Обещанная

Глава 33

Они шли по коридорам «Теневого пламени».

Он — впереди, как и подобает защитнику.

Она — за его спиной, как положено женщине.

Металл корабля отзывался на его присутствие: стены незримо раздвигались, пропуская его, и вновь смыкались за ее плечами. Ориса не обращала на это внимания — ее взгляд был прикован к его спине.

Похож.

Похож ведь?

Или у того, другого, спина была чуть шире?

Это правда он?

А походка?.. Та же? Или шаги стали тяжелее? Или ей только кажется?

И почему теперь он кажется выше ростом?

Он всегда так держал плечи?

Неужели она ошиблась и приняла первого Ор'Ксиара, открывшего ей свою бездну, за того… другого?

Нет. Она не могла ошибиться: этот изгиб плеч, эта манера держаться, даже тишина вокруг него были узнаваемы.

И все же… почему он идет так, словно тело движется отдельно от души? Почему ни словом, ни жестом не выдает радости?

Ведь, выбрав его, она фактически выбрала себе защитника. Разве этого недостаточно? Нужно лишь подождать еще пару месяцев, пока ей исполнится восемнадцать, и все, никаких препятствий, чтобы облачить ее в белое.

Но сомнения разрастались, царапали душу. И она не выдержала. Резко остановилась и выдохнула в тишине коридора:

— Скажи хоть что-нибудь.

Он замер. Медленно обернулся и посмотрел на нее. Янтарные глаза встретились с ее взглядом — прямым, неотрывным.

— Куда полетим, Ориса? — спросил он.

И напряжение, сковывающее ее изнутри, вдруг растворилось. Слишком просто. Слишком правильно. Да ни один Ор'Ксиар не задал бы ей такого вопроса. Для них существовал лишь один маршрут — прямой путь на Ис'Тайр.

А он спросил.

И в этом вопросе было подтверждение.

Это он.

Она не ошиблась!

Радость поднималась в груди, горячая и нетерпеливая. Все получилось. Она выбрала его — и теперь оставалось лишь одно: скорее оказаться на Ами, запрыгнуть внутрь и приказать уносить их прочь, пока Мор'Раан не передумал, и стены «Теневого пламени» не превратились в оковы.

Она уже видела это: светящийся проем, шаг внутрь — и свобода, такая близкая, почти осязаемая.

Но когда серо-голубой корпус Ами вырос перед ними, она неожиданно остановилась. Словно наткнулась на невидимую преграду.

— Ориса? — спросил воин, тоже замирая.

Она вскинула голову.

— Ты можешь убрать это? — указала в сторону корпуса.

У самого основания тянулись светящиеся символы на языке Аэллири: «Часть меня навсегда останется рядом с тобой». Словно шрам, вытатуированный на металле, они мягко мерцали, выдавая чужую привязанность, чужую клятву, которой Ориса больше не хотела быть связанной.

Воин поднял руку, и металл дрогнул под его волей. Светящиеся линии поблекли, разорванные густыми черными нитями, словно тьма проступившими сквозь оболочку корабля.

Символы исчезли, уступив место иной вязи — мрачной и плотной.

Ориса замерла на миг, пораженная.

— Вышло даже лучше, чем я хотела.

Она поднялась на борт, опустилась в кресло главного пилота и, не сдержав улыбки, сказала:

— Привет, Ами.

— Добро пожаловать на борт, Ориса, — тут же отозвался корабль.

— Ами, уводи нас с «Теневого пламени». Погостили — и хватит.

Корабль перешел из состояния покоя в движение. По корпусу прошел низкий гул, панели вспыхнули ровным светом, переборки отозвались мягкой вибрацией.

В следующий миг Ами оттолкнулся от гигантского брюха «Теневого пламени», и тяжесть чужого корабля осталась позади, как снятый с плеч груз.

За обзорным стеклом распахнулась бездна: бесконечная тьма, расшитая нитями звезд. Пространство раскрывалось величественно и неторопливо, как океан, уходящий к самому горизонту, без берегов и пределов.

В груди Орисы вспыхнуло ликующее чувство: получилось. Свободна.

— Уть-уть, живо, под браслет, — приказала она, и энергоформа послушно обвила ее запястье.

Она скользнула взглядом по фигуре второго пилота и вновь обратилась к Ами:

— Курс — колония «Эридан».

Экран ожил новой траекторией, и звезды за обзорным стеклом начали меняться местами, складываясь в путь, который она выбрала.

Ориса откинулась на спинку кресла и впервые за долгое время позволила себе выдохнуть по-настоящему свободно. Все шло так, как она хотела. Никто не мешал, никто не диктовал, не навязывал свою волю.

И все же она не была одна. Он сидел рядом — молчаливый, неподвижный, словно тень. Но его присутствие ощущалось так ясно, будто наполняло сам воздух. Оно не давило и не ограничивало — напротив, обволакивало спокойствием, словно невидимый щит, который держит чужие ветра на расстоянии.

Она закрыла глаза, наслаждаясь этим новым состоянием: свобода и защита рядом, одно не отменяло другое.

Но едва расслабившись, она почувствовала странное беспокойство. Будто воздух вокруг уплотнился, напитался напряжением. Словно невидимый взгляд прожигал ее насквозь — прямой, неотрывный, слишком пристальный. Это уже было не защитой, а чем-то иным, чужим, от чего по коже пробежали мурашки.

Это неприятное, липкое ощущение заставило ее открыть глаза. Его взгляд — тяжелый, прожигающий — был устремлен на ее запястье, где под черной пленкой браслета тускло мерцала энергоформа.

— Так вот как ты блокируешь его действие, — тихо произнес Ор'Ксиар. В голосе звучало не то удивление, не то скрытая насмешка.

Ориса чуть дернула плечом и выдала нервный смешок:

— А это… это чтобы девять воинов Высшего Круга не знали, где я, и не могли меня отыскать.

— Это работает.

Она моргнула, вглядываясь в маску, скрывавшую его лицо. Он спросил это или произнес как факт? На всякий случай кивнула:

— Да… работает.

— Как долго твой Уть сможет противостоять действию браслета?

Ориса отвела взгляд, стиснула пальцы на подлокотниках.

— Когда их было двое, они менялись, — тихо сказала она. — А сейчас… не знаю.

— Как тебе удалось приручить энергоформу? — его голос прозвучал ровно, но вопрос резанул неожиданной прямотой.

Ориса вспыхнула, резко подняв глаза.

— Никого я не приручала, — в ее голосе звенела обида. — Мы друзья. И вообще… что это за допрос?

Она отвернулась, будто желая разорвать этот взгляд — слишком холодный, пронзающий.

— Скажи, Ориса, — голос его стал тише, спокойнее, — как ты подружилась с энергоформами?

Она не ответила. Тогда он продолжил:

— Ни один Ор'Ксиар не делал этого прежде. С энергоформой нельзя дружить… это все равно что дружить с воздухом.

Он на миг замолчал, глядя в сторону — на темное полотно космоса за обзорным стеклом.

— Я даже не думал, что энергоформы могут быть больше, чем просто сгустки энергии. Что они способны понимать нашу речь, защищать, становиться частью одежды и… — он качнул головой, признавая невероятное, — даже скрывать тебя от взгляда Высшего Круга.

Слова звучали ровно, но в них чувствовалось искреннее изумление. И Ориса, немного поколебавшись, все же улыбнулась:

— Это лишь малая часть того, что они могут.

Он посмотрел на нее внимательнее. Для него этого было более чем достаточно, чтобы понять: малыши действительно заслуживают уважения.

Он слегка склонил голову и, возвращаясь к главному, мягко повторил:

— Так как же ты подружилась с ними?

Ориса откинулась в кресле и с улыбкой погрузилась в воспоминания:

— Прутя… я будто знала всегда. С самого рождения. Но мама рассказывала, что когда я была маленькой, скала под моими ногами разверзлась, и я провалилась в расщелину. Тогда Пруть спас меня.

Внутри него поднялась тяжелая волна. Ориса могла погибнуть. Могла исчезнуть еще ребенком — лишь потому, что он когда-то допустил слабость и позволил земному мужчине и женщине оберегать ее. Решение, принятое с холодной уверенностью, едва не стоило ей жизни.

Мысль обожгла разум. Но ничто не вышло наружу. Ни дрожи в голосе, ни вспышки во взгляде. Ни малейшего движения ярости в пространстве. Внешне он остался тем же — неподвижным, собранным, спокойным. И только глубоко внутри, за слоями стального контроля, гулко бился шторм.

— А второй? — спросил он тем же ровным голосом, будто ничего не произошло.

Ориса улыбнулась чуть теплее, вспоминая:

— А с Уть-Утем я познакомилась позже. Мне тогда было двенадцать. Я решила, что смогу дотянуться до самого Зор'Ис'Тайра, до сердца планеты.

Она тихо рассмеялась, словно проживая ту минуту заново:

— Я отдавала свой Свет, весь, до последней искры. Так старалась, что красная была до кончиков волос. Думала, еще чуть-чуть — и дотянусь. Даже камень под ногами дрогнул, и я уже была уверена: сейчас из глубины поднимется что-то великое, сильное…

Она замолчала на миг, и уголки ее губ дрогнули в улыбке:

— А потом из земли выскочил маленький шарик и с довольным «уть» лопнул прямо передо мной. Я едва со смеху не умерла.

Ее голос стал мягче, теплее:

— Так появился Уть-Уть. И с тех пор он всегда рядом.

Ориса чуть наклонилась к нему:

— Знаешь, их могло быть больше. Но мои ребята оказались ревнивыми. Они не хотят, чтобы я делилась Светом с другими.

Она рассмеялась легко, будто делилась шуткой.

Он чуть качнул головой и глухо произнес:

— Ревнивые, да? Но мне-то они не запретят быть рядом с тобой.

Смех ее оборвался. Она смотрела в прорези маски, не в силах отвести глаз. Мир словно замер. Между ними возникло странное напряжение — не пугающее, а манящее. Сердце забилось чаще, будто заранее зная, что сейчас произойдет.

Воин словно понял ее без слов. Поднял руку, коснулся маски — и снял ее.

Он не был тем сияющим божеством, каким рисовало его ее воображение. Его лицо оказалось резким, словно высеченным из камня, но в этих чертах было что-то притягательное. Кожа больше не сверкала, а была грубой, мужской. Волосы — короткие темные, с платиновыми прядями. Он выглядел тем, кто многое пережил — и все это выдержал.

Но глаза… они были прежними. Янтарные, живые, горящие изнутри. Они держали ее взгляд так, будто могли проникнуть глубже, чем позволено. От них становилось тревожно и сладко одновременно.

Она поймала себя на мысли: он не был юным красавцем, не сиял, как герой ее грез. Но уверенность и скрытая сила делали его куда более настоящим. И от этого он казался опасно красивым.

— Мое имя — Каор'Исс.

— Каор'Исс… — едва слышно повторила она.

Звук его имени отозвался в ней эхом — теплым и пронзительным, словно сердце признало то, что разум все еще боялся принять.