Танец времени

Глава 24

Бхаруч

Дамодара уставился на только что врученное ему сообщение. Какая-то часть его сознания лениво отметила, что у радиста, пожалуй, самый красивый почерк из всех, что он когда-либо видел. Почти художественная каллиграфия, — и при этом он видел, как мужчина записывал сообщение так же быстро, как оно поступало.

Он наклонил лист в руке, чтобы Рана Шанга и Нарсес тоже могли его прочесть.

ЭТО СООБЩЕНИЕ ПЕРЕДАНО ЧЕРЕЗ БАРОДУ ТЧК САТИ НЕ МОЖЕТ ЕГО СЛЫШАТЬ ТЧК САТИ УСЛЫШИТ ЛЮБОЕ СООБЩЕНИЕ ОТПРАВЛЕННОЕ НАМ ТЧК РИМЛЯНЕ И АКСУМИТЫ ПРИНИМАЮТ УСЛОВИЯ ТЧК НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ С КУШАНАМИ НАПРЯМУЮ НО НЕ ПРЕДВИЖУ ТРУДНОСТЕЙ С ИХ СТОРОНЫ ТЧК ПЕРСЫ КАК ОБЫЧНО ТЧК БУДУ РАБОТАТЬ НАД НИМИ ТЧК

— Персы, — презрительно фыркнул Нарсес. — Вот почему я так легко ими манипулировал в свои римские дни. Каждый пограничный дехкан воображает себя Властелином Вселенной, потому что у него на пару коз больше, чем у соседа. Помогло бы, умей он читать.

Рана Шанга пожал плечами.

— Не вижу, как персы сами по себе могут стать большой проблемой. Хотя…

— Кроме как в Пенджабе, — сказал Дамодара.

Радист протянул ему еще одно сообщение.

УСЛОВИЯ ПО ПЕНДЖАБУ ПРИЕМЛЕМЫ ДЛЯ РИМА ТЧК НО ХОТИМ СОХРАНИТЬ ЖЕЛЕЗНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК КАК РИМСКИЙ АНКЛАВ ТЧК ДЛЯ СОХРАНЕНИЯ МИРА ТЧК

— Он, вероятно, прав, — сказал Шанга. — Раджпуты легко смирятся с небольшой римской территорией в междуречье Инда и Чинаба. Нам это, пожалуй, даже на пользу пойдет в смысле торговли. И он, может быть, удержит персов от продвижения на север.

— А тебе-то какая разница? — потребовал ответа Нарсес. — Отдайте персам часть Пенджаба, ради всего святого. Настаивайте лишь на двух вещах. Во-первых, они должны оставаться к западу от Инда вплоть до Мултана, а затем — к западу от линии, образуемой Чинабом и Джелам. Чтобы они этого придерживались, расширьте римский анклав. Пусть римляне получат всю область в междуречье Инда и Чинаба вплоть до Мултана — и отдайте им Мултан.

Шанга начал закипать от возмущения.

— Ты бы отдал персам почти половину…

— О, ерунда! Это не более трети Пенджаба, и большая его часть, к северу от Мултана, — пустыня и пустоши. Почти бесполезные земли, разве что для горных племен. Так пусть персы сами разбираются с этими склочными ублюдками. Что до расширенного римского анклава — да, это плодородная территория. Но все равно не так уж и много, и вы все равно не сможете помешать им ее занять, если армия Линка…

Он взглянул на радиста.

— …если армия Великой Госпожи Сати рухнет. На что мы и рассчитываем, потому что если нет, нас в любом случае ждет изгнание. Если мы вообще выживем.

— В его словах есть смысл, Шанга, — мягко сказал Дамодара. — Есть и другое преимущество: отдав арийцам все, что к западу от Джелама, мы столкнем их на севере с кушанами.

Шанга ненадолго задумался.

— Верно. А это значит, что персам и кушанам, а не нам, придется иметь дело с пуштунами и другими горными племенами. Вечная головная боль.

Он одарил Нарсеса не вполне восхищенным взглядом.

— А что насчет второй вещи?

Улыбка старого евнуха была очень холодной.

— Полагаю, это очевидно. Персы могут получить эту область — если смогут ее взять.

Помолчав, Дамодара резко рассмеялся.

— Да. Пусть истекают кровью. По рукам, Нарсес.

* * *

В Железном Треугольнике настала очередь Велисария уставиться на сообщение. Затем он наклонил его, чтобы Маврикий тоже мог видеть. Он также произнес слова вслух для Юстиниана и Калоподия.

ПРЕДЛАГАЮ РАСШИРИТЬ РИМСКИЙ АНКЛАВ МЕЖДУ ИНДОМ И ЧИНАБОМ НА СЕВЕР ДО МУЛТАНА ТЧК РИМЛЯНЕ МОГУТ ПОЛУЧИТЬ МУЛТАН ТЧК ПЕРСЫ МОГУТ ПОЛУЧИТЬ ПЕНДЖАБ К ЗАПАДУ ОТ ИНДА ДО МУЛТАНА ТЧК К СЕВЕРУ ОТ МУЛТАНА МОГУТ ПОЛУЧИТЬ ПЕНДЖАБ К ЗАПАДУ ОТ ЧИНАБА И ДЖЕЛАМА ТЧК ЕСЛИ СМОГУТ ОТБИТЬ ЕГО У АРМИИ САТИ ТЧК

— Приятно видеть, что наш новый союзник не идиот, — задумчиво произнес Юстиниан. — В отличие от старого.

На лице Великого юстициария появилось выражение, которое можно было бы назвать «мечтательным», будь у него еще глаза.

— Забудь, — сказал Велисарий, усмехнувшись. — Мы не собираемся заключать с Дамодарой пакт, чтобы напасть на Персию и разделить ее между собой.

— Вероятно, плохая идея, — признал Юстиниан. — И все же, должен признать, соблазнительно.

Маврикий проигнорировал эту перепалку. К этому моменту, прочитав сообщение раз, наверное, пять, он свирепо хмурился.

— Прекрасно и замечательно вам с Дамодарой — Хусрау, вероятно, тоже в деле — замышлять способы обескровить персидскую аристократию. Но я напоминаю, что именно мне придется с ними иметь дело. И будь я проклят, если соглашусь на какие-либо безрассудные планы по лобовой атаке на малва здесь. Их укрепления не намного слабее наших, знаете ли.

— Сомневаюсь, что это будет проблемой, — сказал Велисарий, качая головой. — Если твои догадки о планах Хусрау верны, он, вероятно, будет настаивать, чтобы ты оставался здесь, пока он возглавляет славный арийский обходной маневр против правого фланга врага. Он, конечно, захочет, чтобы ты поддерживал некоторое давление.

Маврикий хмыкнул.

— Мы и так это делаем, просто находясь здесь.

— Мултан — это сколько? Около ста миль к северу отсюда? — спросил Юстиниан. На его лице все еще оставались следы мечтательности. — И в том месте расстояние между двумя реками должно быть не менее пятидесяти миль.

Велисарий мысленно представил карту Пенджаба.

— Да, примерно так.

— Так что наш «анклав» — употребляя этот термин весьма вольно — будет содержать что-то около двух тысяч квадратных миль.

— Э-э… Вероятнее, ближе к полутора тысячам, — возразил Маврикий. — Уж больно узкий треугольник.

— И все же. Даже полторы тысячи квадратных миль — это приличное пространство для маневра. Земля здесь вся плодородная, несмотря на засушливость, благодаря рекам. Мы могли бы легко прокормить миллион человек. Вот так анклав!

Велисарий не мог не улыбнуться. Юстиниан мог сколько угодно уверять, что отказался от своих старых порочных имперских взглядов на мир, но зверя в нем было легко разбудить.

— Как бы то ни было, — сказал он несколько резко, — для нас это, безусловно, выгодная сделка, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, и, что еще лучше, может в значительной степени успокоить Феодору. В долгосрочной… трудно сказать. Не забывайте, мы будем полностью зависеть от поддержания торговых путей либо через персидскую, либо через индийскую территорию. У нас даже не будет общей границы с кушанами.

Юстиниан начал было что-то говорить, но Велисарий перебил его.

— Довольно об этом. Нам еще предстоит выиграть войну.

Он повернулся к Калоподию.

— Составь еще одно сообщение, в котором передай Дамодаре, что мы согласны. И добавь следующее…

* * *

— бз-бззз-бз-бз-бззз-бззз-бз-бз-бззз…

— Я просто ненавижу этот звук, — прорычал Нарсес. — Мои уши слишком стары, чтобы подвергаться таким пыткам.

Но он не сдвинулся с места. Не дрогнул ни единым мускулом.

Когда сообщение закончилось, оператор передал его Дамодаре. И снова новый император малва наклонил лист, чтобы и Нарсес, и Рана Шанга могли прочесть его содержимое.

СОГЛАСЕН НА ВСЕ УСЛОВИЯ ТЧК ДУМАЮ ПЕРСЫ ТОЖЕ СОГЛАСЯТСЯ ТЧК ВЕЛИСАРИЙ МОЖЕТ ПЕРЕСЕЧЬ ТАР С ПЯТЬЮСТАМИ ЧЕЛОВЕК ТЧК ВЕРОЯТНО ДОСТИГНЕТ АДЖМЕРА ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ТЧК КОЛОДЦЫ УЖЕ ВЫРЫТЫ ТЧК ЕСЛИ К ТОМУ ВРЕМЕНИ СМОЖЕТЕ ПРИСЛАТЬ РАЗРЕШЕНИЕ МОГУ ВЫСТАВИТЬ СИЛЫ РАДЖПУТОВ ДЛЯ ПЕРЕХВАТА САТИ ТЧК КУШАНЫ БУДУТ ЗАДЕРЖИВАТЬ ЕЕ КАК МОЖНО ДОЛЬШЕ ТЧК

К тому времени, как они дочитали сообщение, все три пары глаз были широко раскрыты.

— Будь он проклят, — безжизненным тоном произнес Нарсес. — Ни один человек не должен быть настолько умен. Даже я.

Дамодара едва заметно качнул головой.

— Он спланировал это, причем месяцы назад. В пустыне Тар нет колодцев, значит, он приказал вырыть их заранее.

— Месяцы? — Шанга покачал головой более энергично. — Не думаю, император. Я думаю, он планировал это годами.

Его взгляд расфокусировался, пока он теребил бороду.

— Все это время, я думаю… Если рассмотреть все с самого начала. Он никогда не планировал победить империю малва путем прямого завоевания. Ни разу. Вместо этого он разбирал ее на части. Работал над всеми слабостями, пока она не взорвалась. Заключил союзы с Аксумом и Персией — последняя, древний враг Рима — не столько для того, чтобы сокрушить нас, сколько для того, чтобы поддерживать и снабжать восстание маратхов. Которое он сам и вскормил. А потом…

— Мы все же победили его на перевале, — заметил Дамодара.

Шанга перестал теребить бороду и скривился.

Дамодара хмыкнул, совершенно безрадостно.

— Да, я знаю. Лишь тактическая победа. Можно даже утверждать, что это было стратегическое поражение. И все же, как армия, мы никогда не были им побеждены. Даже не были сильно потрепаны, по правде говоря.

— Ну, конечно, нет, — сказал Нарсес тем же безжизненным тоном. — Он и это спланировал. Всю ту кампанию — если вы снова вспомните ее под этим углом — он старался свести наши потери к минимуму. Своей армии тоже, разумеется. Мы тогда думали, что это просто потому, что она нужна ему целой для взятия Харка. Но, как обычно, у лука была и вторая тетива. Он хотел, чтобы и ваша армия осталась целой. Чтобы однажды вы смогли сделать то, что делаете сейчас.

Старик сощурился так, что глаза его превратились в щелочки, и впился взглядом в послание.

— Ах он, ублюдок! Надо было приказать его убить, пока была возможность.

Губы Шанги скривились в усмешке.

— И когда же это, позвольте узнать?

— Мог бы, когда ему еще шести лет не было, — угрюмо ответил Нарсес. — Конечно, тогда он был никем, так что мне это и в голову не пришло. Просто очередной отпрыск захудалого фракийского рода, со свиным навозом на босых пятках.

— Довольно! — оборвал его Дамодара. — Лично я рад, что он здесь. — Он поднял послание, наклонив его к Шанге. — Каков ответ? Сможем ли мы вовремя прислать кого-нибудь в Аджмер, чтобы встретить его? Кого-то, кого тамошние раджпуты послушают, но это не можешь быть ты, Шанга. Нам предстоит собственный форсированный марш с великой осадой в конце.

Царь раджпутов снова принялся теребить бороду.

— Две недели… Вот в чем загвоздка. Я пошлю Джаймола и Удая с пятьюдесятью воинами. Ни один из них не царь, но оба хорошо известны и весьма уважаемы. И все знают, что они — мои ближайшие соратники. Раджпуты их послушают.

Улыбка, искаженная резким рывком, тронула его губы.

— Ха! За эти годы Велисарий и сам стал у нас легендой, а мы — народ, который свои легенды обожает. Сказать по правде, император? Если Джаймол и Удай будут там, чтобы за него поручиться, большинство воинов-раджпутов стекутся под его знамена. Особенно молодые.

— А как же клятва?

— Да никаких проблем. Старики, конечно, будут придираться, жаловаться и спорить. Но кому до них дело? Не стариков поведет Велисарий к верховьям Ганга, чтобы встретить чудовище на поле брани. Это будут молодые воины. Не питающие любви к Шандагупте, с толкованием клятвы, которого вполне достаточно — раз уж его хватило для меня, — и с полководцем из легенд.

Он опустил руку.

— Да, это сработает. Если Джаймол и Удай успеют добраться до Аджмера вовремя.

Он огляделся.

— Мне нужно их позвать. И еще нужна карта. Минуту.

Он подошел к двери, распахнул ее и рявкнул приказы.

Дамодара склонился над плечом радиста.

— Как долго мы еще сможем передавать?

— Трудно сказать, Ваше Величество. Лучшее время на таком расстоянии — около восхода и заката. Но, особенно после захода солнца, окно — мы его так называем — может оставаться открытым часами. Иногда всю ночь.

— Будем надеяться на лучшее. Если понадобится, отправим последнее сообщение утром. А пока передайте следующее. В точности как я скажу, понятно? Великая Госпожа Сати тоже будет его получать, и она не должна понять, что оно значит.

* * *

Кивок оператора был нервным, но уже не тем испуганным движением, что несколько часов назад. Со временем этот человек пришел к выводу, что хотя новый самопровозглашенный император и был человеком грозным — а высокий раджпут и зловещего вида старый евнух и того хуже, — он был не так страшен, как Нанда Лал.

Даже близко нет. По правде говоря, радист питал к старой династии не больше любви, чем кто-либо другой. И уж точно не к их вонючим жрецам и палачам.

* * *

Треск был недолгим.

— Это все, генерал, — виновато сказал Калоподий. — Я думал, будет больше. А то, что пришло, — какая-то бессмыслица.

Велисарий взглянул на сообщение.

СОГЛАСНЫ В ПРИНЦИПЕ ТЧК ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗУМРУДА ТОРГОВЦА МОЖЕТ БЫТЬ ЗАДЕРЖАНО ТЧК

Ему самому потребовалось мгновение, чтобы понять смысл.

— Очень хитро. Шанга все-таки нашел того торговца.

— Какого торговца? — потребовал ответа Юстиниан. — И что это за торговец, у которого вообще есть изумруд?

— Очень счастливый торговец, хотя, полагаю, его радость улетучилась, как только Шанга его поймал.

Велисарий вернул послание Калоподию.

— Много лет назад, когда я бежал из Индии, я наконец оторвался от Шанги и его людей в Аджмере. Я обменял своих лошадей на трех верблюдов и весь запас воды и припасов, необходимый для перехода через пустыню. Чтобы скрепить сделку, я дал торговцу один из изумрудов, бывших частью взятки Шандагупты, и сказал, что он получит еще один, если доставит в Бхаруч послание капитану Ясону, командующему судном «Арго».

Маврикий уже знал эту историю, поэтому просто улыбнулся. Калоподий и Юстиниан рассмеялись в голос.

— Тот торговец, должно быть, счел меня сумасшедшим, раз я отдал изумруд за верблюдов. Но это сработало. Шанга и его люди пошли по следу лошадей — я сделал на одном из копыт особую засечку — и к тому времени, как они догнали бы торговца и поняли, что к чему, я уже был глубоко в пустыне Тар. Тогда меня было уже не догнать.

Он посмотрел на Калоподия.

— Сколько у нас времени, прежде чем окно закроется?

Слепой молодой офицер пожал плечами.

— Этого никак не предсказать, генерал. Оно может и вовсе не закрыться.

— И то хорошо. Мне все равно пол ночи понадобится, чтобы подготовить людей к выступлению. К утру все прояснится.

* * *

— Иди поспи, женщина, — ворчливо сказал Усанас. — На причале ты все равно ничем не поможешь. Будь уверена, к рассвету флот будет готов к отплытию.

— К гребле, ты хотел сказать.

— Не напоминай! — В тусклом свете фонарей вдоль причала темные черты Усанаса было трудно разглядеть. Но хмурое выражение его лица было достаточно свирепым, чтобы быть вполне очевидным.

— Твой муж! Это его вина. Если он оказался достаточно умен, чтобы довести всех до этого нелепого положения, почему он не подгадал время как следует? Еще два-три месяца, и начался бы сезон муссонов. Плыли бы под парусами, развалясь в шезлонгах и попивая винцо.

— Он всего лишь смертный, — ответила Антонина, улыбаясь против воли. Хоть ей и не предстояло сидеть на веслах, плавания в Бхаруч она ждала с не меньшим энтузиазмом, чем Усанас. Оно будет долгим, медленным и… жарким.

— Надеюсь, индусы правы, — проворчал Усанас. — За эту идиотскую выходку Велисарий заслуживает в следующей жизни родиться ящерицей. Сидящей на камне посреди пустыни в самый гарам, чтобы он жарился, а не мы.

Уперев руки в бока, он окинул взглядом ряд аксумских галер. Даже в почти полной темноте каждая из них гудела, как улей: эфиопские матросы и морпехи готовились к походу. То, что Антонина не могла видеть, она могла слышать.

— Похоже, они жалуются не так сильно, как я ожидала, — сказала она.

— Это все из-за моего нового потрясающего титула. В былые времена, когда я был всего лишь скромным хранителем опахал, у меня на руках уже был бы бунт. Висел бы сейчас на виселице. С выпущенными кишками. Мои внутренности болтались бы в нескольких дюймах над водой, чтобы аксумские морпехи могли делать ставки на акул, соревнующихся за них.

Антонина не смогла сдержать смех. Когда Усанас был в настроении, он разыгрывал трагическую обреченность так же мастерски, как и все остальное. Будь он жив во времена Кассандры, о ней, вероятно, никто бы и не вспомнил.

— Перестань преувеличивать. Они бы просто избили тебя до полусмерти и делали ставки на уличных псов.

В ночи сверкнула ухмылка Усанаса. Мгновение спустя, уже серьезнее, он добавил:

— По правде говоря, они совсем не недовольны. Да, плавание в Бхаруч в это время года будет делом пренеприятным. Нам повезет, если мы поднимем паруса хотя бы на несколько часов раз в два дня. Греби, греби, греби и потей в три ручья. Но…

Он сделал долгий, медленный вдох.

— Но в конце их ждет Бхаруч. Тот самый город, где нас покинул Эон, и чью гавань они уничтожили в своей мести. На этот раз — с широко распахнутыми воротами.

Антонина почувствовала укол скорби. Она сама очень хорошо помнила ту гавань. Она сидела рядом с Эоном, когда он умер, читая ему Библию.

— А самое лучшее — это будет гарнизонная служба. В одном из крупнейших и самых оживленных портов мира. Притоны порока и беззакония на каждой улице. Больше никаких боев, смертей и кровопролития. Пусть теперь индусы-язычники сами разбираются между собой. Для Аксума война окончена, и остались лишь трофеи.

Ухмылка сверкнула снова.

— И пожива знатная. В Бхаруче купеческих сундуков даже больше, чем таверн и борделей. Одни только пошлины — даже те небольшие, что мы сохраним, — сделают Аксум богатым. Вернее, еще богаче.

Он на мгновение погрузился в эту счастливую мысль. Затем снова нахмурился.

— А ты пойдешь спать, женщина? Завтра утром тебе нужно быть бодрой и начеку.

— Это еще зачем? Я же не на веслах. — Наполовину праведно, наполовину виновато она добавила: — Я слишком маленькая. Это было бы глупо.

— Да кого это волнует? Напоминаю, что это будет твоя обязанность — не моя! — проследить за погрузкой на корабль твоего сына-императора и его жены-шахрадарки. Особенно ее. Одному богу известно, какую абсурдную конструкцию придумают персы для этого. Но я уверен, без слонов не обойдется.

Антонина не то чтобы бросилась бежать с причала. Не совсем.

* * *

— Ты уверен?

— Да, — ответил Джаймол. Удай кивком подтвердил его слова.

Лейтенант Шанги провел пальцем по карте.

— Большую часть пути мы можем идти вдоль рек, к востоку от гор Аравалли. В сущности, это тот же маршрут, что и много лет назад, когда мы пытались догнать Велисария по морю. В тот раз у нас ушло почти три недели. Но тогда у нас были уставшие лошади после долгой погони, а сейчас мы начнем на свежих. И… ну…

Шанга едва заметно улыбнулся.

— Да, я знаю. В прошлый раз я не особо торопился, так как знал, что все равно это безнадежно.

Он выпрямился над картой.

— Что ж, хорошо. Покиньте город как можно скорее. Постарайтесь уложиться в две недели. Но не будьте глупцами! — Он поднял предостерегающий палец. — Лучше потратить полдня — или большую его часть, если понадобится, — чтобы убедиться, что у вас лучшие лошади в Бхаруче. Вы наверстаете разницу за пять дней.

Это предостережение было лишь проявлением напряжения Шанги, так что Джаймол и Удай восприняли его с должным пониманием. По сути, конечно, это было оскорбительно. Учить раджпутов разбираться в лошадях!

* * *

Последнее сообщение тоже было кратким.

ИЗУМРУД БУДЕТ ГОТОВ К СДЕЛКЕ ВОВРЕМЯ ТЧК

— Тогда я выступаю, — сказал Велисарий. — На рассвете.