Так произошло

Крыса номер три безнадежно отстает от лидера

Озпин смотрел, внимательно, за тем, как проносятся по улицам боевые машины пехоты и танки, несущие на себе инсигнию Гленн — доносящиеся из динамиков голоса скандировали простой набор директив, предназначенных как для мирного населения — так и для потенциального противника, еще способного к осознанной борьбе — о необходимости не оказывать сопротивление, не провоцировать «миротворческий контингент Гленн» и о необходимости запереться сейчас в доступном им помещении, позволяя солдатам Гленн двигаться по пустым улицам, захватывая контроль над городом, минута за минутой.

«Неплохо» — Озпин позволил отметить с некоторым затаенным одобрением действия Джонатана — «Действительно неплохо.»

План и действия Джонатана не были идеальны. Нельзя было даже однозначно сказать, что они были так уж хороши — у них хватало своих слабых мест.

Например само неожиданное действие Джонатана по введению войск, не важно, как именно они будут называть, «миротворческий контингент» или «сиятельная армия непобедимых завоевателей», вызовет вопросы у любого внешнего наблюдателя, будь то просто обыватель, получающий новости раз в неделю в виде пришедшего из города курьера с печатной газетой, или самый влиятельный из Советников.

Озпину было достаточно безразлично оправдание действий, как были безразличны и сами действия — мало какая вещь не могла быть оправдана спасением человечества, и Озпин неоднократно прибегал к самым различным ходам в своей вечной партии против Салем — но взгляд обычных людей не глядел на ситуацию в размере Ремнанта, в контексте исторических эпох. Взгляд обычных людея тяготел к эмпатии, к возможным «человеческим» объяснениям. Чем меньше видел человек общей картины — тем проще и примитивнее становилось его воззрение относительно чужих действий — Десятилетние планы и тайная подковерная борьба мировых игроков становились отдельными действиями, лишенными единой логической нити, планы и стратегии начинали атрибутироваться к личным качествам людей — подобное действие со стороны Джонатана не будет воспринято простым населением как «шахматным ходом в большой политической игре» — вместо этого его союзники будут видеть размытую, но красивую цель «усиления Гленн», а противники — «личную ненависть и человеческую жадность до ресурсов.»

Необходима мощная сеть пропаганды для того, чтобы контролировать миллионы людей — и хотя Гленн содержали собственные вещательные студии и поддерживало удовлетворительный уровень доверия к государству и правительству — все это держалось в первую очередь на личном авторитете Джонатана как героя и спасителя — и постепенно, день за днем, этот авторитет таял. Девять лет назад Джонатан мог, полагаясь только на народное безумие и восхищение им объявить себя королем — и спустя прошедшие годы это уже стало «нормой» этого мира. Джонатан смог укрепить заложенные в удачный момент «истины» государства, но постепенно, год за годом, его влияние ослабевало. Такова природа людей — дети, что только родились в момент, когда Джонатан Гудман был коронован королем уже посещали школу, уже начинали впервые спорить со своими родителями по поводу собственного мировосприятия. Для них «Джонатан Гудман всегда был королем» — текущие же действия в данном случае оценивались ими не как действия «героя и спасителя государства», а как «действия еще одного человека».

Прошло не двадцать лет, впрочем — поддержка Джонатана все еще сильна, но те, кто помнят ужас падения Гленн должны были быть старше двадцати пяти, минимум, в тот момент, для того, чтобы четко сохранять свою поддержку Джонатана.

Те, кто был младше тогда, представляли из себя детей, мало понимающих ситуацию, в которой они находились, или подростков, гормонально предрасположенных к искривленному восприятию реальности — для них «все по плечу», а потому действия Джонатана могли не казаться для них титаническим трудом, а лишь «неплохой работой» новоявленного короля.

Те, кому было двадцать пять тогда сейчас дошли до возраста середины четвертого десятка жизни — тридцать пять и старше. Это означало, что именно на их плечах зиждилась основная мощь, основная экономика, основная работа общества — но вместе с тем это означало и то, что они уже представляли из себя «прошлое поколение» — они уже не были «будущим» Ремнанта, а его «настоящим», плавно переходящим в «прошлое.»

Иными словами, хотя поддержка Джонатана и была велика в Гленн — в данный момент Джонатан действовал под конец открытого для него окна возможностей, большими действиями ставя его поддержку в молодом поколении под удар.

Если действия Джонатана окажутся удачны — он завоюет популярность народа вновь, объединит общество и прочее, прочее, прочее…

Если же нет…

Озпин внимательно продолжал смотреть сквозь закрытое пуленепробиваемое окно на несущие по улицам города машины — его взгляд не скользил по стремительно меняющейся сцене перед ним и не пытался цеплять отдельные фигуры, но внимательно глядел за всем, что только могли увидеть два его человеческих глаза — тысячи лет тренировок наградили его стольким числом самых различных талантов, каждый из которых мог быть описан как «нечеловеческий», что что-то столь обычное, как «нечеловеческое периферическое зрение», позволяющее ему видеть всю картину сразу, не стоило даже упоминать.

И эта линия продолжается дальше.

У действий Джонатана было много предпосылок и множество последствий, каждое из которых можно было анализировать со всей тщательностью, составляя в голове целые библиотеки потенциальных исходов, прежде чем, наслаивая одну сторону на другую, Озпин бы не получил финальную картину мира.

Озпин был силен, умен, и опытен в этом методе анализа, предсказания будущего — настолько опытен, что иногда его противник мог только воскликнуть в отчаянии, будто бы Озпин умел смотреть в будущее.

Нет. Озпин не умел это делать. При всех своих бесконечных талантах и даже при всей своей магии, Озпин не мог глядеть в будущее.

Но Озпин мог менять настоящее.

«Значит… Вот как.» — Озпин медленно поднял ладонь к своему лицу, после чего пару раз постучал указательным пальцем по подбородку — небольшая деталь, но вместе с тем имеющая огромное значение для Озпина.

Озпин не страдал ни от каких видов тиков и контролировал все, будь то мимика или непроизвольные жесты, в любой момент своей жизни.

Тот факт, что он допустил подобное действие — означало, что Озпин использовал столько собственных умственных ресурсов на анализ и контроль данной ситуации, что ему пришлось на мгновение отвлечь свой разум от иных базовых, «фоновых» действий, подобных контролю его мимики и невербального общения.

«Если… Нет, определенно нет… Может быть? Нет, слишком маловероятно… Учитывая текущее состояние… Но десять лет? Если попытаться саботировать Менажери… Руби Роуз выглядит многообещающе — но что, если… Ах, вот оно как…» — разум Озпина работал с такой интенсивностью, что если бы тот представлял из себя механическую машину — скорее всего ее механические части уже начали бы стираться от бесконечного бега. Нет, более того, учитывая, что тело Озпина представляло из себя не более, чем биологическую машину — не важно, сколь сильно укрепленную, все же не абсолютно — существовала вполне реальная вероятность того, что действия Озпина прямо сейчас отчаянно перегружали возможности его плоти, приводя к ее преждевременному истощению.

Это было не смертельно для Озпина — в том смысле, что даже погибни он сейчас, это не стало бы концом борьбы Озпина — но это было определенно неприятно. Атлас и Мантл пали в руки Джонатана — и, при всех недостатках действий Джонатана — нельзя было сказать, что его план не был хорош. Он смог обмануть и обвести вокруг носа Озпина и Салем, после чего, когда те отвлеклись, решив, что разобрались с проблемой — нанести удар в самое мягкое подбрюшье, обернув компромиссную победу Озпина в его бескомпромиссное поражение.

Проблемы Атласа и Мантла не уйдут в одночасье — и Джонатан не станет абсолютным и полным победителем мгновенно, не произойдет полного превращения радикальных воинов «Фронта Освобождения Мантла» в лояльных граждан Гленн, и на какое-то время все новообразованное государство, растянувшееся на два континента — когда Менажери вольется в гегемонию Гленн — на три сразу — окажется в хаосе.

«К тому же он раскрыл свои карты» — Озпин чуть-чуть поджал губы.

Не то, чтобы оправдать два различных проявления было невозможно — могущественная телепортация, уничтожение орды, спасение Гленн… Это можно было увязать в некое единое проявление — особенно учитывая то, что в реальности это и представляло из себя креативное использование одной способности. В конце концов, учитывая нарочитую размытость самих границ проявлений — вплоть до того, что некоторые из проявлений взаимодействовали с метафизическими концептами, подобными «судьбе» или «неудаче». Уместить проявление Джонатана в нечто столь же размытое, непонятное или даже действительно «на границе с настоящей магией» — скажем, сказать, что «проявление Джонатана заключается в том, что он может влиять на реальность» — возможно. С точки зрения науки без четкого понимания, что же такое «проявление» — и у современных ученых этого понимания не было — так или иначе, «проявление» Джонатана можно было объяснить с точки зрения науки…

Особенно если немного надавить на ученых.

Но проблема заключалась не в словах, названиях и научных теориях, а в том, что Джонатан превратил «свое проявление», некую особую способность, его собственную визитную карточку, в технологию.

Когда Джонатан предоставил миру чудодейственные лекарства при всей чудесности самого открытия — это не привело к революции к общественном сознании, к революции в медицине или здравоохранения. На сцене просто появился «чудесный препарат», предназначенный для самых влиятельных и необходимых. Его производство было незначительно, едва покрывая самые витальные потребности самого Гленн, и для простых людей это было «чем-то далеким» — если простые люди вовсе обращали внимание или слышали о подобном.

Но Мантл и Атлас… Джонатан сделал шаг — он решил вместо того, чтобы использовать свои способности скрытно, пытаясь прикрыть свои уязвимости, оставить свои уязвимости открытыми, вместо того полностью сосредоточившись на том, чтобы использовать свои сильные стороны по максимуму.

Иными словами, говоря с точки зрения метафор, Джонатан перешел «в атаку.»

Атака на Озпина и на Салем — осознавая, что у него не будет возможности защищаться от тех — он решил вместо этого атаковать, надеясь повалить своего соперника до того, как тот повалит Джонатана. Использовать максимум своих возможностей.

А значит Ремнант начнет меняться.

Это значит тайные курсы Джонатана в его собственной академии станут явными, производство артефактов станет повсеместным и обыденным, телепортация станет нормой…

С какой-то стороны это станет слабостью Джонатана — если он стремится к нормализации, к открытости своих возможностей — ему придется вовлекать Гленн. Вовлечение народа приводит к ослаблению контроля, а ослабление контроля ведет к появлению аналогов, краже образцов, использовании способностей Джонатана против него самого.

Иными словами, Джонатан принес в жертву свои тайные силы ради того, чтобы использовать их сейчас. Через пять, может быть семь, максимум десять лет, Джонатан будет изучен — и даже если к этому времени он обретет новые козыри в рукаве — он не сможет использовать их для того, чтобы полностью перевернуть исход партии — потому, что он заронил само зерно «возможности.» Джонатан будет изучен, классифицирован, а теоретики предскажут его прогрессию, так что, даже если однажды он вновь явит миру чудо — мир будет готов. Озпин будет готов.

Иными словами, Джонатан пошел ва-банк. Он сделал быстрый шаг — и теперь ему нужно успеть победить до того, как его преимущество сгорит.

Иными словами, Озпин вновь мог ощутить себя в ситуации столкновения с Аифалом.

Аифал возрос пока Озпин не видел его действий, и устроился на своем пике, выше которого он был неспособен прыгнуть. И Озпин, отряхнувшись от своего сна, начал двигаться вперед, подбираясь к тому ближе и ближе.

Озпин почти преодолел Аифала — просто потому, что потолок Озпина был гораздо выше потолка Аифала — и потолка Джонатана…

Но Джонатан пошел на отчаянный шаг — и взлетел выше них обоих… На несколько лет.

Постепенно его запал иссякнет и Джонатан упадет — Озпин преодолеет его… И Джонатан знает это.

Иными словами — действия Джонатана были горделивым объявлением войны — и вместе с тем шагом отчаяния. Джонатан решил выступить против Озпина — и вместе с тем осознавал, что он не может просто победить Озпина. Поэтому он был вынужден действовать столь открыто — постараться победить Озпина за считанные годы, потому, что время было союзником Озпина…

Как и всегда.

Озпин перевел взгляд на машины, кружащие по городу, отчаянно старающиеся не передавить паникующих гражданских, вместе с тем оттесняя их от проезжей части.

Тик-так, Джонатан. Тик-так.

Выгнать Джонатана из Мантла и Атласа? Свергнуть его однозначно в этот момент не представляется возможным — как не представляется возможным развязать настоящую гражданскую войну для того, чтобы победить Джонатана.

Не говоря уже о том, что если Озпин действительно столкнет Джонатана со стола…

Тот может легко пасть в объятия Салем.

Озпин ощутил, как хмурятся без его контроля брови.

Значит, убийство Синдер не стоит на повестке дня. До тех пор, пока я не смогу обвинить в этом Салем… Сделать это не невозможно, но подобные действия потребуют подготовки — даже предполагая, что Джонатан откажется от своей войны против меня.

Внутреннее противоборство в Мантле и Атласе? Безусловно — но я буду крайне удивлен, если Адам переживет подобную ночь. Кайзер? У него есть шанс… Возможная точка входа… Если Аифал не вмешается вновь.

Менажери? Гира будет рад ухватиться за возможность удержаться от быстро нарастающей гравитации Гленн — но он идеалист. Если он сочтет, что Менажери будет лучше без его руководства — он подчинится Джонатану… Сдвинуть Гиру с поста? Раньше это было значительно легче сделать — сейчас у него есть серьезная протекция от Джонатана… И Рейвен.

Команда STRQ… Если Джонатан решил воевать всерьез — он не отдаст команду, даже если потенциально это приведет к тому, что Янг, став девой, не сможет контролировать свои способности до конца. Открыв свои способности он оставил себе пространство для маневра — он может объявить о том, что обучит Янг самостоятельно — даже если он не сможет сделать это полноценно — у остальных не будет возможности проверить его утверждение, не сейчас. Это может занять годы — годы, за время которых он снизит свою зависимость от STRQ.

Интернациональная пропаганда? Это остается возможным путем… Давление на Мантл и Атлас — даже если Аифал сделает свой шаг — у меня остается возможность надавить на остальные города Солитаса… Может быть, нападения гримм?

Гримм использовались в прошлом в качестве оружия человечеством. В конце концов, те были сочтены слишком опасным и непредсказуемым оружием…

Но Ремнант не потерял свои выкладки за ночь.

Озпин медленно выдохнул, чувствуя, как насильно возвращается непроницаемая маска на его лицо, прежде чем отвернуться от стекла — «Неплохой ход, Джонатан. Действительно, неплохой.»

Кайзер Кварц не страдал от порока молодых — спешки. Видя перед собой цель — он не бросался вперед на ту, стараясь всеми силами и в кратчайшие сроки получить результат, что он уже мог ожидать через несколько месяцев или нет.

Кайзер, впрочем, страдал от порока стариков — самоуверенности.

Как он мог не страдать? Глядя с высоты прожитых лет и с вершины своего умудренного сединами опыта Кайзер был научен тому, что ему стоило ожидать от всех своих конкурентов, был привычен к ходам молодых политиков и многообещающих новичков.

Кайзер использовал их, устранял их и обыгрывал их так, как и полагается кому-то с его опытом. Кайзер не был каким-то совершенным сверхчеловеком, не обладал тренировкой охотника и хотя его итоговый результат выдавал в нем мастодонта мировой и внутренней политики Атласа — он не входил в лигу тех людей, что становятся живыми легендами и посмертными идолами для будущих поколений. Он был влиятелен, умен, но в конце концов — лишь одним человеком.

Одним человеком, что не переживет попавшей ему в лоб пули и не подготовил плана ответа в том случае, если посреди ночи в его защищенный от всякого внешнего вмешательства бункер проникнет отряд вооруженных до зубов агентов Гленн.

Кайзер с некоторой печалью воззрился на молчаливо стоящий рядом с ним чайный набор, после чего молчаливо перевел взгляд на сидящего напротив него агента — женщина с вытянутым лицом и крестообразным шрамом на правой щеке, коротко стриженные волосы грязно-серого цвета и кажущееся глупым выражение лица и пустым выражение глаз, скрывающее ее профессиональную цепкость и внимательность.

Может быть эта девушка и была на самом деле глупа — но в данном случае это не представляло для нее слишком большой проблемы. Ей не была назначена миссия по организации поиска укрытия Кайзера, организации вторжения, ведения переговоров с тем. Она просто выполняла функции исполнителя — глупость в данном случае могла легко нивелироваться умом ее непосредственного начальства — может быть это играло даже на пользу. Наивный исполнитель менее склонен к предательству — а в случае своего предательства — менее опасен.

Действуя согласно этой парадигме Кайзер получил контроль над Пьетро Полендиной — и прошедшие годы тот превосходно служил целям Кайзера. Кто знает, возможно, Кайзер был не единственным человеком, что использовал эту тактику?

Мерно секундная стрелка часов отсчитывала секунды — Кайзеру нравилось это спокойное размеренное отсчитывание времени. Оно успокаивало его — живое доказательство неустанного движущегося времени. Всегда размеренно, всегда неумолимо — с каждой прошедшей секундой еще одна частичка реальности превращалась в «безвозвратно ушедшее прошлое», в то время как «недостижимое будущее» становилось реальностью. Кайзер находил удовлетворение в этом неостановимом ходе времени, приближении прогресса…

«Но если бы я смог насладиться сейчас ромашковым чаем — мое довольство моментом стало бы значительно большим» — Кайзер перевел взгляд на чайный набор и прикрыл глаза.

Ожидал ли Кайзер того, что его попытки политических махинаций по итогу не принесут ему успеха, похоронив вместо того его политическую карьеру и воззрения?

«Ожидал» слишком сильное слово в данном случае — Кайзер предполагал об опасности подобного события, но он не считал его слишком вероятным. У него не было причины достоверно предполагать возможность подобного исхода.

Он подготовил несколько отчаянных мер на случай, если вопреки всем его стараниям, переговоры между двумя противоборствующими сторонами все же развалятся без возможности их восстановления — знакомые охранники, пуленепробиваемый транспорт, резервные счета и поддельные документы…

Полендину пришлось бы бросить — но это не было какой-то значимой проблемой — Ваттс уже провел полный анализ и реверс-инженерию его технологий, подготовив те для полноценного использования. Потеря доктора была несколько печальная для Кайзера — столь просвещенный ум нечасто попадается в поколении — но Кайзер не считал его потерю слишком большим минусом ситуации.

В конце концов, Кайзер подготовился — все, что мог рассказать сам Пьетро о Кайзере было исключительно похвалой и тривиальными деталями, скорее способствующих обелению политика.Сравнительно, тот факт, что Ваттс пережил свою предполагаемую «зачистку» было куда более опасно и печально для Кайзера.

Не то, чтобы это было чрезмерной проблемой — Ваттс был, сравнительно, даже более повинен в происходящим экспериментах на людях, как прямой исполнитель, у Кайзера было множество карт на руках, и Ваттс, самое главное, был официально мертв. Но сравнительно, выживание Ваттса представляло куда больше проблем для Кайзера, нежели смерть Полендины.

Мелкие детали — чуть-чуть не повезло тут, чуть-чуть неудачно вышло здесь — Кайзер был лишь одним человеком. Человеком из тех, что совершают ошибки, делают промашки и отступают не выбив возможную сотню из ста во время проверки их качеств и силы.

И в этот раз произошло именно это. Кайзер Кварц просто продемонстрировал, что он не представлял из себя сверхчеловека — поэтому когда, посреди ночи, чутко поддерживая свой сон, восстанавливая свои ментальные силы, угрюмые и одетые в серую одежду представители Гленн в форме без опознавательных знаков устранили его охрану, взяв его в кольцо — у Кайзера не было шанса ответить.

Просто потому, что Кайзер был простым человеком. Пуля в голову, яд в чай, нож у горла — и никакой опыт и тайные стратагемы не спасут его от его последнего пристанище в деревянной коробке, помещенной под двумя метрами свежей земли.

По крайней мере, Кайзер, благодаря своему опыту, умел принимать поражение достойно. Он не стал подобно наивному амбициозному юнцу кричать, отбиваться, требовать что-то. Нет, Кайзер Кварц принял поражение достойно — не стал пытаться играть в тонкие политические маневры, отчаянно надеясь на то, что он сможет убедить своего невидимого противника, Джонатана Гудмана, явившегося в лице КРСА, отступить откусив лишь половину от Кайзера, как побитый пес надеясь на то, что он сможет утаить остатки своих возможностей — поэтому же Кайзер не строил и грандиозных планов мести и не погружался в воздушные замки своего будущего.

Он передал информацию — о Пьетро и Ваттсе, о политических воззрениях, о планах, об Атласе, о Мантле — то, что он собирал все это время, планировал и анализировал. Если Кайзер был побежден — то по крайней мере у Кайзера оставалось достаточно здравомыслия и чести для того, чтобы вознаградить своего противника за победу над ним. Если продолжать рассуждение в этом плане — именно принятие своего поражения с высоко поднятой головой и было последним актом, которым Кайзер планировал оставить о себе самое благоприятное воспоминание в этом мире.

Возможно он так и не стал мировым правителем — но по крайней мере послужил достойной ступенькой в становлении своего победителя.

Поэтому Кайзер спокойно продолжал смотреть на лицо девушки, представляющей из себя своеобразную «гарантию» его покорности, переживая исключительно о том, что он был лишен своего ромашкового чая, а не о том, что он постепенно приближался к моменту своей казни.

Секунда за секундой, минута за минутой… Прежде чем та вытянула свиток из своего кармана и взглянула на экран того.

«Судя по всему — Пьетро оказался на месте, как я и сообщил» — Кайзер перевел чуть в сторону взгляд — «Выловить Ваттса будет сложнее… Но ни у кого в мире не найдется защиты от телепортации. По крайней мере пока. Поэтому, тот будет поставлен на службу… Или устранен — без проблем.»

Девушка напротив Кайзера молчаливо продолжала глядеть на свой свиток, несколько раз быстро пробегаясь пальцами по экрану — слишком быстро и небрежно для того, чтобы напечатать сколь бы то ни было осмысленный ответ, что заставило Кайзера задуматься о том, что свиток обладал лишь возможностью выбора нескольких вбитых стальным молотом в него ответов, но не полноценной возможностью общения с начальством — прежде чем отложить тот и подняться с места.

— Его Величество встретится с вами,- девушка произнесла ровным тоном, прежде чем сделать шаг назад — Кайзер не успел отреагировать на происходящее в момент, когда, словно бы из ниоткуда, из-за спины девушки сделал шаг его «противник» — сам Джонатан Гудман.

— Доброй ночи, мистер Кварц,- Джонатан сделал шаг вперед, опираясь немного на свою трость, прежде чем сесть напротив Кварца.

— Доброй ночи, мистер Гудман,- Кайзер кивнул, прежде чем каждый из двух воззрился в глаза другого.

На мгновение установилась тишина между двумя молчаливыми мужчинами — никто не произносил первого слова, но в воздухе не витало напряжения. Не было противостояния между взглядами двоих — вместо этого казалось, будто бы двое ведут молчаливый диалог…

Прежде чем Джонатан первым протянул руку,- Информацию об Озпине и состоянии мира вы получите позже — Ваттс будет устранен а информация о вашем участии в проекте «вечная жизнь» будет уничтожена. Сам проект будет сохранен — но без массового использования. По крайней мере, не такой ценой. Вы находитесь на испытательном сроке — еще одно подобное действие — и вы будете казнены.

— Вполне ожидаемо,- Кварц принял рукопожатие,- Значит, вот так выглядит вербовка в Гленн?

— В каком-то смысле — для нормализации ситуации и интеграции Атласа и Мантла Гленн необходим опытный политик и администратор с хорошим знанием местного политического ландшафта,- Джонатан пожал руку Кварцу, но не отпустил ту спустя мгновение, глядя в глаза Кайзера,- На всякий случай я скажу четко. Вы не были прощены за преступления против человечества — ваш срок просто оказался отложен до тех пор, пока вы надлежащим образом исполняете обязанности, необходимые для поддержания стабильности в зоне ответственности миротворческого контингента. И поверьте мне, за вами будут следить. Крайне внимательно.

— О большем я и не мечтал,- Кайзер отпустил руку Джонатана спустя мгновение, после чего допустил крайне редкую на его лицу искреннюю улыбку,- Так произошло.