличался.

То ли его строили не дворфы, то ли у них не хватало материалов и средств, но так или иначе это по факту была просто каменная рама с дверью в скале. Вполне обычных, особенно по дворфийским меркам размеров. Рядом, но когда-то в прошлом, находилась каменная лестница тоже вменяемых пропорций.

Горы её не пощадили. Однако на счастье незатейливых спасителей мира, обвал не засыпал единственную тропу через горы к дверям, а лишь усложнил передвижение по ней кучей острых, как бритва, каменюк весьма затейливых форм. По неведомым причинам это место выбрал в качестве гнездовья выводок воронов. Ещё труднее для понимания оказалась их необычайная смелость. Они не только не испугались игроков и не разлетелись, но и когда те, почуяв подвох, выслали вперёд друида, откровенно принялись хамить:

— Пр-р-рочь отсюда! Ка-а-а-ар! Вам не рр-рады! Кар!!! Неч-ч-чего вам тут делать! Наши гор-р-ры!

— О мудрые птицы, мы просто хотим пройти, — попыталась решить вопрос мирно Эланна. — Если вы пропустите нас, мы дадим вам…

Она оглянулась на товарищей, но те всем видом показали, что у них имелся только богатый ассортимент того, чего воронам, в случае положительного исхода, не достанется.

— Нич-чего нам не надо! И сама ты муд-р-р-рая! Дур-р-рная! Неч-ч-чего вам здесь ходить! Кар-р-р! Наши гор-р-ры! Пр-р-р-рочь!!!

Калита, всё это время приглядывавшаяся к птицам и так и эдак, тяжело вздохнула и махнула рукой. Воздух прочертил чёрный росчерк небольшого кинжала. Раздался вскрик, на месте ворона образовалось медленно оседающее облачко перьев. Мир на мгновение замер в тревожном ожидании, но никаких катастрофических последствий действие не возымело. Птицы абсолютно банальнейшим образом с криками бросились наутёк.

— И вправду не мудрые, — оценила Эланна, тоскливо вздыхая. — Иногда птицы — это всего лишь птицы.

Вход тоже оказался самым обычным. Никаких изысков: тоннель в толще горы, стена, а в ней деревянная дверь, потрёпанная временем и всеобщим запустением. Не помогли даже массивные доски, из которых она была сделана — даже они ссохлись и потрескались. Навесной замок так и вовсе лежал рядом. Его никто не ломал — от непогоды петли рассыпались ржавчиной.

Несмотря на солнечный день, через щели пробивались тусклые лучи молочно-белого света. Он заметно ослаб, хотя со времени визита девушек прошёл всего день. Даже Калита спокойно переносила воздействие, хотя ощущения и трудно было назвать приятными. Тукан же и вовсе, откровенно выделываясь, встал перед дверью и одним движением выломал её.

— Кэ-Гэ-Би, откройте!

На него свет и вовсе не подействовал. Хотя он буквально окутал крестоносца со всех сторон. Жест определённо произвёл впечатление на публику. Даже Оулле хмыкнул, а Эланна так и вовсе поаплодировала. И только Калита осталась верна себе:

— Позёр. — Шёпотом она добавила: — Я видела, как ты сначала рукой проверил.

— Ну я же, как ты сказала, позёр, а не камикадзе! Будь я камикадзе, орал бы что-то вроде «Тора! Тора! Тора!», — ухмыляясь, ответил Тукан и жестом пригласил всех внутрь. — Милости прошу к нашему светящемуся шалашу!

— Вообще-то, — подал голос рахетиец, — камикадзе кричали «банзай»…

— Сейчас начнётся, — прошептала Эланна с ужасом.

— Чего? — удивилась Калита, но очень быстро поняла, о чём это она.

Двигаться по Карак-Доллу пришлось быстро и без каких-либо попыток исследования окружающего пространства. Свет хоть и поутих, но всё так же неотвратимо убивал, при этом мешая восполнять здоровье.

Тукан и Оулле и вовсе не замечали, что там находилось вокруг них. Посмотреть-то тут было на что! А эти двое пропустили мимо вариацию на тему дворфийского метро, цех по производству големов, парк с кристаллическим деревьями и целое подземное озеро. В заброшенной дворфийской твердыне встретились два одиночества с неразделённой прежде страстью к военной истории.

Познания по теме у них были широкими, но какой-то глубиной или систематичностью не отличались. Если же таковая и имелась в какой-то теме, то по сугубо профессиональным причинам. Так крестоносец постоянно апеллировал к медицине, а рахетиец к личному опыту службы. На выходе получался полный хаос, когда обсуждение македонской фаланги перетекало вначале в споры на тему эффективности не испанских терций, а затем без какого-либо предлога менялось обсуждением немецкой бронетехники в годы второй мировой. Танки сменялись триремами, триремы — самураями, самураи — бластерами из кино и так по бесконечному циклу.

— У меня отец такой же, — призналась Эланна, тихо вздыхая. — Боюсь их знакомить с Оулле.

— Боишься, что они… — Калита призадумалась и осторожно предположила: — в запой уйдут?

— Боюсь, что перестану быть не только единственным ребёнком в семье, но и любимым ребёнком.

К их облегчению, вскоре показалась центральная площадь Карак-Долла, никак не изменившаяся за прошедшее время. Полный сокровищ тронный зал также остался на своём месте. Он немного преобразился, но сугубо визуально: белый свет разрушал задуманную строителями «подводность». Получался просто большой, заваленный сломанными големами и сокровищами зал.

— Жалко видеть это место неизменным в своей заброшенности, — тоскливо отметила Эланна.

— А как по мне, лучше пускай таким и остаётся! — У Тукана аж глаза разбегались от увиденных богатств вокруг.

— Хочешь вызвать экономический коллапс в Гадюкино? — едко спросила Калита.

— В Гадюкино нет, — недобро усмехаясь, ответил крестоносец, уже успевший «позаимствовать» пару особо примечательных колечек. — Но вообще-то варианты имеются. Сделал буржую гадость — день прошёл не зря!

— Брось каку…

— Очень драгоценная кака! Как для как.

— Снова вы, — прервал начавшуюся перепалку голем.

Он всё так же, всё в той же позе и с головой дворфийского короля сидел на троне. Свет, мгновенно отреагировав, стал куда ярче и опаснее. Игроки сориентировались мгновенно и сразу подскочили к механизму, на ходу прикидывая, как именно его лучше тащить и нужен ли им весь механизм целиком.

— Предлагаю пойти с нами по-хорошему, — сообщил Тукан, ухмылкой показывая, что лично он выбирал вариант «по-плохому».

— Вы ничего не добьетесь, — без интереса наблюдая за попытками поднять себя, сообщил голем.

Он, при всех своих почти что человечьих размерах, оказался не просто тяжелым, а неподъемным, будто гора. Четыре игрока не могли его сдвинуть ни на сантиметр. Пришлось пытаться договориться, причём переговорщиком выступил крестоносец — только на него голем хоть как-то реагировал:

— Так я тоже из этих, из светоносцев! — изображая фонтарирующую радость, сообщил Тукан. — Тут неподалёку разбушевался один лич — поможем друг другу?

Механизм нехотя смерил его взглядом своих глаз-прожекторов. Не то чтобы те были предназначены для выражения каких-либо эмоций, однако всё презрение мира в них чувствовалось. Глаза на пару мгновений ярко зажглись, а свет сделался совсем уж невыносимо жгучим. Крестоносец, впрочем, только слегка задымился — и всё на том. Остальным пришлось резво броситься по сторонам и искать спасительные укрытия.

— Твой свет слаб, — заключил наконец голем, как будто бы даже не разочаровавшись. — Очень слаб.

— Зато твой вон аж хлещет, — замахал руками Тукан, разгоняя дым. — Сразу видно, легко справишься с личом и его приспешниками! — Он хитро усмехнулся и шёпотом уточнил: — Или, может, он только светится ярко, а?

Подначка не сработала. Механизм оказался достаточно разумным, чтобы не поддаться на столь примитивный трюк. Тогда крестоносец попробовал перебором — просто называл разные ключевые слова и имена, следя за реакцией.

— Тукан, у нас нет на это времени, — поторопила его Калита. — К тому же у него может быть блок от перебора.

— А тащить его у нас нет сил! — возразил крестоносец и выпалил очередное имя. — Йенинаг!

— Ничтожное отродье, — вдруг отреагировал голем с нескрываемым раздражением.

— Хм. Когда она и её лич преуспеют, будет не такой уж ничтожной, — после небольшой паузы осторожно сказала Эланна.

— Они заодно? — механизм заинтересованно повернул голову.

— Ещё как! — поддержала Калита. — Не разлей вода парочка. Мы сами видели!

— Когда они закончат там — направятся сюда, — добавил Оулле.

— У них там планы на целую мировую буржуазную революцию! — пустился в любимую стезю Тукан. — Земли рабочим, заводы крестьянам, всем остальным п…

Голем, не дослушав, резким молниеносным движением подхватился на ноги. Свет вокруг угрожающе замерцал. Сам же он изошёлся алым паром. Тот воздействовал на всё окружающее пространство словно кипяток на лёд. Трон, сделанный из какого-то особого диковинного материала по типу орихалка, попросту расплавился. Всё остальное, более хрупкое, вроде черепа дворфийского короля, просто испарялось без следа.

— Она не посмеет! Это мои земли! Сам Зарегос дал мне своё благословение! Мои!!!

Эта фраза поставила точку в вопросе, что же такого случилось в Карак-Долле. Демонам было не впервой выдавать себя за кого-то иного, и в том числе даже своих непримиримых противников. Однако в этот раз обман был, что ни говори, выдающимся с ещё более выдающимся результатом.

— Так что, ты с нами? — отступая перед алыми клубами, уточнил Тукан.

— Ведите.

— Эм, не мог бы ты сначала выключить освещение, — уточнил крестоносец, косясь на друзей. — Мне-то, конечно, всё равно, но моим братьям по оружию немного некомфортно.

— Они нам не нужны.

— Ну-у-у-у, тебе нет… но-о-о, — глаза Тукана забегали в поисках решения, — если ты так хочешь найти Йенинаг, то они очень даже нужны. Они знают, куда идти и всё такое.

— Кто именно из них знает?

— Да что ж ты такой умный, паскуда, — пробурчал крестоносец и побежал со всех ног. — Давай за мной, быстрее, а то на поезд опоздаем!

И хотя трюк с бегом сработал, и все остались живы, по итогу получалось, что покидали Карак-Долл игроки как и в прошлый раз, что называется, «в последний момент». Всё бы ничего, но на выходе из твердыни группу ждало несколько открытий. Во-первых, вороны оказались не только самонадеянными глупцами, но ещё и ябедами. Во-вторых, Келиандр обратил внимание на происходящее и, не рискуя соваться непосредственно в дворфийский город, прислал к главному входу-выходу из него «комитет по встрече». В-третьих же, возглавляла данный комитет… Йенинаг.

Последнее впечатлило Эланну и особенно Калиту. Вампирша, повернувшись, сказала с оскорбленным донельзя видом:

— Могла бы и подмигнуть хотя бы! Мы же всю долину облетели тогда! Я ничего и не заметила. Думала, ты наобум ляпнула, а не…

— А я и ляпнула наобум, хм, — подбирая отвисшую челюсть, призналась друид и напомнила. — Я же с ней даже не сталкивалась раньше!

— Спокойно, это скрипты, — урезонил их Тукан и куда менее уверенно пробормотал: — ну, я надеюсь, что скрипты. Но вы лучше больше не делайте предположений вслух. Мало ли.

Явилась суккуб, конечно же, не в одиночку. Хотя, учитывая состояние группы после пробежки по твердыне, она бы с ними и так играючи справилась. С ней пришла целая толпа разномастной монстрятины на любой вкус: орки и гоблины; какие-то арахниды то ли мёртвые, то ли просто крайне уродливые; и, конечно, нежить в ассортименте — от ходячих трупов до собранных из лоскутов чудовищ. Отдельного внимания заслуживали вороны, которые в драку не лезли, но летали вокруг с таким видом и сопутствующим гвалтом, словно именно они тут были главными задирами, только и ждущими команды ринуться в атаку.

Справиться с этим всем, за исключением птиц, не представлялось возможным и в идеальной обстановке. Впрочем, не потребовалось.

— Сча будет рэп-баттл, — оценил Тукан, глядя на сближающихся голема и суккуба. — Или жёсткая сцена из категории «только для взрослых».

— Кого я вижу! — начала первой Йенинаг. — Сам Иерорх Хитрый выполз из своей норы! Что ты забыл на белом свете, бестелесный? Разве наш владыка не поручил тебе разобраться с этими мерзкими карликами-астрономами?

— Я и разобрался, — ответил голем. — Мне не требуется помощь всякого отребья. — Он обвёл своим опаляющим взглядом ощерившихся монстров. — А тебе, как вижу, оно всё ещё заменяет и руки, и голову.

Раунд однозначно остался за Иерорхом. Хотя бы потому, что все эмоции суккуба были написаны на её лице, тогда как понять происходящее в мыслях механизма не представлялось возможным.

— Это земли дарованы мне! — вспыхнула Йенинаг, истерично затараторив. — Сам Зарегос благословил меня на этот поход! Ради исполнения Великого Плана! — она зашипела, брызжа слюной. — Не мешай или пожалеешь! Моё имя, как твоё, уже вписано в свитки!

Голем издал неприятнейший скрипучий-скрежещущий звук, который удалось понять лишь контекстуально — это он так смеялся.

— Ты так и не научилась читать, отродье! В Великом Плане нет ни одного имени. Они появятся только после его неизбежного исполнения — не раньше. А до тех пор именем больше, именем меньше — никто и не заметит. Впрочем, твоё имя не заметят в любом случае.

И этот раунд остался не за суккубом. Йенинаг без предупреждений и лишних прелюдий бросилась в атаку вместе с остальным «комитетом по встрече», но сражения как такового не случилось. Иерорх Хитрый вспыхнул белым светом, испустил алый пар, и всё, что не успело разбежаться или разлететься, попросту испарилось. Куда-то запропастилась и сама Йенинаг, но её-то судьба сомнений не вызывала — она наверняка в очередной раз сбежала.

— Хм, — тихо призадумалась Эланна, но почти сразу пояснила, над чем задумалась, — как бы нам это «сотрудничество» не вышло боком. Как говорят старшие друиды, мы меняем шило на мыло.

— Мы меняем невезучую, кучу раз побежденную суккубшу на преуспевающего гигачада в железном теле, — поправил её Тукан. — Ну что может пойти не так⁈

— Например, на нашем пути может оказаться огромная армия, — подал голос Оулле.

— А цель назначения будет висеть на гигантской высоте, — поддакнула Калита. — Эй, железяка, ты случайно летать не умеешь?

Голем остался безмолвен, на удивление смиренно ожидая, когда путь продолжится. Даже свет из его глаз стал жечь куда слабее. Вообще-то такое поведение было типично для ботов, требовавших сопровождения куда-либо. Только такие обычно представляли из себя каких-нибудь бедных-несчастных-угнетенных, а не могущественных демонов, уничтожающих противников целыми отрядами без посторонней помощи.

Впрочем, то, что предстояло преодолеть на пути к некрополю, было даже Иерорху не по силам. Вся та огромная масса монстров, составляющая основу орды Келиандра, что в прошлый раз находилась возле берега моря, ныне сместилась к Синей, заполонив всю долину Келлес. Конечно, было в этом и позитивное: значит, план дать бой работал, но вот пройти теперь здесь было невозможно.

Сместился чуть ближе к линии фронта и некрополь, оставаясь при этом на всё той же немалой высоте. Что по существу было совершенно неважно — голема не представлялось возможным поднять и на метр, не то что километр или два. И это было проблемой даже посерьезнее, чем орда монстров. Через ту хотя бы в теории с боем прорваться можно, но вот что делать с некрополем никто не знал даже примерно.

— Мы знаем, что его можно сбить, — не в качестве идеи, а просто размышляя, напомнила Калита, глядя вдаль.

— Только тогда не получится передать сигнал, — напомнила Эланна. — Даже если устройство уцелеет после падения, нам просто не хватит эм… угла, э-э-э…

Не в силах объяснить словами, она показала руками небольшую импровизацию на тему искривления горизонта и лазерных лучей. Оулле, с непроницаемым лицом это выслушав, уточнил:

— Почему не пойти к ближайшему зиккурату?

— Потому что внутри ловушка, рассчитанная на таких вот искателей очевидных путей, — сообщила Калита. — Стоит попытаться воспользоваться передатчиком с земли — тот взрывается, а к тебе устремляется карательная команда. — Заметив назревающий вопрос, она быстро добавила: — Только не спрашивай меня, как это работает, ладно? Нам достаточно знать, что это так.

— Ну-у-у, тогда остаётся только одно: мы к горе дойти не можем, значит пускай сама топает к нам, — осклабившись, сказал Тукан, после чего обнаружил, что над его словами не посмеялись, а призадумались. — Вы чего⁈ Это же шутка, юмор, абсурд! Вы же не собираетесь угонять… Вы что, вправду собрались туда⁈

Калита и Эланна, переглянувшись, и вправду засобирались в путь-дорогу. Вампирша походя бросила:

— Есть идеи получше — милости просим, выслушаем.

— Да это и так моя идея, и она очень плохая! — Замахал руками крестоносец, но было уже поздно — девушки уже улетели. — Ну вот прям очень плохая…

— Пошли. — Оулле похлопал его спине, как будто бы утешая.

— Куда⁈ — Тукан вытаращился на него.

Он-то считал рахетийца образцом благоразумия, но тот, похоже, воспринял идею с посадкой некрополя не менее серьёзно, нежели остальные.

— Искать посадочную площадку. В чистом поле они точно не сядут. Это же тебе не вертушка какая.

— Да-а-а, а вот какой-нибудь «Чинук» непременно бы сел хоть здесь!

— Вряд ли, а вот…

Йенинаг