Гранд-адмирал. Том восьмой

Глава 60

Одиннадцать ‎лет ‎и ‎двадцать первые ‎сутки‏ ‎после ‎Битвы‏ ‎при‏ ‎Явине…

Или‏ ‎сорок ‎шестой ‎год ‎и‏ ‎двадцать первые ‎сутки‏ ‎после ‎Великой‏ ‎Ресинхронизации.

(Один‏ ‎год,‏ ‎шестой ‎месяц ‎и‏ ‎тридцать четвертые‏ ‎сутки ‎с ‎момента ‎попадания).

Все началось довольно давно.

К моменту своей смерти, за десять лет до начала Войн клонов, этот мужчина стал легендой среди рыцарей Джедаев. Однако, значительная часть его свершений, что позволили ему заслужить памятную роль среди членов Ордена, так и остались потеряны для истории.

И теперь его имя едва ли помнят десять-двадцать разумных по всей галактике. И лишь один знает, что наибольшую известность среди всех тех людей, кто увлекаются историей этой вселенной, его имя вспоминают лишь в качестве странной отсылки. А именно в контексте того, что он стал отцом одного из самых безжалостных, кровожадных и коварных ситов, каких только знала история этой галактики.

Но, в настоящий момент, это зло еще не выпущено на волю.

В настоящий момент оно извлечено лишь из стазис-капсулы, подвешено в механически зажимах над палубой, в зоне сдерживающих силовых полей и полностью отрезано от любых звуков. Без сознания, без связи с Силой, невооруженный, но все равно опасный. Даже черты его лица были грубыми, хищными, воинственными.

— Посмотришь на него, так и не скажешь, что безумный темный джедай, — произнесла Асока Тано, разглядывая А’Шарад Хетта. — Может не будем его будить, а сразу в шлюз выбросим? Меньше падших — чище воздух.

— Неоправданная трата потенциально полезного ресурса, — прокомментировал я изречение. — Прежде чем принять решение, следует оценить степень его готовности помочь нам.

— В борьбе с Императором? — уточнила тогрута. Получив утвердительный кивок, она продолжила:

— На Коррибане во время сражения, он не раз заявлял, что намерен уничтожить Палпатина и Дарта Вейдера. А когда понял что к чему, то решил убить Люка. Не думаю, что он прям достаточно мотивирован в устранении Палпатина. Скорей ему хочется выплеснуть свою жажду убийства. Да и Темная Сторона… Голокрон, который мы отыскали, принадлежит, как мы понимаем, одной из основательниц религиозного течения ситов.

— КсоКсаан, — кивнул я. — Одна из двенадцати Изгнанников.

Тогрута посмотрела на меня с удивлением.

— Вы и это знаете? — удивилась она.

— Я добываю ту информацию, которая полезна для дальнейшего использования, — девушка хмыкнула. Ну да, зачем военачальнику информация о тех, кто превратил ситов в организованную кровожадную силу, не правда ли?

— Мы уже сталкивались с наследием одной из Двенадцати, — напомнила Тано. — Сорзус Син, мастер алхимии. Это ее левиафаны на Корбосе едва не стали причиной галактической катастрофы.

— Не совсем верное понятие причины и следствия, — произнес я. — Однако, это лишь детали. Изгнанники стоят у истоков ситов в том виде, в котором их знает галактика. Они были коварны, хитры, безжалостны. А потому, мы или остальная галактика еще столкнемся с их наследием. И — не раз.

Изгнанники — это группа из дюжины падших джедаев, лидеры тех из них кто примерно семь тысяч лет назад объявили войну галактике и Ордену джедаев. Они боролись за свое право изучать секреты Темной Стороны. В частности — секреты манипуляции жизнью. Боевые звери вроде левиафанов с Корбоса — это как раз то, что они создавали. При этом, декларировали, что их новые знания помогут возродить мертвые миры. К слову, забегая вперед, можно сказать, что ни один мир они так и не превратили в цветущий сад. А вот в безжизненную мертвую пустыню — многие.

Традиционно джедаи победили своих оппонентов. И не стали их убивать, посадили на корабль и отправили в далекий космос. Немного лицемерия джедаев — не желая марать руки и убивать поверженных врагов, опасных по своей сути, они отдавали их на волю случая. К сожалению, за тысячи лет джедаи так и не поняли, что случай не на их стороне. Каждый, кого они пощадили, возвращался и приносил еще больше боли, смерти и насилия.

Любопытно то, что пощадив КсоКсаан и одиннадцать ее сподвижников почти семь тысяч лет назад, во времена Второго великого раскола, так же именуемого как Столетняя Тьма, джедаи заложили фундамент того, что происходит в наше время. И что аукнется галактике и джедаям через примерно сотню лет.

Если не остановить то, что происходит.

Сложно сказать, правильно ли я поступаю, влияя на разумных, события и решения известных и малоизвестных героев, злодеев этой вселенной. Возможно, делаю только хуже. Но и стоять в стороне, отдавшись на волю случая, тоже не собираюсь.

Пусть я не джедай, но случай тоже мне не благоволит.

— Когда вы были падаваном, леди Тано, вы слышали что-нибудь о джедае Хетте? — поинтересовался я.

— Об этом? — уточнила она, кивнув на пленника в беспамятстве.

— О его отце.

— Я была еще очень маленькой, когда он погиб, — нахмурилась Тано. — Слышала немало о Шараде Хетте. Но это все как-то очень расплывчато, немного конкретики. Какое отношение это имеет к текущим событиям?

— Прямое. Причина и следствие. Каждое наше действие продиктовано определенным жизненным опытом. Тем, что в нас вложено жизнью, учителями, друзьями, врагами, родителями. Джедай Шарад Хетт — тот, кто в значительной мере повлиял на то, кем стал его сын.

Асока щелкнула пальцами.

— Держу пари, что вам и о Шараде Хетте известно куда как больше, чем мне.

— Есть ли смысл принимать безвыходный бой, когда вы понимаете, что вам не победить? — уточнил я.

— Мудрая мысль, — оценила Тано. — Речь о Шараде Хетте вы завели ведь не просто так. Какое влияние он оказал на то, что мы сейчас имеем?

— Он заложил основы того, кем стал его сын, — объяснил я. — Но делал он это с благой целью. Точное место рождения Шарада Хетта не известно, но это была планета во Внешнем кольце. И это, несомненно, отразилось на его воинственном характере.

— Во Внешнем кольце не стоит расслабляться, — согласилась Тано. — Убей или будь убит. Обмани или будешь обманут. Выживает сильнейший.

— Что примечательно, но именно суровые условия Внешнего Кольца зачастую становятся почвой для укоренения мировоззрения ситов, ведь жизнь там — борьба. И выживает лишь самый сильный, влиятельный, тот, кто наиболее приспособлен к условиям среды. Многие недооценивают детей гуманоидов, думая, что они не помнят своего прошлого. Нужды, лишений, жестокости. На деле же, даже если ребенок не может говорить, ходить, есть твердую пищу, его мозг как губка, впитывает все что он видит. После чего, откладывает это в качестве программ поведения, на основании которых выстраивает свои взаимоотношения с окружающими. Если ребенок видит насилие в семье, то считает, что это правильно. Пока ребенок мал, он не понимает что такое хорошо, а что такое плохо. Он учится, наблюдая за окружающими. И интуитивно принимает реалии как образец для подражания. В дальнейшем, избавиться от подобного практически невозможною. Джедаи не документируют психологическую обстановку в семьях и на планетах, откуда они забирают детей в Храм. Единственная запись, какую они оставили относительно Шарада Хетта — то, что его родители были рады тому, что их семья стала частью той общности, что подарила галактике будущего рыцаря-джедая.

Тогрута неопределенно хмыкнула.

— Шарад Хетт стал падаваном Иит Кота, — продолжил я. Думаю, это имя вам известно.

— Да, — коротко ответила Тано.

— Мастер Кот крепко сдружился с преданным и бесстрашным юным Хеттом, что позволило ему поддерживать связь с семьёй и навещать родной мир, что указывает на преданность Хетта семейным ценностям, — рассказал я. — Из этого можно сделать предварительный вывод в том, что семья Хетта не была жестокой. Однако, данное утверждение спорно и фактически опровергается тем, кем стал Шарад Хетт. Он быстро завоевал себе уважение и славу как отважный и бесстрашный боец. Являясь джедаем-стражем, он получил много прозвищ. В том числе Воющий Бегун, Чемпион Крмара, Каратель Пиратов, Защитник Кампаруса, Гончая Миров, Укротитель Тиранов и Каратель Киммов.

— Слишком много насильственной подоплеки в таких прозвищах, — поморщилась Тано. — Впрочем, я слышала, что он был отличным бойцом.

— Примерно за двадцать пять лет до начала Войн Клонов Хетт покинул Храм Джедаев, объявив, что он устал от диссонанса между смирением, которое является частью пути джедая, и собственной воинственностью. Кроме того, он искал встречи со своей семьей.

— Что довольно вызывающий факт, — произнесла тогрута. — В мое время кандидаты в джедаи прерывали любую связь с семьей.

— Орден менялся, как и любая значимая административно-командная исполнительная структура, — напомнил я. — Как только Орден получал информацию о негативных изменениях, рожденных той или иной допущенной вольностью, то стремительно запрещал подобное. В прошлом, как вам известно, джедаи буквально жили в семьях, обзаводились детьми и нарушением Кодекса это не считалось. Однако, возвращаясь к истории Хетта, стоит сказать, что за время его отсутствия, на родную планету было совершено нападение. Миллионы погибли, включая членов семьи Хетта.

— Джедай к успеху шел, но, — тогрута развела руками, — не повезло. Надо полагать, что после этого он в лучших традициях выследил и уничтожил обидчиков до единого.

— Информации об этом нет, — признался я, припоминая то, что мне известно о Хетте. — Однако, после этого он внезапно решил отправиться в изгнание, — тогрута снова хмыкнула. — Выбор пал на Татуин. Куда он совершил аварийную посадку, между прочим. Причины аварии не ясны. Однако, Хетт влился в таскенскую культуру аборигенов и быстро стал во главе племен. Он взял в жены женщину, человеческую рабыню, которую в прошлом похитили и воспитали в обычаях таскенов. У них родился сын, А’Шарад, которого Хетт начал обучать джедайским путям.

— Знакома я с таскенами, — поежилась Тано. — Не лучшее местечко для воспитания ребенка. Знай об их существовании ситы, мы бы имели в анналах истории случаи, когда таскены бы воевали на стороне ситов.

— Возможно. Так или иначе, но во время кризиса между фермерами-влагодобытчиками и таскенами, Хетт возглавил последних. Это помогло снизить жертвы. Но кадры того как таскен орудует световым мечом, попали в Храм джедаев. Разумеется, его опознали.

— И должны были либо уговорить его вернуться, либо уничтожить.

— Джедаи отправили переговорщика, мастера Ки-Ади-Мунди. Единственного достаточно опытного, и не состоящего в дружественных отношениях с Хеттом. Тот отказался вернуться. И во время нападения на лагерь таскенов, был убит охотницей на джедаев, Оррой Синг.

— Я знала, что эта чума прикончила многих джедаев, но убить Хетта, при всей его силе и славе, — тогрута покачала головой. — Может скажем А’Шарадду, что убийца его матери мертва, а вот ее сыночек…

— Интересная идея, — согласился я. Капитан Тиберос в самом деле совершает в последнее время некоторые не совсем логичные поступки. Он жаждет отомщения Люку Скайуокеру. И, как показывают шпионы, все более активно изучает пути Силы. Пока что он полезен. И намек на то, что не стоит бежать впереди звездного разрушителя, он уже получал. Не думаю, что нам нужен потомок Шарада Хетта, чтобы избавиться от Тибероса. Если тот перейдет черту. Однако, резервный план не помешает. Главное не тушить костер бензином. — Перед смертью Хетт взял с Ки-Ади-Мунди обещание принять его сына А’Шарада в Орден джедаев и обучать его как своего падавана. Ки-Ади-Мунди согласился.

— Бравая история о великом военачальнике, солдате, мечнике, искусном в обращении с Силой, но проигравшем жалкой неумехе Синг, — Тано цокнула языком. — Знаете, я изучила немало исторических хроник о джедаях и ситах. Многие из них начинали довольно яркие карьеры, обладали могуществом, силой, знаниями, способностями. Но в один момент проигрывали своим более слабым оппонентам. Складывается мнение, что или их заслуги были преувеличены, или же…

— Или же все они выполняют определенные роли в интересах развития цепочки событий. В исходе которой кровно заинтересован кто-то могущественный? — уточнил я.

— Меня терзают смутные сомнения, что вы все же умеете читать мысли, — прищурилась Тано.

— Боюсь, таких способностей у меня нет. Но я могу понять своего собеседника. Настроиться на ход его мыслей, слов и действий. И тогда его замыслы и планы для меня — открытая книга.

— Если позволите, дам совет, гранд-адмирал.

— Разрешаю.

— Девушки любят, когда мужчины предупредительны, обходительны. Но не переусердствуйте с этим. Потому что если мужчина всегда делает то, что хотела бы девушка до того, как она об этом попросит, это бесит, — призналась Тано. — Особенно, если не остается поводов для скандала. Вы же понимаете, как важно девушкам выплескивать свои эмоции? Поскандалить, покричать, побить посуду, разрушить тайный замок, созданный для секретных родов…

В воздухе повис вопрос.

— Зря я сказала последнее, — поежилась Тано, не дождавшись реакции. — Мы, девушки, такие сплетницы… не то, чтобы обсуждали вас… Эм… Если можно, то не молчите, хорошо? Ну сбросьте в «отсек дружбы», чем я хуже остальных?

— Он приходит в себя, — констатировал я слабые движения нашего пленника. — И, на будущее, леди Тано.

— Да? Мне уже пора в мусоросборник? — словно с затаенной надеждой поинтересовалась тогрута.

— Боюсь, что еще нет. Однако, советую вам быть осторожной в том, для чего вы стремитесь вызвать эмоции своими провокациями.

— Не понимаю, о чем вы, — сфальшивила в интонациях Тано.

— Не стоит играть с огнем, просто потому что вам скучно, — посоветовал я. — Иногда это приводит к печальным последствиям.

— Все-таки, мусоросборник? — с надеждой спросила Асока.

— Декрет, — коротко ответил я, наблюдая как обнаженные части тела Асоки Тано покрылись мурашками. — Что ж, теперь я знаю ваш самый большой страх, леди Тано. И вы знаете, что я знаю. Думаю, вам нужно больше внимания уделить тренировкам самоконтроля.

— Вы — сущий дьявол, Траун, — дрогнувшим голосом произнесла Тано.

— Добавьте это прозвище к остальным, — посоветовал я. — Ну, а сейчас, пойдёмте, побеседуем с нашим гостем.

Тишина, которая окружала его, была оглушающей. Настолько, что он не сразу понял, что не может направить Силу.

Ни единого звука. Даже сердцебиение собственное, он и то, не слышал. Чего уж говорить о чем-то ином.

Единственное, к чему он мог обратиться, повещенный посреди отсека корабля, так это собственные мысли. И, казалось, что впервые за многие годы, его мысли принадлежали только ему.

«Я — тускен, но больше не принадлежу пустыне. Я также падаван, стремящийся завершить обучение джедаев».

Так однажды он сказал своему учителю, Темной Женщине. Джедай поразительных способностей, возможностей и с собственным взглядом на мир, Силу, и положение джедаев в ней.

Темная Женщина стала его вторым учителем, после Ки-Ади Мунди, цереанина, что обучал его после смерти отца. А’Шарад сменил учителя после того, как впал в ярость и едва не перешел на Темную сторону, столкнувшись с убийцей своего отца. Это было во время его падаванства, когда он и Мунди защищали сенатора-куаррена во время переговоров. Синг была там, чтобы навредить. Джедаи и Темная Женщина, бывший учитель Синг, тоже присутствовали. Чтобы остановить убийцу на джедаев. Но остановил ее именно Хетт. И после того не раз жалел что не убил стерву. Зло должно быть уничтожено.

Не наказано. Убито, искоренено, растерто в пыль.

Без Силы, без звуков, лишь с возможностью обозревать ровные серые стены кубического помещения с единственной дверью, Хетт чувствовал замешательство. При всей его Силе, обретенной во время того, как он был частью Ордена джедаев, во время обучения на Корусанте, он оказался беззащитен, беспомощен, беззубый крайт-дракон. Хотя драконы не доживают до такого времени. Их убивают разумные, или соплеменники.

Хетт понимал что с ним делают. Это как погружение в воду, чтобы лишить возможности использовать все свои чувства. Ведь джедаи могут их обострять. Здесь же, он не мог ничего осязать. Он не мог ничего нового увидеть, услышать, не мог сказать…

И Сила… его лишили ее.

Ксо говорила, что есть такие техники, способные проделать подобные трюки. Но стоит ли за подобным Сила? Неизвестно.

Хетт понимал, что это может довести его до безумия, сломить. Ощущение времени тоже пропало — с того самого момента, как бывший падаван предателя вырубила его. Сражение было великолепным, на самом деле. Одно из сложнейших, через какие он проходил.

А сражался Хетт немало.

Во время Войн клонов А’Шарад служил генералом в Галактической Республике и управлял своим джедайским истребителем в составе эскадрильи «Зета» во время битвы при Джеонозисе. Он также участвовал во многих наземных кампаниях, возглавляя клонов-солдат на таких планетах, как Металорн и Ааргонар. После предполагаемой смерти Оби-Вана Кеноби во время битвы при Джабииме Хетт подружился с юным джедаем Энакином Скайуокером, который отчаянно нуждался в наставнике и друге.

После Джабиима Хетт совершил еще одну непростительную ошибку. Когда юный Скайуокер впал в ярость, продемонстрировав близость к Темной стороне, Хетт решил, что тот просто сорвался. Как и он сам в прошлом.

Не подозревая о том, что Энакин испытывает неприязнь к таскенам, А’Шарад указал ему на то, что у них много общего. Он даже заметил, что, будь у Энакина такая возможность, из него получился бы хороший таскен. А’Шарад хотел сделать комплимент, но Энакин воспринял его слова как оскорбление, вызванное смертью его матери от рук таскенских налётчиков.

Разница в званиях не позволила Энакину выразить своё предубеждение и гнев по отношению к Хетту, который вместо этого перенёс свою ненависть на группу вражеских солдат, приняв их за песчаных людей, похитивших и пытавших его мать. Энакин безжалостно расправился с ними. В пылу ярости Энакин даже попытался напасть на А’Шарада, но старший джедай, хоть и без светового меча, смог защитить себя и обезоружить молодого джедая. Стыдясь того, что он потерял контроль над собой, Энакин признался А’Шараду в своих поступках на Татуине и в том, что в порыве гнева он убил целое племя тускенов.

Желая избавить мальчика от гнева и понимая, что только так они смогут работать вместе, А’Шарад снял маску таскена и показал, что он человек — как и Энакин. После того как они с Энакином остались наедине, он поклялся хранить тайну Энакина, надеясь, что тот сам решит эту проблему. Хетт тоже решил снять маску таскена и стать просто джедаем, а не человеком или таскеном.

Нужно было прикончить мальчишку там, пока он еще не стал злом… Сколько бы джедаев, сколько жизней было бы спасено?

Но он не сделал этого. Потому что был слаб.

Он был слаб на Боз Пити во время окончания Войн Клонов, когда помогал Кеноби и генералу Скайуокеру в их охоте на лидеров сепаратистов и ситхов. Джедаи попали в засаду, устроенную лордом Дуку и генералом Гривусом.

Он был слаб на Салукемай, где сражался на стороне Республики вместе со своей подругой Сяан Амерсу, чтобы уничтожить планетарную пушку Сепаратистов, но Сяан пришлось пожертвовать собой: она направила свой повреждённый истребитель на врага, чтобы уничтожить цель. А’Шарад был опечален её смертью, но это придало ему сил, чтобы довести битву до конца. После ожесточённой борьбы Республика в конце концов добилась успеха на Салекуами. А’Шарад был одним из нескольких джедаев, которым удалось выжить в той кампании.

Он был слаб, когда Дартом Сидиусом был отдан приказ своим войскам-клонам секретный первостепенной важности — убить своих командиров-джедаев. Хетт был на разведывательной миссии вдали от своих войск, когда был отдан приказ, но он видел, как умирали другие джедаи. А’Шарад убил клонов, которым было поручено его казнить, и оставил одного в живых, чтобы узнать, что произошло. Затем он сбежал, пытаясь связаться с другими джедаями, но не получил ответа ни от кого из них.

Он был слаб, думая, что лишь он один выжил. Хетт вернулся на свою родную планету Татуин, вновь принял своё наследие и облачился в доспехи тускенского налётчика, став военачальником нескольких тускенских кланов. Хетт вёл эти кланы в бой против человеческих поселений, вторгшихся на тускенские земли, и в то же время тайно готовился к собственной войне против Галактической Империи, правительства, в которое Сидиус превратил Республику. Лидерские качества и навыки Хетта, отточенные во время Войн клонов, во многом помогли компенсировать потери, которые понесли таскены после смерти его отца. Таскены снова стали грозной боевой силой и вернули себе земли, которые, по их мнению, принадлежали им по праву.

Его слабость проявилась там же, на Татуине. Когда он вел таскенов в карательный поход против людей, на его пути встал бывший соратник — Оби-Ван Кеноби. «Ты был великим джедаем, Хетт, и сыном великого джедая. Но ты посвятил себя мести. На этом всё». Эти слова закончили попытки Кеноби остановить вторжение таскенов. Бывшие джедаи сошлись в бою на глазах всей армии Хетта.

Дуэль закончилась тем, что Хетт лишился правой руки и был дополнительно унижен тем, что с него сняли маску. У таскенов было запрещено обнажать любую часть тела, а с одной рукой Хетт не мог надеяться на то, что ему удастся удержать власть. Кланы отвернулись от него и ушли, не сказав ни слова. Хетт стал изгоем и попросил Кеноби прикончить его. Но Кеноби не стал убивать своего старого товарища. Вместо этого он заставил Хетта поклясться на чести его покойного отца, что тот покинет Татуин и никогда не вернётся, надеясь, что однажды Хетт осознает свои ошибки и снова встанет на путь джедая.

Спустя годы Хетт узнал, что на той самой ферме по выращиванию влаги, которую защищал Кеноби, жил мальчик по имени Люк Скайуокер: сын Энакина Скайуокера. Он также узнал, что Энакин стал учеником Палпатина, Дартом Вейдером, и помог уничтожить Орден джедаев. Хетт горько сожалел о том, что сохранил кровавую тайну Скайуокера на Ааргонаре. Хетт считал, что если бы он тогда сдал его или просто убил, то избавил бы галактику от невыразимых страданий.

И после череды неудач, он нашел силу, о которой мечтал. Силу, достойную быть в его руках.

Работая охотником за головами, Хетт преследовал преступника на Коррибане. Из-за шторма им пришлось приземлиться, и Хетт продолжил преследование цели, выдал свое прошлое джедая. И без зазрения совести он уничтожил преступника, пообещавшего выдать его имперцам.

И тогда он услышал голос.

Следуя ему, Хетт нашёл и разбил запечатанную дверь и обнаружил светящийся голокрон ситхов. Призрак древней леди ситхов КсоКсаан, одной из первых повелительниц ситхов, заявил, что она ждала, когда её найдёт кто-то вроде Хетта. Она предложила ему учение ситхов, и Хетт согласился учиться.

КсоКсаан открыл Хетту глаза на тёмную сторону, и Хетт не долго колебался. Он понял, что просто осваивает новые навыки, чтобы отомстить Вейдеру и теперь уже Императору Палпатину. Ксаан насмехалась над ним, говоря, что он на пути ситов, а Хетт наслаждался тем, как может одурачить одну из двенадцати Изгнанников.

Он водил ее за нос, беря знания. И брал он много, но никак не мог найти предела тому, что она знает.

Он был близок, когда увидел корабли на Коррибане. Они и раньше бывали здесь, но не в таком количестве. И пусть тут были клоны, но это были уже другие войска.

Как мастер войны, Хетт начал охоту на клонов. Мастерски допрашивая и заметая следы. Он уловил огоньки Силы. Не Светлой, но отчетливо Темной.

Спровоцировать нападение не было большой проблемой.

Он выманил самых слабых адептов Силы… И попался в ловушку, которую расставили на него.

Теперь он в плену. Не может говорить, слышать, чувствовать… Беспомощный, как и тогда, на Татуине, когда молил Оби-Вана прикончить его.

Сломлен, побежден, унижен. Несмотря на всю ту силу, что он обрел, несмотря на могущество…

Звук открывающейся двери прозвучал оглушающе. Единственный звук, который нарушил абсолютную тишину…

И к своему изумлению, А’Шарад Хетт почувствовал испуг внутри себя. А гуманоид с синей кожей и горящими глазами, в белом кителе, перешагнувший порог, казалось, это заметил.

— Что ж, — голос, полный командных ноток, давил своим авторитетом и неотвратимостью. — Как вижу, господин Хетт, вы осознали свою беспомощность и уязвимость. Думаю, вы готовы к конструктивному разговору.