Так произошло

Синдер и Нио

Когда-то у Синдер Фолл не было ничего.

Заместитель директора КРСА по вопросам внутренней безопасности — титул, что подспудно пугал любого человека, что встречался на ее жизненном пути, вне зависимости от того, понимал ли он содержание этого титула или реагировал только на внушительное имя, состоящие из целой вереницы слов и одного акронима. Было что-то пугающее в одном упоминании директора, безопасности и секретного агентства.

И, люди опасаются — иногда даже откровенно боящиеся Синдер — были, в общем-то, правы в своем отношении к той. Не то, чтобы она искренне желала использовать свою власть против случайных людей, что действительно были невиновны ни в чем страшнее кухонного возмущения и недовольного шепота — но Синдер обладала возможностью, а если она обладала возможностью — то в головах людей она всегда находилась лишь в одном шаге от того, чтобы воспользоваться той.

Но кому пришло бы в голову задуматься о прошлом Синдер Фолл?

Принцесса — важное уточнение, не связанная родственными связями с Его Величеством — Гленн, высокопоставленное лицо в секретных службах, одно из наиболее влиятельных лиц Гленн и, без зазрения совести, одна из мировых игроков Ремнанта — она просто была, как будто бы и не имея большей глубины, чем ее фотография в форме, мелькающая в редких новостях, касающихся ее работы и достижений. Кому бы вовсе пришло в голову думать о ее прошлом, о ее достижениях, истории? Может быть через тридцать лет, после смены нескольких поколений, кто-нибудь и задастся вопросом о ее жизни — после того, как она станет самой влиятельной женщиной Ремнанта — но сейчас средний человек вероятнее всего знал о ее положении, но вряд ли даже задумывался о том, кем она была когда-то.

Но она была. Годы назад, много лет назад Синдер Фолл была — существовала в этом мире.

В небольшом отеле на границе Атласа — тот, о существовании которого забыли даже прошлые его соседи — Синдер Фолл спала в чулане, подвергалась пыткам, мыла посуду и лазила по вентиляции, спасаясь от гнева кажущейся ей тогда непобедимым левиафаном Мисс Санни… Интересно, расскажет ли она когда-нибудь об этом?

Синдер не особенно хотел вспоминать те прошедшие годы — но вместе с тем ей не хотелось и забывать о прошедшем. Ей не хотелось раскрывать эту информацию людям — и вместе с тем она не стыдилась своего прошлого…

Но кому бы пришло в голову думать подобным образом о Синдер?

Для большей части населения Синдер Фолл была фигурой из высших политических кругов — пятнадцать лет она была известна как приемная дочь короля Гленн, а последние несколько лет — как высокопоставленный чиновник КРСА. Охотница, гений, политик, с влиянием, достигающим вершин, о которых простые люди не задумывались в своей простой ежедневной жизни, тратящая на каждый свой обед больше, чем люди зарабатывали за год свое работы…

Кому бы пришло в голову теоретизировать о прошлом той самой Синдер Фолл?

Люди не знали Синдер Фолл. Конечно же, было бы глупо говорите о знании и незнании Синдер Фолл — она не встречалась лично с этими людьми, не общалась с ними лично, те вряд ли даже видели ее вживую в прошлом — естественно, что они знали о Синдер Фолл только то, что сами могли вообразить о ней на основании своего знания — но, что Синдер считала забавным — люди не знали о Синдер фактически ничего. Совершенно ничего.

Но еще меньше они знали о Джонатане.

Конечно же, стоит Синдер сказать о том, что она в прошлом являлась фактически рабом в Атласе — число тех, кто поверит ей будет невелико — даже предоставление тех доказательств, что она еще сможет найти после длительных поисков и работы с источниками Гленн и Атласа не станет абсолютным доказательством в ее пользу. В конце концов, находясь наверху политической касты Ремнанта — кто знал, как далеко простиралась ее рука? Подложные свидетельства не были новейшим изобретением в истории Ремнанта.

Но, по крайней мере, найдутся те, кто поверит ей. Быть может, немного — но кто-то согласится с ее доводами, кивнет головой и примет ее факты, сочтет правдой ее слова.

Но что же о Джонатане?

Если предположить, что кто-то поверит в трагичную историю о Синдер — сколько на свете найдется людей, что смогут поверить в историю Джонатана? Магия, путешествие из другого мира, совпадение условий, что привело вчерашнего ученика к королевскому трону, путь от грабителя банка до самого влиятельного, по мнению многих, политика Ремнанта?

Люди оказывались в больницах для душевнопострадавших и за более правдоподобные рассказы — во всем Ремнанте, даже в Гленн, практически монолитно поддерживавшим Его Величество, найдется, быть может, десять человек из всех, что поверят в его историю.

Но, что, вероятно, было даже важнее… Сможет ли сам Джонатан рассказать о своей истории — когда-либо, кому-либо?

История Синдер могла значительно изменить ее восприятие в обществе — быть может кто-то задумался бы о ней как о несчастной жертве издевательств в детстве, а кто-то — как об отвратительной манипуляторше, опустившейся до игры на столь низменных чувствах и темах ради получения общественной поддержки — но, кроме этого, это не принесло бы ничего более. Синдер Фолл официально была удочерена Джонатаном Гудманом, ее позиция в КРСА полагалась лишь на ее личные качества и даже ее обучение в академии охотников было очевидным и реальным — история ее жизни могла породить волну обсуждения и вызвать колебание в отношении людей к ней, но не более того.

История Джонатана Гудмана могла разорвать мир — магия, иные миры, рассказы о духах и существах вне пределов Ремнанта… История о существовании Салем и разумной силе, стоящей за бесчинствами гримм была менее удивительна, менее взрывной и опасной, чем эта информация. Даже информация о реальных существующих Братьях-богах Ремнанта была бы менее удивительной для самого Ремнанта…

И это не говоря о легальных вопросах, возникающих, стоит только задуматься о легитимности правления Джонатана — в конце концов, он стал королем Гленн официально объявив о линии наследования, проведенной от последнего Короля Вейла к нему. Даже если, в теории, он мог заявить о том, что в данный момент он все равно являлся королем, как минимум по праву привычки и из-за сложившегося в данный момент положения дел — это все равно бросило бы камень в отточенный механизм работы Гленн… И камень весьма большой, заронив весьма неприятную мысль в головы множества людей по всему миру.

Если кто-то может стать Королем и быть признанным тем просто по факту захвата власти и удержания той… Почему этим «кем-то» не могу быть я?

Потому если Синдер и могла задумываться о том, чтобы однажды раскрыть информацию о своей реальной личности и истории, пусть и в качестве праздного размышления — Джонатан не мог позволить себе и этого. До конца своей жизни, столько, сколько лет, сколько потребуется сотне поколений для полной натурализации мысли о правлении Джонатана Гудмана и его наследников, Джонатан должен был молчать об этом. Не допускать даже мысли о том, чтобы раскрыться людям. Всегда быть в глазах наблюдателей кем-то иным…

Для перечисления тех, кто знал о настоящей природе Джонатана Гудмана хватило бы пальцев одной руки — Озпин, Аифал, Нио, Синдер и Салем… И лишь двое из них были достаточно близки к Джонатану для того, чтобы, обладая этим знанием, не использовать то в качестве оружия. Пятеро людей знали об этом во всем мире — и лишь двоим из них мог доверять Джонатан гудман — две его приемных дочери…

Одна из которых последние два года также являлась его любовницей.

Кому Джонатан Гудман мог раскрыть эту информацию, еще одну деталь его жизни — столь важную, но скрытую от всех людей вокруг.

Синдер не была религиозной личностью, а также не верила в судьбу. Если точнее, то она не верила в то, что ее жизнь была предопределена, как последовательность событий, над которыми Синдер не имела контроля, множество застывших во времени сцен, по которым Синдер перемещалась вне зависимости от своих действий и желаний. Как минимум по тому, что Джонатан, благодаря свои оккультным знаниям, научил ее этому факту — и Синдер доверяла Джонатану в каждом его слове и шаге.

Но Синдер верила в судьбу как в нечто имеющее влияние на реальный мир. Верила в то, что какие-то действия были «правильными», какие-то действия соответствовали ее жизни, ее стремлению, были для нее идеалом жизни, что она должна была соответствовать — не потому, что ее роль была предопределена — а наоборот, от того, что ее жизнь была лишь водоворотом шансов — и именно на ее плечи ложилась ответственность за выбор правильного из всех предоставляемых ей вариантов, подходящего для нее больше всех остальных. В то, что существовали какие-то «правильные», превосходящие все иные варианты ее жизни, которых она должна была придерживаться. Если это можно было назвать судьбой — что же, это можно было назвать судьбой.

И Синдер Фолл давно нашла свое «предрешенное» место в жизни подобным образом. Ее «судьба» заключалась в том, чтобы помогать Джонатану Гудману, во всем. Быть его личным советником, телохранителем, конфидентом, другом, опекуном, подопечным…

Естественная прогрессия этих растущих титулов в конце концов пришла к тому, что Синдер Фолл стала любовницей Джонатана Гудмана.

Все знаки этого были заметны задолго до начала подобных отношений. Синдер достаточно быстро перестала скрывать свое восхищение Джонатаном, а ее детская влюбленность достаточно быстро прошла стадию осознания — и, в отличии от многих детских влюбленностей, не растворилась в череде детских воспоминаний и наивных попыток познания мира и самого себя, а приобрела зрелые черты. Джонатан же, пропустив тот момент, когда он еще мог повлиять на подобное развитие, в конце концов оказался вынужден признаться самому себе в этом. В чувствах Синдер, что он так долго пытался не замечать… И в собственной реакции на эти чувства.

Три года назад Синдер Фолл и Джонатан Гудман оказались на свидании. На первом настоящем свидании, что можно было назвать именно подобным образом — не дружеским общением, не проведенным вместе временем, не имитацией подобного — а настоящим свиданием. Джонатан Гудман, выдержав годы, в конце концов увидел в Синдер не просто девушку… А романтического партнера.

Это затянулось на долгое время — сперва это были объятия, чуть более отягощенные чувствами, чем можно было счесть приличным. Затем поцелуи — сперва в щеку, но каждый отдавал себе отчет, что это было не просто проявлением теплоты. Затем в губы, куда более романтически, чем семейно. А затем…

Так произошло.

Не было какого-то крупного финального момента, что поставил точку в подобной длинной истории. Джонатан был слегка навеселе после удачного организационного проекта в рамках организации ООР, а Синдер не отказалась от лишнего бокала вина, в рамках поддержания атмосферы.

Сперва был один тост, затем разговор, второй тост, личные вопросы…

И в конце концов все произошло — в какой-то момент Джонатану стало жарко — а Синдер, взглянув на него без рубашки, подумала о том, что и ее текущая одежда значительно стесняла ее свободу действия. В руках появились карты — и Синдер, практически без манипуляций со своей стороны, проиграла в покере на раздевание…

И вот, отношениям Синдер и Джонатан было два года.

Однозначно об этих отношениях знала только Нио — относясь к тем совершенно безразлично, в то время как некоторые личности отчетливо подозревали те, но не вмешивались в происходящие события. В конце концов, отношения между Синдер и Джонатаном всегда значительно выбивались из рамок нормы — текущее их состояние было не более, чем естественным развитием тех. И потому все люди, что знали о подобном, не видели ничего ужасающего в произошедшем. В конце концов, они все же не были связаны по крови, инициатором этих отношений выступила Синдер и оба из них прекрасно понимали вес их действий и возможные последствия подобных отношений. Понимали, но не планировали отступать.

И вот, забравшись на свой текущий пост — без протекции Джонатана, исключительно собственными силами, Синдер постепенно начинала распространять свое влияние в этом мире. Множество, множество людей, прошедших краткие или нет промежутки времени под ее командованием стали глашатаями ее воли — и помимо обычных приказов, сбор информации о различных стратах общества или манипулирование лидерами мнений — новый набор приказов начал влиять на их поведение.

Прогресс в нормализации подобного вида отношений был более медленным, чем желала бы Синдер, но он безусловно был — несколько нужных дотаций «оппозиционным политикам, поднимающим важные вопросы» — несколько «случайно выигранных» литературных премий для «инновационных авторов, касающихся противоречивых тем в своем творчестве» — и вот постепенно эта тема поднималась в сознании людей, заставляя их, согласно «их собственным суждениям» приходить к простому выводу…

Возможно, в этом нет ничего ужасного?

Пройдут годы, прежде чем Синдер сможет перестать скрывать свои отношения с Джонатаном, но они пройдут…

И Синдер Фолл сможет исполнить свою судьбу.

Всегда и везде быть с Джонатаном.

До того же момента? Что же, у заместителя директора КРСА по вопросам внутренней безопасности, известной простому обывателю разве что по ее изображению в газетах — существовали вопросы, что она должна была решать, и облик, что она должна была поддерживать…

Даже если в данный момент Синдер хотелось больше всего забросить на дальнюю полку свои обязанности и быть рядом с Джонатаном в его день рождения хотя бы на секунду раньше.

Но Синдер Фолл не могла сделать этого. Потому, что работа Синдер заключалась в том, чтобы поддерживать Джонатана, во всем…

Даже если это «все» включало в себя сортировку сотен тысяч ежедневных донесений о сказках, легендах и исторических архивов…

Особенно зная о том, что именно означали эти сухие сводки в сумме — и к чему они вели, шаг за шагом…

К дню рождения Джонатана.

К моменту величайшего, очевидного, и вместе с тем — самого тайного магического ритуала, что только видел Ремнант…

Что он не увидит, и о котором никогда не узнает.

Потому, что на свете существовало лишь считанное число людей, что знали о настоящем Джонатане Гудмане. Лишь двое наслаждались его доверием. И лишь Синдер Фолл могла действительно воспользоваться этим доверием, правильно распорядившись им.

Для самого Джонатана Гудмана, мага бани Бонисагус что однажды вошел в небольшой отель на окраине Атласа, и задался вопросом — «что значит быть хорошим человеком.»

Потому, что Синдер Фолл была готова стереть себя в пыль…

Но помочь Джонатану Гудману найти ответ на этот вопрос.

Нио считала себя достаточно простым человеком — и не видела ничего плохого в подобной характеристике.

Да, она не очень хорошо разбиралась в математике — конечно, не на том уровне, при котором это помешало бы ее жизни, но тригонометрические уравнения Нио никогда не понимала в прошлом и после своего выпуска забыла как страшный сон, не найдя им применения в своей повседневной жизни — и что с того? Разве этот факт был каким-то постыдным, что она должна была скрывать от всех ее знакомых и от общества? Нет, поэтому Нио признавалась честно — она не была сильна в математике, не желала становится математиком и не считала себя хуже других людей, что ориентировались в той лучше, чем она. С какой бы стати ей вообще было считать себя глупее или хуже других людей?

Да. подобно математике, Нио слабо разбиралась в древних философах, исторических датах и литературных направлениях Мистральской поэзии — но что с того? Нио честно могла признаться, что она не считала подобное обстоятельство проблемой или ее слабостью и не стремилась закрыть или исправить ту.

То есть, возможно, Нио могла прослушать интересную для нее лекцию о чем-то непонятном для нее, но не с целью неожиданно стать умнее, признаваясь честно себе и всем остальным людям, что она делала это в качестве развлечения, и что полученная во время этой лекции информация останется в ее голове на следующую неделю, не более того.

Нио была простой девушкой, простой охотницей, простой принцессой Королевства Гленн. Она любила красивые наряды, вкусную еду и веселую компанию, а не пространные рассуждения о смысле жизни и долгие вечера в библиотеке за очередным учебником на очереди к ее усвоению — весьма справедливо, как минимум по ее собственному мнению, считая, что на любой вопрос, до всяческих измышлений о том и проводимых вычислений можно было ответить еще на этапе «интересует ли меня ответ на этот вопрос?». И если ответ на этот вопрос был «нет», то, вероятно, и смысла рассуждать об этом вопросе также не было.

Нио была простой девушкой и она носила этот ярлык с каким-то своеобразным уровнем гордости.

«Да, я хочу подольше поспать и вкусно поесть, а не размышлять о судьбах мира — и что ты сделаешь с этим фактом?»

Конечно же, это не значило, что Нио была глупа — она не была неспособна научиться новым навыкам или освоить новые знания — а только то, что она не считала это важным и не стремилась к этому. Ее позиция в жизни была достаточно крепка и без этого. Зачем ей было напрягать свой мозг, занимаясь чем-то, чем она не хотела заниматься — и что не пригодилось бы в ее жизни? Не лучше ли было сосредоточиться на том, что ей нравилось — ну или хотя бы приносило практическую пользу.

Нио была телохранительницей Джонатана — и конечно же Нио понимала, что можно было развернуть ее позицию против нее самой, придумать уникальные условия, в которой именно знание Мистральских поэтов трех прошлых веков позволило бы ей совершить невероятное и раскрыть шпиона — но, посмотрим правде в глаза. Телохранители, включая Нио, не занимались подобным.

Главными навыками Нио была наблюдательность, быстрые рефлексы, боевые способности и сила ее ауры — и в этом Нио происходила. Именно о подобных людях и говорили все остальные, представляя себе телохранителя.

Правда, обычно люди представляли в качестве телохранителя огромного мускулистого амбала, что слабо соотносилось с обязанностями телохранителя. Телохранитель не являлся вторым названием для стоящего за спиной своего нанимателя вышибалы — и не должен был создавать давление на собеседника своего нанимателя.

Как минимум потому, что если человек нанимал себе телохранителя — он и без находился достаточно высоко для того, чтобы запугать своего собеседника без присутствия мускулистого парня за его спиной.

Работа телохранителя заключалась именно в том, чтобы охранять свою цель. Подмечать находящихся рядом вокруг, определять потенциальные траектории выстрела или броска с ножом, возможность оказаться рядом с объектом охраны достаточно быстро для того, чтобы повалить его на землю — а при возможности обезоружить нападающего — именно в этом заключалась работа телохранителя. Не привлекать внимания вовсе, не заставляя нервничать потенциального нападающего — в идеале никто и вовсе не должен понять, что объект охраны — Джонатан — находился под охраной все это время.

Как минимум Нио прекрасно изучила эту часть обучения ремеслу охотников — в конце концов кто подходил для охраны цели лучше, чем фактический сверхчеловек, неуязвимый для пуль?

По крайней мере первые несколько попаданий — однако этого было более чем достаточно для того, чтобы исполнить свою функцию и дать Джонатану время отреагировать. После этого экстренный портал — и миссия была выполнена.

Не говоря уже о том, что в мире было невероятно мало людей достаточно глупых для того, чтобы попытаться напасть на Джонатана — и при этом достаточно способных для того, чтобы пройти все остальные эшелоны его защиты — хотя, конечно же, это был не повод Нио расслабляться во время несения своей службы. Потому, что Нио не собиралась рисковать Джонатаном в любом из случаев… И потому, что в ином случае Синдер откусила бы голову Нио, несмотря на их сестринские взаимоотношения — и была бы в этом абсолютно права.

Однако даже так роль Нио, несмотря на кажущуюся внушительность ее титула — «личный телохранитель Его Величества» была минимальна. В любой момент времени помимо самой Нио, являющейся его «официальным» телохранителем, как минимум два агента в гражданской форме находились недалеко от Джонатана — и еще около десяти в пределах небольшого периметра вокруг — не говоря отдельно о множестве людей просто выполняющих рутинные процедуры слежки и проверки Гленн. И в их действиях Нио была вполне уверена — не только служба охраны Его Величества отбирала лишь лучших из лучших, самых сильных, умных и верных, но и отлично оплачивалась в обмен на то, что однажды, возможно, эта служба может потребовать вернуть этот долг… С неоплатными процентами.

Посмертные пенсии и социальные выплаты пострадавшим подслащали эту возможную пилюлю — а присутствие Синдер, готовой содрать живьем шкуру с любого в случае пренебрежения своими обязанностями — обеспечивало великолепный уровень дисциплины и следования протоколам.

Иногда подобное доходило до смешного — Нио не могла просто прийти к Джонатану, каждый раз она должна была отвечать на вопросы службы безопасности и удостоверять свою личность — хотя она буквально была приемной дочерью Джонатана, не так давно жившей вместе со своим отцом в одном доме — но Синдер, например, всегда молчала в ответ на подобные процедуры… А Нио просто не смогла бы смотреть в свое отражение в зеркале, если бы кто-то обошел ее в возможности молчать!

А, да, еще Нио перебралась из дома Джонатана в свой собственный дом. Правда, это было скорее формальностью, учитывая то, что она проводила практически все свое время рядом с Джонатаном в качестве его телохранительницы, да и выбранный ей дом был домом только в смысле отдельного входа в ее дом, расположенного на охраняемой территории в качестве второго подъезда, просто набор из нескольких комнат, в которые можно было попасть из дома Джонатана благодаря смежным дверям, но это в каком то смысле тоже можно было считать достижением — отдельная жилплощадь, почему бы и нет?

К тому же если бы Нио осталась жить в доме Джонатана, несмотря на всю логичность подобного с точки зрения обеспечения охраны Джонатана, это как минимум вызвало бы одну приподнятую бровь… В первую очередь у Синдер. А нио ни в коем случае не желала покушаться на территорию Синдер — не испытывая к Джонатану такой тип любви.

Нио безусловно любила Джонатана, была благодарна ему и вполне отдавала себе отчет о том, что в случае необходимости она может пожертвовать своей жизнью ради Джонатана — даже была готова к этому — но среди ее восхищения и благодарности Джонатану не было романтических чувств. Это было семейной любовью для Нио, точно также как к Синдер — более того, Нио вполне отдавала себе отчет, что однажды она может даже пожелать завести собственную семью…

На данный момент у нее, конечно, не было перед глазами никаких подходящих парней, но она не отбрасывала саму возможность подобного, как минимум на уровне теории.

Что же касается Синдер и Джонатана…

Конечно же Нио знала о происходящем. В жизни Синдер было крайне мало людей, которым та доверяла достаточно для того, чтобы быть с ними «настоящей», но любому из этих людей было достаточно провести секунду рядом с Синдер и Джонатаном для того, чтобы понять, что отношения между ними были не совсем теми, которые можно было ожидать в их социальных позициях. Нио же на это было… Плевать

Совершенно все равно. Потому, что Нио любила — исключительно родственной любовью — Синдер и Джонатана единовременно. И если любовь между ними принимала романтические черты… То кем была Нио, чтобы останавливать их на этом пути? Все, что она могла сказать это «совет да любовь»…

То есть, технически она не могла этого сказать ввиду того, что она была немой — но посыл был понятен всем.

И ее совесть, как и ее сознание, были совершенно чисты в этом отношении. В конце концов в отношении семьи Джонатана Гудмана не было ничего нормального.

Нио была немой чемпионкой всех физических видов спорта и охотницей-сиротой. Синдер была бывшей рабыней и будущей главой самой могущественной секретной службы в мире. А Джонатан был магом из другого мира, ставшим королем в этом.

В этой семье не было изначально ничего нормального и если добавить к этому факту еще пару капель?

Нио, конечно, не слишком хорошо ориентировалась в науках, но даже она знала, что если состав семьи представлял из себя на сто процентов странность — еще немного странности не увеличит процентное содержание той.

А потому Нио проснулась в день рождения Джонатана терзаемая лишь одной мыслью — понравится ли тому подобранный ей подарок, исполненный по мотивам когда-то существовавшего у него качественный плащ.

А отношения, магия и королевские обязанности? Эти вопросы Нио спокойно оставляла тем людям, что не могли себе просто признаться, что это их не интересовало.