Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 13: Пустые жернова (4)

В этот раз родинка у Лю Чуна, как и сказал Сюаньминь, была на лице слева, и он носил тот же серо-синий халат, что и утром. От макушки до пят ничто в нём не вызывало сомнений.

Теперь это явно был тот самый человек.

Когда Лю Чун входил, выражение его лица было на треть нерешительным и на две трети — огорчённым. Он сделал несколько нерешительных шагов, на каждом оборачиваясь к двери, прежде чем выхватил взглядом Сюаньминя.

На мгновение он растерялся, затем вдруг лицо его осунулось, а брови нахмурились, на переносице устремляясь вверх.

— Только что я видел, видел бабушку… — и, указывая рукой за дверь, этот дурачок добавил: — Прямо там.

Бабушку?

Не старшую ли госпожу Лю?

Они только-только избавились от погони, этот дурачок ведь не привёл новую, правда?!

Сюэ Сянь, свисавший трупом с горловины скрытого поясного мешочка Сюаньминя, услышав сказанное, поднял голову, глядя на Лю Чуна, и, не сознавая того, спросил:

— Где она?

— Я побежал за ней, но бабушка исчезла, — дурачок выглядел угрюмым, а голос его звучал взволнованно, он даже не обратил внимания, что спрашивал не Сюаньминь. — Она не увидела меня, и я не могу её найти, никак не могу её найти.

Он заламывал пальцы, выглядя совершенно павшим духом. Вытянув голову, он некоторое время с отчаянной надеждой выглядывал за узкую дверь, затем повторил разбито:

— Я хотел, чтобы бабушка поговорила со мной…

Сюэ Сянь размышлял над тем разговором между советником Лю и его близким другом.

Старшая госпожа Лю уже умерла, причём, согласно городским слухам, это случилось, когда её лечили родители Цзян Шинина. После её смерти в семейной лечебнице Цзянов случился пожар, и всё сгорело дотла.

Цзян Шинин умер три года назад, значит, старшая госпожа Лю мертва тоже по меньшей мере три года.

У дурачков, как правило, негибкий ум, и если они говорят, что думают о чём-то, то действительно думают — днями и ночами. Так что для Лю Чуна эти три года, должно быть, выдались бесконечно одинокими и долгими.

— Идём, — Сюаньминь невыразительно взмахнул рукой, зовя его за собой, и сразу пошёл к ветхой боковой комнатушке, не тратя время на ожидание.

Может быть, его лицо и склад наставника высшего ранга были до крайности пугающими, а может быть, то, как он сразу же пришёл в движение, совсем не оставило времени для размышлений. Дурачок Лю Чун бессознательно поспешил за ним, шаткой походкой догоняя, чтобы идти плечом к плечу, но снова запнулся:

— Я… я хочу найти бабушку.

— Зачем спешить? Сначала вернёмся в комнату, — не удержался от хитрости Сюэ Сянь.

Лю Чун ответил порывисто:

— Я всё же… всё же спешу.

Сюэ Сянь бросил напрямик:

— Потерпи!

Мгновение Лю Чун всматривался в ледяной профиль Сюаньминя, выглядя немного напуганным. Он продержался ещё несколько шагов и, набравшись смелости, пробормотал:

— Как ты разговариваешь, не открывая рот?

Сюаньминь промолчал.

— Чревовещание. М, если кратко, говорю с помощью живота, — без зазрения совести соврал Сюэ Сянь.

Лю Чун медленно-медленно опустил глаза и остановил взгляд на животе Сюаньминя.

Сюаньминь промолчал снова.

К счастью, пока говорили, они уже подошли к двери в комнату — оставалось только пересечь порог, чтобы покинуть ловушку построения.

Сюаньминь, не колеблясь, шагнул вперёд и одновременно потянул за собой отстающего на полшага Лю Чуна. Тот, спотыкаясь, переступил порог одной ногой.

Как раз когда Лю Чун собирался переставить другую ногу, неизвестно откуда раздалось «тук-тук» — точно кто-то постукивал по каменной плитке.

— А? — Лю Чун, вероятно, за всю свою жизнь ещё ни разу не реагировал так быстро.

Его поднятая нога замерла, он бессознательно позвал: «Бабушка», спешно отступил назад, убирая ногу, которой уже шагнул за порог, повернулся и выбежал.

— Эй! Подожди! — крикнул Сюэ Сянь, не сдержавшись.

Он увидел, как Сюаньминь поднимает руку, должно быть, собираясь потянуть этого дурачка за собой, но когда тот занёс руку ещё только наполовину, в голове у Сюэ Сяня раздался звон, глаза застлала чернота, небо завертелось и земля закрутилась разом.

В мгновение ока картинка перед глазами полностью изменилась — они оказались у двери комнатушки Лю Чуна, перед ними стоял бледный Цзян Шинин, а самого Лю Чуна и след простыл.

Очевидно, они сбежали из ловушки. Но прямо перед тем, как они вышли, Лю Чун в последний момент убрал ногу — и остался внутри.

— Наконец-то вы вышли… — Цзян Шинин, увидев их невредимыми, вздохнул с облегчением. Но не успел он договорить первую фразу, как заволновался снова: — А где старший молодой господин Лю и советник Лю? Всё ещё заперты в ловушке?

Сюаньминь кивнул, затем, не говоря ни слова, повернулся и пошёл прямиком во внутреннюю комнату.

Пока Сюаньминь молчал, Цзян Шинин тоже не осмеливался больше заговаривать, только медленно шёл позади, пока не остановился у входа, наблюдая, как Сюаньминь присел на корточках перед медными гвоздями, на которые были нанизаны талисманы.

Цзян Шинин в подобных вещах не понимал ровным счётом ничего, но Сюэ Сянь, в отличие от него, имел некоторое представление.

Было лишь два способа разрушить ловушку построения: один — изнутри наружу, другой — снаружи внутрь.

Если ты заперт внутри, естественно будет попытаться отыскать выход. Если же ты находишься снаружи и хочешь освободить тех, кто пойман в ловушку, то самый простой способ — уничтожить построение.

Разумеется, это было делом, требующим серьёзных навыков, — так считал Сюэ Сянь. В конце концов, люди, кормившиеся за счёт духов, зарабатывали на жизнь именно тем, что разрушали такие построения. И если бы это было так просто, как бы они выживали?

Увидев, что Сюаньминь присел перед талисманом из жёлтой бумаги, Сюэ Сянь вмиг обратился во внимание, вытянул шею и сфокусировал взгляд, намереваясь как следует рассмотреть, как этот Святоша расправится с построением и какие умения использует.

Он вытянул руку, вытянул руку!

Сюэ Сянь бормотал про себя, прикипев взглядом к Сюаньминю, пока тот потянулся рукой к талисману, а затем коснулся пальцем одного из медных гвоздей.

Хочет порезать руку и пролить кровь?

Или, может, собирается использовать навык, связанный с пальцем?

Сюэ Сянь наблюдал, не дыша, и мысленно строил догадки.

И вот — он смотрел, как Сюаньминь, зажав гвоздь между пальцами, с силой выдернул его из пола и небрежно разорвал нанизанный на него талисман.

А после…

Он выдернул второй гвоздь и разорвал второй талисман.

Затем третий.

И не осталось ни одного.

Сюэ Сянь потерял дар речи.

Он увидел, как Сюаньминь применил самый обычный способ разобраться с гвоздями и талисманами, а потом ещё неторопливо и старательно вытер руки. Выражение лица Сюэ Сяня тотчас изменилось — он будто скорбел по смерти родителей или разом выпил все воды загробного мира. Он не знал, смогли ли бы жить дальше, увидев такую картину, прочие охотники за духами, но сам жить больше не хотел.

Сюаньминь поднялся и прошёл во внешнюю комнату, окинул взглядом стол, взял с уголка спичку и, чиркнув ею о стену, получил огонёк, а затем, не церемонясь, поднёс к нему все три талисмана и полностью сжёг.

Конечно, это Сюэ «не хочу жить» Сянь уже не считал стоящим наблюдения.

Судя по тому, как выглядел Святоша, эта испорченная ловушка в целом вот так и уничтожалась, и, должно быть, они сейчас же услышат стенания этого дурачка Лю Чуна.

Однако прошло время примерно одной чашечки чая, а Лю Чун и советник Лю так и не появились.

Сюэ Сянь вытянул шею, выглядывая за дверь, и снова осмотрелся внутри, но, кроме Цзян Шинина, не было видно и тени призрака.

Не сработало? Или Святоша просто держит интригу?

Судя по тому, что они увидели прежде, такое скопление иньской ци в этой комнатушке было вызвано отчасти построением «Привести реку в море», отчасти тем, что здесь располагались Врата Смерти.

Однако и теперь, когда Врата Смерти уже обернулись Вратами Жизни, а построение было столь просто и грубо уничтожено этим Святошей, энергия инь в комнате всё не рассеивалась.

Снаружи ярко лился утренний свет, заполняя двор поместья Лю с востока. Из-за возвышающейся противопожарной стены перед этой боковой комнатой простиралась большая тень, и по одну сторону конька крыша была на свету, по другую тонула в темноте — словно встречались инь и ян.

— Ох…

Сюэ Сянь поднял голову к Цзян Шинину:

— Отчего так внезапно вздыхаешь? Не ты заперт в ловушке.

— Я не вздыхал. Разве это был не ты только что? — лицо Цзян Шинина было невинным.

Сюэ Сянь ответил категорично:

— Конечно же, нет! Я никогда не вздыхаю, это слишком упаднически.

Они оба резко замолкли и переглянулись, затем медленно перевели взгляд на лицо Сюаньминя.

— Ох…

И снова легчайший вздох, однако рот Сюаньминя не открывался. Впрочем, если бы он его и открыл, эти двое уже не подумали бы, что вздыхал он, потому что в этот раз звук оказался протяжённее, дрогнул в конце, а дыхание было обессиленным, точно у пожилого человека. Едва ли такой звук мог издать Сюаньминь.

— Как будто пожилая госпожа, — предположил Сюэ Сянь.

— Вам не кажется, что это не похоже на вздох? — Цзян Шинин развёл руками и продолжил: — Скорее напоминает уставших… тех иссушённых немощных стариков, что шли далёкий путь или несли тяжесть на спине. Когда они утомились и тяжело дышат, но сил недостаточно, и тогда получается вот такое кряхтение, похожее на вздох, но немного иное. — Подумав ещё, он добавил: — Дыхание звучит поверхностным, очень слабым. Этот человек болен.

— И ты столько понял по одному лишь дрожащему вздоху? — Сюэ Сянь посмотрел на него недоверчиво.

Цзян Шинин отмахнулся:

— Если бы здесь были мой отец или матушка, они смогли бы понять по услышанному больше.

Сюэ Сянь хмыкнул в ответ, больше ничего не говоря, но глубоко задумавшись.

Пожилая госпожа? Устало задыхается? К тому же больна?

Стоило проговорить, и это показалось действительно возможным.

Сюэ Сянь подумал об одном человеке. Он поднял свою бумажную лапу к Сюаньминю и старательно похлопал, но, опасаясь, что его силы окажется недостаточно, одновременно выкрикнул:

— Святоша, посмотри на меня!

Сюаньминь, услышав, опустил голову.

Сюэ Сянь поднял лицо.

Скоро Сюэ Сянь словно задохнулся, он взмахнул рукой, будто прогоняя, и сказал:

— Ничего, прекрати смотреть, убери свои глаза обратно, давай.

Сюаньминь промолчал. На самом деле, он впервые слышал, чтобы глаза можно было убрать. Это злобное создание действительно ни с чем не считалось.

Но он кое-чего не знал: в своей прежней жизни Сюэ Сянь привык быть необузданным. Если он хотел подняться на Небеса — он поднимался на Небеса, обычно взирал на всех свысока — и никто никогда не смотрел на него сверху вниз. Прежде Сюаньминь время от времени бросал на него короткие взгляды, и это не было проблемой, но столь серьёзный взгляд сверху Сюэ Сянь никак не мог стерпеть.

Драконы — они всегда хотят сохранить лицо.

Сюэ Сянь, что и говорить, в такой ситуации желал сохранить лицо особенно сильно.

Однако Сюаньминь нисколько не следовал его желанию, он не отвёл взгляд, даже, напротив, как будто всмотрелся ещё пристальнее.

«Вот же действительно низшее создание», — негодовал Сюэ Сянь мысленно.

Он притворно улыбнулся Сюаньминю своим ранящим взгляд бумажным лицом «покойника, затаившего обиду», и закатил глаза, а затем переместился так, чтобы быть к Сюаньминю затылком, и заговорил:

— Я имею в виду ту старшую госпожу Лю… Ты когда-нибудь слышал об одном крайне животном способе защиты дома? Прежде я услышал, как на городском рынке поговаривали, что если в доме умирает старик, нужно похоронить его под жилищем — это дарует потомкам долгие годы счастья и успеха.

Что за человек был внук, который придумал столь жестокий трюк?

Цзян Шинин поражённо молчал. Учёный, он чувствовал только, как этикет, чувство долга, умеренность и совестливость[30], которые он постигал больше десяти лет, разлетаются на осколки.

— Слышал, — ответил Сюаньминь низким голосом. — Это называется «Заложить основу инь»: человеческая душа, удерживаемая под зданием, превращается в иньский дух, что охраняет дом. В сочетании с построением фэншуй эффект усиливается.

Пока они говорили, снова раздался отзвук дрожащего вздоха.

Если два предыдущих вздоха звучали совсем призрачно, этот оказался гораздо отчётливее — достаточно отчётливым, чтобы можно было понять, откуда он доносится.

Сюаньминь окинул взглядом угол по правую руку от себя и подошёл к нему.

Вокруг было беспорядочно разбросано столько бумажных золотых слитков, что они укрывали большую часть пола, и до этого момента никто не задумывался, что под слитками может быть скрыт некий секрет. Сюаньминь присел в углу — отсюда было видно, что комод на пять ящичков располагается аккурат напротив места, где были три медных гвоздя с жёлтыми талисманами.

Сюаньминь смёл рукой бумажные слитки и, согнув указательный палец, дважды постучал по полу.

Тук, тук…

Звук оказался до странного пустым, будто каменная плита была подвешена, а не лежала на твёрдой земле.

— Там пусто! — почти одновременно воскликнули Сюэ Сянь и Цзян Шинин.

Сюаньминь оглянулся вокруг и у стены обнаружил узкую щель. Проследив её взглядом, он наконец обвёл пальцем все четыре дорожки-щели — по горизонтали и по вертикали, как раз вокруг каменной плиты площадью примерно в четыре ладони.

— Этот стык… — Цзян Шинин вытянул руку, щупая, — даже палец никак не протиснуть.

Со всех четырёх сторон щель была крайне узкой, и раз нельзя было просунуть пальцы, значит, невозможно было и поднять. А если не убрать эту плиту, то и спрятанное под ней, конечно, увидеть тоже не удастся.

Сюэ Сянь взглянул на бледные призрачные лапы Цзян Шинина, затем — на белокожие худощавые Сюаньминя и наконец заговорил через силу:

— Так и быть, сквозь этот стык могу пробраться только я, и я снизойду до того, чтобы скользнуть внутрь и осмотреться для вас.

Я снизойду…

Цзян Шинин подумал, что слова этот гений выбирает в самом деле наибесстыднейшие.

Договорив, Сюэ Сянь деловито размял шею, склонив её влево-вправо, и выбрался из тайного мешочка Сюаньминя.

Сюаньминь некоторое время не обращал внимания на это злобное создание, позволяя ему беспрепятственно слезть с пояса и двинуться к каменному стыку. Когда Сюэ Сянь выскользнул наружу, Сюаньминь наощупь достал из мешочка тканевый свёрток и развернул верхний слой, обнажая внутренний. Оказалось, там слева направо в ряд были воткнуты серебряные иглы разной длины. Самая большая была длиной от запястья до костяшек пальцев, самая маленькая — всего лишь с две фаланги.

Кажется, на верхушке каждой иглы была гравировка, но слишком крошечная, чтобы рассмотреть её отчётливо. Цзян Шинин мог только поглядывать со стороны, различая лишь общие черты, слишком смущённый, чтобы склонить голову поближе.

Сюаньминь выбрал чуть более жёсткую иголку, чем прочие, а остальной свёрток вернул в мешочек.

Сюэ Сянь как раз старательно трудился и с огромными усилиями подобрался к самому краю стыка между камней, собираясь нырнуть в него, когда будто с самих Небес опустилась рука, взяла его за голову и вернула обратно.

И ему не нужно было смотреть, чтобы знать, какого ублюдка это рука!

— …Святоша, ты ещё поплатишься за эти злодеяния!

Сюаньминь ответил безразлично:

— Буду смиренно ожидать.

Когда разговоры стихли, он сунул Сюэ Сяня, что растратил все усилия напрасно, обратно в мешочек, затем вставил иглу в щель между камней и с силой надавил на конец, чтобы приподнять.

Они услышали постепенно нарастающий скрежет каменной плиты — серебряная игла, что выглядела так, будто не выдержит и сломается, к удивлению, действительно сместила вверх край камня. Сюаньминь подхватил его пальцем и убрал всю плиту.

В тот же миг бесчисленные пронзительные завывания, полные не то скрытого негодования, не то скорби, словно вздымающаяся до небес волна вырвались наружу.

Сюэ Сянь только ощутил, как мощь в десять тысяч цзюней[31] ударила его в грудь, разом лишая всякого представления о положении в пространстве. К счастью, он был лишь листком бумаги, иначе от такого столкновения выплюнул бы и сердце, и печень, и селезёнку, и лёгкие, и почки — все внутренности.

Крик ужаса, в котором не было ничего от благородства, Цзян Шинина и приглушённый стон Сюаньминя одновременно достигли его ушей. Когда он пришёл в себя, Цзян Шинина ударом отбросило к стене, и тот с хлопком вернулся к своей настоящей форме — лёгкий тонкий лист ни жив ни мёртв лёг на землю.

Сюаньминь в свою очередь прижал руку к груди и несколько раз прокашлялся, прежде чем сумел понемногу оправиться.

— Что это такое? — Сюэ Сянь был совершенно истощён и бессильно свешивался половиной тела с горловины мешочка.

Он еле-еле поднял голову и посмотрел на тот квадратный тайник. Было видно только, что вскрытая ниша наполовину заполнена лёссом[32], и можно было смутно различить железную цепь, выступающую из пыли. Цепь оказалась обёрнута жёлтым талисманом и, что странно, сама по себе извивалась по кругу.

Нахмурив брови, Сюаньминь взглянул на слегка влажный лёсс, затем поднял голову, исследуя комнату.

Сюэ Сянь озадаченно наблюдал, как он поднялся, подошёл к столу, нашёл на нём лишившуюся половины ворсинок кисть, вернулся к тайнику, поднёс кисть к лёссу — и смёл его.

Пресытившись этим Святошей, Сюэ Сянь насмехался про себя: «Что за жалкая манерность, коснёшься земли — и пальцы сгниют, что ли?!»

Сюаньминь быстро смёл слой лёсса, обнажая предмет под ним.

— Это… жернова? — неуверенно озвучил Сюэ Сянь.

Судя по увиденному, у этого круглого каменного блока было отверстие посередине, платформа внизу, а сбоку выступала поперечная рукоятка — это определённо были жернова. Только совсем небольшие, размером с ладонь. Поверхность также не была обычной — на ней оказались выгравированы две столбца запутанных заклинаний. Один конец железной цепи был привязан к нижней платформе жёрнова, в то время как другой крепился к поперечной рукоятке.

Без смягчающего лёсса цепь легла прямо на каменный жёрнов, и когда она потихоньку двигалась, то периодически позвякивала. С каждым цунем[33] немного проворачивалась и рукоятка, как будто рядом с пустыми жерновами был прикован невидимый человек, который день и ночь непрестанно приводил их в движение.

— Старшая госпожа Лю? — бессознательно позвал Сюэ Сянь.

— Ох…

Снова раздался бесконечно утомлённый вздох…