Так произошло

Джонатан Гудман?

Джонатан прикрыл глаза, стараясь уловить ускользающие сквозь его пальцы мгновения отдыха, спокойствия и тишины.

Джонатану… Сложно было сказать, нравилось ли ему работать.

Он ни в коем случае не жаловался на свою текущую жизнь, безусловно нет. Он находился в той позиции, в которой жаловаться ему на что-либо было просто лицемерно.

Самый богатый человек Ремнанта — по официальной версии, конечно же. Самый влиятельный человек Ремнанта — по столь же официальной версии. Самый сильный охотник Ремнанта — и вновь официальная информация.

С другой стороны — если говорить только о возможном причинении разрушения — то да, здесь Джонатану не было равных.

По одну его сторону — раскинувшее свои загребущие руки государство под его контролем. Армия, вычищающая территорию вокруг Гленн от гримм, готовясь к колонизации пустынных земель вокруг — и вдали — от своего города-государства — не стесненные в вопросах логистики — солдаты были готовы отправиться в любых количествах, в любую точку мира, с любой целью.

Там, где ранее государствам приходилось делать шаг за шагом — движение к рекам, затем к морям, к пахотным землям, шаг за шагом, пробираясь сквозь окружающую их территорию, создавая целый форпосты и прокладывая дороги — Джонатан… Мог просто щелкнуть пальцами.

Если на другой стороне этого мира обнаружиться бесхозный клочок земли, полный ресурсов — Гленн могли ввести войска и занять тот, забыв когда-то важные вопросы логистики, дистанции и территории как страшный сон. Государство, превратившееся вместо растущей на карте кляксы одного цвета в россыпь маленьких пятен — поселения в сотнях километров друг от друга, без единого пути между ними… Способные получать еду с другой стороны мира до того, как та успеет остыть.

За спиной Джонатана стояла не только армия, готовая в любую секунду появиться на пороге любого Королевства, карающим мечом зависшая над миром — за спиной Джонатана стояла экономика, избавившаяся от всех издержек, способная обеспечивать мгновенную реакцию спроса и предложения, торговые перекрестки, пропускающие сквозь себя миллионы посетителей ежедневно, словно гурман у буфета успевшая прибрать к своим рукам самые «вкусные» части, предложенные желающим — первому, кто сможет до них дотянуться.

За спиной Джонатана стояла самая влиятельная и могущественная специальная служба Ремнанта — в любом месте, в любое время — избавившаяся от нужды в лекарствах, от сомнений и страха от невозможности «спасти» очередного оперативника, самая технологически продвинутая, подпитываемая охотниками, деньгами и влиянием Синдер Фолл организация, внимательным взглядом из тени провожающая каждого спешащего по своим делам политика, бизнесмена, охотника…

Социальные связи, надежно удерживающие вместе разрозненное общество, и медиагруппы, продвигающие выбранный нарратив. Производственные мощности, в одном шаге от правительственного контроля, и научные институты на острие прогресса. Тень Джонатана Гудмана, короля Гленн, простиралась далеко.

По другую сторону стояло то, что касалось не Гленн, а лишь самого Джонатана Гудмана.

Непознаваемая магия, способная исцелять смертельно и неизлечимо больных — также легко, как уничтожать города по одному приказу. Удивительные технологии трансмутации праха, способные превращать один вид праха в другой по требованию — не только играясь со спросом и предложением в экономическом смысле, но и обеспечивая доступ к самым редким видам праха по требованию. Ходили даже слухи, что первая опытная установка для создания синтетического праха также была почти готова для запуска…

За спиной Джонатана Гудмана стояли тени. Синдер — та, кого журналисты уже прозвали «молодой волчицей Гленн» — кто-то, впрочем, пошел дальше и уже говорил о «королеве Гленн.» Информация об отношениях Джонатана и Синдер до сих пор не вышла в свет полностью — медленно телевидение делало свою работу, но Джонатан пока не рисковал объявлением во всеуслышание о происходящем в его личной жизни…

Однако работа журналистов заключалась в том, чтобы замечать те вещи, которые не были открыты для взгляда простого обывателя. Не говоря уже о том, что Джонатану в этом году должно было исполниться уже тридцать лет — по официальной информации — впрочем, не то, чтобы потеря года уже как-либо могла значительно сказаться на общей картине его возраста. Ему должно было исполниться тридцать лет — и он все еще оставался один. Конечно же у людей начали возникать вопросы — возникать теории, от безумных — до тех, что опасно близко приближались к правде — не говоря уже о том, что Гленн все же оставалось монархией в данный момент — а значит кто-то должен был принять мантию наследника после Джонатана. Тридцать лет было идеальным возрастом для того, чтобы окончательно определиться со своим жизненным партнером, начать задумываться о детях…

Даже Синдер начала иногда поднимать эту тему — хотя она, конечно же, перескакивает через несколько ступеней…

Перед тем, как говорить о детях — необходимо добраться до… Процесса, что к ним приводит.

А эту черту Джонатан пока не смог переступить.

Пока.

Рядом с Синдер находилась Нио — непоседливая, одновременно умудряющаяся сочетать в себе гиперактивность и лень, и тоже добравшаяся до четвертого курса академии охотников — готовящаяся стать первой выпускницей академии Гленн — в числе других. Вместо Синдер, уже прошедшей не только все круги размышлений и даже стажировку в КРСА — и получив не только официальное приглашение на работу, к которому Джонатан не имел отношения, но и заждавшееся ее повышение «в связи с вступлением в должность» — Нио по итогу все же остановилась на ремесле охотницы… Практически — опыт Атласа и интеграции охотников в военную силу государства. Нио решила встать у основания только зарождающегося в данный момент института «специалистов» Гленн — особой боевой силы, вынесенной чуть в сторону от стандартного армейского командования в качестве особой боевой силы быстрого реагирования и «решения задач», слишком сложных для обычных солдат.

Вернал подумывала о том, чтобы последовать за Нио — или вернуться в частную армию под руководством Рейвен Бранвен — в конце концов именно оттуда Вернал и отправилась обучаться в Гленн — в конце концов там были ее друзья, своеобразная семья. А Эмбер…

А Эмбер теперь работала на обучения Янг владению ее новообретенными силами.

Джонатан много думал об этом неожиданном повороте судьбы.

Могло ли случиться так, что лишь по некоему совершенно случайному совпадению событий Эмбер оказалась Девой Осени, и что она раскрыла свои силы именно в тот момент, когда Джонатан так сильно нуждался в них, пробравшись во внутренний круг Синдер и Нио?

Джонатан знал, что чудеса случаются — но если это и было чудом, то Джонатан должен был удостовериться в том, что это чудо не было следствием чужих махинаций.

Конечно же в момент зачисления в Гермес квалифицированные специалисты провели проверку поступающих будущих охотниц — их прошлого, отношений, способностей… И проверку весьма значительную по объему и качеству. Нескольких подходящих кандидатов в прошлом отсеялись из-за этого — и Эмбер… Конечно же не была в среде тех.

Если бы у Джонатан — или поставленного им на это место агента — возникли бы какие-либо сомнения о потенциальной сокоманднице его дочерей — она была бы сметена с места, забыта — или, что также вероятно, взята под наблюдение всеми силами, которыми только обладали КРСА и Гленн, на столько, сколько потребуется времени для Гленн для того, чтобы вычислить стоящую за ней фигуру — или все же убедиться в отсутствии той.

Однако когда Эмбер только подала свои документы в Гермес и КРСА начали проводить рутинную проверку ее личности… Они не обнаружили ничего необычного. Или, по крайней мере, ничего необычного из того, что должно было стать причиной для наблюдения за той.

Сирота из Мистраля — пробыв несколько лет в небольшом приюте та нашла приемных родителей, после чего те, соблазненные рабочими условиями мигрировали в Гленн — естественно, вместе с дочерью, что в это время заканчивала свою подготовительную школу охотников.

Прилежная ученица, отличные оценки, активность вне пределов школы как раз подходящего уровня для «отличницы», небольшой круг общения, состоящий из школьных друзей, соседей и пары встреченных случайно людей — те в свою очередь столь же обычные и невпечатляющие, как и она сама.

Единственным, что могло в теории вызвать подозрение в КРСА и у Джонатана был только факт того, что Эмбер была родом с Мистраля — вотчины Аифала — но не мог же Джонатан подозревать каждого ребенка в качестве пешки Аифала? Более того, Джонатан даже пошел на то, чтобы обеспечить наблюдение за Эмбер в период принятия решения о ее зачислении и месяц позже — и ничего. Самая обычная ученица, среди сотен таких же — прилежная учеба, отличные рекомендации учителей, со скрипом налаживаемое социальное взаимодействие…

И вот, спустя полгода, Эмбер неожиданно оказалась девой — именно в тот момент, когда Джонатан нуждался в той для того, чтобы отбить атаку Озпина, нанесенную через Янг.

Аифал? Без сомнений, Аифал. Кроме него так тщательно размыть все возможные следы, спрятать Эмбер, лишь для того, чтобы жестом фокусника раскрыть карты и явить Эмбер тогда, когда Джонатан нуждался в ней, мог только Озпин — и Джонатан мог придумать в своей голове запутанный пространный план Озпина, вовлекающий Эмбер, конечно же, однако… Он не видел в этом смысла.

Аифал вместо Озпина прекрасно ложился, закрывая все пробелы в возможном размышлении о том, кто и каким образом решился отдать Эмбер в руки Джонатана, но не отвечал на главный вопрос…

Зачем?

Если Салем были нужны девы — а, если Озпин тогда говорил ему правду, то Салем нуждалась в них — зачем отдавать Эмбер ему в руки?

Единственным логическим объяснением этого было то, что Аифал, а значит стоящая за его спиной Салем, желали помочь Джонатану защититься от нападок Озпина…

Иными словами, кукловод предоставил ему все инструменты для сражения с Озпином.

А если это было так, то возникал вопрос…

Не играю ли я на руку Салем, сражаясь с Озпином?

Но, даже если так, то Джонатан не мог понурить голову и вернуться к Озпину в объятия. Потому, что они были различны…

И потому, что они оба показали свою готовность идти по головам своих союзников.

Джонатан поднял руку, после чего провел ту по своему лицу, стараясь стереть усталость и мысли, в которые он вновь начал погружаться, вернувшись к куда более приятным воспоминаниям.

По крайней мере мы вернули себе то, что принадлежит нам по праву.

Когда Атлас пал, а войска вошли в Мантл — Джонатан никак не мог заставить колеса бюрократии крутиться быстрее — некоторые вещи просто не делаются за один день. Нельзя за один день интегрировать Мантл в экономические и административные нормы Гленн. Нельзя за один день успокоить толпу. Нельзя за один день разобраться с армией.

Джонатан мог выделить дополнительные силы, отдать указания — быть настойчивыми или расслабленными, резкими или методичными, радикальными или консервативными — но неважно, сколько раз он отдаст приказ, потребует одно или другое, подпишет он за день десять или сто документов — в конце концов интеграция Мантла заняла время — и время немалое.

Время, что Джонатан потратил с пользой — вернув себе то, чего он сам себя лишил в прошлом.

Восстановить свой Узор — непростое занятие. Джонатану потребовались годы на то, чтобы добраться до того уровня, когда он смог это совершить — и он был из счастливчиков, которому это удалось вообще. Многие решившие пожертвовать самым близким к понятию «душа» или «концепция себя» не оправлялись от такого никогда — ни спустя годы, ни спустя века — если они доживали до этого времени вовсе.

Много кто, решивший пожертвовать своим Узором, погибал задолго до того, как они могли осознать, на что именно они обрекали себя — Джонатан был исключением, а не правилом. И крайне удачливым исключением.

Всего десяток лет — и он смог вернуть себе, казалось бы, навсегда утерянное здоровье — вернуть в норму свои органы, мышцы, конечности, кости — все то, с чем он распрощался в прошлом навечно.

Более того, он смог не только вернуть себе утраченное — не остановившись на этом, Джонатан решил «компенсировать» себе годы, проведенные в качестве калеки. В конце концов в мире охотников, сверхлюдей, способных руками поднимать груженые фуры, разрывать металл и совершать прочие невозможные с точки зрения обычных людей трюки Джонатан смотрелся даже со всеми проведенными модификациями достаточно… Слабо.

Да и, говоря начистоту, даже если бы он обрел способности охотника — что с того? Не то, чтобы он должен был отчитываться перед кем-либо за свои модификации, должен был скрывать те, или дополнительные силы его физического тела как-либо отрицательно сказывались на его положении или состоянии. Он мог обрести немного выносливости, ловкости или силы — и он сделал именно это.

Правда, его трость никуда не исчезла — пусть она теперь и не требовалась Джонатану в качестве необходимой опоры — за прошедшие годы Джонатан сроднился с той. Она стала частью его рутины, его имиджа, его внешности… И все еще содержала в себе крайне опасное оружие, способное в одночасье стереть с лица земли мегаполис — так что Джонатан предпочитал продолжать использовать ту в текущей ситуации.

Три месяца ушло на восстановление, и еще три месяца ушло на реабилитацию — на то, чтобы вспомнить, каково это — ходить на двух ногах, дышать двумя легкими, слышать двумя ушами. А затем…

А затем началась работа.

Закон здесь, дело там — а сколько времени ушло у Джонатана на то, чтобы правильно научить людей пользоваться порталами — пытливый ум находил самые странные способы нарушить работы достаточно простой магии — или задавал вопросы, ответы на которые Джонатан либо получил годы назад — либо никогда даже не планировал получать.

Что будет, если засунуть портал в другой портал? Зависит от типа портала — для массового использования Джонатан использовал систему «дверей» — так что попытка засунуть портал в портал просто приводила к тому, что портал выглядывал из второго портала, порождая иногда странную фрактальные фигуры, взгляд на которые мог порождать головную боль, но ничего больше. В случае создания портала путем «совмещения», то наложение одного на другой… Приводило к интересным последствиям — обычно с крайне плачевным итогом для места их наложения — поэтому Джонатан не стал выпускать эту технологию на массовый рынок.

Кто знает, что произошло бы, если бы кому-нибудь пришло в голову провести теракт подобным способом…

Не так важно — важно было то, что в какой-то момент времени первые труды по интеграции Мантла начали приносить свои плоды — постепенно неспокойный регион на грани революции начал успокаиваться, лишаясь день за днем все большего числа способных на опрометчивые шаги защитников и вигилантов…

И работа вернулась вновь.

Неостановимый сизифов труд политических верхов.

Гира попытался выскользнуть из рук Гленн.

Джонатан… Джонатан когда-то думал о том, что представляет из себя хороший человек.

И он все еще не прибыл к своему ответу. Более того, он был уверен, что день за днем он удалялся от этого ответа все больше и больше…

И все же Джонатан не считал себя злодеем. Он действительно хотел помочь тем людям, что полагались на него.Гражданам Гленн, жителям Мантла, всему миру, если ему удастся это сделать — Джонатан действительно хотел помочь всем и каждому…

Любыми способами, что для этого потребуются.

Гира Белладонна… Тоже хотел помочь всем. Менажери, всем фавнам мира, всему Ремнанту…

Просто… Иногда люди не сходились в понимании путей этой помощи.

Джонатан не планировал ничего ужасного или отвратительного. Он не хотел использовать фавнов Менажери в качестве пушечного мяса в больших политических играх — он действительно желал помочь тем — будь то новые рабочие места, технологические открытия или даже медийные проекты — но…

Просто, ему было легче помогать Менажери тогда, когда Менажери было под его контролем.

Джонатан осознавал, что он ступает — нет, уже давно ступил, и теперь спускался все дальше и дальше — по кривой дорожке.

Это для их же блага, Джонатан, не так ли? Мы ведь знаем, что лучше для наших граждан, для Менажери, для всего мира — не так ли, Джонатан? Просто немного родительских советов, мудрых учительских наставлений, дружеских замечаний…

И если нас не будут слушать… Иногда непослушных детей нужно наказывать.

Общая экономическая инициатива — не так уж плохо, не так ли? Создание общего рынка, приведение к одинаковым экономическим показателям, нормализация экспортных пошлин — такие нудные сухие строчки отчетов, которые едва касались взглядом другие обыватели — даже те, кто все же решил от скуки послушать новости экономики…

А еще мы взяли в заложники экономику Менажери.

В случае сопоставления Гленн и Менажери сложно было определить, чья экономика была сильнее — у Гленн еще со времен Вейла сохраняли заводы, компетенции рабочих, промышленная база — однако Менажери быстро развивались, пользуясь своим преимуществом в размере населения и быстрорастущей индустрией туризма, и влекомой за ней кулинарией, медиапроектами, сервисом…

Но что, если положить на чашу весов Гленн индустриального гиганта, Мантл — и технически-научного гиганта, Атлас?

Это даже не сравнение.

Если сравнивая Гленн и Менажери экономисты бы явно засомневались, приводя для сравнения сводки тех или иных отраслей — то с подавляющей мощью, захваченной в Солитасе, Менажери казалось карликом в экономическом плане. Введение экономической зоны в Менажери было не актом доверия или дружбы, а давлением, фактически ограждающим Менажери от экономик других государств, кроме Гленн и подчиненного Гленн Мантла и Атласа. Любые экономические инициативы Менажери теперь должны были обсуждаться «в рамках экономического союза» — то есть экономика Менажери теперь была накрепко связана с Гленн — и отвечала только на приказы Гленн.

Гира видел это — предчувствовал или предсказывал. Не конкретно в этой форме и реализации, но Гира не был слеп или глуп — он понимал, что Гленн, неожиданно обретя мощь на политической, экономической, технологической, военной — всех аренах — нависло огромной тенью над Менажери. Что совместное будущее в связке с Гленн у Менажери было только одно — стать неотделимой частью Гленн, постепенно теряя любую видимость самостоятельности — прежде чем, спустя десять, двадцать или тридцать лет — окончатетельно перейти в когорту вассальных государств Гленн — как знать, быть может через пятьдесят лет Менажери и вовсе окажется упразднено как государство, сменив имя и официальную столицу — и люди встретят это с радостью? Не то, чтобы Гленн казалось монстром в глазах фавнов Менажери — наоборот, это был «близкий друг» Менажери, важный союзник… И фавны Менажери не были полны реваншизма или национализма. Гира всегда придерживался пацифистской риторики, отходя от той только в самые крайние моменты, под влиянием Гленн — и хотя некоторым людям он казался слишком мягким и нерешительным — гораздо большие люди наоборот, увидели в подобной политике триумф Менажери. Ведь Гира смог удержаться наверху и смог помочь фавнам всего мира — что это было, как не доказательство верности его курса? И именно при взаимодействии с Гленн Менажери смогло расцвести, превратившись из объединения банд и деревень в полноценное государство — что это, как не знак того, что Гленн желали только добро в отношении Менажери?

Гира стал примером, воспитавшим целое поколение фавнов — в атмосфере пацифизма, любви к Гленн, веры в светлое будущее — и теперь расплачивался за это.

Гира попытался вырваться из пут Гленн — и у него не получилось этого. Он пытался сделать это как обычно, своей излюбленной тактикой — мирный экономические инициативы и политические реформы — но Джонатан удержал пытающегося выскользнуть из рук союзника. Что теперь?

У Менажери оставалось не так много возможностей для маневра — мирные экономические инициативы были взяты под контроль Гленн — и что теперь?

Неожиданно объявить о резком развороте политики, выступить с осуждением Гленн, объявить о наращивание военной мощи?

Гира воспитал поколение пацифистов — и теперь расплачивался за это. Народ просто не поймет его жесткой риторики в данный момент… Как забавно, когда мы только познакомились с Гирой — народ требовал от него жесткости. Сейчас народ требует от него мягкости. Проблемы политического имиджа…

И Гиры оставалось мало карт на руках… Но одна там все же была.

Озпин.

Джонатан победил Озпина на поле противоборства в Мантле — дорогой ценой, но все же он сделал это. Напором, наглостью, и практически хамским наплевательством на существующий в мире консенсус относительно судьбы Атласа — но он все же выиграл этот матч.

Не надейся на повторение одноразового чуда. Теперь Озпин знает о том, на что мы готовы пойти — и он не упустит свой шанс.

Действительно — Джонатан одержал крупную победу в Мантле… Дорогой ценой — и лишь однажды.

Но что теперь?

Джонатан не видел возможности для Озпина добраться до Менажери — самого слабого звена в данный момент в политическом ландшафте Гленн. Позиция, имидж, поддержка Джонатана в Гленн была запредельной — он воплощал в себе все черты, о которых только могли мечтать простые люди Гленн. Экономическое процветание, технологический прогресс, личная харизма, физическая сила, благонамеренная внутренняя политика и твердая дипломатия. Он устраивал экономистов, военных, пацифистов, ястребов — в Гленн его положение было практически незыблемым — и учитывая, что его личная популярность подкреплялась верными и могущественными спецслужбами, армией и крайне размытыми, но развернутыми полностью в его сторону законами, дающими ему силу практически на все, что угодно — атаковать его в Гленн было бессмысленно…

Конечно же, это не повод пренебрегать нашей личной защитой внутри Гленн. Эмбер была интересным и очень неприятным открытием в конце концов.

Но исключая внутри Гленн — что далее? Дипломатическое давление осложнялось тем, что Мистраль оставался под контролем Аифала, Вакуо склонялось на сторону поддержки Гленн, а Менажери банально были скованы мнениями своего народа. Оставшиеся города Атласа, в одночасье лишившиеся своей столицы и самого крупного города пытались оказать давление на Гленн, но в лучшем случае были лишь помехой, а не серьезной проблемой.

Мантл? Благодарю Кайзеру Джонатан всеми силами зачистил потенциальные проблематичные элементы — после того, как Робин отошла от дел из-за перенесенного травматического опыта на смену ей пришла Фиона — с небольшой помощью со стороны Гленн — самое пацифистское из крыльев Фронта Освобождения Мантла. Учитывая всестороннюю поддержку, оказанную ее фракции, и давление на все более радикальные и милитаризированные группировки, работу Кайзера и тот факт, что Джонатан действительно направил силы на то, чтобы улучшить положение Мантла — этот тыл, пусть и не был абсолютно надежен, мог сдержать напор Озпина на время.

Атлас? Уничтожить милитаристские традиции всего за три года было нельзя — однако Кайзер достаточно качественно провел не только отделение нелояльных элементов — но и создал все условия для миграции бывших солдат и офицеров Атласа в другие города Солитаса. Конечно же это привело к некоторой утечке специалистов из рук Гленн, ослабило армию, и усилило реваншизм в других городах Атласа… Но по крайней мере ослабило возможности Озпина влезть напрямую в работу Гленн через армию Атласа.

Озпин наверняка даже сейчас пытался воздействовать на Атлас — но на некоторое время Кайзер и КРСА могли удержать и эту сторону вопроса.

Менажери в данный момент самое слабое звено. То, что мы не видим подходящего способа, как Озпин может оказать влияние на то — говорит не о том, что этого способа нет, а лишь о том, что мы его не видим.

Джонатан прикрыл глаза.

Нам не впервой, Джонатан, не так ли? Мы пролезли по головам Мантла, глядевшего на нас с союзническим восторгом — почему бы не провернуть этот трюк еще раз? Менажери уже ожидает от нас подобных движений, так что это нельзя будет назвать предательством, не так ли? Мы просто разошлись в понимании того, что есть благо, что правильно, что значит «хороший человек» с Гирой — ничего особенного…

Ведь мы точно знаем, что наше решение будет правильным.

А тех, кто будет не согласен с нами…

Джонатан открыл глаза и протянул руку к кружке кофе, после чего сделал глоток, прежде чем склониться вновь над документами.

Что мы сделаем с ними, Джонатан?

Джонатан поднял взгляд на висящее перед его столом зеркало.

Вместо ответа Джонатан Гудман в зеркале только молчаливо отвел взгляд.

А Джонатана Гудмана ли ты все еще видишь в зеркале, о Король?