Занимательное ботоводство

Информация

— Деву-у-ушка… Девушка! — Яну Красенко деликатно, но настойчиво потрясли за плечо, заставляя прийти в себя. — Конечная!

— Ой! — рефлекторно подскакивая, воскликнула та и, заметив, что трясла её водитель автобуса, сказала: — Простите.

— Что, совсем на работе завал? — сочувствующе осведомилась водитель и объяснила: — Вы бормотали.

— А-а-а, это. Да так. — Яна махнула рукой с видом человека, которому не то чтобы нечего рассказать, просто не хотелось это делать здесь и с этими людьми. — Ерунда. Пустяк. Ещё раз извините.

— Берегите себя.

Засыпать в общественном транспорте Яне приходилось не впервой. Эти периоды сна по десять-двадцать минут по дороге домой являлись крошечным преимуществом места жизни. Когда живешь на окраине города, невозможно проехать свою остановку, ведь она конечная.

Местечко это выглядело безрадостным, но оно и понятно — редкий городской пригород в холодную, серую осеннюю пору выглядел как райский уголок. Чаще совсем наоборот. Пригороды Гродно исключением не являлись.

Как это ни странно, но Яна, оказавшись здесь, вдохнула полной грудью, словно до этого высившаяся за спиной серая громадина города ей мешала. В каком-то смысле так оно и было — тут ей даже дышалось легче. Не даром она купила этот, на тот момент загородный, дом и теперь ездила на работу и с работы по часу. «Человейники» и особенно их население в любом своём проявлении её угнетали.

Увы, работа, что называется, была совсем иным делом. На неё приходилось ходить, несмотря на тесное офисное пространство и обилие весьма неприятных коллег. Яна рефлекторно поморщилась, вспомнив события этого дня. «Сегодня» прошло под знаком «показательная порка» и много чем запомнилось.

Нет, «пороли» совсем не Яну и даже не какого-то её друга или знакомого. Таковых в офисе фактически не было. Просто вся ситуация была настолько выраженно несправедливой, нечестной и неправильной, что…

«А ничего», — оборвала свои мысли Яна. — «Я сидела и смотрела. Как и всегда».

Сторониться социума и быть серой мышью — очень удобная синергия личностных качеств. Яна Красенко, куда более известная как Калита, даже гордилась ими. Но только не в те моменты, когда ей хотелось проявить себя, вмешавшись в творящуюся несправедливость.

Яна Красенко

— Этот лес кажется бесконечным! — пробурчала Фиона после того, как в который раз едва не получила веткой по голове. — Он меня ненавидит!

— Махнёмся? — хмуро предложила Калита.

Если жрицу лес просто мучал, то вот вампиршу откровенно пытался убить. Каждая ветка так и лезла прямо в глаза, корни бросались под ноги, а листья «удачно» скрывали ямы.

Лексенд лишь примерно знал, где остались после гибели его вещи, поэтому полагаться приходилось на такие «точные» ориентиры как компас, положение солнца на небосводе и словесное описание, аля «там были холмы и горы». Единственное, что удалось установить с высокой точностью, — дорога проходила западнее и юго-западнее леса, а значит, и Гадюкина. Именно в том направлении и двинулись игроки, верно рассудив, что такой приметный ориентир, как грунтовая дорога, не выйдет пропустить при всём старании.

Немало проблем с направлением на местности создавал и сам Вечнозелёный лес. Название было банальным, но реальности вообще не соответствовало — осень здесь была не менее заметна, чем в любом другом лесу в эту пору.

К югу от Гадюкина начиналась низина и все связанные с этим проблемы, такие как: обилие влаги, не только в виде сырости; густые заросли колючего кустарника; неудобный ландшафт. Если бы не необходимость пробираться через всё это растительно-топологическое многообразие, группа бы ускорилась в два, а то и в три раза.

Зато появилось время посмотреть на лес, так сказать, вблизи во всех смыслах. Фалайз первым приметил некоторую необычность окружения:

— Эти деревья выглядят так, будто они сюда откуда-то пришли.

— Известная черта деревьев — бродить туда-сюда, — буркнула Калита. — Они все одинаковые.

На самом деле она видела, что это совсем не так. Да, присутствовали в окружении самые обычные берёзы, ели, осины и прочие. Так сказать, стандартная лесная недвижимость. Но помимо них попадались некие узловатые, с большими, тянущимися по земле корнями деревья неизвестной породы. И вот они в самом деле выглядели как нечто теоретически способное к самостоятельному перемещению. Правда, видимо, из-за сезона ничего такого открыто не демонстрировалось в данный момент времени.

У Лексенда же, совершенно на это всё не обращающего внимания, появилось много времени, чтобы выговориться. Слушателем оказалась Фиона, пользующаяся возможностью разузнать побольше про местность, где они оказались. Впрочем, к её явному огорчению, прежде пришлось выслушать много всего про рахетийцев. Очень уж Лексенда «впечатлил» Оулле:

— Не рассказывайте мне про этих негодяев! Я, знаете ли, сначала вёл бизнес в Каусии. Это совсем рядом с Рахетией. Месяца не было, чтобы эти уроды не приходили нас грабить!

— Защищаться не пробовали? — как всегда «дипломатично» поинтересовалась Калита.

Ей всё это путешествие откровенно не нравилось, а ещё меньше нравился сам «спасаемый». Разумеется, ни то, ни другое она даже не думала скрывать.

— Платили, как и все, налог на дружину. Только та предпочитала брать деньги и избегать сражений.

— Эм, — начал озадаченный Фалайз, — разве это не…

— Мудрый выбор с их стороны, — перебив, оценила вампирша. — Рахеты любят, когда с ними сражаются. Они ради этого в основном и вылезают из своего гадюшника.

— Какие походы! Грабили они нас.

— Грабежи — это приятный бонус.

— Ты же сама спросила про защиту. Чем дружина не защита? — поинтересовался Фалайз.

— Тем, что это глупая защита, — закатив глаза, ответила Калита, словно сообщая нечто очевидное. — Против рахетов не надо создавать какие-то дружины. Есть профессионалы. — Она ослепительно улыбнулась. — Лучше заплатить им и спать спокойно.

— И берут они в десять раз больше, — буркнул Лексенд, явно понимая, о чём идёт речь.

— Говоришь, дорога пролегает ближе к горам? — уточнила Фиона, заодно меняя тему разговора.

— Да, это уж я запомнил точно! Эти проклятые, непреодолимые горы! — Игрок уверенно указал в сторону горного массива, едва-едва видного сквозь густую даже по осени растительность. — Они тогда были ближе.

На некоторое время разговоры прекратились: группа добралась до самой глубокой точки низменности, представляющей собой дикую смесь болота и чащобы одновременно. Обсуждать что-либо кроме поиска пути оказалось решительно невозможно. Не до того, когда продираешься через заросли травы, кустарников, молодых и не очень деревьев, ещё и при этом следишь, чтобы под ногами оставалась относительно твёрдая почва. Пару раз Фалайзу даже приходилось колдовать, чтобы уничтожить особо густые заросли впереди или заморозить поверхность, которая лишь казалась твёрдой и устойчивой. Больше всех досталось, конечно же, Калите — она угодила в яму, причём головой, после чего её добрых десять минут вытаскивали из грязи, тины, веток, мёртвых насекомых, опавшей листвы и ещё целой кучи лесного мусора. Видок у неё после этого был такой, что остальные ещё минут десять старались даже не смотреть в её сторону.

— Что же здесь летом творится⁈ — выругалась Фиона, кивая на оставшуюся позади стену кустарника без единого листика.

Низина осталась позади, и группа слегка выдохнула — стоило земле приобрести заметный уклон вверх, как лес сразу поредел. Попутно жрица пыталась привести здоровье Фалайза и Лексенда в норму — зелёные насаждения наносили ощутимый вред здоровью.

— Спасибо, обойдусь, — делая вид, что поднимает тост, буркнула Калита, когда очередь дошла до неё.

В руках она держала склянку с чем-то бордовым и очень густым внутри. Никто даже глазом не повёл. В «Хрониках» вампиризм являлся социально приемлемым. Тогда как различные психи-борцы наоборот действовали сугубо скрытно.

— Где вся живность? — не мог не заметить странной пустоты Фалайз. — Мы никого и ничего не видели!

— Она есть, — уверенно ответила Калита. — Но очень хорошо прячется. Даже хищники.

Вот поэтому-то она и не видела смысла в своём присутствии. Лес боялся их значительно сильнее, чем они леса. Причём страх этот был очень опытным, из разряда «знаю и понимаю, чего боюсь». Что-то на уровне инстинктов.

— Нам же лучше, — отметила Фиона спокойно и спросила у Лексенда: — так ты сам не отсюда?

— Да что здесь делать? Эта долина, как её… — игрок призадумался, но скорее для вида, — Вечнозелёная вроде бы, с самого релиза стоит полупустая. Мне предлагали здесь обосноваться, да толку-то? Если всё равно придётся ездить в другие места для торговли. Лучше уж там сразу поселиться.

— Это, кхм, эту местность хотели заселить, но не стали? — уточнила жрица заинтересованно.

— Да уж! Планов было! — Лексенд демонстративно развёл руками. — Думали тут и города строить, и порт, и много чего. Но не нашлось желающих. По итогу получилось очень забавно: это место, вся долина, как пузырь в воде. Везде вокруг что-то есть, а здесь — пусто.

Лексенд, конечно же, являлся совсем не профессиональным беженцем. Хотя такие имелись на бескрайних просторах игры. Однако он занимался ремеслом. Причём деревообработкой: в основном изготавливал мебель и, как он сам выразился: «всё такое бытовое». Бежал Лексенд не от ненавистных рахетийцев, а от орды монстров, пришедших с северо-востока.

Ремесленник уже несколько месяцев вёл свои дела за рекой Синей, в ещё одной долине, именовавшейся по названию крупнейшего тамошнего города — Келесс. В один день зайдя в игру, Лексенд обнаружил, что вокруг его лесопилки-мастерской разнообразной нечисти больше, чем деревьев в окрестных лесах. Хотя деревья, конечно, являлись куда более предпочтительным вариантом пейзажа.

— Так и накрылась моя авантюра по добыче леса. — Ремесленник печально вздохнул. — Схватил вещи и побежал, благо, тогда ещё стоял мост через Синюю. Думал рвануть на юг, но в Дракенгарде сказали, что в Каменце мне искать нечего — не пустят. Сунулся в Нокс, а там даже к воротам подойти не дали. Теперь вот иду как и собирался изначально.

Каменец на юге и Нокс на западе, судя по рассказам, являлись единственными сухопутными путями из Вечнозелёной долины в остальной мир. Оба представляли из себя ничто иное как крепости, когда-то построенные с целью обезопасить долину, а не запереть её.

— А если и там не пустят? — поинтересовалась Фиона задумчиво.

Она слушала этот рассказ внимательно и сосредоточенно, всячески мешая Фалайзу и Калите уводить Лексенда в сторону или даже просто прерывать. По сути перед ними впервые за всё время худо-бедно обрисовывали их текущее расположение и его особенности. В частности политическую карту.

Информация в игре, особенно актуальная с мест, всегда дорого ценилась. Конечно, были обсуждения вне игры в рамках различных сообществ игроков. Но далеко не всегда такая информация оказывалась полезна. В случае с малоосвоенными регионами, вроде Вечнозеленой долины, информации частенько недоставало ещё и актуальности.

Обычно за такие разговоры, при всей их заунывности, щедро рассказчику платили. Ремесленник же рассказывал это всё бесплатно, хоть и не скупился на «краски».

— Нокс не обойдешь — скалы там в небо уходят. А с Каменцем, может, и придумаю чего. — Лексенд пожал плечами. — Паладины как-то же приперлись в обход дорог.

— Эти паладины теперь главные в этом Дракенгарде? — уточнила жрица.

— Ага, там и в порту Синем! Но порт и раньше хорошим был — самым крупным в этой части света, — в голосе ремесленника чувствовалось глубочайшее уважение. — А вот крепость они здорово обновили. Я, когда только здесь обосновывался, часто мимо неё ездил. Зуб даю — руины стояли и всё. Паладины Чистоты из неё прямо неприступную крепость сделали. Смотреть страшно! Говорят, какого-то крутого спеца из Ганзы позвали.

— Паладины Чистоты? — с издёвкой уточнил Фалайз. — Такие все в белом, в колпаках? С крестами?

Лексенд улыбнулся, но скорее из вежливости, как человек, которому в последнее время приходилось слышать это слишком часто, и посоветовал:

— Ты главное эту шутку им самим не повторяй — не оценят.

Лес тем временем всё не кончался и не кончался. Ни единого просвета, поляны или признаков близости живых людей. Только деревья, кусты, редкие овраги и ещё больше деревьев. И всё это без следов присутствия живых существ.

— Что-то здесь настолько запугало животных, что они прячутся, только услышав шум, — сообщила Калита, которой тоже происходящее начало казаться странным.

Однако вот об этом Лексенд понятия как раз не имел. Его вообще предельно мало заботило состояние окружающего леса.

— Та шестилапая тварь и запугала, — предположил он как нечто само собой разумеющееся, пожимая плечами.

— Так а почему этот Нокс и Каменец закрыты-то? — вернула разговор в прежнее русло Фиона. — Это какая-то политика?

— Из-за паладинов и закрыты! — закивал ремесленник с неодобрением неясной направленности. — Там какая история: расшевелились, словно их укусило что-то, монстры. Озерной федерации плевать. Далеко и не того уровня эта страна, чтобы воевать всерьёз. Хотя это формально её земля. Кто-то подсуетился, уж не знаю, кому в голову пришло. Мера совсем крайняя. Короче, вроде как этих паладинов Чистоты сюда пригласили. Показали, как пройти через горы, где есть подходящее место для базы — Дракенгард, и тому подобное прочее.

— А паладины взяли и вот так пришли по приглашению? — удивился Фалайз.

Калита кивком поддержала это сомнение. Она как никто другой знала, насколько редко в этой игре встречался альтруизм, особенно в подобных масштабах. «Хроники раздора» с первых часов игры принуждали игрока действовать сообща с другими персонажами. Обратной стороной этого являлось то, что, погрузившись в этот мир повсеместных контрактов, сделок, поручений, когда почти каждое твоё действие юридически оформлялось, игроки напрочь забывали про самостоятельность. Чаще всего она вообще оказывалась наказуема.

— А чёрт их знает. Может, по приглашению, из светлых побуждений, может, из своих интересов.

— Может, всё вместе, — подсказала Фиона.

— Ага, — согласился Лексенд. — Но игроки там матёрые — с монстрятиной они воюют, считай, как Старый мир рухнул.

«Крушение Старого мира» являлось неким подобием эвента, хотя непосредственно разработчики игры были к нему фактически непричастны. Максимум, в чём состояло их влияние на происходящее, — в том, что они ничего не сделали, чтобы предотвратить близящуюся катастрофу. Спровоцировали её сами игроки: они настолько деятельно и бурно ломали хрупкую «экосистему» релизных «Хроник», что даже не заметили, к чему это ведёт.

«Хроники раздора» не терпели пустоты — она неизбежно заполнялась агрессивными монстрами. С ними боролись, вернее должны были бороться, сокращая поголовье и уничтожая логова, либо неигровые персонажи, либо игроки. Однако довольно быстро выяснилось, что наибольшее количество ценностей — артефактов, снаряжения, денег и иного имущества — в игре принадлежит совсем не всякой нежити, демонам или оркам. Можно было, конечно, зачищать пещеру за пещерой, нору за норой, получая вознаграждение у деревенского старосты, но гораздо проще и главное быстрее — это убить старосту и забрать всё сразу, благо, все боты без исключения были смертны.

Причём неигровых персонажей в те времена было значительно больше. У них имелись свои государства, армии, гильдии. Воевали с ними игроки обстоятельно и со всем возможным погружением в процесс геноцида.

Монстры же, оставшиеся почти без внимания, не сидели покорно по пещерам и норам, ожидая своей очереди на истребление. Они множились всеми доступными способами в геометрической прогрессии, понемногу расширяя ареал своего обитания. Сбивались всё в более крупные стаи, банды и, как наивысшую степень такой организации, орды.

Нашлись те, кто это заметил, но было уже поздно. Например, легендарный игрок Фрайк, мрачно окончивший свой героический путь. Тогда игроки воочию убедились, что бывает, если долго и усердно пилить сук под собой.

Едва-едва дошедшие до концепций альянсов, объединяющих отдельные кланы или гильдии, а в редчайших случаях до идеи города-государства, игроки обнаружили, что на них нескончаемой волной надвигались монстры. И что у тех всё в полном порядке и с организованностью, и с распределением обязанностей; имелась не только тактика, но и стратегия. Даже какая-никакая дипломатия присутствовала: до определённой поры монстры в рамках своих условных «фракций» вполне сосуществовали, пускай и старались лишний раз не пересекаться.

Огромным напряжением сил, всеобщим единением в трудный час монстров удалось остановить. Цена была непомерна: половина игрового континента, самые богатые и развитые территории оказались разорены подчистую и захвачены. Остальное игрокам пришлось отстраивать и заселять самостоятельно, фактически с нуля.

Война при этом не закончилась, хотя многие предпочли о ней забыть, оказавшись в безопасности. Просто образовалась более или менее постоянная линия фронта, разделявшая игровой континент примерно на две части. Именно такие игроки, как паладины Чистоты, обеспечивали спокойное существование того же Амбваланга, где даже не задумывались о по-настоящему опасных монстрах, а не единичных их стаях.

— Озёрная федерация этого жеста помощи не оценила? — продолжила за ремесленника жрица.

— Ну-у-у, как сказать, — протянул Лексенд. — Им в целом пофиг, но вот в Ноксе закусили удила! Там считают, что это захват их территорий, хотя по уму тут давно бы были одни монстры, если бы не паладины. Конечно, воевать в открытую никто не стал. Но ввели эту проклятую блокаду. А чтоб по воде не обошли — запретили лоцманов нанимать. Теперь в эту долину не войдёшь и не…

Вновь повисла тишина, но на этот раз вызванная не стеной кустарника. Таковая имелась, однако игроки залезли в неё самостоятельно, когда Калита остановилась и подняла вверх руку, предупреждая об опасности.

Что именно происходило снаружи, видно было плохо, но Фалайз сумел разглядеть проходящую мимо группу низкорослых зеленокожих существ, отдалённо напоминающих гоблинов, но, на удивление, «цивилизованных» — опрятных и почти не сквернословящих. Они, то и дело воровато оглядываясь, тащили тушу крупного животного, обсуждая некое происшествие:

— Листик отстала! Надо подождать!

— Найдёт дорогу. Эта бородавка не первый раз на охоте! Будет знать, как шлындать и теряться!

— Идёмте быстрее! Пока Узурпатор занят, надо успеть вернуться! Листик сама о себе позаботится!

— Дайте-ка угадаю, куда именно подевалась эта гоблинша, — фыркнула Калита неодобрительно, когда процессия скрылась в глубине леса.

Игроки осторожно покинули кусты. Фиона сразу же на секунду отвлеклась, а затем развела руками:

— Оулле говорит, что у них всё тихо. Но сказал, что будет настороже.

— Войдёшь сюда и уже не выйдешь. Только если по морю, но и там из Нокса поднасрали как смогли: загасили все маяки и запретили работу лоцманам. А Озеро в это время года — это вам не шутки. Там и с лоцманом при свете маяка каждое десятое судно о скалы разбивалось, — продолжил свой рассказ Лексенд и вдруг вспомнил. — А ведь один из маяков недалеко от вас, получается, стоит!! Я туда как-то древесину возил.

— Если мы его зажжём, то… — начал дикий маг, но его прервал с усмешкой ремесленник.

— В Ноксе вам спасибо точно за это не скажут.

— Интересная история, спасибо, — искренне поблагодарила Фиона. — Есть о чём подумать.

— О да! — фыркнула Калита, сделавшая из этого рассказа свои выводы. — Мало того, что вы здесь как идиоты решили остаться, так теперь выходит, что вы тут такие одни, а на вас идут монстры! Не говоря уже про тех, что уже обитают в этом лесу.

Её замечание оказалось проигнорировано почти всеми присутствующими, пускай и по разным причинам. Только Фалайз решил высказаться:

— Мы можем помочь, и, возможно, благодаря…

— Помочь? Вы⁈ — перебила вампирша. — Вам бы кто помог! Психолог, например…

— Паладины пока неплохо справляются, — вмешался Лексенд, словно пытаясь приободрить. — Учитывая, что им никто не помогает или не может помочь.

— Почему эти, кхм, в Ноксе им мешают? — удивился Фалайз со свойственной ему искренностью. — Это же в их интересах!

Погруженная в какие-то свои мысли, Фиона ничего не ответила, только пространно пожала плечами, явно зная ответ или имея мысли по этому поводу. Калите было решительно плевать на чужую наивность. А вот у Лексенда нашлась своя версия событий, причём довольно оригинальная:

— Спаситель мира может быть только один.

— Это не так! — горячо возразил дикий маг. — Когда мы разбирались с Фрайком, то нам все помогали!

— Они там считают иначе, — заметил ремесленник, грустно улыбаясь и не конкретизируя, кого имел в виду.