Обещанная

Глава 40

Ориса сидела на полу, обхватив колени руками. Стены вокруг пульсировали живым ритмом корабля, будто напоминая: он не отпустит ее.

Она знала законы Ис'Тайра. Слишком хорошо. С детства каждый из них был врезан в ее память — и теперь каждый оборачивался против нее.

Нарушение запрета на прикосновение — изгнание.

Лишение связи с Ис'Тайром означало потерю силы. Без силы воин утрачивал право быть защитником женщины. Для Ор'Ксиаров это было равносильно смерти.

И хотя женщина считалась великой ценностью, но ее слово теряло вес, если оно опиралось лишь на чувства, а не на закон.

Все пути были перекрыты.

Ей оставалось только одно — искать. Искать трещину в этой черной броне законов.

Она была молода, но любовь к Каор'Иссу горела в ней сильнее страха. Воины могли отнять у нее право быть рядом с любимым, могли лишить свободы. Но не ее ума и решимости.

— Если сила не на моей стороне, — прошептала она, глядя на сияющую энергоформу, — значит, я найду слабость в их собственной.

Ориса прикрыла глаза. Она знала: у каждой силы есть обратная сторона. У каждого закона — лазейка. Но где ее искать?

Она перебирала в памяти законы Ис'Тайра. Каждый казался стеной: строгой, холодной, неумолимой. И ни в одной из этих стен не было трещины. Снова и снова Ориса искала выход — и натыкалась лишь на пустоту.

Время текло: дни складывались в недели, недели — в месяцы. С каждым месяцем оно будто стирало ее решимость, учило смирению. Время было ее настоящим врагом — оно побеждало, ничего не делая.

И в какой-то момент Ориса поняла: ждать больше нельзя. Если законы не оставляют ей ни единого шанса, придется вырываться самой. Ведь если Ами, ее корабль, был поблизости, бегство оставалось лишь вопросом воли.

Она решилась.

— Уть-Уть, узнай, здесь ли мой «Ами», — тихо попросила она.

Энергоформа скользнула вверх легким сгустком света и растворилась в тенях потолка. Но удача отвернулась от нее: один из воинов уловил чужое присутствие и развеял его резким движением руки.

Уть вернулся едва живым. Он был так слаб, что Ориса уже не видела его сияния — лишь ощущала призрачное тепло рядом. Целый месяц понадобился ему, чтобы восстановиться, медленно питаясь ее Светом Жизни. Она бледнела, теряла силы, но делилась ими без колебаний.

Когда Уть-Уть окреп, Ориса попыталась снова. Подозвала воина и попросила отвезти ее на корабль, сказав, будто там хранится нечто важное. Она тихо вздохнула и подняла на него беспомощный взгляд, надеясь на снисхождение. Но воин лишь покачал головой.

Она пробовала еще и еще. Верила: стоит лишь найти нужный ключ — и дверь откроется. Но воины не поддавались ни на ее хитрости, ни на просьбы, ни на уловки. Они слушали, но не отвечали. Она даже не смогла узнать, подняли ли ее Ами на борт или бросили его на Тайтаеме вместе с Каор'Иссом.

Когда очередная попытка разбилась о каменную стену их равнодушия, Ориса сорвалась. Она бросилась на воина, шипя и угрожая, требуя вернуть ей Ами, хотя знала, что это бесполезно. Гнев был последним, что оставалось в ней живого.

А когда воин ушел, она обхватила голову руками и тяжело выдохнула. Чувство вины все сильнее терзало ее. На какую судьбу она обрекла любимого? Что стоило подождать? Всего лишь дождаться восемнадцати, не нарушить запрета — и все могло быть иначе. Но нет… ей так хотелось почувствовать себя нужной, любимой, единственной.

Теперь же Каор'Исс был далеко. А она сама оказалась в сердце вражеского корабля, лишенная всякой возможности увидеть его снова.

Она сидела, прижавшись к стене, и вдруг поняла, что по ее щекам текут слезы, хотя она не плакала — они сами находили дорогу наружу.

А потом пришла пустота.

Она перестала искать пути. Слова больше не рвались наружу, и она все чаще предпочитала молчать. Даже свет Уть-Утя, еще недавно теплый и близкий, теперь казался ей далеким сиянием на краю сознания.

Когда дверь наконец открылась и глухой голос приказал следовать за воином, Ориса поднялась без сопротивления. Тело подчинилось автоматически.

И даже когда за иллюминаторами открылся вид ее родной планеты, ничего внутри не дрогнуло. Темные скалы, вечно мерцающие реки энергии, величие пейзажа — да, это было красиво. Но что значила эта красота, если ее сердце осталось на Тайтаеме, рядом с Каор'Иссом? Все, что она любила и за что держалась, осталось там.

Корабль опустился мягко. Воин шагнул вперед и жестом пригласил ее выйти.

Ориса послушно сошла по трапу. Машинально вдохнула запах родного мира — и замерла.

К такому она не была готова. Она думала, что ее поселят у воина, который возьмет на себя роль защитника, как велят законы. Но дом? Ее дом?

За тонкой энергетической сетью они увидела родителей.

Мама… В ее глазах застыло все сразу: облегчение, радость, страх и слезы. Отец стоял за ее спиной, стиснув кулаки так, что побелели костяшки. Чуть поодаль — взволнованная Миа и ее воин Сол'Валис, высокий и спокойный, как живая тень.

А над ними, потрескивая и переливаясь искрами, кружил Пруть. Ее маленький Пруть… живой.

Ориса сделала шаг и остановилась. Вокруг все качнулось, и впервые за долгие месяцы пустота внутри дала трещину.

Наэлия пришла в себя первой. Энергосеть дрогнула и расступилась, и в следующее мгновение Ориса оказалась в ее объятиях.

— Ты жива… жива… — сбивчиво шептала мать, прижимая дочь к груди, словно боялась снова потерять ее. — Я молилась каждый день… знала, чувствовала… и все равно так боялась…

Ее руки дрожали. Она касалась лица Орисы, волос, плеч, будто проверяя, настоящая ли она. Слезы катились по щекам Наэлии и падали на волосы дочери.

— Мое солнце… моя девочка… ты с нами… ты вернулась…

Ориса стояла, вдыхая знакомый запах — запах дома, запах матери. И сердце, до этого выжженное и пустое, болезненно сжалось.

— Мама… — выдохнула она, и слезы хлынули по щекам. Слезы текли, и с ними уходил тот мертвый холод, что так долго держал ее.

Наэлия прижала дочь еще крепче, словно хотела вобрать в себя всю ее боль.

Позже, когда первые эмоции утихли, они оказались дома. Наэлия устроилась рядом с дочерью, они сидели вместе на кровати, все еще держась за руки. Отец расположился в кресле, Миа с Сол'Валисом держались чуть в стороне.

Наэлия осторожно вытерла слезы со щек дочери и, заглянув ей в глаза, тихо спросила:

— Твой воин… Мор'Раан… с ним все хорошо?

Девушка чуть заметно улыбнулась, но ее голос прозвучал ровно, без дрожи:

— Мама, Мор'Раан — не мой воин. Мы больше ничем не связаны.

Наэлия нахмурилась, не понимая.

— Но ты в белом…

Ориса отвела взгляд.

— Это не его заслуга. Он нашел себе другую. Девушку с Земли.

Сказав это, она не почувствовала ровным счетом ничего. Даже воспоминание о светловолосой женщине не тронуло ее сердца.

Наэлия медленно выдохнула:

— Тогда кто? Кто стал твоим воином? И где он?

Ее взгляд скользнул к проходу, потом к отцу. В голосе зазвенела тревога:

— Ориса… это случайно не тот молодой воин, что привез тебя? Но ведь мы закрыли сеть прямо перед его носом!

Девушка мягко покачала головой:

— Нет, мама. Это не он. Моего воина зовут Каор'Исс.

Ориса сидела рядом с матерью и рассказывала свою историю. Голос ее был спокойным, тихим, но в нем звучала особая сила — та, что рождается, когда боль и память наконец находят дорогу наружу.

Она рассказала о долгих днях в космосе. О том, как на «Перекрестке» ее спас Байр — неугомонный ликар, не способный прожить и минуты без шутки. Он стал ей верным другом.

Ориса улыбнулась и продолжила рассказывать, как они вместе попали в ловушку и едва не погибли в объятиях мертвого гиганта. Как Каор'Исс вырвал их оттуда, пожертвовав своим кораблем. Тот сгорел в тисках «чудовища», но они выжили. С того дня путешествие продолжили уже втроем.

А потом их стало четверо.

Ориса перевела дыхание и тихо сказала:

— Мы спасли люмари.

Родители и Миа переглянулись, в глазах мелькнуло непонимание.

Сол'Валис, все это время державшийся в тени, пояснил:

— Это древняя раса, очень чувствительная к энергиям. Они умеют исцелять, и их кровь всегда считалась бесценной.

— А еще они невероятно красивы, — добавила Ориса. — Их кожа полупрозрачна и светится мягким голубым светом.

Сол'Валис кивнул, подтверждая ее слова:

— Хочешь сказать, на Ис'Тайре появилась женщина-люмари?

Ориса бросила взгляд на Прутя. Маленький огонек довольно протянул:

— Пру-у-уть.

Она засмеялась сквозь усталость:

— Раз Пруть здесь, значит, и она тоже. Долгое время он был ее платьем.

Лица близких вытянулись от удивления. Ориса рассмеялась громче и пояснила, как так получилось, что энергоформа с Ис'Тайра стала предметом гардероба для загадочной люмари.

Она рассказала и про Мор'Раана. Про его выбор. Про то, как в итоге ей пришлось покинуть его «Теневое пламя» — и уйти вместе с Каор'Иссом.

И вдруг замолчала. Слова оборвались, будто наткнулись на стену внутри. В комнате повисла напряженная тишина.

— Ориса… где сейчас Каор'Исс? — осторожно спросила Наэлия.

Девушка подняла взгляд. В ее глазах не было слез — только усталость и боль, слишком глубокая для выражения.

— Изгнан.

Больше не понадобилось никаких пояснений. Все и так все поняли.

Для Каор'Исса это означало не просто утрату силы — это была медленная смерть.

А для Орисы это значило одно: ее любовь осталась по ту сторону закона, там, куда ей не добраться.