Гранд-адмирал. Том восьмой

Интерлюдия 2

Прячась в тени одной из многочисленных пещер, он наблюдал за тем, как ясное небо планеты прорезают десятки серебристых звездолетов. Среднего размера, достаточно объемные и проворные, чтобы быть десантными кораблями.

Следом за ними шли на посадку многочисленные треугольные звездолеты, вид которых ему был до боли знаком.

— Не знал, что они еще используются, — пробормотал он, подпирая плечом край пещеры. Некогда это было входом в одну из многочисленных гробниц, которыми, как Корусант ситами, усеяна вся поверхность планеты.

— Навевает старые воспоминания? — поинтересовался женский голос рядом с ним.

Мужчине, чье лицо было покрыто сетью ритуальных татуировок, не было нужды оборачиваться для того, чтобы посмотреть на автора этих слов. Он уже не раз и не два десятка тысяч раз слышал ее слова за последние годы. Единственные слова, которые он слышал на этой планете. Но их источник не был живым разумным. Осколок памяти, который стал его ключом к лучшему будущему.

— Отчасти, — равнодушно произнес он. — Мое прошлое осталось в прошлом.

— Так ли это? — спросила проекция древней и могущественной сущности. — Или же ты только так думаешь?

— Именно так, — уверенно произнес мужчина. Помолчав пару секунд, он все же повернулся лицом к собеседнице:

— Ты сама сказала, что мое обучение завершено.

— Практически завершено, — поправила та своего ученика. Бело-голубая проекция женщины с татуировками на лице сложилась в улыбку. — И не будет никогда завершена, если ты продолжишь искать одобрения в моих ли чужих словах, действиях. Путь становления ситом — это путь, который ты проходишь в одиночку, полагаясь только на себя, свои амбиции и силы. Если у тебя достаточно рвения для того, чтобы взять себе то, чего ты добиваешься, значит ты получишь это. Если же нет — твое имя будет забыто и стерто из истории.

— Этого не будет, — твердо произнес мужчина, покачав головой.

— Тысячи до тебя и десятки тысяч после тебя говорили и будут говорить все тоже самое, — с тихим смешком произнесла женщина, наклонив голову. — И на каждую тысячу найдет один, может быть два, разумных, кто в самом деле готов идти до конца, познать все глубины Темной Стороны ради своего величия. Власть, Сила, вся галактика — это то, что должно принадлежать сильнейшему из нас.

— Так и будет, — твердости голоса мужчины мог бы позавидовать и бескар. Или стены этой пещеры и тоннеля. Некогда они представляли из себя украшенный великолепной лепниной и резьбой по камню проход в недра одной из самых значимых гробниц на всем Корибане. — Для этого я здесь.

Его непоколебимый тон оказался нивелирован смехом, который издала голограмма.

— Думаешь? — спросила она. — Ты прибыл сюда глупым и самоуверенным джедаем, что хотел узнать секреты Темной Стороны ради борьбы с ситами. А сейчас ты уже совсем не тот, кто был раньше.

— Мои цели не изменились, — отрезал мужчина. — Я найду и уничтожу ситов. Знания и мудрость, которые ты дала мне, помогут в этом.

— Они помогут тебе перешагнуть через тот смешной барьер, отделяющий твою нерешительность от истинного могущества, — со смешком сказала проекция. — Думаешь, что вселенная стоит на месте и ждет, когда ты явишься сюда? Отнюдь, мой нерадивый ученик. Посмотри сам, — она направила свой взор в сторону космических кораблей, заходящих на посадку. — Этот мир мертв, кладбище несбывшихся амбиций. Тысячи тысяч мародеров опустошили здесь все, что представляло хоть какую-то ценность и не было надежно сокрыто. Здесь нечего искать, здесь нет богатых ресурсных залежей, покорного населения, способного стать рабами. Но сюда пришли, против всей логики. Они, — она кивнула полупрозрачной головой в сторону далеких кораблей, — не мародеры, не пираты, не беженцы, скрывающиеся от преследования. Это завоеватели и захватчики. Думаю, ты уже догадываешься кто они?

— Некоторые корабли мне не знакомы, — признался бывший джедай. — Но остальные я узнаю. Это бывшие республиканские крейсера типа «Аккламатор». А так же имперские TIE-Перехватчики и канонерские лодки. Они прикрывают высадку десанта.

— Прикрывают от кого? — спросила проекция. — Ведь планета мертва. Здесь нет никого кроме тебя.

— Стандартные меры безопасности, — объяснил мужчина. — Если ты хочешь намекнуть, что они прилетели по мою душу, то напрасно пытаешься меня спровоцировать. Я мертв для всей обитаемой галактики. Притом — очень и очень давно. Никому нет дела до меня.

— Заблуждение — это причина, по которой множество подающих надежды ситов погибли, так и не добившись величия, — промурлыкала голограмма. — Если ты хочешь прожить достаточно долго для того, чтобы иметь возможность осуществить свою месть, то должен четко понимать, где проходят границы дозволенного у тех, кто тебя окружает. И жестко пресекать даже мысли о том, что некто может их нарушить. Ни слуги, ни помощники, ни любовницы — ничто из этого не имеет права пересекать ту грань, которую ты поставил. Иначе они проявляют неуважение, бросают тебе вызов, проверяют тебя. Спасуешь — и тебя сочтут слабым.

— К чему ты ведешь? — нахмурился татуированный мужчина.

— К тому, что за сотни лет запустения, за тысячелетия медленной смерти — впервые на Коррибане появился тот сит, кто имеет право считать своим сей мир, — промурлыкала вкрадчивым голосом проекция. — И ты допустишь, чтобы кто-то, будь то мандалорцы или имперцы, попирали своими сапогами твой мир? Ядро твоей будущей Империи?

Мужчина посмотрел вдаль, на корабли, что видел и рассмотрел уже не раз. Затем перевел взгляд на проекцию. Его лицо исказила гримаса, лишь отдаленно напоминающая улыбку.

Татуировки и суровые черты лица бывалого воина исказились, складываясь в маску, от которой бросало в дрожь все живое.

Но собеседница мужчины к последним не относилась ни в коей мере.

— Я вижу, что ты делаешь, — заявил он. — Хочешь, чтобы я атаковал их?

— Ты хочешь бороться с Империей, — произнесла проекция. — Палпатин, Вейдер… Начни с малого. Ведь наверняка оккупацией командует некто, кто способен освежить твои знания о галактике. Ты отсутствовал слишком долго, мой ученик. И почти готов покинуть меня. Неужели ты упустишь возможность облегчить себе задачу, которую сам же перед собой и поставил?

Некоторое время мужчина молчал, рассматривая проекцию. После чего, уверившись в своей правоте, спросил:

— Решила проверить меня, Сорзус Син? Хочешь убедиться в том, что я стал чудовищем, которым ты хотела бы меня видеть?

— Я не делаю ошибок, — холодно ответил Призрак древнего Повелителя ситов. Ее мертвые глаза, будто темные провалы на фоне светло-синего оттенка тела, ее татуировки, складывающиеся в жуткий, для понимающих его суть, орнамент, смотрели на того, кто некогда был джедаем. Как и она сама. — Я вижу то, что ты пытаешься игнорировать и тем самым ограничиваешь себя. Твои оковы не разорвались, они тянуть тебя на дно в бурной реке Силы и власти. Сделай выбор. Ты многое узнал от меня, А’Шарад Хетт. Практически все, что ты знаешь о Темной Стороне, дала я. Но это не все, что я сама знаю. Пора делать выбор, кем ты станешь — очередным джедаем, который решил поиграть с Темной Стороной Силы и проиграл. Или же ты — Владыка ситов, наводящий страх и приносящий смерть своим врагам. Занять сразу два стула на этом пиру не получится. Выбирай мудро.

Бывший джедай, некогда один из лучших в павшем Ордене, посмотрел себе под ноги. Он размышлял над тем, что КсоКсаан никогда не повторяется. Сейчас же она дважды указала ему на необходимость выбирать. Значит, этот вопрос не может быть рутинным.

КсоКсаан не изменяет своим принципам и ни для кого не делает исключения. Это момент — кульминация его обучения. Практически финал того, к чему он шел все это время. Шел с шорами на глазах, но теперь…

— Мои оковы рвутся, — сказал он, взяв в руки световой клинок и посмотрев в сторону зоны высадки неприятеля. — Я уничтожу их.

— Сделай это, мой ученик, — прошелестела интонациями крайт-дракона с Татуина КсоКсаан. — Убей их ради меня.

— Не ради тебя, — отрезал бывший джедай, а в голосе его звенела сила и плотность, едва ли доступная даже ядрам нейтронных звезд. — Я сделаю это ради себя. Это — и все, что последует в будущем.

— Чудесно, — змеиное шипение древнего Призрака ситов наполнилось ядом коварства и триумфа. — Чудесно, мальчик мой… Твой час пробил.