Нефритовая лиса

Глава пятая

Ицин нервно шагала по комнате, глядя в окно на суетливых слуг, которые готовили поместье к визиту министра Чен Чао и его сына Шу. Она не знала, чем занять себя в ожидании возвращения Тенин. Служанка ушла на задание — разузнать, как выглядит сын министра. Ицин не могла довериться словам брата, ей нужно было убедиться. Если уж она решилась предпринимать оговорённый с Чжанем план, то должна быть уверена, что Шу Чао действительно хорош собой.

Идея выйти замуж по собственному выбору казалась ей дерзкой и смелой. И если уж её жизнь будет связана с кем-то навсегда, пусть этот человек хотя бы радует её взгляд. Конечно, с возрастом она поймёт, как наивны такие мысли, но сейчас, в своей юности, красота представлялась ей обязательным качеством для мужчины.

Церемония встречи началась ещё с восходом солнца, и всё поместье преобразилось. Слуги носились туда-сюда, доносясь взволнованными голосами, повсюду слышались звуки уборки и приготовления. Её отец всегда говорил: «То, как ты выглядишь, определяет отношение людей к тебе». Эти слова казались разумными, и она ещё больше презирала свою мать за её пренебрежение этим правилом. Госпожа Тай Дзяо одевалась просто, даже неуместно скромно. Это всегда выводило Ицин из себя. Что подумает о ней Шу Чао, когда увидит, как нелепо выглядит её мать? От этой мысли её щёки обдало румянцем от злости. А следом пришёл стыд. Она знала, что стесняться собственной матери — это непочтительно. Но разве могла она что-то поделать с этими чувствами? Тай Дзяо списывала такие эмоции Ицин на проделки злых духов. По мнению матери, тёмные силы постоянно искали способ пробраться в её дочь. Именно поэтому она заставляла ее так часто приносить дары духам.

Эта мысль заставила Ицин улыбнуться. Сегодня она могла бы воспользоваться этой одержимостью матери себе во благо. Как только Тенин вернётся и расскажет, что сын министра красив, Ицин выйдет из своих покоев под предлогом поклонения духам предков. Это даст ей возможность пройти по центральной части поместья и, если повезёт, случайно натолкнуться на Шу Чао.

Погрузившись в свои фантазии, она представила, как их встреча может произойти по пути от её покоев до святилища духов. Её сердце забилось быстрее от одной только мысли. Утро в ее воображении было свежим, солнце ещё не успело подняться высоко, и прохладный ветерок ласково шевелил листья деревьев. Она шла по выложенной камнем дорожке, которая извивалась между небольшими цветущими кустарниками и аккуратно постриженной травой.

Ицин представляла себя изысканной и утончённой, словно героиню из старинных легенд, которые она читала в книгах. В её воображении она выглядела идеальной дочерью благородного дома: её осанка прямая, движения лёгкие и грациозные, будто каждый шаг — это часть танца. Она думала, что её утренний наряд из светлого шёлка, украшенный вышивкой в виде нежных цветов, подчеркнёт её природную красоту, а аккуратно уложенные волосы, украшенные простой заколкой с жемчугом, покажут её скромность и вкус. Ее лицо было спокойным, но в глазах светилась мягкость, которая могла бы пленить любого. Ее щеки чуть порозовели от утреннего холода, а губы приоткрыты в лёгкой, почти неуловимой улыбке, которая добавляла таинственности. Она воображала, что её скромность и естественная грация будут теми качествами, которые сразу привлекут внимание Шу Чао. Ведь именно такие черты выделяют её на фоне столичных девушек, о которых она слышала от брата: тех, что перегружают себя яркими украшениями и слишком громкими манерами.

Она представила, как Шу Чао идёт ей навстречу по гравийной дорожке, возможно, прогуливаясь после утреннего приветствия её отцу. Высокий, статный, с благородными чертами лица и ясными глазами, он будет держать руки за спиной в жесте лёгкой задумчивости. Может, он рассматривает цветы сада или просто наслаждается тишиной. В этот момент их взгляды встретятся.

Она воображала лицо Шу, его голос, как он заговорит с ней. В её мечтах он был не только красив, но и галантен, его слова звучали как мелодия. А её ответы были ровными и спокойными, как будто она ничего не чувствует, но внутри всё кипело от волнения.

Эти грёзы наполняли её сердце сладким трепетом, а ожидание возвращения служанки становилось всё более мучительным.

Внезапно дверь с шумом открылась, и в комнату буквально вбежала Тенин. Девушка даже позабыла о правилах приличия — она торопливо поклонилась, а затем бросилась к ногам своей госпожи, задыхаясь от волнения.

— Госпожа! — начала Тенин, едва переводя дыхание. — Мне удалось увидеть гостей, которые прибыли к нам!

Ицин быстро подняла голову, пытаясь скрыть любопытство за маской безразличия. Но волнение уже читалось в её глазах. Она спросила с видимым равнодушием:

— Прибыл министр?

Сердце её билось быстрее. Она понимала, что эта встреча может стать началом новой главы её жизни.

— Да, а вместе с ним приехали слуги, охрана и даже собственный повар! Наверное, у него какие-то проблемы с животом, раз он притащил его с собой, — выпалила Тенин, всё ещё запыхавшись от своих приключений.

— И это всё? — Ицин едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Ей совсем не хотелось слушать о желудочных недугах министра.

— С ним был ещё молодой господин, — Тенин хитро улыбнулась, её глаза загорелись. — Кажется, это и был его сын. Он ехал верхом на таком красивом коне…

Ицин не выдержала.

— Зачем мне знать каким был его конь? Сам господин-то красив?

— Невероятно красив! — взволнованно воскликнула служанка. — Я даже забралась на стену внутреннего двора, чтобы рассмотреть его получше. А он заметил меня и… улыбнулся! — Тенин тихо засмеялась, а её щёки тут же залились румянцем.

— И зачем он улыбнулся служанке? — нахмурилась Ицин. — Такой самовлюблённый, что не может пройти мимо ни одной юбки?

— Нет, что вы, госпожа! — торопливо оправдывалась Тенин. — Я просто чуть не упала, и, думаю, его это насмешило. К тому же он со всеми вежлив, всем улыбается и всех благодарит, если ему кто-то помогает. Например, когда слуга забирал его коня, он вложил тому монету в ладонь и попросил присмотреть за своей лошадью. А как он великолепно одет! Здесь так никто не одевается. Сразу видно, что человек благородный и из столицы.

— А что он сделал потом? — Ицин теперь не могла скрыть своего любопытства, её голос стал мягче и нетерпеливым.

— Потом? — Тенин задумалась, словно перебирая воспоминания.

— Да, когда слез с коня. Что ты ещё видела?

— Он поприветствовал вашего отца и мать, а после того, как министр вошёл в дом, последовал за ним. Больше я ничего не видела, — с сожалением ответила Тенин, но тут же добавила: — Служанка, что приносила гостям напитки, сказала, что у молодого господина тёплые и ясные глаза.

Ицин не могла поверить в такую удачу. Может быть, духи действительно существуют и послали ей эту соломинку, за которую можно ухватиться? Как ещё объяснить, что этот молодой господин появился в их доме именно тогда, когда она почти отчаялась и была готова смириться со своей судьбой?

Ей отчаянно захотелось увидеть его самой.

Ицин поднялась, пытаясь сохранять спокойствие, но ее сердце бешено стучало в ушах.

— Как я выгляжу?

— Великолепно! — воскликнула Тенин, бросившись поправлять одежду на своей госпоже.

— Как мне узнать, сколько продлится прием? — вдруг взволновано сообразила Ицин. — Что, если я выйду слишком рано или слишком поздно?

— Не волнуйтесь, — успокоила ее служанка, — я попросила свою подругу…

Она не успела договорить, как в дверь постучали, а следом послышался голос девушки, которая предупредила, что гости были приняты и пожелали теперь отдохнуть.

— Следует поспешить, — серьезно сказала Тенин и Ицин ответила ей кивком.

Они покинули покои, направившись к комнате поклонения. Каждая мысль Ицин была о молодом господине. Она специально выбрала путь через внутренние дворы, где чаще всего проходили слуги и гости. Её сердце колотилось в груди от волнения. Что, если она действительно сможет увидеть его? Пусть даже мельком, пусть издалека, но это могло бы стать началом чего-то большего.

Просторные коридоры и тенистые дворики поместья в этот час были наполнены размеренной суетой. Ицин старалась идти медленно, чтобы не выглядеть слишком спешащей, но её взгляд постоянно блуждал по сторонам. Она вглядывалась в лица, слышала отрывки разговоров, надеясь заметить среди них знакомое описание — высокую фигуру, ясные глаза, благородный облик.

Поместье было большим, с изящными мостиками, переходами и садами, окружёнными резными деревянными перилами. Лёгкий аромат цветущих жасминов наполнял воздух, а звук журчания воды из небольших фонтанов в саду был успокаивающим, но её сердце не находило покоя.

Когда Ицин и Тенин вышли на центральную часть поместья, солнце уже успело залить мягким светом дорожки и кустарники. Ветерок доносил звуки суеты — слуги и служанки спешили завершить последние приготовления. Ицин остановилась, притворившись, что ей попал камушек в туфельку, и с наклонённой головой прошептала:

— Тенин, проверь, пожалуйста, что там.

Тенин послушно склонилась к её ноге, а Ицин, воспользовавшись моментом, начала оглядываться. Её взгляд беспокойно метался по фигурам людей, снующих туда-сюда, пока её внимание не остановилось на мужчине, стоящем в тени раскидистого дерева.

На нём был элегантный синий плащ, расшитый золотой нитью, который сразу выдавал его благородное происхождение. Фигура мужчины была высокой, осанка — прямой, и он держался спокойно, будто нарочно выбирая момент, чтобы войти в центральный зал.

Ицин почувствовала, как её сердце замерло. Это, должно быть, Шу Чао!

Она украдкой продолжала разглядывать его, стараясь не выдать своего волнения. Мужчина, казалось, смотрел куда-то вдаль, но его поза выражала лёгкую самодовольную уверенность. Вдруг он повернулся, и Ицин заметила, что его движения слегка резковаты, как будто он не привык к такому плащу. Но она списала это на его молодость и неопытность, даже найдя в этом что-то очаровательное.

Чтобы выиграть немного времени и заполучить возможность побеседовать с Шу Чао, Ицин попросила Тенин принести ей воды, списавшись на усталость. Сама же она глубоко вдохнула, пытаясь справиться с волнением, и подумала: «Если я хочу, чтобы он заметил меня, это идеальный момент»

А потом случилось то, чего она никак не ожидала. Мужчина, видимо, думая, что его никто не видит, поднял край плаща, изящно развернулся на месте и, казалось, любовался тем, как он струится на ветру. Ицин замерла, её глаза расширились.

«Он что… крутится, чтобы показать себя?»

Но это было ещё не всё. Мужчина вдруг издал тихий восхищённый вздох и громким шёпотом произнёс:

— Как же идёт! — громким шёпотом проговорил он, и тут же, будто не в силах сдержаться, добавил с восторгом: — Как у самого министра!

Ицин замерла, её глаза округлились.

«Он… восхищается собой? Вслух?»

Её замешательство смешалось с лёгкой долей разочарования, но она тут же одёрнула себя.

«Может, это такая столичная привычка? Они все так делают?»

Однако её взгляд зацепился за его причёску: волосы были небрежно собраны в пучок, из которого выбивались пряди.

«Почему он так растрёпан? Это из-за долгой дороги? Или он снял украшения, чтобы отдохнуть?»

Может, он хотел немного расслабиться после путешествия? Её фантазии о том, что благородный молодой господин решил отойти от дворцовых манер ради простой радости, разогрели её воображение.

Вдохнув глубже, Ицин решила, что пора действовать. Она осторожно двинулась в его сторону, стараясь держать спину прямо и шагать так, чтобы её движения выглядели лёгкими и грациозными.

Тем временем «господин», казалось, был полностью увлечён своим плащом. Он продолжал крутиться, взмахивать руками и даже попытался слегка подпрыгнуть, чтобы посмотреть, как плащ выглядит в движении.

Ицин с каждым шагом чувствовала, как её уверенность ускользает. Слуги, проходившие мимо, остановились и начали бросать на мужчину странные взгляды, некоторые прикрывали рты, чтобы скрыть улыбки.

Но она решила, что это не её дело. Шу Чао просто оригинален. Возможно, он привык быть в центре внимания.

Наконец, приблизившись достаточно близко, чтобы он её услышал, Ицин сделала глубокий вдох и произнесла своим самым мелодичным голосом:

— Приветствую вас, господин.

Фигура в плаще вздрогнула так резко, что он чуть не подпрыгнул на месте. Мужчина медленно развернулся, его глаза расширились, и на лице застыла смесь ужаса и растерянности.

Ицин замерла. То, что она увидела, никак не вписывалось в её представление о молодом господине.

Перед ней стоял мужчина с чумазым лицом, носом картошкой, маленькими щурящимися глазками и причёской, которая больше напоминала растрёпанный ворох соломы, чем что-то благородное.

«Это… Шу Чао?» — мысли вихрем пронеслись в её голове. Она судорожно пыталась представить, станет ли он выглядеть лучше, если его умыть.

— Вы, вероятно, устали с дороги и… ищете, где можно принять ванну? — проговорила она, надеясь, что звучит вежливо, но её голос дрогнул.

Мужчина заморгал и тут же начал кланяться.

— Простите меня, госпожа! Простите мою дерзость!

«Это не может быть правдой! Это кошмар, а не встреча!» — думала она, чувствуя, как её лицо становится пунцовым.

— Простите! — выкрикнул снова господин и вновь резко склонился в низком поклоне.

Ицин растерялась. Вежливость требовала, чтобы она кланялась в ответ, ведь в её представлении он был всё ещё господином.

— Нет-нет, это… ничего… — пробормотала она, делая поклон в ответ, стараясь выглядеть сдержанной.

Но вместо того чтобы остановиться, мужчина выпрямился и снова тут же низко поклонился, видимо, решив, что этого недостаточно.

Ицин, не желая показаться невежливой, снова кивнула и чуть глубже наклонилась в пояс.

— Простите! Простите! — залепетал он, явно теряясь в ситуации, и снова поклонился.

Теперь уже поклоны пошли один за другим. Каждый его поклон вынуждал Ицин наклоняться снова, так как остановиться было просто невозможно.

— Прошу вас, не извиняйтесь, господин, — проговорила она, чувствуя, как её голос начинает дрожать.

Но вместо того чтобы остановиться, мужчина продолжал кланяться, его движения становились всё более хаотичными.

— Простите! Простите за мою дерзость! — вновь выкрикнул он.

— Всё в порядке! — начала было Ицин, но её слова прервались, потому что он снова выпрямился, тут же поклонившись ещё раз.

Теперь они оба кланялись так быстро и так низко, что всё это начало походить на какой-то безумный танец. Ицин чувствовала, как её спина уже начинает ныть от постоянных движений.

— Прошу вас, господин, хватит, — произнесла она, пытаясь звучать твёрдо, но её голос сорвался на почти истерический тон.

— Простите меня, госпожа! Простите за всё! — выкрикнул он в ответ, вновь сгибаясь так низко, что Ицин показалось, будто он сейчас упадёт.

И тут, словно гром среди ясного неба, раздался громкий голос Тенин:

— Госпожа!

Ицин обернулась и увидела свою служанку, которая мчалась к ним со всех ног, прижимая к груди чашу с водой. Но что-то было не так. В другой руке Тенин сжимала огромную метлу, которую, видимо, успела схватить где-то по пути.

— А ну пошёл прочь, грязный дурак! — закричала Тенин, её голос разнёсся по всему двору, заставляя слуг, суетившихся неподалёку, замереть.

Ицин не успела ничего сказать, как Тенин уже была на месте. Она с боевым кличем размахнулась метлой, нацелив её прямо на господина, который мгновенно застыл на месте.

— Простите! Простите, госпожа! — запричитал он, в панике отступая назад.

Но Тенин была неумолима.

— Я тебя проучу! — выкрикнула она, замахиваясь метлой так, будто это был меч.

Господин попытался уклониться, но метла всё же настигла его, приземлившись прямо на плечо и подняв облако пыли. От неожиданности он едва не упал, а плащ, который он всё ещё пытался придерживать, сполз с плеч.

— Да как ты смеешь⁈ — гневно продолжала Тенин, размахивая метлой так, что теперь уже вся дорожка покрылась пылью.

Господин, отчаянно пятясь назад, поднял руки, будто защищаясь:

— Это недоразумение! Простите! Я не хотел!

Но Тенин не слушала. Она замахнулась снова, и на этот раз метла угодила прямо ему в грудь, от чего он потерял равновесие и едва не свалился.

— Тенин! Прекрати! — взвизгнула Ицин, её голос сорвался от напряжения.

Но служанка, похоже, потеряла всякое чувство меры. Она выглядела так, будто защищает честь своей госпожи ценой собственной жизни.

— Ты посмел обмануть мою госпожу! — кричала она, снова замахиваясь.

Господин развернувшись, пустился в бегство. Он бежал так быстро, что чуть не споткнулся о край каменной дорожки.

— И больше не возвращайся! — крикнула ему вслед Тенин, поднимая метлу, словно победное знамя.

Облако пыли, поднявшееся вокруг неё, осело на волосы и платье Ицин, которая стояла неподвижно, не в силах поверить в то, что только что произошло.

— Что… ты… делаешь⁈ — наконец выкрикнула она, её голос сорвался на резкий тон.

Тенин повернулась к госпоже, как ни в чём не бывало, слегка запыхавшаяся, но с гордым видом.

— Я защитила вас, госпожа, — ответила она, прикладывая руку к груди. — Этот грязный дурак — слуга, что осмелился надеть плащ господина!

Ицин закрыла лицо руками, чувствуя, как волна стыда и злости поднимается внутри.

Она стояла неподвижно, но внутри нее все кипело. Перед глазами вставала ужасная картина завтрашнего дня: шёпот и смешки слуг, которые разлетятся по всему поместью.

«Вы слышали? Молодая госпожа приняла слугу за господина! А потом они друг другу кланялись так, будто соревновались, кто ниже склонится!»

Конечно, они приукрасят всё до абсурда, добавят невероятные детали. Кто-то скажет, что она чуть ли не обратилась к нему с предложением о браке, а кто-то уверит других, что она даже похвалила его за благородство.

Её лицо пылало от стыда, а в голове звучали воображаемые насмешки:

«Благородная дочь семьи Дзяо не отличила простого слугу от столичного господина!»

В этот момент в Ицин поднялась такая волна ярости, что ей захотелось немедленно разобраться с виновником её унижения.

— Тенин, — начала она, её голос звучал холодно и твёрдо.

Служанка мгновенно напряглась, почувствовав, что госпожа еле сдерживает гнев.

— Да, госпожа? — тихо отозвалась она, опуская метлу.

— Найди этого слугу и приведи его ко мне. Он должен понять, что с благородной семьёй так поступать нельзя.

Тенин моргнула, явно удивлённая таким решением.

— Госпожа, вы хотите…?

— Я хочу, чтобы его наказали. Немедленно. Пусть знает, что бывает за подобное дерзкое поведение, — голос Ицин был ледяным.

Но потом в её голове мелькнула мысль: «А что, если об этом узнает Шу Чао?»

Эта мысль ударила по ней сильнее, чем любая насмешка слуг. Если молодой господин узнает, что она приказала избить простого слугу, что он подумает? Возможно, он решит, что она злобная, мелочная, бесчувственная. Такой репутации она никак не могла позволить себе.

И её гнев тут же сменился мучительными сомнениями.

— Хотя нет, — поспешно добавила она, махнув рукой, будто отгоняя ненужные мысли. — Оставь его. Пусть это останется позором для него самого.

Тенин взглянула на свою госпожу с лёгким сомнением, но всё же кивнула.

— Как скажете, госпожа.

Ицин глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Она понимала, что единственный способ спасти свою гордость — вести себя так, будто ничего не случилось.

— И ещё, — добавила она, уже более спокойно. — Никому не смей рассказывать об этом случае.

Тенин снова поклонилась, но в её глазах всё ещё блестело желание рассмеяться.

— Конечно, госпожа.

Но Ицин знала, что эти слова ничего не значат. Завтра об этом будут говорить все. Её злость, казалось, плавно перетекала в тяжёлую обиду.

Остаток пути она прошла молча, ускорив шаг. И смогла успокоиться только когда впереди появилась комната для поклонения предкам. Эта помещение было создано специально для женщин семьи, чтобы они могли выполнять свои обязанности перед духами, не покидая поместья. Мужчины же обычно отправлялись в храм, как того требовали традиции.

Ицин вошла внутрь, намереваясь сосредоточиться на ритуале, хотя её мысли всё ещё кружились вокруг произошедшего. Здесь было тихо и прохладно, лёгкий полумрак и запах благовоний наполняли пространство особым покоем. Комната была оформлена с изысканностью, как и всё в их поместье. На резных столиках стояли таблички с именами предков, а над ними свешивались ленты, которые, казалось, двигались в такт невидимому ветру.

Но она не была одна. В дальнем углу, чуть сбоку от алтаря, стояла наложница Фань. Её полная фигура вырисовывалась на фоне мерцающего света свечей. Ицин замерла на мгновение, чувствуя лёгкое удивление. Фань редко бывала в этом месте, предпочитая проводить время в своих покоях или садах.

Наложница обернулась на звук шагов. Её лицо было спокойным, но в глазах блеснул едва заметный интерес. Она оценивающе посмотрела на Ицин, чуть приподняв бровь, и внезапно, не дожидаясь просьб, обратилась к служанке:

— Подложи подушку под голову госпожи Ицин, чтобы ей не приходилось так сильно ударяться при поклонах.

Ицин растерянно взглянула на наложницу. Это было странно. Её мать, госпожа Тай, всегда говорила, что поклонение предкам должно быть трудным и болезненным — это знак уважения. Но Фань явно не разделяла этих убеждений.

Наложница, словно прочитав её мысли, равнодушно заметила:

— Если что-то становится слишком тяжёлым, ты забываешь, зачем это делаешь, думая только о преодолении боли.

Ицин не ответила, но внутри напряглась. Фань была известна своей хитростью и непредсказуемостью. Зачем она так поступила? Чтобы показать предкам своё мнимое великодушие? Или у неё был другой мотив?

Тем не менее, отказать наложнице Ицин не посмела. Она поблагодарила её тихим голосом, стараясь не выдать своей настороженности.

— Молишь предков о хорошем замужестве? — внезапно спросила Фань, наблюдая за Ицин. — Я понимаю тебя. Женщинам сложно в этом мире, и не стоит отказываться от любой помощи.

Ицин, стараясь сосредоточиться на молитве, снова склонилась в поклоне, но Фань, не обращая внимания на невежливость своих действий, продолжила говорить. Она кивнула своей служанке, чтобы та принесла веер, и начала обмахиваться, не утруждая себя соблюдением приличий.

— Меня выдали замуж, когда я была моложе тебя на два года, — начала она с ленивой улыбкой. — Я, как и ты, не испытала радости от этой новости. Твой отец увидел меня на одном из приёмов во дворце и пожелал в супруги. Вот и вся история нашей встречи. Если бы я осталась при дворе, то могла бы, возможно, получить более высокое положение. Но мои родители решили всё за меня. Такова наша судьба — следовать тому, что нам велят.

Ицин подняла голову, внимательно глядя на наложницу. Эти откровения казались ей странными. Они никогда не были близки, и вдруг Фань заговорила с ней, как с равной.

Фань, уловив её взгляд, усмехнулась.

— Вижу, ты не понимаешь, с чего это я вдруг решила завести с тобой эту беседу?

Ицин кивнула, не скрывая своего удивления.

Фань обмахнулась веером, её лицо блестело от жара.

— Мне никогда не нравилась твоя мать, это правда, — призналась она прямо. — Я родила сына, а её зависть к этому превратилась во вражду. С чего мне её любить? Но к тебе я не питаю ненависти. Твоя судьба мне безразлична.

Она замолчала на мгновение, а затем добавила с тенью улыбки:

— Но я люблю своего сына. А он вчера попросил меня помочь тебе. И я не в силах ему отказать. К тому же, мне всё это кажется очень забавным. Я с радостью расстрою планы твоей матери.

Фань приблизилась к Ицин, её голос стал чуть тише, почти заговорщическим:

— Слушай внимательно: завтра отправляйся в сад. В беседке будет молодой господин Шу Чао. Он играет в го в одиночестве, кажется, это помогает ему размышлять. Это твой шанс увидеть его.

Наложница приказала служанке помочь ей подняться. Уже направляясь к выходу, она обернулась к Ицин и добавила с едва уловимой насмешкой:

— Я даже буду рада, если ты выйдешь замуж за сына министра. Это может сыграть на руку карьере Чжаня при дворе. Большей награды я и не жду.

Ицин осталась в комнате, не зная, что думать. Слова Фань были неожиданными, но в них чувствовалась искренность — или хитро замаскированная цель.