Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 59: Нить, протянувшаяся через кости (4)

Задав вопрос, Каменный Чжан сразу пожалел, поскольку обнаружил, что Сюаньминь замер и сильно нахмурил брови.

Каменный Чжан растерял слова. «Я всего лишь спросил, что в голову пришло, в самом деле, незачем так усердно размышлять, а, учитель…»

Он молча повернул голову, встретился взглядом с Цзян Шинином, что сжался возле топки печи, наблюдая за огнём, и спросил одними губами: «Что делать? Я в панике».

Цзян Шинин пожал плечами: «Поделом».

Когда Каменный Чжан повернулся обратно, Сюаньминь, уже убрав руку, хмуря брови, с задумчивым видом смотрел на клей из свиной кожи в котелке. По правде сказать, его монашеские одеяния казались совершенно не тронутыми пылью и всерьёз не сочетались с дымом и жаром в печи; когда он стоял рядом с топкой, даже огонь боязливо уменьшился.

Каменный Чжан не представлял, о чём размышляет Сюаньминь, однако, судя единственно по выражению его лица, это, должно быть, было что-то не столь уж радостное. Поэтому он не осмелился в такой момент заговорить и потревожить почтенного божественного мастера деликатной просьбой выйти, ему оставалось лишь просто ждать вместе с Цзян Шинином, обмениваясь с ним растерянными взглядами.

К счастью, хотя Сюаньминь порой не понимал чувств других людей, его характер был гораздо приятнее, чем нрав Сюэ Сяня, сознательно искавшего удовольствий. Клей из свиной кожи в котелке от варки булькнул, и Сюаньминь опомнился. Снова он не стал болтать, лишь окинул взглядом топку и сказал:

— Огонь слишком слаб.

Договорив, он вышел из кухни, не взглянув на Каменного Чжана с Цзян Шинином.

Белоснежный подол монашеских одеяний мазнул край двери — и исчез, не оставив ни следа, ни тени.

Каменный Чжан испустил глубокий вздох:

— Не могу дышать, я уже стар, мне в самом деле не вынести испуг. До чего же быстро стучит сердце, ай…

Цзян Шинин украдкой перевёл дух и, не подавая ни единого звука, подбросил сена в печь.

— Однако учитель действительно потрясающий, а. Как он только умеет всё что угодно? — Каменный Чжан подумал, что это всё-таки удивительно. — Вот как эта штука…

Он вытянул губы в сторону котелка с клеем из свиной кожи:

— Как эта маска — здесь у нас никто о таком не думает. Всё же меня брал в Ланьчжоу один господин, только волей судьбы я узнал в тех краях, как её делать. Там близко пограничные заставы и переходы, много людей, много всяких дел, некоторым нужно обучиться такого рода искусству, чтобы сохранить себе жизнь. Но знания обо всём этом не накопишь без лет жизни и опыта. Не то чтобы я имел в виду… Учитель юн, даже если он очень способный, в таком возрасте количество мест, где он бывал, и людей, с которыми сталкивался, в конце концов, ограничено, как же он собрал такой багаж?

На самом деле, не говоря уж о Каменном Чжане — Цзян Шинин и сам иногда переживал о том же. Он всегда чувствовал, что опытность и спокойствие, которые проявлял Сюаньминь, выходили далеко за рамки положенных ему по возрасту…

У Каменного Чжана, мужчины уже преклонных лет, не было других радостей, и когда он заговаривал о такого рода делах, прощупывая чужой опыт, его переполняло воодушевление. Он выглянул во двор, вытянув шею, и снова заговорил, понизив голос:

— Даже Старейший из рода Сюэ, сталкиваясь с учителем, порой уступает, м? Вот как сегодня — по-моему, Старейший как будто обходит учителя кругами. Ей, ты подумай только, человек лет двадцати — и смог обуздать истинного дракона? Истинного дракона, а, кому уж сколько лет!

Этот говорун болтал докучливо и без конца, словно плешивый воробей с восемью клювами сразу. Сказав последнее, он добавил шёпотом:

— Ей, а кстати, сколько лет Старейшему?

Цзян Шинин потёр уши, которые тот заговорил до непрестанного гула, и ответил раздражённо:

— И демонам неведомо.

Хотя Каменный Чжан не понимал, откуда Сюаньминь может знать, как делать такие маски, однако всё же строго последовал его указаниям — разжёг огонь сильнее и подождал один кэ.

Он вычерпал клей, вбежал, учащённо дыша, во двор с обжигающе горячей миской, со стуком опустил её на стол и схватился за уши, подпрыгнув:

— Готово, готово, что с остальными материалами?

Разные ингредиенты, заблаговременно подготовленные Фан Чэном, все были выставлены на столе: что требовалось покрошить — покрошили, что нужно было растолочь, чтобы вышел сок, — растолкли; всё по блюдцам и мискам, совсем как если бы готовили обед.

Каменный Чжан тоже не мешкал — он принялся трудиться здесь же.

Всем остальным было любопытно, однако это, как-никак, была тонкая работа, они опасались потревожить Каменного Чжана, потому большинство стояло на некотором расстоянии, не обсуждая и не задавая лишних вопросов, лишь наблюдая в молчании.

Сюэ Сяню это тоже казалось чрезвычайно интересным. Не то чтобы он не слышал в прошлом о так называемых масках ичжун, однако впервые видел, как кто-то изготавливает такую своими руками. Только из-за определённых событий, прояснять которые было бы неудобно, сидел он, конечно, недолго…

Замечая Сюаньминя, он всякий раз катил стул и убегал подальше: то подоискиваться, с чем бы придраться к братьям-близнецам в торговом помещении, то — подокучать нищим. Вплоть до того, что, пока трусливо прятался, он в то же время насмехался в глубине души: «И на веселье спокойно не посмотреть!»

Убегая и петляя так, он, разумеется, пропустил всё создание маски ичжун, и к тому времени, как вернулся, сделав большой круг, Каменный Чжан уже выполнил большую часть работы — оставалось только придать форму. Маленькая нищенка ещё лежала в постели, и половина её лица выглядела всё так же ужасно — прикасаться к ней было неуместно.

Теперь достоинства Каменного Чжана как ремесленника проявили себя. Войдя, он долго вглядывался в нетронутую половину лица маленькой нищенки, как будто запоминал её щёку во всех подробностях, затем пристально осмотрел повреждённую половину, выделив провалы.

Когда он снова вышел, то взялся за создание формы, уже точно зная, что и как делать…

Этот был, пожалуй, наиболее трудный и затратный по времени этап изготовления.

Спустя долгое время Каменный Чжан показал готовое изделие — только оно оказалось не таким, как Сюэ Сянь представлял. Он думал изначально, что это должна быть цельная маска, кто знал, что это окажутся две отдельные части: одна — чуть толще, с небольшими неровностями, другая же — тонкая, словно крыло цикады.

— Почему две части? — спросил Сюэ Сянь, не удержавшись и остановив стул.

Каменный Чжан объяснил:

— Делая такие маски, следует добавлять, но не отнимать. Например, худое лицо делают полнее, низкую переносицу — выше… У девочки на лице полопалась кожа и недостаёт плоти, слишком много неровностей, необходимо заполнить их, сгладив. Часть чуть толще — как раз чтобы выровнять её изъяны, более тонкая же соединит этот участок с остальной кожей. Равносильно тому, чтобы заполнить недостатки и укрыть ещё одним слоем.

Сюэ Сянь слушал его и в то же время пристально смотрел на два лоскута маски в его руках — всевозможными способами подогнанные и натёртые Каменным Чжаном, по цвету и структуре они на первый взгляд были попросту один в один как настоящая человеческая кожа…

Погодите-ка…

Настоящая человеческая кожа…

Сюэ Сянь резко обернулся, не сказав и двух слов, подкатил стул к Сюаньминю и дёрнул рукав Сюаньминя, вынуждая его наполовину наклониться:

— Святоша, посмотри, что в руках у Каменного Чжана. Не похоже на то, что ты вспомнил в прошлый раз в деревне Вэнь? Ты сказал, в картинах юношеских лет, что вспомнил, ты дважды держал в руках человеческую кожу, могла ли то быть как раз таки эта штука?

Хотя и задал вопрос, на самом деле в душе он был практически уверен. В конце концов, каким бы это образом подросток лет десяти, в особенности же подросток с таким характером, как у Сюаньминя, мог сжимать в руках содранную человеческую кожу? Возможно ли это с его-то дурной привычкой преисполняться отвращением, коснувшись даже капельки крови?

Однако с подобными человеческой коже масками всё не так однозначно…

Спросив, он продолжил слепо строить догадки, но и спустя целую вечность не услышал ответа от Сюаньминя. Когда он снова поднял взгляд, то увидел, что Сюаньминь опустил глаза, глядя на него, и не понять, радостное ли у него выражение или недовольное, вид его походил на обычный равнодушный, однако немного отличался.

Мгновение Сюэ Сянь не мог сказать, в чём именно разница, лишь вмиг ощутил необъяснимую робость от того, как он смотрел не холодно и не тепло; ему чрезвычайно хотелось покатить колёса стула.

— Не убегаешь? — ответил Сюаньминь не то, о чём спрашивалось. Тон его был… чуть солоноват[164].

С таким вопросом казалось, что он вёл себя очень трусливо. Сюэ Сянь поразмыслил раздражённо, но вслух всё же переключился на прежнюю тему:

— Маски, подобные настоящей человеческой коже? Такой юный, ты не старательно переписывал священные тексты, а делал маски? Зачем?

— Не помню, — ответил Сюаньминь.

Он не опроверг первую фразу, а значит, молчаливо согласился с предположением Сюэ Сяня и тоже посчитал, что вещи у него в руках были масками или их частями. Только для чего понадобилась такая штуковина в тринадцать-четырнадцать лет?

Сюэ Сянь прищурился. Размышляя, он ощутил, как удерживаемый им рукав выдернули, а следом его подбородок сжали, повернули к окружённому остальными каменному столу и отпустили.

Рядом раздался голос Сюаньминя:

— Сначала иди сделай, что должен.

Остолбенев, Сюэ Сянь непроизвольно поднял руку и потрогал сжатый только что подбородок. Когда он снова обернулся, Сюаньминь уже широкими шагами возвращался в комнату, не намереваясь оставаться здесь и смотреть. Неизвестно, не было ли это обманчивым ощущением, но…

Святоша казался… не слишком радостным?

Получив достойный заменитель, Сюэ Сянь без малейших усилий хорошенько поработал над двумя лоскутами «кожи». Способом, что указал Сюэ Сянь, Цзян Шицзин опробовала их у себя на тыльной стороне руки, и как только оба слоя прилегли к коже, они стали выглядеть совсем так, как если бы действительно были её частью. Неважно, был ли это узор, цвет или даже незначительные природные недостатки — ничто не отличалось от настоящей кожи хоть сколько-нибудь.

— После того как девочка очнётся, просто дайте это ей. Если она стерпит свой вид, когда с раны опадут струпья, то и хорошо, если не вынесет, пусть приложит к лицу — и только, не будет никаких изъянов. Пока я не умру, действие этой вещи не прекратится, — объяснил он, закончив.

В этот раз чёрные, как вороново крыло, глаза Синцзы, что уже питала надежды по отношению к нему, зажглись ещё ярче, и всякий раз, как оказывалась свободна, она не сводила с него глаз, не мигая. Даже тётушка Чэнь время от времени поглядывала на него, а меж этих поглядываний обратилась полусерьёзно-полушутя:

— Молодой господин Сюэ, взгляни-ка, можно ли слепить такую по моему лицу? Лет на двадцать моложе?

Стоявший сбоку дядя Чэнь молча отвернул лицо и утащил тётушку Чэнь за руку.

Люди в доме Фан отличались по нраву, однако все в молчаливом согласии следили за словами. Хотя они заметили, что Сюэ Сянь проделывает трюки не из тех, на которые способны обычные люди, однако ни один не задал лишнего вопроса, что можно было назвать благовоспитанным и сердечным.

Как раз когда все убирали блюдца и миски, Лу Няньци, всё это время ютившийся в углу, вдруг махнул Сюэ Сяню рукой.

— Что? Дело пошло? — спросил Сюэ Сянь.

Лу Няньци кивнул:

— Я не так хорош, как Шицзю, мне не определить точное время, могу только сказать, что по меньшей мере с прошлой ночи до сегодняшнего утра человек, касавшийся этой чёрной ткани, был в месте, которое я вычислил. Что до того, не покинет ли он его нынешним вечером, об этом не скажу наверняка.

— Не страшно, пойдём взглянем для начала. Сможем поймать с поличным — и хорошо, разумеется; не сможем, так по крайней мере будем уверены, что он не мог уйти далеко, к тому же наверняка останутся следы, — Сюэ Сянь приподнял к нему подбородок: — Скажи, что это за место примерно.

Лу Няньци ответил:

— Гора, формой похожая на совок.

— Формой похожая на совок? — в непонимании повторил Сюэ Сянь, не особенно знакомый с окрестностями.

— А, гора Боцзи[165]! — тихонько следившая за ним Синцзы показалась сбоку и подала голос: — Я знаю, я знаю, вон там — иди прямо в ту сторону, выйди из основной территории города через ворота и иди юго-западной горной дорогой, обойдёшь лесную опушку — и доберёшься.

Видя, что солнце близится к полудню, Сюэ Сянь не хотел медлить, едва услышав эти слова, он тут же твёрдо решил отправляться. Судя по объяснению Синцзы, у них не отнимет много времени добраться туда пешком.

— Уже близко, обойдём лесную опушку — и почти на месте, — в то же самое время в конце юго-западной горной дороги, подняв глаза к горе впереди, тайчжу, ведущий конный отряд приказа Тайчан, произнёс такие слова.