Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 6: Золотые слитки (2)

На самом деле это была небольшая дверь на боковой галерее внутреннего двора, а за ней — узкая дорожка, зажатая между противопожарных стен. Дверь была расположена очень странно, если не присматриваться, её легко было не заметить.

Едва голос Сюаньминя затих, из-за этой небольшой двери раздался стук, как если бы кто-то наступил на камень, выступающий из кладки пола, и тем самым заставил его сместиться.

Выражение лица советника Лю слегка изменилось, он напряжённо улыбнулся и сказал:

— Это всего лишь боковая комната, тоже часть дома, ничего важного, ничего важного. Учитель, почему бы вам не пройти… С-с-с, ты зачем вышел?

Он хотел вернуть внимание Сюаньминя к главному дому, как вдруг — едва он сказал половину фразы — из-за небольшой двери высунулась фигура.

Это был одетый в серо-синие одежды молодой мужчина лет двадцати на вид, вероятно, того же поколения, что и Сюаньминь. Впрочем, поведение и облик его были крайне странными: он опирался о дверь обеими руками, выражение лица было робким и испуганным, но в то же время полным любопытства — точно как у маленького ребёнка, что прячется за дверью, рассматривая гостя.

От восклицания советника Лю он мгновенно растерялся и бессознательно отпрянул обратно к двери, но всё же не спрятался полностью, по-прежнему показывая половину лица.

Рядом не было фонарей, потому черты мужчины казались очень нечёткими.

Сюэ Сянь не мог рассмотреть его как следует, но инстинктивно чувствовал, что отношения с советником Лю у этого мужчины непростые. Он едва слышно спросил Цзян Шинина:

— Кто это? Ты не узнаёшь его?

Цзян Шинин, даже не взглянув, ответил уныло:

— Я ведь не бывал в поместье советника, как бы я мог узнать?

Сюаньминь нахмурился, взглянув на очевидно неестественное выражение советника Лю, и направился прямиком к небольшой двери.

— Эй, эй, учитель… — советник Лю, пожалуй, никогда прежде не встречал буддийского монаха, что вёл себя так невоспитанно. Он шёл следом, снова и снова восклицая: — Он ничуть не мешает, ничуть. Это мой старший сын Лю Чун — сплошное разочарование. Он член семьи, ничего подозрительного.

Похоже, он боялся, что старший сын, у которого, судя по виду, были некоторые проблемы, опозорит его. Понимая, что не остановит Сюаньминя, советник Лю помахал рукой прячущемуся за дверью Лю Чуну как будто ласково, но на самом деле — прогоняя:

— Чун-эр, будь послушным, ступай к себе и оставайся там. Папа говорит с учителем о серьёзном деле.

Когда он сказал это, Сюаньминь снова окинул его невыразительным взглядом.

Сюаньминь сказал холодно:

— Перед гостевым холлом у тебя «Извилистая река впадает в светлый дом». В этом построении важно, чтобы восток и запад останавливали ветер, север и юг собирали ци, инь и ян были сбалансированы. Однако же запад здесь свободно пропускает ветер.

И не только это. Юго-западный угол был тесным, тёмным и мрачным, с довлеющей иньской ци — определённо не сбалансированное построение.

Прислушавшись к его словам, Сюэ Сянь взглянул на тёмную узкую дорожку за дверью, про себя размышляя: «Либо человек, некогда приглашённый советником Лю, был недоучкой, либо… советник Лю позднее сам велел удлинить дорожку».

Как и следовало ожидать, едва советник Лю услышал слова Сюаньминя, выражение его лица стало несколько напряжённым, он заговорил неловко:

— По правде говоря, эту узкую дорожку изменяли после.

Пока он отвечал, Сюаньминь уже переступил порог и оказался за небольшой дверью.

Старший сын Лю Сюя, Лю Чун, видя, что гость вошёл, сначала отступил на несколько шагов к стене, но затем всё же застенчиво улыбнулся Сюаньминю.

Сюаньминь обратил внимание, что двигается тот весьма неуклюже. Вряд ли дело было в болезни, просто он казался крайне неловким. Внешностью он был неплох — вероятно, пошёл в мать, не в отца. Белокожий, с большими глазами, он должен был бы выглядеть очаровательно, а его улыбка — радовать глаз. Однако из-за чрезмерно детского взгляда улыбка его обнажала некоторую глуповатость.

Определённо, этот Лю Чун был дурачком.

Прежде, как бы ни обращался к нему советник Лю — грубо ли или мягко, Сюаньминь всегда выглядел так, точно предпочитает игнорировать его. Теперь же, столкнувшись с посмеивающимся глуповатым ребёнком, Сюаньминь показал вдруг, что знаком с таким понятием, как этикет, — он кивнул Лю Чуну. И хотя он сделал это, как и раньше, без выражения, всё же это был ответ.

Лицо советника Лю вмиг слегка позеленело. Очевидно, в глазах Сюаньминя он — уездный советник — уступает дурачку.

За небольшой дверью была не только узкая дорожка.

Сюэ Сянь, упершись грудью в горловину мешочка, осматривался — узкая дорожка заканчивалась не тупиком, а неприметной комнаткой. Она была очень бедно обставлена и на первый взгляд походила на кладовку для хлама. Однако Сюэ Сянь заметил, что дурачок Лю Чун боязливо отступает прямиком к этой комнате.

Человек, чуждый мирских дел, столкнувшись с незнакомцем, поспешит туда, где чувствует себя в безопасности: либо к родителям, либо в свою комнату. Сюэ Сянь обратил на это внимание, когда скитался улицами человеческого мира в прошедшие полгода.

Лю Чун, несомненно, предпочитал второй вариант.

Сюэ Сянь тут же подумал, что советник Лю странный человек — что за отец позволит собственному сыну жить в столь жутком, лишённом света месте? Он растит родного сына как земляную крысу?

Более того, эта комната по неизвестной причине была переполнена энергией инь. Если бы Сюэ Сянь не видел собственным глазами, что здесь обитает живой человек, то заподозрил бы, что это могильник.

До этого момента советник Лю таился, точно боялся, что Сюаньминь увидит эту комнату, — и всё же Сюаньминь увидел. Лю Сюю оставалось только вернуть своему немолодому лицу выражение достоинства и, вопреки нежеланию, пояснить:

— У моего старшего сына несколько странный характер, он не любит оживлённые места, всегда говорит, что хочет жить в тишине и спокойствии.

Сюэ Сянь ничего не сказал вслух, но про себя подумал: «Что за чушь! Почему бы тебе не отправить его жить в могильных холмах за городом? Самое тихое и спокойное место, и даже иньская ци не такая тяжёлая, как здесь».

Услышав, какой вздор сказал, советник Лю и сам понял, что это было слишком. Он прокашлялся и попытался сменить тему:

— Учитель, пропускает ветер, как вы говорили, эта узкая дорожка?

Сюаньминь ответил:

— И эта комната.

— Если я поручу заложить окно под потолком с южной части комнаты, западная сторона больше не будет пропускать ветер? — спросил советник Лю.

— Заложить? — холодно повторил Сюаньминь, а после, хмурясь, указал на Лю Чуна: — Ему не нужно дышать?

— Это… не подумал, не подумал.

Всего от пары фраз впечатление Сюэ Сяня от советника Лю резко ухудшилось: старший сын был всего лишь глуповат, а отца уже не заботило, будет ли он вообще жить или умрёт.

Ещё смехотворнее было то, что, когда Сюаньминь прервал его, советник Лю выглядел так, точно вовсе не видит выхода. Похоже, он даже не подумал, что можно позволить Лю Чуну переселиться из этой комнаты, а после заложить окно, пропускающее ветер.

Небо светлело, и очертания остальных частей дома постепенно становились всё чётче, будто проходили сквозь воду. И только над дверью этой комнаты по-прежнему сгущался мрак.

Как и Сюэ Сянь, Сюаньминь ощутил необычайное количество энергии инь здесь.

В хорошем доме даже в юго-западном углу, где всегда накапливается инь, не должно быть настолько мрачно. Это действительно странно.

Даже не взглянув на советника Лю, Сюаньминь направился к комнатке.

Глуповатый Лю Чун почесал голову, видимо, не понимая, зачем гостю понадобилось идти в его комнату. Мгновение он стоял озадаченно, а затем вдруг заинтересовался, точно встретил товарища по играм, и, опираясь руками о стену, неловко сделал несколько шагов и догнал Сюаньминя.

Человек лет двадцати, а всё ещё не способен твёрдо стоять на ногах. Он шёл спотыкаясь и, даже если хотел идти плечом к плечу с Сюаньминем, не мог — то оказывался вдруг на несколько шагов впереди, то так же внезапно отставал. Взгляд его, однако, был крайне сосредоточенным, с первого и до последнего момента он смотрел исключительно на пояс Сюаньминя, точно увидел нечто редкое и необычное. Глаза его не двигались вовсе.

Этот дурачок смотрел не на что иное, как на горловину мешочка.

Упирающемуся в неё Сюэ Сяню от такого взгляда была настолько некомфортно, что он хотел бы взорваться. Не спрятавшись вовремя, теперь он тоже не мог нырнуть обратно. Ведь не двигаться же ему, пока этот дурачок не спускает с него глаз? Не большое дело, если он разрыдается от испуга, но если от волнения он перестанет контролировать себя и сделает что-то, что не получится остановить, это будет уже не слишком хорошо.

Комната была недалеко, а Сюаньминь был высоким и длинноногим, так что оказался перед ней уже скоро.

Со своего места сквозь полуоткрытую дверь Сюэ Сянь смог увидеть немного, но был ошеломлён. У двери была целая гора чего-то жёлтого, что на первый взгляд казалось золотыми слитками. Однако при более внимательном осмотре становилось ясно, что они вовсе не настоящие, а сложены из бумаги.

Точно как золотые слитки, что делают из бумаги, выкрашенной жёлтой масляной краской, и сжигают, чтобы почтить мёртвых!

Сюэ Сянь был всё ещё глубоко изумлён, когда Лю Чун, что всё это время шёл рядом с Сюаньминем, сказал:

— М-м… я могу поиграть с этим? — он указал на пояс Сюаньминя.

Сюаньминь взглянул на собственный пояс, но не понял, что имел в виду Лю Чун.

— Жёлтая бумага, — Лю Чун указал снова.

В этот раз Сюаньминь чётко видел, что он указывает на бумажного человечка, упирающегося в горловину поясного мешочка.

Сюэ Сянь растерял слова. Что за?!. Этот дурачок съел сердце леопарда, или откуда у него столько храбрости? Осмелиться играть с истинным драконом! Он жить-то хочет?

Что вообще дурачок понимает? Такую бумажную штуку он запросто порвёт пополам, если не на все восемь частей!

Сюэ Сянь на мгновение представил это и тут же ощутил в неописуемых местах неописуемую боль. Не медля больше, он опустил руку в мешочек и решительно уколол Святошу сквозь белоснежную холстину, думая про себя: «Только попробуй отдать меня, и я тебя хоть из-под земли достану!»

Сюаньминь промолчал. Как может это злобное создание быть таким неугомонным?