Занимательное ботоводство

Качели, часть 2

— Они пустили вперёд этих проклятых троллей, выключили нам свет и вдарили кавалерией! — рассказывал, возродившись, один из участников обороны на том участке. — Нас смяли за секунду!

— Если пал один брод, второй удерживать нет смысла — их окружат и перебьют, — прикинул вслух Горац.

— Надо отступить. Перегруппируемся здесь, возле стен, — согласилась Матракша. — И продолжим бой.

— Никто им не даст отступить, их просто перебьют!

Эти двое оставались самыми высокопоставленными паладинами в тылу и потому осуществляли общее командование и координацию. Остальные участвовали в бою, руководя на местах. Причина такого, казалось бы, странного разделения обязанностей была предельно банальна. Ни архитектору, ни чернокнижнице-интенданту нечего было делать на этом поле боя.

Будь у них на то время, они могли бы посоревноваться в том, кто из них бесполезнее в текущей ситуации. Архитектор, который хоть и являлся некогда видным членом гильдии Убийц, что на самом деле ничего не говорило насчёт боевых навыков, или чернокнижница. У той вроде и имелся богатый ассортимент различной, весьма неприятной магии. Вот только на нежить эти проклятья, сглазы и порчи либо не действовали, либо вообще усиливали.

Вот и пришлось им двоим сидеть в тылу и командовать игроками, которые вовсе не жаждали получать команды или, во всяком случае, команды именно архитектора и интенданта. Далеко не факт, что, поступи такой спорный приказ, как отступать, его бы послушались. Это был подводный камень опытности паладинов Чистоты — они слишком хорошо знали, что делать. Это прекрасно работало, пока число вариантов не превышало одного. Но стоило случиться такому, и требовался некий третейский судья, человек, расположенный выше по иерархии, который бы решил за остальных.

Впрочем, кризиса командования не случилось, и нашлось иное предложение:

— Мы атакуем сейчас, пока они ещё не расползлись, и отобьем брод. Я сам возглавлю атаку.

Собравшиеся вокруг игроки недоуменно обернулись на голос, который хорошо знали, но никак не ожидали услышать здесь и сейчас. Магистр всё ещё выглядел просто ужасно, как человек, у которого требовалось отобрать банку с кофе и насильно уложить спать ещё позавчера. Но в данный момент всё было не так плохо, как немногим ранее в кабинете. Помутнение прошло, на место вернулся, может, и уставший, но всё ещё общепризнанный лидер.

— Сообщите, что я иду и зачем. — Магистр махнул рукой.

После чего ринулся в бой, постепенно собирая вокруг себя ударный костяк или, вернее, обрастая им по мере движения в сторону брода, на манер моллюска.

Двигались они пешком, лёгкой трусцой. Верховых животных в достаточном количестве и экипированных в Дракенгарде серьёзно недоставало и в лучшие дни, не то что сейчас. К счастью, дела у брода развернулись таким образом, что хоть монстры и прорвали линию защищавших берег игроков, рыцари Смерти полегли при этом почти что в полном составе. Тогда как игроки погибли ещё не все, и потому пока что орде не удавалось развить успех.

Увы, слова «пока что» были ключевыми. Как только стало ясно, что тут что-то получается, Келиандр бросил в прорыв всех, кого мог. Некрополь не просто передал целую серию команд по этому поводу, но и часть из них адресовал прямо в головы монстров, усиливая и без того нечеловеческое рвение. Даже гоблины — те ещё трусы, даром, что безумцы — бросались в совершенно отчаянные атаки. Про остальных и говорить было нечего, особенно нежить — они словно бы выбрали тактику «затупить собой вражеское оружие».

Контратака подоспела как раз вовремя. Магистр, шедший впереди, на пару шагов обгоняя остальных, взмахнул своим двуручным мечом и прокричал:

— Никто, кроме нас!

Здесь, в гуще боя, он радикально преобразился, не просто сбросив с плеч тяжкое бремя, но и всю накопленную усталость. Сложно было поверить, что этот игрок, с таким остервениемнием и яростью рубивший всех подворачивающихся монстров в капусту, ещё пару часов назад пребывал в плену самого настоящего бреда и трясущимися руками городил метафорические песочные замки.

Сражался Магистр страшно. Нисколько не эффектно, не позёрствуя. Грубыми, резкими, предельно эффективными движениями он рассекал всех, кто ему попадался, с такой лёгкостью, будто орки, нежить и прочие были из подтаявшего масла. Причём предводителю паладинов было решительно плевать, кто перед ним оказался — орочьи берсерки, рыцари Смерти или даже тролль. В случае с последним Магистр ударил ещё сильнее прежнего. Тварь со шкурой, усеянной стрелами, даже не поняла, почему её голова, туловище и ноги теперь существовали отдельно друг от друга.

Сражавшиеся рядом паладины старались не отставать, явно очень хорошо понимая, что им потом придётся объяснять, как так вышло, что их превзошёл разбитый хроническим недосыпом безумец.

Боевой раж прервался на некоторое время, когда на пути Магистра появились Фиона и отчаянно защищавший её Рен Нетцер. Они, оказавшись в полном окружении, уже не пытались отбить брод, а просто сражались насмерть, стремясь унести на тот свет как можно больше противников. На них как раз наседал лишившийся своего коня рыцарь Смерти, уже, похоже, сам пожалевший, что налетел на эту парочку. Некоторое время ему удавалось сковывать дворфа ближним боем, но затем тот, улучив момент, перехватил свой молот и ударил дважды по голове рыцаря так, что тот очень хорошо, на личном примере узнал значение слова «двояковогнутый».

Не размениваясь на лишние и ненужные слова, предводитель паладинов коротко кивнул жрице. В этом мимолётном жесте оказалось сосредоточено какое-то невероятное количество смысла. Уже много позже Фиона скажет про этот момент так:

— Это были самые искренние извинения в моей жизни.

В результате остервенелого натиска брод удалось отбить, а линию обороны по берегу, соответственно, восстановить. И это стало не единственными хорошими новостями.

Некрополь постоянно находился у всех на виду не только из-за того, что был высоко в небе, но и потому, что постоянно сверкал лучами, передавая на землю команды. В последние пару минут он оставался удивительно молчаливым, а затем…

— Падает! — крикнул кто-то.

— Снижается! — мгновенно поправили его. — Некрополь снижается!

— Сработало!

Казалось, что вот он — долгожданный лучик надежды. План, выглядевший сущим безумством, работал. Ещё чуть-чуть — и наступит перелом, они победят. Однако события того дня только набирали свой ход. И в некрополе, и в окрестностях крепости всё шло далеко не так гладко, как могло показаться на первый взгляд.

С того момента, когда нога голема ступила в некрополь, вопрос появления самого Келиандра стал не более чем вопросом времени. И это было проблемой. Иерорх, несомненно, являлся опасным противником, вполне возможно, тоже мировым боссом. Но вот чем закончится встреча этих двух никто не хотел даже загадывать.

— Предлагаю так: ведём нашего дорогого гостя к устройству и заставляем выстрелить своим светом, — сказала Калита, когда некрополь вновь начал взлетать. — Если на горизонте появляется главная звезда нашей странной вечеринки — развлекаем её своими силами, сколько получится.

— Лучше делать это по-одному — больше времени выиграем, — добавил Оулле, соглашаясь с планом в целом.

— Как-то тут у вас тихо, для вечеринки-то, — заметил Тукан, беспокойно озираясь. — Или это мероприятие для глухих?

— Идёмте быстрее! — поторопила Эланна, тоже заметив неладное.

Куда-то запропастились новоявленные, усилиями Калиты, вампиры, ещё утром бывшие некромантами. Вскоре бой между нежитью и личом полностью стих. Возвращающийся на прежнее место на небе некрополь погрузился в странную, давящую тишину. Всё указывало на то, что хозяин, то есть Келиандр, переключил внимание на происходящее в его логове и на удивление быстро навёл порядок.

Путь к механизму оказался не близок. Всё из-за того, что в этот раз требовалось идти по твёрдой земле, то есть делать изрядный крюк по катакомбам. К тому же всё это происходило в чрезвычайно нервной обстановке. Пустой, безмолвный некрополь пугал куда сильнее, нежели битком набитый нечистью. Куда-то пропала даже тень Келиандра. Может, и не лучший спутник, но хоть какой.

Не сразу, но группа заметила, что все источники света до единого, включая те два фонаря, что несли Тукан и Оулле, погасли. Только глаза голема продолжали разгонять густую тьму, окутавшую игроков. Затем начался шёпот:

— Вы все умрёте…

— Что ты сказал? — переспросила Эланна, недоумённо глядя на Оулле.

Голос и вправду как будто бы принадлежал рахетийцу. Во всяком случае, звучал настолько похоже, что в текущей обстановке спутать их было крайне просто.

— Я ничего не…

Его прервал полный панического страха голос, также знакомый присутствующим:

— БЕЖИМ!!!

— Это не я! — сразу же заявил Тукан, упреждая возможную реакцию.

— Та-а-ак, — протянула Калита, — переключаемся на дискорд, и выкрутите там что-то, чтоб путаницы не было. Громкость, например.

— Это нечестный приём, — пожаловалась друид уже в дискорде.

— А нечего нам капать на нервы! — возмутился крестоносец. — Я человек нервный — сорвусь, буду плакать и визжать, как девчонка!

Помогло такое не совсем спортивное решение лишь отчасти. Привычку никуда не денешь, и потому, если тебе на ухо знакомый голос томно, с хрипотцой прошепчет: «ты сейчас умрёшь», то не вздрогнуть — очень и очень сложно. Даже если его настоящая владелица прямо сейчас чрезмерно громко вещает, возмущаясь таким подлым приёмчикам со стороны разработчиков:

— Они бы ещё скримеров напихали! — возмущалась вампирша. — Ну что это, блин, за безвкусица такая⁈

— Лучше так, чем сам лич, — заметил Оулле.

Как выяснилось далее, Келиандр не явился к гостям потому, что был тем ещё лентяем, просто ожидавшим их в конце пути. Нет, они не заблудились, это лич, явно понимая, что тут происходит, перебрался к устройству, преградив путь.

Собой он представлял, помимо прочего, наихудший вариант босса. Легко сражаться с кем-то вдвое или втрое больше тебя. Несмотря на риск быть затоптанным, размеры в таком случае куда чаще играли в пользу игроков, предоставляя пространство для манёвра. Келиандр же был обычного человеческого роста и пропорций.

Собственно, он и был когда-то человеком, прошедшим трансформацию и ставшим личом, — высшая ступень карьерного роста для любого некроманта. Конечно, это имело определённые последствия для облика: череп вместо головы, светящиеся глаза, некоторая худощавость. Но в целом это всё оказалось Келиандру к лицу. Как и трость, словно сотканная из тени, но тем не менее вполне материальная и заменяющая ему классический посох.

Сражаться с ним наверняка было сущим мучением — на такого и втроём-то напасть затруднительно, тогда как статус мирового босса предполагал сражения куда более масштабные и массовые.

В данный же момент Келиандр преграждал единственный путь в рубку. Стоило игрокам и голему оказаться в поле его зрения, как рядом появилась Йенинаг и принялась ябедничать:

— Это они, мой владыка! Те, кто посягает на твоё правление! Они хотят уничтожить тебя!

— Только тебя, стерва, — сказал Тукан, кривясь. — Потому что в третий раз смотреть сценку «суккуб манипулирует кем-то могущественным в своих интересах» лично мне совсем не хочется.

Иерорх, чей звёздный час наконец настал, выступил вперёд:

— Ты, слуга Смерти, подчинись или сгинь в небытие.

Келиандр захохотал со звуком, который ожидаешь услышать от шелестящей на ветру листвы, а не от относительно живого существа. Лич поудобнее, очень характерным движением перехватил свою тросточку…

— О! Это из пятёрки! — успел воскликнуть Тукан.

Из трости выстрелил молочно-зеленоватый луч, метя не в голема и даже не в игроков, а им под ноги. В месте попадания мгновенно образовалось облако соответствующего цвета, разъедающее всё, кроме камней некрополя. Насколько оно было опасным больше остальных вкусил на себе замешкавшийся крестоносец. Прежде чем Оулле сумел оттащить его от зоны поражения, Тукан остался без штанов, в одном исподнем, оказавшемся на удивление прочным.

— Знай белорусский текстиль!

Иерорху было не до шуток. Он даже не попытался отскочить, и потому большая часть голема, за исключением головы и одного плеча, обратилась в рассыпавшуюся трухой ржавчину. Не то чтобы его это как-то взволновало. Глаза механизма зажглись, но не как прожектора, а скорее напоминая лазер, создавая два очень сконцентрированных луча света.

Келиандр только посмеялся над этим и растворился в воздухе. Он исчез в одном месте и появился в другом — вне зоны поражения. Его тросточка вновь взмыла вверх и выстрелила, добивая голема.

— Глупая тварь, — прокомментировал напоследок Иерорх.

Демон метил отнюдь не в лича, как могло бы показаться. И даже не в смеющуюся Йенинаг. Целью удара была находившаяся в центре рубки колба с грозовым облаком внутри — ключевой элемент управления всем устройством. Не прошло и мгновения, как защитные руны погасли, заключённый джинн-автопилот исчез, а пронзительный белый свет окутал всё окружающее пространство непроницаемой сферой. В этот раз он кардинально отличался от виденного ранее. Куда гуще и как будто даже материальнее, чем-то напоминая здоровенного осьминога, разумеется, с щупальцами.

Одно из таких без каких-либо предисловий прикончило Йенинаг. Причём, судя по преисполненному ужаса воплю суккуба, в этот раз окончательно и бесповоротно. Другое коснулось Келиандра, не уничтожив лича, но заставив резко сменить основные цвета с чёрно-зелёного на белый. После чего свет, на удивление неторопливо, устремился множеством извивающихся, подобно щупальцам, лучей вниз — к Дракенгарду и полю боя.

— Что-о-о-о ж, — тоном школьника, обнаружившего, что камень, брошенный в окно, приводит к разбитому стеклу, начал Тукан, — мы знали, что такое может произойти…

— А-а-а, мои верные проводники, — из света раздался голос Иерорха, словно он только вспомнил об их существовании. — Вы хорошо послужили мне, и я готов вознаградить вас предложением. Служите мне и дальше.

Альтернатива озвучена не была, но, глядя на происходившее, особо гадать, что же она из себя представляла, не приходилось.

— Знаешь, что? — убеждаясь, что остальные уже начали убегать, ответил на предложение крестоносец. — Поцелуй мой белорусский трикотаж! Сзади!

Им вслед ударил испепеляюще горячий свет, однако игроки в полном составе уже успели скрыться в недрах катакомб. Бежали они не просто «от чего-то», а вполне себе «куда-то». Направление предложила Калита:

— Попробуем сбить некрополь.

— А дальше? — зачем-то спросила Эланна.

— Гравитация, — мрачно напомнил Оулле.

— Но только для тех, кто не умеет летать, — осклабилась вампирша.

Происходящее с некрополем игроки «на земле» восприняли сугубо положительно. На фоне таких новостей у них словно открылось второе дыхание. Паладины налегли на монстров посильнее, давя и тесня их дальше вглубь бывшего русла. Все так увлеклись процессом, что сами спустились вниз, покинув куда более выгодные позиции.

— Стойте! — кричал Фалайз, оставаясь на возвышении. — Что-то не так!

Он уже увидел, что, снизившись, некрополь вновь устремился в небеса. Слышал разговоры находящейся там группы и хорошо понимал, что всё идёт не так гладко, как некоторым хотелось.

Часть игроков и вправду, прислушавшись, повернула назад. И по итогу получилось даже хуже. Когда к полю боя устремились щупальца света, часть игроков продолжала давить растерянных донельзя монстров, а часть карабкалась по зыбкому берегу наверх. Ни о какой организованности речи не шло.

Эланна ещё во время разведки верно подметила — разумные монстры, вроде орков и гоблинов, не являлись рабами Келиандра. Они служили ему вполне добровольно. Лич же, взяв их под «мягкий» ментальный контроль, тем самым лишь улучшал координацию внутри своей орды. Поэтому те же гоблины вполне себе паниковали или, напротив, бросались в отчаянные атаки — всё благодаря тому, что они оставались в меру самостоятельными существами.

Иерорх действовал кардинально иначе. Ему не нужны были слуги или подчинённые — только марионетки, напрочь лишённые какой-либо идентичности или разума. Наверняка на длинной дистанции, в случае полномасштабной длительной войны, такой подход оказался бы напрочь провальным. Однако в конкретный момент времени — сейчас, это получилось очень даже к месту.

Это был уже не остервенелый натиск, не методичное наступление, а неудержимая волна, нахлынувшая на игроков со всех сторон сразу. И сметающая, рано или поздно, всё на своём пути. Про удержание линии берега — не только у бродов, но и вообще — речь больше не шла. Келиандр, как выяснилось, воевал вполне себе бережно, расчетливо и даже целесообразно. Иерорх же жил текущим моментом, а потому бросил своих новоявленных подчиненных своими телами прокладывать пути через топкие места. Там потонула добрая треть его войска, но для демона, а также паладинов, это не имело никакого значения. Даже две трети от «бесчисленного войска» — это очень и очень много.

Монстры наконец вырвались на оперативный простор и устремились потоком к Дракенгарду. Остановить их было уже просто некому.

Последнее, что увидел Фалайз, как и многие другие в эти минуты, — несущееся клыкасто-зубасто-стальное неразличимое нечто, окутанное белым больничным светом. Эта масса, невзирая ни на какое сопротивление, пёрла вперёд, не считаясь ни с какими потерями. Вызванная диким магом «на прощание» ледяная глыба задавила с добрую тысячу тварей, но их сородичи этого даже не заметили.

Возродившись в крепости, дикий маг рванул на стену, рассчитывая продолжить бой — ему-то снаряжение и не требовалось особо, а Нимук не терялся, неизменно появляясь рядом после воскрешения. Вокруг много кто кричал, раздавались команды, однако общее настроение было не паническим, а каким-то растерянно-ошеломленным. Получив обзор на окружающее пространство, Фалайз понял, в чём дело.

Всё это время у них в тылу, никак не помогая удерживать русло, разворачивалось гигантское войско. В новеньких, начищенных до блеска одинаковых доспехах. Красиво разделённое на равные манипулы. До зубов на любой вкус вооружённое войско. Это прибыла стотысячная армия ботов. Её хозяйка, некоронованная королева Ника, также присутствовала, находясь чуть в тылу и оттуда командуя. Благодаря алому платью, её было хорошо видно посреди грязно-серого поля.

— Похоже, она и вправду нас спасла, — сказал без всякого восторга кто-то рядом.

Посмотрев в сторону говорившего, Фалайз сообразил, что это никто иной как Таппен. Без снаряжения его было не так легко отличить от прочих собравшихся в данный момент на стене. Все недавно воскресшие игроки выглядели похожими из-за одинаковых нарядов, выдаваемых после возрождения.

— Она не нас спасает, — поправил его дикий маг. — Она пытается стать спасительницей мира. А такая может быть только одна.

— Что ты имеешь в виду, парень? — с интересом спросил Таппен.

— Кажется бредом, — понимающе усмехнулся дикий маг. — Но мне как-то сказали эту фразу, и я над ней подумал и пришёл вот к чему: когда мир спасает сам себя, некими общими усилиями, это называется защитой. Но когда его кто-то спасает в последний момент, почти что единолично — это и есть «спаситель мира». Кажется, что это одно и то же, но нет. Это совершенно разное. Она, — он ткнул в фигуру дворфийки, — вовсе не хочет спасти нас, долину или Нокс.

— Ника хочет славы, — выразился понятнее Таппен, начиная улавливать суть идеи.

— Слава бывает разной, но она хочет именно славу спасительницы мира. И поэтому сделала для нашего поражения столько, сколько смогла. — Подумав немного, Фалайз добавил с мрачной уверенностью: — Если бы мы побеждали — Ника бы ударила нам в спину. Потребовалось бы — штурмовала бы Дракенгард и так далее.

Чего дикий маг не сказал, так это того, что не одна только дворфийка мешала бороться с монстрами. И паладины, и бывший городской управляющий Нокса также отметились на этом поприще, пускай и действовали все по-разному и с разными мотивами. Чаще всего занимались просто политикой, а не реальной проблемой, угрожающей миру.

— Странно это говорить сейчас, но жаль видеть, что Ника преуспевает, — заметил Таппен безразлично.

Фалайз воздержался от комментариев на этот счёт. Вид стотысячной армии ботов, конечно, внушал определённый оптимизм и своеобразный трепет, но интуиция была иного мнения. И она как всегда оказалась права.

От некрополя, который стал заметно ближе — похоже Иерорх был иного мнения насчёт того, что следует держаться подальше от тех, кто может сбить твой штаб — отделилось щупальце света, устремившееся к армии ботов. Те стреляли, закрывались щитами, а некоторые даже бросились бежать. У большинства имелись при себе специальные амулеты, суть которых сводилась к защите от различного рода контроля над разумом. Однако, когда всех их окутал, лишая воли, пронзительный белый свет, чары оказались совершенно бессильны. Армия Ники, которую собирали и снаряжали почти месяц, сменила сторону меньше чем за минуту.

Магист