Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 47: Великий благодетель (2)

Дядя Чэнь и тётушка Чэнь, что вошли в комнату с чайным подносом, вздрогнули, напуганные, и чайный набор с шумом рассыпался по полу, разлетелись осколки посуды, ударив в ноги Каменному Чжану и Сюаньминю, но об извинениях все позабыли.

— В беде?! — раздались хором четыре голоса: дяди Чэня, тётушки Чэнь, Синцзы… и зажатого со всех сторон Цзян Шинина.

Но дело было чрезвычайным, и его голоса никто не заметил.

— В какой беде?! — тётушка Чэнь вцепилась в вернувшегося с известием. — Дитя, говори уже, ну! Почему ты вернулся один?

— Молодой господин… — мальчик, должно быть, мчался всю дорогу и, запыхавшись от бега, говорил прерывисто. Он спешно глотнул воздуха несколько раз и продолжил: — Когда на обратном пути мы свернули за угол на улице Цзицин[121], из того глухого переулка вдруг выскочило семь-восемь нищих, они похитили молодого господина с молодой госпожой. Они были поразительно быстры, как будто намеренно ждали там!

— Что?! — изумились все. — Похитили?! Куда их забрали?

— Я, я не знаю… — мальчик почти плакал, он продолжил виновато и с самоукором: — Молодой господин с молодой госпожой оттолкнули меня в сторону, я покатился по земле, кувыркнувшись, а когда поднялся, они уже исчезли без следа. Я гнался, но не сумел догнать, искал, но так не нашёл, я ни на что не годен… — объяснял он, всхлипывая.

— Ты разглядел, в какую сторону они направились? — вдруг подал голос Сюаньминь.

Мальчик, похоже, только теперь заметил, что в комнате чужаки; остолбенев от вопроса, он заговорил сквозь всхлипывания:

— В южную, но там слишком много улиц и переулков, я потерял их на раз.

— Найдите что-нибудь, чего недавно касались ваши молодой господин с молодой госпожой, — снова заговорил Сюаньминь, и взгляд его упал на Лу Няньци.

— Точно, у нас ведь есть человек-компас, — Сюэ Сянь ласково погладил Лу Няньци по голове, но Няньци с каменным лицом оттолкнул его.

— Что-нибудь, чего они недавно касались? — дядя Чэнь и тётушка Чэнь мгновение не реагировали вовсе.

Синцзы, впрочем, сразу смекнула. Она хлопнула в ладоши и сказала:

— Платок! Платок подойдёт?

— Вполне, — ответил Сюэ Сянь. — Будь добра, принеси этот платок.

Синцзы с пылающим лицом вошла во внутренние комнаты, а вскоре спешно выбежала:

— Вот… платок. Но зачем он нужен?

— Чтобы отыскать, где ваши молодой господин и молодая госпожа.

Дядя Чэнь и тётушка Чэнь совершенно не понимали, что они делают, и всё время кружили по комнате, словно муравьи по горячей сковородке.

Лу Няньци вынул свои ветки, мягко погладил вышитый платок и стал молча рисовать по полу.

Выглядел он совсем так, как если бы участвовал в ритуале Танцующего бога[122]. Дядя Чэнь, тётушка Чэнь и Синцзы — все оказались обескуражены:

— Это…

Лу Няньци, притворяясь знающим, убрал ветки, коснулся следов, начерченных ими на земле, и, приняв вид человека с выдающимися талантом и способностями, сказал:

— В окрестностях есть горная дорога, по обе стороны от которой — укреплённые камнем склоны, поросшие лесом, в лесу…

Он тронул следы и добавил:

— В лесу — могильный холм, около могильного холма небольшой пруд, а на берегу пруда — чёрный камень, похожий на лежащую ничком черепаху…

Когда он начинал описывать, на лицах дяди Чэня и тётушки Чэнь всё ещё отражалось полное замешательство, однако когда они услышали о чёрном камне, похожем на черепаху, выражения их тотчас изменились:

— И правда есть!

— Что это за место?

— Гора Сяонань[123].

Спустя время примерно для половины чашечки чая на мощёной камнем дороге у подножия горы Сяонань, что в уезде Цинпин, внезапно стало одной лошадиной повозкой больше. Внутри сидел не кто-нибудь, а Сюэ Сянь и вся группа, возницей же был старый Чэнь.

Изначально Сюэ Сянь и остальные хотели заманить на экипаж лишь одного обычного человека, что мог бы гнать лошадей и знал бы дорогу, это было бы удобно и стоило бы того. Старого Чэня же можно было считать невозмутимым по характеру, и даже если бы он увидел что-то из ряда вон выходящее, то почти наверняка сумел бы это вынести.

Однако…

Не подавая ни звука, они смотрели на забравшихся в повозку Синцзы и тётушку Чэнь.

— И вы обе хотите идти тоже, потому что… — не удержался Сюэ Сянь после короткого молчания.

В конце концов, даже Каменного Чжана они оставили дома у семьи Фан.

Тётушка Чэнь была человеком, очень легко приходившим в возбуждение. Услышав сказанное, она хлопнула себя по бедру и едва не зарыдала навзрыд:

— Прежде чем скончаться в прошлом году, старая госпожа доверила мне и старому Чэню заботу о молодом господине с молодой госпожой, и вот едва-едва прошёл год — и они потерялись, как я посмею взглянуть на них… ой-ей, старая госпожа…

Видя, что она вот-вот заголосит, Сюэ Сянь вытянул палец и взмахнул им:

— Ш-ш… хорошо, хорошо, я понял.

Тётушка Чэнь выпучила глаза на миг, ощутив вдруг, будто ей запечатали рот. Она не могла больше издать ни звука.

— А ты, девушка?.. — кресел с подлокотниками не было, и Сюэ Сянь по-хозяйски привалился к стенке экипажа и, раз уж упереться локтями было не во что, попросту воспользовался как подлокотником ногой Сюаньминя рядом. Самым естественным образом. Всё в порядке вещей.

Боковым зрением он видел, как Сюаньминь бросил взгляд на его локоть и приподнял руку, как будто хотел попросить бесчинствующую лапу с колена.

Он повернул голову и как раз собирался нахально устроить сцену этому Святоше, но заметил, как спокойный, словно озёрная гладь без единой волны, взгляд Сюаньминя скользнул в противоположную сторону. Не понять, что Сюаньминь увидел или вспомнил, но занесённую руку вернул обратно, позволив Сюэ Сяню безобразничать.

Хм?

Изумлённый, Сюэ Сянь как раз услышал, как напротив заговорила Синцзы с плаксивым выражением на лице:

— Я уже больше пяти лет с молодой госпожой, если с ней что-то случится, как же мне жить!.. Я так волнуюсь, не могу усидеть дома, не прогоняйте меня из экипажа, я обещаю не мешать.

— Помешать-то ты не помешаешь, мне, в общем-то, всё равно, если будет больше людей, просто… — протянул Сюэ Сянь и сказал как бы между делом: — Вы должны внутренне подготовиться.

Тётушка Чэнь и Синцзы обе остолбенели, не поняв сразу, что он имеет в виду.

Однако не дожидаясь, что они отреагируют, заговорил Лу Няньци:

— Ладно, почти установилось, они больше не двигаются, стоят на одном месте. Это… заброшенная деревня? Почему все дома разваливаются?

— Заброшенная деревня?! Деревня Вэнь? О Небеса!.. Почему они сбежали туда? Там ведь давно уже не осталось людей! Не только не осталось людей — ещё и нечисть водится! Кто же там выживет!

— Что?

— Старый Чэнь! Старый Чэнь! Дело жизни и смерти, ай! Гони лошадь побыстрее… — застучала по стенке экипажа тётушка Чэнь.

Причина, по которой Сюэ Сянь и остальные всё ещё были на дороге у южной горы, заключалась как раз в том, что волшебные палки этого недоучки Лу Няньци то действовали, то нет, а другая сторона постоянно была в пути. Если они желали определить в итоге местонахождение противника, то должны были сократить расстояние как можно сильнее.

Теперь, когда другая сторона наконец остановилась, у Сюэ Сяня и остальных, разумеется, не нашлось терпения и дальше так тянуть, преследуя обычным способом.

— Усядьтесь понадёжнее, — сказал Сюэ Сянь многозначительно, повернувшись к тётушке Чэнь и Синцзы, что были напротив.

Едва тётушка Чэнь, как раз стучавшая по стенке, повернула голову, как повозка резко качнулась.

— Айю! — подпрыгнув, тётушка Чэнь решила, что экипаж съехал на какую-то ухабистую дорогу, и торопливо схватилась за деревянную рейку на стенке.

Тут же вслед за этим откуда ни возьмись взревел свирепый ветер, с повозкой что-то случилось, и она вся стремительно накренилась.

Лошадь в упряжи безумно заржала.

— В чём дело, а, в чём дело, это… — тётушка Чэнь едва не выпустила рейку, напуганная так, что готова была разрыдаться. Синцзы мёртвой хваткой вцепилась в её предплечье и пронзительно закричала.

— Девочка, сделай милость, будь чуток потише, — Сюэ Сянь поднял руку, и дверца экипажа с грохотом захлопнулась накрепко — так, что не откроешь, сколько ни пытайся. — Дверь плотно закрыта, не выпадешь.

Тётушка Чэнь и Синцзы уставились на него круглыми глазами, словно увидели призрака…

— Ты сейчас коснулся двери?.. — сказала Синцзы оцепенело. — Как эта дверь…

Ещё не успев восстановить ясность ума после испуга, она ощутила, как накренившаяся повозка стала вдруг лёгкой, и сердце её подпрыгнуло следом.

Эта внезапная лёгкость ощущалась так, словно нечто подняло ввысь весь экипаж разом.

Пожилая и молодая дрожащими руками отодвинули занавеску.

— А-а-а-а!.. — пронзительно закричали они одновременно.

— В-в-взлетели!!!

Сюэ Сянь прочистил уши и внезапно раскаялся.

Он ткнул Сюаньминя в поясницу:

— Святоша, затащишь того, что впереди…

— А-а-а!..

Он ещё не договорил, как от возницы уже донёсся такой же душераздирающий вопль.

Сюэ Сянь: «…А как же невозмутимый характер?»

Снежно-белый рукав Сюаньминя метнулся за занавеску, тут же послышался шум, и старый Чэнь со звонкими криками головой вперёд влетел внутрь повозки.

Пока он с закрытыми глазами безрассудно сопротивлялся изо всех сил, Сюаньминь попросту втащил его через окно.

Вопли не затихали до тех пор, пока он не осел бессильно в экипаже.

Когда все оказались внутри, Сюэ Сянь лениво высунул руку наружу и слегка взмахнул.

Синцзы смотрела, целиком оцепенев…

Экипаж снова накренился, и в этот раз тётушка Чэнь не смогла ухватиться крепко. Она повалилась вбок, и остолбеневшая Синцзы от её толчка, нисколько не сопротивляясь, тоже упала на сторону, налетев на сидевшего с самого краю Лу Няньци.

Няньци, хватаясь за свои ветки и чувствуя, что жить ему больше незачем, оказался с треском впечатан в стенку.

В сердце призванной Сюэ Сянем бури лошадиная повозка вновь взмыла вверх и сквозь ржание понеслась прямо через облака.

А едва ли не в мгновение ока из облаков ринулась вновь к земле.

Тётушка Чэнь и Синцзы уже застыли, как деревянные петухи, и когда повозка опять накренилась, скользнули к стенке с другой стороны.

Лу Няньци молчал.

Синцзы и тётушке Чэнь показалось, что экипаж опустился обратно на землю за единственный вздох.

— На месте, — Сюэ Сянь шевельнул пальцем — дверь повозки сразу распахнулась, и картина снаружи предстала глазам сидящих внутри…

Как и говорила тётушка Чэнь, перед ними действительно оказалась заброшенная деревня: потемневшие дома рушились, буйно разрастались сорные травы — и не было ни капли живого дыхания. Ясное небо разливалось светом, на востоке уже побелело — полагалось, что это наисвежайший час во всём дне, однако войти туда всё ещё никто не осмелился бы.

— Кар… кар… — откуда-то из заброшенной деревни с глухим криком вылетела ворона, перепугав Синцзы и остальных так, что они задрожали и, не стерпев, вжались в повозку.

Именно потому, что вокруг было безлюдно, любой звук усиливался в разы. Едва Сюаньминь вышагнул из повозки одной ногой, как из глубины заброшенной деревни вдруг донёсся женский крик.

— Молодая госпожа! — разволновалась Синцзы. — Это голос молодой госпожи! В самом деле там!

Сюаньминь чуть склонил голову и обратился к Сюэ Сяню:

— Ждите здесь.

Договорив, он собирался последовать на голос вглубь покинутой деревни.

Если за дело брался он, можно было не беспокоиться. Сюэ Сянь оперся о стенку повозки предплечьем, точно был здесь хозяином, и кивнул:

— Хорошо, не придётся мне тратить силы. Иди и возвращайся побыстрее.

Хмурясь, Сюаньминь обвёл взглядом фэншуй расположения заброшенной деревни. Говоря начистоту, с этим посёлком действительно что-то было совсем не в порядке. Это была надёжная с виду, но пустая изнутри оболочка, не хватало некой ключевой части, без которой даже на превосходной позиции образовалось гиблое место.

Что же до того, что именно было утеряно…

Сюаньминь чуть поразмыслил и стремительно пошёл вперёд, а пока шёл, одновременно непроизвольно хотел снять связку медных монет с пояса, однако нащупал лишь пустоту.

Сюаньминь молчал.

Через мгновение Сюэ Сянь, переместившийся так, чтобы сидеть, прислонившись к двери повозки, и смотреть Сюаньминю в спину, прищурился…

Сюаньминь, едва отойдя на несколько чжанов, повернул обратно.

Сюэ Сянь поднял лицо, глядя, как он приблизился к двери, слегка постучал согнутыми пальцами по внешней стенке экипажа и раскрыл перед Сюэ Сянем красивую худощавую руку.

— Что такое? — не сразу отреагировал Сюэ Сянь.

Сюаньминь ответил спокойным тоном:

— Медные монеты.

Синцзы в повозке не спускала глаз с его лица, думая про себя, что этот монах действительно красив…

Она снова взглянула на Сюэ Сяня и решила, что они равно чрезвычайно хороши.

И всё же…

Всё же сердце Синцзы подскочило до самых Небес, словно её поразило громом: «Почему учитель просит денег у молодого господина Сюэ?»

Однако прежде чем она сумела что-то понять, Сюаньминь, взяв связку монет, уже заново вошёл в заброшенную деревню.

Медные монеты на пути чуть ударялись друг о друга, легонько позвякивая, и звук этот, подхваченный странным ветром из покинутого селения, множился эхом.

Сюэ Сянь мягко постукивал пальцами по совершенно лишённому чувствительности колену в такт ударам монет, ожидая, что Сюаньминь решит дело в два счёта.

Он постукивал целую вечность, однако затем его длинные тонкие пальцы вдруг замерли…

Что-то не так! Очевидно, что прошло очень много времени, силуэт Сюаньминя уже исчез, так почему отзвук медных монет ничуть не отдалился?!

Именно в этот момент чистый перезвон внезапно раскололся. А затем из-под земли смутно донёсся гул, звучавший довольно знакомо…

Сюэ Сянь ощутил лишь, как в миг, когда раздался гул, разум его опустел, а следом тут же из моря памяти заново явилась надолго позабытая картина.