Занимательное ботоводство

Эланна

Они познакомились случайно. Оулле Сависаар с самого своего возвращения на родину жил в старом многоквартирном доме. Так ему посоветовал доктор, дабы наладить общение с людьми. Кого там представляют из себя соседи по дому, Оулле понимал смутно, осознавая только общую концепцию их существования где-то неподалёку. Так уж получилось, что его мало смущала громкая музыка, скандалы или плохие запахи. Приходилось спать и в значительно худших условиях.

Сам Оулле, конечно же, никаких проблем никому не создавал. И справедливо рассчитывал, что окружающие будут вести себя аналогичным образом.

Возвратившись с очередной утренней пробежки, он застрял у двери своей квартиры. Не в первый раз и, вероятно, не в последний. Замок, как и дверь, требовали ремонта, судя по их состоянию — уже лет двадцать как минимум.

Пока Оулле возился, соседняя дверь, пребывавшая лишь немногим в лучшем состоянии, приоткрылась. Из-за щелочки раздался тоненький, полный смущения и неуверенности голос:

— Простите, вы не могли бы мне помочь?

— Да, конечно, — абсолютно рефлекторно ответил Оулле и лишь после этого повернулся.

Не то чтобы он привык помогать всем и каждому, но если его просили — помогал всегда, без вопросов и в полном объеме. Это было ещё одним жизненным правилом Оулле Сависаара.

За помощью обратилась его соседка, которую он ранее видел всего пару раз и то мельком. Миловидная девушка лет двадцати пяти, слегка полноватая, что несколько усугублял низкий рост. Глядя на неё, даже у такого далёкого от сладостей человека как Оулле возникала ассоциация с желейным мишкой. Правда, в данном случае основной компонентой выступал не желатин, а высококонцентрированная застенчивость.

Так, после озвученной просьбы о помощи девушка исчезла, скрывшись в недрах квартиры. Оулле пришлось искать куда идти самостоятельно. Жилище вроде и было похоже на его, но лишь внешне — расположением комнат и их компоновкой. Обстановка же отличалась разительно уже хотя бы тем, что она имелась. Несложно было заметить у девушки наличие пристрастия к бумажным книгам и, что неожиданно, настольным играм.

Последнее как-то не вязалось с уровнем застенчивости, виденным ранее. Впрочем, присмотревшись мимоходом, Оулее понял, что коробки с играми выполняли скорее роль коллекционных предметов — многие до сих пор оставались в целлофане.

Впрочем, помощь требовалась совсем не с этим и в совершенно другом месте — на кухне. Здесь развернулась трагедия в нескольких актах. Сначала «кто-то» уронил холодильник. Оулле, глядя на эту картину, вдруг вспомнилось, что рано-рано утром ему сквозь сон слышался какой-то грохот. Тогда подозрение пало на мусоровоз. Так или иначе, уронив холодильник, его затем неоднократно пытались поднять, используя швабру как импровизированный рычаг. Вернее несколько швабр, если судить по количеству сломанных пластиковых палок.

— Я хотела помыть под ним, то есть передвинуть и… — появляясь из ниоткуда у Оулле за спиной, рассказала девушка.

Недовольно глянув на неё, — не любил он подобных фокусов с неожиданным возникновением вне его поля зрения — Оулле увидел загнанного зверя. И отчётливо понял, что если он сейчас скажет что-то неудачное, то следующей попытки обратиться к кому-либо за помощью можно ожидать не скоро. Что могло быть чревато, учитывая, что холодильник упал лицевой стороной вниз, надёжным образом запечатав сам себя.

— Две недели назад уронил на себя шкаф, — показывая руку со старыми шрамами совершенно иного происхождения, соврал Оулле. — Чувствовал себя тараканом.

Почему он сделал именно это, а не просто сказал что-то вроде: «Да всё в порядке — все хотя бы раз в жизни роняют холодильники», ему было неизвестно. Но наградой за ненужную ложь стал смешок и заметно снизившийся градус напряжения в воздухе.

— Хехе, да-а-а, бывает.

Холодильник оказался неожиданно тяжёлым. Вкупе с размерами получалось, что он превосходил свою владелицу минимум в два раза. Создавала сложность и необходимость держать дверцы закрытыми — бульканье и чавканье, доносившиеся изнутри, не предвещали ничего хорошего.

— Нужны тазик и тряпки, — вернув холодильнику присущую вертикальность, сообщил Оулле, продолжая с нажимом держать верхнюю дверцу.

— Ой! — сказала девушка, но требуемое, вопреки ожиданиям, принесла без какого-либо диспута на тему самостоятельности.

Вдвоём у них получилось если не предотвратить продуктовую лавину, то значительно снизить её последствия. Пострадали в основном кроссовки Оулле, которые тот не догадался снять и которые залило супом. Впрочем, он даже не заметил этого, решив, что сейчас важнее починить ручку холодильника, держащуюся на одной резиновой сопле:

— Нужен клей.

— Хм. Я пока ваши кроссовки помою.

Тут до Оулле дошло, что его обувь не только следовало заблаговременно снять, помимо этого ее в принципе нельзя было показывать людям ближе чем с расстояния пяти метров. В этих кроссовках он много бегал уже долгое время, не сильно беспокоясь на тему запахов. До сегодняшнего дня. Неожиданно тема неприятных ароматов стала наиболее актуальной повесткой дня. На фоне этого происходил самый застенчивый разговор во вселенной:

— Не стоит, я сам.

— На них мой суп! Пахнуть будет…

— Ничего страшного.

— Надо помыть.

— Бывает. Я сам.

— Но ведь если их сейчас не просушить, то они пропитаются и тогда…

В конце концов Оулле проиграл эту битву и разулся. К его чести стоит сказать, что в данном случае, вопреки обыкновению, у миниатюрной девушки с жалобным взглядом имелось более чем весомое преимущество в размерах.

Вернув ручку холодильника на положенное место, Оулле пошевелил ногами в одних носках и огляделся. Из ванны доносился шум воды вперемешку с шипением фена, свидетельствующие об интенсивной деятельности, проистекавшей там. Так как убегать без обуви было как-то странно, то в том направлении Оулле и отправился. Походя он ещё раз прошёл мимо уже знакомой комнаты, но на этот раз увидел другую её половину. Ту, где располагался компьютер. Самое интересное показывал, конечно же, монитор. Эти улочки, несмотря на следы пожаров и недавних боёв, Оулле знал лучше, чем улицу, на которой сейчас жил.

— Никамедия, — зачарованно, словно о чём-то сказочном, прошептал он.

— Да, это она, — сообщил растерянный голосок у него за спиной не без удивления. — Хм. Тоже играешь?

— Ты из Рахетии? — не реагируя на заданный ему вопрос, продолжил расспросы Оулле.

— Не совсем…

Так они с Линой и познакомились. Не как соседи, помогающие друг другу. Не как друид вспомогательной службы и солдат, однажды пересекшиеся на просторах онлайн игры. Просто, по-настоящему, по-человечески познакомились.

Любой, пришедший в Гадюкино в тот день, запросто мог бы онеметь от увиденного. На очень долгое время. Или вообще навсегда — в случае передозировки. Учитывая, сколько «впечатлений» переживал среднестатистический путник, решивший зачем-то посетить Гадюкино, передозировка впечатлениями являлась не таким уж и фантастическим вариантом. Если, конечно, этот несчастный в принципе доживал до возможности воочию лицезреть «неогранённый алмаз» Вечнозеленой долины.

Подобный «титул» был придуман, разумеется, Горчером. Никому иному из населения села просто бы совести не хватило на такое заявление. Даже у Калиты, в целом равнодушной к лжи ради рекламы и вообще считавшей, что обманутый сам виноват в том, что его обманули, сводило от него челюсти.

Так или иначе, на крыше деревянной церквушки двое мужчин запускали воздушного «змея». Нюансов у этой сцены имелось великое множество. Начать хотя бы с того, что Тукан и Оулле были практически голыми — только штаны и обувь оставили. Впрочем, понять, в чём тут дело, было несложно: самый солнцепёк, да к тому же строение находилось в весьма плачевном состоянии и двух великовозрастных пускателей змеев могло не выдержать.

Верёвка, которую они держали с заметным трудом всеми руками, была очень длинной и нетипично толстой. В ней, при наличии соответствующих познаний, можно было бы опознать корабельный такелаж, некогда принадлежавший пиратам.

Но самым примечательным был конечно же «змей». После всего увиденного прежде, зритель неторопливо задирал голову, уже и не зная, чего дальше ожидать, и всё равно, по итогу добравшись взглядом до конца верёвки, застывал, разинув рот. «Воздушный змей» оказывался нелепо подёргивающимся, почти что голым эльфом, который преспокойненько себе висел высоко в небе, не подчиняясь особо гравитации.

Строго говоря, Фалайз, а это оказался именно он, был не столько змеем, сколько аэростатом, картографирующим окрестности Гадюкина. Конечно, подобного рода деятельностью проще было отправить заниматься Калиту, которая умела превращаться в нетопыря. Только вот под солнечным светом это было довольно жалкое зрелище: практически слепая летучая мышь едва-едва держалась в воздухе, так и норовя упасть. Абсолютно все скриншоты, сделанные ею, либо представляли из себя смазанное месиво с начисто заваленным кадром, либо изображали небо. Ночью же, когда ветер затихал, а солнце исчезало за горизонтом, снимать Вечнозелёный лес было попросту бессмысленно.

Поэтому «летать», точнее левитировать, отправился Фалайз с посохом наперевес. Верёвка в этом всём появилась после того, как ветер унёс дикого мага в сторону моря и там убил, хорошенько шмякнув о скалы. Следующее улучшение конструкции не заставило себя ждать: оказалось, что просто привязать верёвку к паре крепких пней, после чего пойти заниматься своими делами — недостаточно. Фалайза ветром, конечно, никуда не унесло, но и спуститься он сам не сумел — сил не хватило. А затем у него закончилась мана и появилась новая фобия, касающаяся падений с большой высоты на деревья.

Так Тукан и Оулле и появились в происходящем. Разумеется, привнеся новшество. Именно их умам принадлежала идея «запускать» Фалайза с наивысшей точки, коей являлась крыша церквушки. Понимание того, что прохудившаяся крыша — плохая опора, такелаж такой длины — очень тяжелый, ветер — порывистый и сильный, а сам Фалайз — крайне летучий, пришло в их головы уже по ходу исполнения. В тот самый момент, когда «аэростат» едва не вырвало у них из рук. Едва-едва всё не закончилось полётом на троих, когда обстановку удалось стабилизировать.

— Сейчас будет порыв! — кричал крестоносец, отчаянно цепляясь руками за верёвку и одновременно ногами за крышу.

— Это предыдущий! — мрачно отвечал ему рахетиец. — Надвигается следующий!

— М-м-м-можно м-м-меня уже с-с-спустить⁈ — отчаянно верещал сверху дикий маг, в чьём списке фобий явно планировалось большое пополнение ассортимента.

— Скриншоты уже готовы? — осведомился Тукан, прекрасно сознавая, что ветер его может и не убить, а вот Фиона точно устроит кровавую расправу.

Разумеется, всё происходящее было идеей жрицы. Вернее, ей принадлежала идея создать наконец нормальную карту местности. Фионе это всё виделось как этакая съемка с дрона или самолёта. До технических нюансов операции она не опускалась. Ей казалось, что достаточно будет взлететь повыше и оттуда сделать скриншот или несколько.

На деле всё оказалось несколько сложнее. Во-первых, требовалось, чтобы изображение было хорошим и чётким. Трясущийся экран затемненным игровым отображением перегрузок этому совсем не способствовал. Во-вторых, подходил не каждый скриншот. Требовался определённый ракурс, иначе из-за деревьев ничего не было видно. В-третьих, Фалайз изображал «аэростат» уже третий час подряд, и по нему было ясно видно, что в дальнейшем в небо его загнать не сможет даже Фиона, даже палкой.

— Летит! — вдруг как некое откровение криком сообщил Оулле.

— Да знаю я! — огрызнулся Тукан.

— Падает! — подумав над его реакцией, уточнил рахетиец.

— О… — только и успел сказать крестоносец. — О-о-о!!!

Дикий маг упал едва ли не им на голову. Промахнувшись всего на метр или около того, он смачно впечатался в край крыши, оставил там почти весь набор имеющихся зубов, а также вмятину, отлетел в сторону и покатился по склону холма, чем-то неаппетитно хрустя.

— С-с-с, — кривясь от чужих страданий, прошипел Тукан. — На это больно смотреть. А его ведь даже не видно…

Чуть позже упал и Нимук, правда ни обо что не стукнувшись, а ровненько, с определённым изяществом воткнувшись концом в землю.

— Знаешь, думаю, я смогу… — деловито начал прикидывать следующий шаг Оулле.

— Ты умеешь делать скриншоты? — уточнил крестоносец и сразу же уточнил ещё раз. — Ты знаешь, что такое скриншот?

— Нет, — честно ответил рахетиец и сразу же выпалил. — Так, может, ты попробуешь?

Продолжение фразы, так и не высказанное вслух, гласящее: «раз такой подкованный», — он оставил при себе. Тукан изображать героя-картографа даже не подумал:

— С детства боюсь высоты. Рождённый ползать летать не должен и всё такое прочее.

— Прыгни с парашютом, — спокойно посоветовал Оулле.

— Угу. Пробовал уже — парашют не раскрылся.

— И как?

— Разбился насмерть!

По итогу пару приличных скриншотов вполне картографического толка у Фалайза всё же получилось сделать. Конечно же, они касались именно Гадюкина и его близлежащих окрестностей. Само село с высоты эльфийского полёта выглядело как невзрачная клякса, расползающаяся по холму, проткнутая линией дороги. Её строительство застопорилось чуть меньше чем на середине пути, упёршись во владения Стража поляны, который, конечно же, не был рад такому шагу.

Из-за этого и потребовались карты, и именно поэтому сделанные Фалайзом снимки Фионе по итогу не очень-то пришлись по душе. После чего она с абсолютно невинным видом сообщила, склонившись над одним из снимков:

— Наймём в Ноксе друида. Закажем у него подробные снимки всей долины.

Дикий маг застыл как парализованный. К счастью, вместе с этим он также онемел, иначе импровизированный штаб в домике на сросшихся деревьях мог бы сильно пострадать. За него главный вопрос о происходящем задал Тукан:

— И зачем мы тогда два часа потратили на это вот всё?

— Затем, что вы — бесплатные, — не моргнув глазом, отрезала жрица. — А друид нет. — Она приподняла взгляд от карты. — Кстати, почему вы до сих пор не оделись?

— Очень спешили тебя обрадовать. Как видно, зря, — кисло сообщил крестоносец и вдруг едко добавил. — И похвастаться кое-чьей прессухой, конечно же.

Пояснять, о ком идёт речь, не требовалось. Впрочем, Оулле в этот момент засмущался с такой силой и нелепостью, что всё стало бы понятно и постороннему.

— Ты бы лучше о своём пузике подумал, — встала на защиту рахетийца жрица.

— Постоянно думаю! По-сто-ян-но! — осклабившись и поглаживая самое дорогое, которое ничуть не скрывал, произнес Тукан.

— Напомни, почему мы его просто не убьем? — спросил Оулле, явно желавший, чтобы разговор сместился на что-то иное.

— Тукана? — притворно удивилась Фиона. — Тут, понимаешь, как с любимой старой майкой: вроде и вонючая, дырявая, выцветшая, а выбросить всё равно жалко…

— Стража поляны, — конкретизировал рахетиец, всем видом показывая, что не разбирался в сортах старых маек.

— Не ты ли мне вчера сказал, что не слышал, чтобы в Рахетии таких убивали когда-либо? — вопросом на вопрос ответила жрица.

— Да, я, — спокойно отреагировал Оулле. — Я такого не слышал. Это не значит, что такого никогда не было.

— В интернете уверены, что не было, — рассказала Фиона. — Не только в Рахетии, но и вообще. Это квестовая тварь. Она, вероятнее всего, бессмертна. В лучшем случае, выйдет от неё отбиться.

— Я читал, — подал голос Фалайз, — что у них есть своё измерение. Мир Фей или что-то такое.

— Угу, — подтвердила Фиона и напомнила: — мы когда-то побывали в нём. Как я понимаю, если Стража ранить — он просто туда отступит, отлечится и вернётся.

— «Если ранить», — выразительно, с намёком повторил крестоносец. — Эту штуку, похоже, не берёт ни магия, ни оружие. А для катапульт и всего такого он слишком быстрый.

Познания эти он черпал из вполне актуального опыта. Нападения Стража поляны на путников теперь происходили с завидной регулярностью. Дело состояло далеко не только в том, что самих путников стало больше. Сказывалось и строительство дороги, вкупе с сопутствующей вырубкой леса, а также внезапная весна. Всё это вместе явно не лучшим образом подействовало на душевное равновесие чудища, которое не сказать что и в лучшие дни отличалось миролюбием.

Как это ни странно, на Гадюкино и его обитателей нападений не было. Причин у такого загадочного поведения могла быть масса: от банальных мер предосторожности до квестовых скриптов, но никто эту тайну разгадать не пытался. Куда важнее было воспользоваться этой передышкой в достаточной мере.

— Поэтому я и хочу раскрутить местную цепочку квестов, — продолжала делиться планами Фиона. — Уж не знаю, чего там хочет нежить, — Калита это как раз выясняет сейчас — но вот гоблины и эта их Мать явно не рады такому соседу.

— Как и он им, — заметил Оулле. — Две стороны конфликта.

— Как минимум, — кивнула жрица, показывая, что понимала, о чём это он. — Мы можем помочь победить Стража поляны, а можем помочь победить Стражу поляны.

— Почему мы выбрали не его? — не столько испытывая какие-то сомнения на этот счёт, сколько просто из любопытства, уточнил Фалайз.

— Потому что вечное лето для нас лучше вечной зимы, — пожав плечами, ответила Фиона.

— Думаешь, всё настолько… категорично? — уточнил Тукан.

— Да. И даже хуже. — Жрица подошла к окну. — Страж поляны — создание из мира Фей. Не знаю, как здесь, но в других ДНД играх такие как он всегда стараются притащить с собой кусочек родины. И заканчивается это очень плохо.

— Мир Фей — это разве не такое место, где пони, радуга, счастье и дружба? — удивился Тукан.

— Нет. Это там, где нет времени, законов физики, топографии да и ещё много чего, — поделилась познаниями Фиона. — Наибольшим образом не хватает адекватности.

— Звучит как-то так себе. Как поликлиника утром первого рабочего дня после Нового года.

Дел хватало и без войны со Стражем поляны. Тукан с Фалайзом отправились на север — к маяку. Вести о падении порта Синий уже добрались до Гадюкина, а значит потребность в ночном ориентире для кораблей отпадала. Посему обитавшую там Крягу требовалось по возможности мягко, но безальтернативно заставить переселиться в Гадюкино.

Фиона туда не пошла по довольно простой причине: работа предстояла не столько дипломатического толка, сколько психологического. Требовался немалый опыт общения с сумасшедшими и терпение.

Сама жрица собиралась заняться гоблинами. Выйти на контакт хотя бы с Листиком и понять, в чём будут заключаться их квесты. Однако прежде Фиона заметила, что осталась в штабе наедине с Оулле, который явно хотел о чём-то поговорить.

— Э-э-э, ты не мог бы одеться? — спросила она, как бы извиняясь за суть вопроса. — А то мне хочется выйти из игры и… погнать мужа в тренажёрку.

— Я не хожу в тренажёрный зал, — сообщил рахетиец как будто даже с обидой.

Фиона на это ничего не сказала, лишь усмехнулась. Она давненько не встречала людей, считавших свою хорошую внешность чем-то постыдным. Но в случае с Оулле уже зареклась чему-то удивляться. С её точки зрения, это был весьма подлый приём. Красивый человек, стесняющийся своей красоты, всегда выглядел лучше в глазах окружающих, нежели тот, кто красоту подчёркивал и тем более выпячивал.

Рахетиец тем временем сходил или вернее слазил за своей одеждой, вернув себе куда более привычный и куда менее возбуждающий интерес к спорту внешний вид.

— Ну так что за личный вопрос? — мгновенно вогнав Оулле в краску, поинтересовалась Фиона.

— Как ты…

— Методом исключения: что ещё, как не личное, ты не готов обсуждать при Тукане? — пояснила, не дослушав, жрица. — Ну?

— Я знаю одного… — рахетийцу с трудом давались слова. — Одну друида… друидку… друидессу… друидшу…

— Суть понятна, — пощадила его Фиона. — Конкретный феминитив уточним у неё самой. Она может помочь?

— Думаю, да.

— Вопрос в деньгах? — не понимая, к чему клонился этот разговор, уточнила жрица.

Одновременно с этим она с интересом наблюдала за появившейся в штабе рыжей мордой. Как этот ленивый, если дело не касалось еды, жирный котяра поднимался почти на шестиметровую высоту оставалось тайной за семью печатями. Большей тайной был только способ спуска.

Нормальная лестница на «домике на дереве» так и не появилась. Всё та же верёвочная, подняться по которой было тем ещё физическим упражнением. Причём проделывал это всё кот совершенно без посторонней помощи, категорически не позволяя брать себя на руки.

— Нет. Не думаю. — Оулле покачал головой и нехотя сообщил: — Она, как и я, из Рахетии.

— Ну-у-у, как ты уже убедился, здесь никому, — Фиона вспомнила о существовании Калиты и быстро исправилась, — почти никому нет до этого дела.

— Она хочет здесь жить.

— Мы тоже. — Жрица тяжело вздохнула и в сердцах спросила: — Ты же вроде уже должен был понять суть правил вступления в наше общество с ограниченной ответственностью и умственными способностями? К чему эти вопросы?

— Не люблю сюрпризы.

— Плохие сюрпризы никто не любит. — Фиона улыбнулась с видом ребёнка, узнавшего, что у родителей есть ещё одна шоколадка. — Но стоит хоть раз попробовать хорошие…