Обещанная

Глава 42

Постепенно площадка перед домом опустела, и снова воцарилась тишина.

Наэлия неторопливо вернулась внутрь, вошла в комнату дочери и села рядом, на край кровати.

— Что я сделала не так, если даже моя собственная мать отвернулась от меня? — тихо спросила Ориса, не поднимая взгляда.

— Я не отворачивалась от тебя, — мягко ответила Наэлия. — Наоборот, я всегда была на твоей стороне. И еще — папа, Миа… и Сол'Валис.

Ориса горько усмехнулась:

— Как-то незаметно.

— Если бы это было заметно, у нас бы ничего не вышло, — сказала Наэлия. — Поэтому хватит хандрить. Поднимайся. Ты улетаешь.

Ориса вскинула голову, в ее глазах мелькнуло искреннее удивление:

— Улетаю?.. Но куда?

Наэлия впервые за долгое время улыбнулась:

— К своему воину. К Каор'Иссу.

Ориса резко обернулась к матери, будто не поверив собственным ушам.

— Это… невозможно, — ее голос дрогнул. — Его изгнали. Он далеко. Я… я не могу…

Она осеклась. Но в глазах медленно начал разгораться огонь.

— Но… как это возможно? — Ориса сжала руки в кулаки. — На чем я полечу? Мой Ами остался на Тайтаэме…

В этот момент в комнату вошел отец, за ним — Миа, а следом появился Сол'Валис.

— Нет, — произнес он твердо. — Если твоя связь с кораблем не оборвана, значит, его не бросили. Ориса, пойми: для Ор'Ксиара эта связь — уязвимость. Через нее можно причинить тебе боль. Потому я уверен — корабль забрали на Ис'Тайр и, скорее всего, замуровали в скале.

Ориса кивнула, но тут же испуганно произнесла, глядя прямо в глаза воину:

— Но я не знаю, где он…

Сол'Валис отвел взгляд, но его голос остался прямым и серьезным:

— Это можно легко узнать. Если ты позволишь мне коснуться тебя и пройти по вашей связи.

Ориса бросила растерянный взгляд на Миа. Та кивнула без колебаний. В ее голосе звучали нежность и решимость:

— Мое разрешение у тебя. Я сделаю все, чтобы мой котенок был счастлив.

Глаза Орисы наполнились слезами, но она прогнала их и заставила себя собраться. Впереди был тяжелый этап подготовки, а времени почти не осталось. Она бросила взгляд на мать: до рассвета.

— Как мы все успеем? — спросила она. Голос дрогнул, но в нем уже слышалась стальная решимость. — У Ами есть топливо, да, но припасы… мы все подъели, пока жили на Тайтаэме.

— На моем корабле уже загружено необходимое количество «крови» Ис'Тайра. Мы перегрузим ее на Ами — и ты сможешь покинуть планету сразу же.

Ориса долго всматривалась в лица тех, кто был рядом. В груди поднималось тяжелое осознание, и слова вырвались сами:

— Вы все готовы нарушить закон ради меня? Вы… понимаете, что вам придется отвечать перед Высшим Кругом? — ее голос дрогнул. — Что мы больше не увидимся? Что дорога домой для нас будет закрыта? Без крови Ис'Тайра наши тела станут смертными и мы, вероятнее всего…

Она не смогла закончить фразу. В горле пересохло, в глазах защипало.

— Мама… папа… вы действительно готовы… отпустить меня?

Мать и отец переглянулись. В их взглядах не было ни сомнения, ни мягкости — только тяжесть и спокойная решимость.

— Это очень тяжелое решение, — сказала Наэлия, — и мы знаем его цену… Поэтому ты не имеешь права нас подвести. Найди своего воина, Ориса. И будь счастлива с ним — несмотря ни на что.

Ориса выпрямилась, вытерла лицо ладонью и встала прямо перед Сол'Валисом. В ее взгляде горела решимость.

— Я готова, — сказала она твердо. — Что нужно делать?

Она протянула руку, на коже которой тонко мерцали серебристо-синие линии — ее связь с Ами.

Сол'Валис покачал головой.

— Ничего. Если это твое желание — корабль сам покажет мне, где он находится.

Он осторожно взял ее за руку. Видно было, что он прилагает усилия, чтобы его энергия не переплелась со Светом Жизни Орисы, но все равно в этом прикосновении она ощутила то, что невозможно скрыть: его безоговорочное желание сделать все ради того, чтобы Миа больше никогда не страдала.

И только в этот миг Ориса до конца осознала, сколько боли принесла Миа и всей семье своим побегом с Ис'Тайра. Тогда ей казалось, что она идет навстречу своей любви, но она не замечала, как рвет их сердца. И вот теперь… они снова были готовы пойти на тот же шаг ради нее.

Тепло и благодарность наполнили ее грудь. Да, впереди страшный и неизвестный путь. Но любовь, которую они к ней испытывали, оказалась сильнее любого закона и любого страха. И она знала: любит их так же сильно. И не подведет.

Сол'Валис отпустил ее руку.

— Идем. Я знаю, где твой Ами.

Ориса глубоко вдохнула и повернулась к семье. Сначала она крепко обняла Миа, прижав к себе, и та тихо всхлипнула, вцепившись в девушку, как в самое дорогое. Потом Ориса шагнула к отцу, прижалась к его широкой груди и вдохнула знакомый запах спокойствия. Слезы жгли глаза, и она уже не пыталась их сдерживать. Наконец, она встретилась взглядом с матерью.

Наэлия улыбнулась и кончиками пальцев коснулась щеки дочери.

— Рада снова видеть твое счастливое лицо, — сказала она тихо. После этого она шагнула в сторону, открывая Орисе дорогу.

Ориса кивнула, задержала взгляд на каждом из них и вместе с Сол'Валисом направилась к выходу.

На пороге она обернулась:

— Пруть, Уть-Уть, вы со мной?

Две энергоформы тут же вспыхнули ярким светом, будто разделяя радость Орисы. Та резко остановилась, посмотрела на них с суровым видом и грозным голосом произнесла:

— Мы тут как-бы по-тихому сваливаем, чтобы никто не заметил. А вы устроили светошоу!

Формы мгновенно погасли, послушно растворившись в ночи.

Ориса не выдержала и тихо рассмеялась. И этот смех прозвучал неожиданно легко и живо.

Она буквально влетела на корабль Сол'Валиса, и воин, уловив ее нетерпение, тут же поднял судно в небо.

Полет тянулся несколько часов. Все это время сердце Орисы билось неровно: то сжималось от тревожного ожидания, то разгонялось в предчувствии. Наконец они приземлились. Ориса с удивлением огляделась: вокруг были только мрачные безмолвные скалы, и ничто не указывало на то, что ее Ами может быть здесь.

Но вдруг каменные громады дрогнули и начали медленно расходиться в стороны, подчиняясь воле Сол'Валиса. И перед Орисой открылось то, чего она ждала больше всего.

— Ами… — прошептала она. По корпусу корабля тут же скользнула белая линия света, откликнувшись на ее зов и очертив проход.

Когда они подняли «кровь» Ис'Тайра на борт, Ориса поблагодарила воина за помощь и уже шагнула вперед, но тот остановил ее.

Она обернулась.

— Имя Каор'Исс на слуху, — произнес он медленно, словно проверяя ее реакцию. — Скажи: как назывался корабль твоего воина?

— Я… не знаю, — призналась она. — Никогда не спрашивала.

Сол'Валис лишь кивнул.

А в следующую секунду Ориса шагнула в сияющий проход и исчезла.

/Каор'Исс/

У озера пахло дымом и свежей кровью.

Там, где когда-то стоял корабль Аэллири, теперь ютилась простая деревянная хижина. Стены были сложены из бревен, крыша крыта корой и ветками. У входа тянулся навес, рядом темнела легкая коптильня из жердей. На берегу лежало бревно-стол, выглаженное ножом, а у ног темнел желоб, по которому стекала алая струя.

На столе лежал гребнехвост. Его чешуя переливалась зелено-черными оттенками. Воин работал молча и размеренно: острым лезвием он рассекал плоть вдоль брюшной линии, ловко отделял слои блестящей чешуи, вытягивал сухожилия, тугие, словно натянутые канаты. Время от времени он переворачивал тяжелое тело, и воздух снова наполнялся сладковатым, вязким запахом крови.

Байр помогал ему: придерживал края, уносил мясо, подвешивал его на крюки. Но делал это с ленцой, будто происходящее не заслуживало серьезности. Развесив очередной кусок, он облокотился бедром о край стола и, покосившись на воина, глухо усмехнулся:

— Снова слишком тихо.

Каор'Исс не поднял головы. Он аккуратно отрезал длинную полосу мяса, отложил ее в сторону, затем опустил нож на бревно и только тогда взглянул прямо на Байра сквозь прорези маски.

— Байр, после того, как Орису забрали воины Ис'Тайра, ты не ушел. Остался. Зачем?

— Мысли такие были, — честно признался ликар. Прищурился, и в голосе прозвенел легкий смешок: — Но я все еще жду ответ. Почему Ориса отказалась от того, за кем гонялась по всему космосу?

— Она не отказывалась, — ровно ответил воин.

— Это я уже понял, — кивнул Байр. — Но случилось-то что?

Каор'Исс вытер нож пучком сухой травы и вернул его в ножны. Лишь после этого заговорил:

— Он выбрал другую.

Байр перестал жевать травинку. На миг в его глазах мелькнуло понимание, даже сочувствие, — и тут же спряталось за привычной ухмылкой.

— Я ответил на твой вопрос, — сказал воин. — Теперь у тебя нет причин оставаться.

Он сполоснул ладони в озерной воде и задержал взгляд на спокойной глади, где тускло отражалось низкое небо.

Байр хмыкнул, щелкнул когтем по одной из полосок гребнехвоста и протянул:

— Ну а как тут уйдешь? Смотри, какая добыча! Кто же от гребнехвоста откажется? — он пожал плечами, словно оправдываясь. — Был бы я дурак — ушел бы голодным.

Каор'Исс перевел на него взгляд. Ликар говорил легко, с привычной насмешкой, но было ясно: это лишь отговорка. Уходить Байр и не думал.

— Байр, какого демона ты все еще торчишь здесь?

В его тоне не было ни злости, ни удивления — только холодное требование ответа.

Ликар выплюнул травинку, выпрямился и встретил его взгляд без привычной ухмылки.

— Ты спрашиваешь, какого демона я до сих пор здесь? — он чуть склонил голову. — Но ведь и ты остался. Вместо того чтобы уйти в горы и стать камнем, ты выстроил хижину, ходишь на охоту, живешь у этого озера. Почему? Ждешь ее?

Каор'Исс смотрел на него сквозь прорези маски и молчал. Вопрос эхом бился в голове. Ждать? Он не имел права ждать. У воина, изгнанного и лишенного силы, не было будущего.

Но отпустить ее он тоже не мог. Эта связь останется с ним навсегда. Он слышал ее эмоции, словно отголоски собственного дыхания. Когда Ориса вернулась домой, он ощущал ее спокойную радость. Да, ей было тяжело, но она старалась держаться — ради семьи, ради тех, кто был рядом. В ее чувствах звучала тихая решимость: жить, улыбаться, продолжать идти вперед.

А потом все изменилось. Резко, словно ее Свет Жизни начал угасать. То, что Каор'Исс ощущал в последнее время, тревожило его сильнее любой раны: холодная тоска, нарастающая усталость, пустота, которая тянула ее вниз. Она угасала, и самое страшное было в том, что он даже не понимал причины.

Он не мог коснуться ее, не мог сказать слов поддержки. Но мог дать то, что еще оставалось в его власти: спокойствие. И он делился им, как дыханием, как ровным биением сердца. Каждой частицей себя он передавал ей тихую уверенность: ты не одна, я рядом.

Ориса ощущала это. Ее глаза наполнялись беззвучными слезами.

И тогда он давал ей больше: тишину, в которой можно укрыться, тепло, что держит в самые темные ночи. Он клялся себе, что будет держаться, пока ее сердце бьется, будет делиться с ней своим спокойствием — пока она сама не найдет в себе силы подняться.

— Жду я или нет — какая разница, — тихо произнес он, глядя в сторону.

— В смысле какая разница?! — фыркнул Байр, глаза его сверкнули. — Ты должен ждать ее!

Каор'Исс повернул голову к ликару.

— Ты не знаешь законов Ис'Тайра.

— Зато я знаю Орису, — не уступил Байр.

— Она не прилетит, — бросил воин с обжигающей яростью. Но тут же, словно вспомнив, кто он, взял себя в руки.

Но внутри все кипело. Каор'Исс был до предела измотан этой жизнью у озера в деревянной хижине — без корабля, без права называться воином, без лица и имени. Все, что у него осталось, — привычка держаться и чужая боль, отголоски которой он слышал через их связь. И именно это не давало ему окончательно сломаться.

— Спорим? — неожиданно усмехнулся Байр, прищурившись.

Фраза едва сорвалась с губ ликара, как в его груди вспыхнул дикий, звериный импульс — просто подняться и прикончить наглого зверя, стереть ухмылку с его рожи.

«Прибью его — и Ориса не узнает».

Но минута прошла — и кровь остыла. Он сжал ладонь, чувствуя, как пальцы сводит от напряжения, и упрямо оттеснил ярость вглубь.

Байр уловил ту вспышку, что промелькнула в глазах под маской, но вместо того чтобы отступить, лишь шире улыбнулся. В его взгляде мелькнула веселая, наглая провокация. Он шагнул ближе, оперся обеими руками о бревно-стол и тихо, но настойчиво сказал:

— Ну так что — спорим на того червяка, что переводит по оркски?

— По орксиарски, — машинально поправил воин и покачал головой. — Тут и без споров все ясно.

— Значит, тебе нечего будет терять, — довольно кивнул Байр.

Каор'Исс замолчал. Но ликар уловил легкий надлом в его взгляде и протянул лапу.

— Зачем это? — спросил воин.

— Без рукопожатия спор — не спор, — ухмыльнулся Байр. — А так, болтовня у костра.

Каор'Исс крепко сжал его лапу.

— Если она не прилетит за год — отдашь мне свою шкуру.

Байр рассмеялся сначала недоверчиво, потом немного нервно.

— Зачем тебе моя шкура? — выпалил он, но лапу не убрал. — У тебя и так их навалом.

— Будет лежать у меня на полу. Как напоминание об одном глупом и болтливом ликаре.

Байр на миг остолбенел: воображение услужливо нарисовало картину его собственной шкуры под сапогами демона. Но уже в следующий миг он оскалился, обнажив клыки.

— Пять лет! Если прилетит — червяк мой.

Каор'Исс сжал его лапу крепче. Голос его прозвучал, как сталь:

— Два года. И ты перестаешь водить ко мне своих женщин и хвастаться, будто дружишь с Ор'Ксиаром.

Байр прищурился.

— Три года, — бросил он. — И ни одной женщины у твоего порога.

Воздух между ними натянулся, как тетива. Секунда — и оба поняли: сделка заключена.