Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 34: Каменный Чжан (2)

Маленький тоненький дракон, что весь день обвивался вокруг его запястья и которого можно было поднять, схватив за хвост двумя пальцами, нежданно-негаданно обрёл такой облик. К подобной перемене никто не смог бы приспособиться.

Сюаньминь посмотрел на огромную драконью голову высотой с половину его собственного роста, обернулся и окинул взглядом тело, что, свернувшись, могло заполнить весь двор целиком. Его лицо, уже полностью лишённое эмоций, мгновенно парализовало ещё суровее.

Громадная голова Сюэ Сяня была совершенно неподвижной, он пристально вгляделся в лицо Сюаньминя на какое-то время и поймал в глазах, что казались спокойными, как озёрная гладь в безветрие, смешанное выражение.

Сюэ Сянь прищурился и усмехнулся вдруг:

— Ты сейчас притворяешься, будто спокоен?

Сюаньминь взглянул на него. Пусть даже этот Старейший изменил облик, разговаривал он, тем не менее, всё в том же тоне.

— Разве ты не перепуган так, что ноги ослабели? — Сюэ Сянь приподнял лапу и кончиком острого когтя спокойно и неторопливо кольнул Сюаньминя в спину.

Как будто если бы он уколол пару раз, Сюаньминь бы тут же обмяк и упал.

— Ты, должно быть, ещё не пришёл в себя, — ответил Сюаньминь безразлично.

Был миг удивления, миг непривычной новизны, но что касается потрясения — то это чушь непроходимая. Прожив столько лет, Сюаньминь, пожалуй, всё ещё не представлял, каково это — быть поражённым.

Тщательно присмотревшись к нему на мгновение, Сюэ Сянь обнаружил, что, вопреки ожиданиям, в нём и впрямь не видно ни следа испуга. Огромная драконья голова тотчас упала на лапы, ударившись с отчётливым «Дон!», и он сказал полумёртво упавшим голосом:

— Ты, Святоша, в самом деле совершенно деревянный, я даже не встречал людей вроде тебя.

Не сумев напугать того, кого хотел напугать, не узрев, каков Святоша, когда лишён невозмутимости, этот Старейший тут же глубоко затосковал. Даже восторг и гнев от того, что он обнаружил свою драконью кость, порядком поблекли.

Он лениво ударил когтём по руке маленького низкого мужчины, и белый меч из драконьей кости, откликнувшись, выпал и оказался взят Сюэ Сянем.

Едва заметив узор, выгравированный на мече, Сюэ Сянь снова преисполнился гневом.

Прямо-таки храбрец, съевший сердце медведя и жёлчный пузырь леопарда, что за дела!

Он был так зол, что не желал больше и разу взглянуть на этот меч, середина его лапы горела, и драконий костяной меч, будто поджарившись в огне, расплавился и слился с телом через центр лапы. Осталась лишь струйка раскалённого воздуха, медленно плывущая вверх.

Вот только когда кость полностью растворилась, он слегка пожалел…

Горячий поток прошёл по жилам и собрался прямо в спине, опаляя так, что ему стало плохо до крайности, распирающий жар, что едва-едва немного утих, настиг его снова.

Только теперь он был слишком большим и не мог ни перевернуться, ни перекатиться, что уж говорить о том, чтобы потереться о пальцы Сюаньминя, сбивая температуру так.

Мгновение он сдерживал себя, а затем невозмутимо переместил верхнюю половину тела вперёд.

В мгновение ока Сюаньминь обнаружил себя вплотную прижатым к телу этого Старейшего — и сверху, и снизу, и слева, и справа — везде. Сюэ Сянь обвился вокруг него, не подавая ни единого звука.

— Зачем ты вот так трёшься об меня? — Сюаньминь на миг поднял веки.

Сюэ Сянь снизошёл до того, чтобы взглянуть на него, снова отвернулся и сказал предельно серьёзно:

— Дай мне охладиться, иначе, если я загорюсь, тебе тоже не сбежать.

Прежде, когда дракон был маленьким и тоненьким, было ещё ничего — он поджаривал, но лишь тот участок руки. Теперь этот Старейший раздулся так, что стал размером с дом, и когда он обвивался вокруг, это было всё равно что завернуться в семь-восемь зимних одежд, окружить себя жаровнями, а затем ещё укрыться матрасом…

Словом, ощущение решительно не из приятных.

Взгляд Сюаньминя вдруг упал на свёрток у него в руках, Сюэ Сянь, что повернулся как раз в этот момент, вслед за ним взглянул туда же.

Повисла тишина.

Ну отлично, голый.

Драконье лицо Сюэ Сяня парализовало, он задумался с застывшим выражением. Прежде, когда он был в полузабытьи, ему много на что некогда было обращать внимание, находя хоть капельку прохлады, он цеплялся за неё, точно за спасительную соломинку. Где уж ему было заботиться, одет ли он, всё равно он даже не был в человеческом облике. Но сейчас…

«Плевать, мать его, так или иначе, я горю, к тому же я всё ещё не в облике человека», — так подумал Сюэ Сянь и, разбивая треснутый сосуд окончательно, потёрся пару раз.

Сюаньминь молчал.

Сюэ Сянь провёл на улицах полгода, но это не значит, что он и впрямь уподобился простому человеку. Пусть дракон и бессмертное создание, он всё ещё остаётся зверем. Так что в его нраве было что-то по-звериному прямолинейное и безудержное: если у него жар — нужно охладиться, прежде всего — почувствовать себя хорошо, а там уже видно будет.

Он выглядел исключительно уверенным в своей правоте, но ненароком скользнул взглядом по Сюаньминю.

Если его не подвели глаза, в лице Сюаньминя промелькнуло не вполне естественное выражение, настолько мимолётное, что поймать его было почти невозможно. Вслед за тем Сюаньминь нахмурился.

Нахмурился…

Этот Святоша привычен совсем редко меняться в лице. Коснулся чего-то грязного — хмурится, столкнулся с надоедливым человеком или делом — точно так же любит наморщить брови…

Словом, в большинстве случаев это если не отвращение, то неприязнь.

Сюэ Сянь остолбенел, невыразимо безрадостный. Словно через его сердце строем прополз рядок пауков с мелкими тонкими лапками, коловшими так, что ему стало дурно.

Изначальное чувство опаляющего жара как будто разом схлынуло или же перестало быть столь невыносимым. Тело Сюэ Сяня, обвивавшееся вокруг Сюаньминя, резко ослабило хватку, дав ему свободного пространства.

Тот, кто обычно поднимал шум, неожиданно проявил такую сознательность — Сюаньминю было не слишком привычно, но он заметил, что этот Старейший опустил взгляд, рассматривая с высоты низкого маленького мужчину, лежавшего на полу без сознания.

Может быть, сама фигура его, ставшая громадной, была от природы подавляющей, а может, драконье лицо плохо справлялось с тем, чтобы выражать какие-либо чувства, но Сюэ Сянь, больше не обвивающийся вокруг чужого тела, подлинно стал серьёзным, в нём появилась отчуждённость, дающая понять, что посторонним приближаться нельзя.

По сравнению с тем, как он вёл себя раньше, теперь он больше походил на истинного дракона.

— Жар прошёл? — спросил Сюаньминь ровно и без лишней болтовни вернулся к делу: — В доме не звучало прочего шума, стало быть, только он один и остался, но он без сознания, особенно не расспросишь.

Сюэ Сянь хмыкнул, ничего более не говоря, и попросту призвал с Девятого неба молнию мощью в десять тысяч цзюней, что с грохотом приземлилась между ног низкого маленького мужчины. От удара пол раскололся, весь покрывшись трещинами.

Под угрозой остаться без потомства маленький мужчина вздрогнул и очнулся, заголосив:

— Помилуйте, пощадите!.. Я всего лишь бедный резчик по камню, я сделал всю работу, что должен был сделать, и не скажу ни слова о том, о чём говорить не должен, только, умоляю, позвольте мне жить, я…

Этот низкий маленький мужчина был не кем иным, как Каменным Чжаном.

Ещё даже не открыв глаза полностью, он, не умолкая, прокричал целую речь, по которой становилось ясно, что эти слова давно уже теснились в его уме и он давно подготовился.

И только после того, как полностью пришёл в себя, под падающим сверху безмолвным взглядом чёрного истинного дракона он, не договорив, тотчас же смолк, проглотив вторую половину фразы обратно в брюхо и подавившись ею так, что всё лицо позеленело.

— Не останавливайся, говори дальше, — тон Сюэ Сяня был ледяным, словно речные воды в период наибольших холодов[90].

Между его слов ещё одна призванная им чудесная молния обрушилась с Небес, мертвенно-белый росчерк внезапно остановился прямо в воздухе, зависнув над макушкой Каменного Чжана.

Низкий маленький мужчина тут же перепугался до смерти и, не смея затягивать даже самую малость, заговорил немедленно:

— В-в-вся та чушь, что я сейчас наговорил, вовсе не предназначалась вам! Просто меня, ничтожного, уже больше нескольких месяцев преследуют враги, чтобы взыскать долг, у меня правда не было выбора, кроме как пойти на крайние меры, я заточил самого себя в доме да к тому же научился у даоса одному способу и составил только с виду впечатляющее построение, я всего лишь пытался ещё ненадолго избежать беды, отсрочить свою гибель на несколько дней, умоляю великого бессмертного отпустить меня!

— Одурачить вздумал, а? — фыркнул Сюэ Сянь холодно. — Когда преследует обычный враг, нужно составлять построение, чтобы защититься?

Каменный Чжан дрожал, не осмеливаясь ответить.

— Ответь мне, откуда ты взял кость дракона для меча, что держал прежде? — внезапно вмешался Сюаньминь, напоминая Сюэ Сяню о главном деле.

— Кость дракона? — испуг Каменного Чжана, похоже, был необъятен, как Небеса, он снова повторил задушенным голосом: — Кость дракона?

Он встретился взглядом с Сюэ Сянем и тотчас ощутил, что вот-вот обмочится опять.

Вспомнил о том, как сам, ничего о том не зная, принёс домой кость истинного дракона, как затем сперва обработал её со всем тщанием, а потом и заточил, и выгравировал узоры…

О предки… он всё ещё жив?!

У Каменного Чжана закатились глаза, и он собирался упасть в обморок заново, но тотчас услышал прохладную угрозу:

— Если закроешь сейчас глаза, не надейся открыть их снова.

Каменный Чжан застыл.

Он сказал с несчастным лицом:

— Я в самом деле не знал, что это… Просто я, я от рождения немного отличаюсь от обычных людей, могу видеть некоторые вещи, что не видят другие, в тот раз я увидел в земле каплю света и тогда, тогда не удержался и взялся копать, так и откопал эту кость. Я чувствовал, что она необычна, возможно, является чем-то чудесным, так что я забрал её. Говорят ведь, острое оружие способно изгонять зло, потому я… потому я вырезал меч, чтобы защититься…

Под пристальным взглядом Сюэ Сяня он дрожал, не переставая, голос его становился всё ниже и ниже.

— Где ты откопал её?

Каменный Чжан сказал:

— У реки, на горе у реки.

— Тебе непременно нужно выдавливать по одной фразе, не так ли? — Сюэ Сянь уже едва сдерживал свой нрав. — Мне следует помочь тебе и пару раз дать стимул?

— Нет-нет-нет, ни к чему… — Каменный Чжан почти рыдал. — Тогда меня взяли с собой, весь путь у меня были завязаны глаза, повязку сняли, только когда прибыли на место. На той горе не было никакого указателя, мне и впрямь трудно объяснить, помню только, что с горы виднелась река, русло у неё было узкое, со стремительным потоком, а волны шумели пугающе громко.

Сюэ Сянь гневно вскинул голову, и зависшая молния с грохотом ударила, пройдя вплотную к коже на голове Каменного Чжана.

От страха Каменный Чжан не смел и шелохнуться, задеревенев, как гробовая доска, из глаз его катились слёзы.

— Для какой работы тебя взяли с собой? — спросил Сюаньминь.

Каменный Чжан — без кровинки в лице — сказал:

— Чтобы я вырезал семь каменных замков и двух зверей-стражей гробницы.

Сюаньминь понимающе кивнул, вынул из потайного мешочка лист бумаги и расправил перед ним:

— Этот узор вырезал ты, так ведь?

— Да, верно! Тогда они велели мне выгравировать его, а когда гравировал, я почувствовал, что этот узор наделён силой, так что спросил их, и они рассказали, что это орнамент, который обеспечивает счастье и долголетие, исключительно действенный. Но, учитель, откуда у тебя его отпечаток?

— С твоего каменного замка, — сказал Сюаньминь. — Боюсь, сейчас они затоплены на дне реки, к ним привязаны мёртвые тела, ты знал?

— Мёртвые тела? — Каменный Чжан, вероятно, вовсе не думал, что вырезанные им каменные замки могут оказаться связаны с какими-либо трупами, и торопливо покачал головой. — Я, я не знал, я всего-навсего вырезал несколько вещей. Когда тот человек нашёл меня, он сказал лишь, что вырезанное мной обладает наибольшей силой, я полагал, этот иногородний господин пригласил меня, чтобы я вырезал что-то для услады, никогда не думал, что…

Он приостановился и заговорил снова:

— В общем, в последнее время мне живётся не слишком спокойно, словно кто-то желает моей жизни. Я поразмышлял, что в повседневности никого не задевал и лишь тот самый раз был слегка странным, поэтому… поэтому-то я так прятался.

Сюэ Сянь, не сводя с него глаз, отчего его с головы до ног был озноб, заговорил прохладно:

— Человек, что пригласил тебя на гору, оставил тебе какую-нибудь вещь?

— Вещь? Какую вещь?

Сюэ Сянь сказал:

— Какую угодно, лишь бы она побывала у него в руках.

Каменный Чжан как раз собирался покачать головой, как вдруг хлопнул себя по бедру:

— Ах, верно! Всё-таки и правда есть одна!

— Что это?

— Чёрная ткань, которой мне завязывали глаза, она всё ещё у меня! Не осмелился выбросить… — сказал Каменный Чжан.

Сюэ Сянь хмыкнул:

— Годится.

Тогда Каменный Чжан, едва не спотыкаясь, поспешил во внутреннюю комнату и вынес лоскут чёрной ткани, и кто знает, как давно она пылилась в комнате и была ли стирана.

Сюаньминь морщил брови с лёгким отвращением, собираясь найти что-нибудь, чтобы отгородить руку от той чёрной ткани, прежде чем взять её.

Увидев, как он хмурится, Сюэ Сянь вспомнил его прежнее выражение и попросту вытянул лапу, перехватив ткань.

Сюаньминь, остолбенев, взглянул на него.

Сюэ Сянь же не смотрел на него, он сказал ни холодно, ни тепло:

— Идём.

Мгновение Сюаньминь молчал, затем спросил:

— Куда идём?

— Поднимемся в небо, — ответил Сюэ Сянь недовольно и заговорил, обращаясь к Каменному Чжану: — Не дрожи ты так отчаянно, пойдёшь со мной.

Сюаньминь:

— Если я не понял неверно, ты собираешься вернуться в дом Лу? Ты намереваешься вот так и возвращаться?

Говоря это, он окинул взглядом огромное драконье тело Сюэ Сяня.

Сюэ Сянь молчал.

Переполненный гневом, он действительно едва не вышел вот так.

Но в своём нынешнем состоянии ему никак не стать тонким дракончиком вновь, его меридианы и само тело всё ещё сильно распирало от жара, он не мог сжаться обратно. А если не превратиться в маленького дракона, то остаётся только принять человеческий облик.

Сюаньминь приподнял к нему узел в руках.

Как только Сюэ Сянь схватил его лапой, всё лицо его парализовало: возникла проблема — его тело настолько огромно, что не пролезет ни в какую комнату. Так позвольте спросить, каким, мать вашу, образом он должен одеться, а?

Небеса определённо завидуют его красоте, раз постоянно так подшучивают над ним…