Нефритовая лиса

Глава тринадцатая

Прежде чем отправиться на встречу, Ицин тщательно продумала, во что одеться.

Она не могла позволить себе надеть что-то слишком роскошное — это привлекло бы ненужное внимание. Но и выглядеть слишком просто не хотелось.

Она долго смотрела на своё отражение, раздумывая, как сделать так, чтобы быть незаметной, но в то же время оставаться красивой. В конце концов, выбрала скромный наряд тёмных тонов, но решила добавить к нему что-то особенное.

В её саду росли цветы, которые она сама сажала. Ицин осторожно выбрала один — нежный, с мягкими лепестками и тонким ароматом. Она прикрепила его к одежде с помощью булавки. Той самой, что ей дала шаманка.

Ицин на мгновение замерла, держа её в руках. Какая ирония. Шаманка пророчила ей путь в Тивию. А вместо этого она шла навстречу своей новой судьбе.

Лунный свет проливался на узкие тропинки поместья, растекаясь серебряными лужицами по каменным дорожкам. Ицин торопливо шагала, пригибаясь к стенам, чтобы не попасться на глаза слугам. Тенин следовала за ней, держа в руках фонарь, пламя которого было тщательно приглушено, чтобы не выдать их присутствие.

— Осторожнее, госпожа, — шепнула служанка, когда Ицин оступилась.

Она кивнула, но не остановилась. В груди билось нетерпение. Шу Чао ждёт.

Он согласился встретиться с ней. Эта мысль разгоняла тревогу, поднимала в сердце странную радость, которой она давно не испытывала. Ицин не знала, найдут ли они с Шу Чао способ избежать её свадьбы с торговцем или отсылки в горы. Не знала, есть ли у них вообще шанс. Но одно она знала точно — она хотела увидеть его. Хотела услышать его голос, заглянуть в его глаза, почувствовать, что он рядом. Это было уже само по себе наградой.

— Мы почти на месте, — прошептала Тенин, оглядываясь по сторонам.

Перед ними возникла тёмная пристройка, прилегающая к кухне. Чжэнь сказал, что это лучшее место, где их никто не найдёт. Здесь редко бывали слуги ночью — только если кто-то из поваров не забывал что-то важное в кладовой. Тёмный угол, скрытый от любопытных глаз.

Ицин замерла у входа, прислушиваясь. Тишина. Но где-то в глубине этой темноты, в ожидании, был он. Шу Чао. Она повернулась к Тенин, взглянув на неё серьёзно.

— Не стой рядом с пристройкой, — прошептала она. — Если кто-то заметит тень или услышит шаги, всё пропало.

Служанка замерла, её губы дрогнули от нерешительности.

— Госпожа…

— Возвращайся через несколько часов. Этого хватит.

Тенин не двигалась. Её руки были сжаты в кулаки, лицо напряжено.

— Я не могу оставить вас одну, госпожа.

В её голосе была тревога. Ицин понимала её страх.

— Не волнуйся. Шу Чао — благородный человек. Он не причинит мне вреда. И если нас не обнаружат, то все будет хорошо.

Ицин слегка сжала губы. Да, Шу Чао — сын министра, человек с хорошим именем, но в конце концов он всё равно мужчина. А мужчины непредсказуемы. Но с другой стороны… Шу Чао был единственным, кто предложил хоть какую-то надежду. Он не был похож на тех, кто пользуется слабостью других. О нём не ходило дурных слухов. Иначе бы Тенин точно о них прознала. Он никогда не был замешан в скандалах, не пользовался властью отца ради развлечений. И кроме того — у них не было выбора. Они не могли встретиться в саду, в комнатах или в каком-то более достойном месте. Им приходилось прятаться здесь, в этой темной, сырой пристройке. И Ицин была уверена, что будь все по другому, то Шу Чао никогда бы не предложил подобного.

Тенин вздохнула, крепче сжав фонарь в руках.

— Я вернусь через час, — сказала она, видя настрой госпожи.

Ицин едва заметно улыбнулась.

— Спасибо, Тенин.

Служанка кивнула, бросила последний взгляд на пристройку и, не теряя времени, исчезла в темноте.

Ицин осталась одна. Сердце громко стучало в груди. Перед ней была тёмная дверь, за которой ждал он.

Она шагнула внутрь, и тьма сомкнулась вокруг неё. Без фонаря она не видела ничего.

Только тени, которые выхватывал слабый лунный свет, просачивающийся через щели в стенах. Тихо. Слишком тихо. Ицин остановилась, замерев.

Здесь никого не было. Или казалось, что никого нет.

Её дыхание сбилось, сердце стучало громче, чем хотелось бы. Почему он молчит?

А вдруг он вообще не пришёл? Передумал? Не смог? Или… Может, решил подшутить?

Она стала подозрительной ко всему в последнее время. Слишком много людей пытались её обмануть.

Ицин напряглась, её пальцы невольно сжались в кулаки. Шаг назад? Вдруг он и правда не пришёл? Она почувствовала, как в груди зарождается горечь. Неужели он бросил её?

Неужели всё это было шуткой? Как глупо. Как наивно она поверила, что он готов ей помочь…

Но вдруг раздался едва слышный звук. Шорох. Совсем тихий, но отчётливый. Из темноты донёсся голос, низкий, спокойный.

— Ты пришла.

Ицин вздрогнула и улыбнулась.

Он был здесь.

Из темноты медленно выступила фигура. Шу Чао двигался осторожно, не желая напугать её. Он шагнул ближе, но не торопился, оставляя ей пространство. Когда он оказался в лучах слабого лунного света, просачивающегося через щели в стенах, его лицо стало различимо. Тёмные, глубокие глаза смотрели прямо на неё, внимательные и тёплые. В его взгляде не было угрозы, только желание её успокоить.

— Ты пришла, — повторил он, и голос его был ровным, но в нём звучало волнение.

Он был рад её видеть, но, кажется, он и сам был потрясён этой встречей.

— Как ты сюда добралась? Всё ли хорошо? — спросил он, слегка нахмурившись, будто только сейчас осознал, насколько опасно было для неё идти сюда одной.

Ицин глубоко вдохнула, стараясь унять остатки тревоги.

— Я всю дорогу боялась, что кто-то меня заметит.

Шу Чао улыбнулся, уголки его губ дрогнули, но в глазах всё ещё читалась настороженность.

— Ты одна прошла такую дорогу в ночи? — спросил он с лёгким удивлением, и в его голосе прозвучало восхищение.

Ицин почувствовала, как в ней поднимается гордость.

— Я была не одна, со мной была моя служанка, но я отослала её обратно.

Она слегка вскинула подбородок, стараясь казаться уверенной.

— Чтобы не привлекать внимания.

Шу Чао кивнул, его взгляд задержался на ней чуть дольше, чем следовало.

— Ты очень сообразительна, — признал он, его голос стал мягче.

Тишина повисла между ними, напряжённая от неловкости. Они оба не знали, с чего начать. Ицин решила воспользоваться этим моментом, чтобы рассмотреть его получше. Она так редко могла смотреть на него долго. Без страха, без притворства.

Просто смотреть.

Лунный свет едва касался его лица, очерчивая чёткие, но спокойные черты.

Его кожа была светлой, но не бледной, скорее с лёгким оттенком бронзы, словно он не всегда прятался в тени дворцов. Высокие скулы, прямой, чуть резкий нос, твёрдая линия челюсти — лицо человека, привыкшего к контролю над своими эмоциями. Но были и другие детали. Мягкий разрез глаз. Губы, сжатые в тонкую линию, но на уголках которых будто всегда таилась тень улыбки. Ицин понравилось это.

Он казался таким уверенным, таким сильным… Но сейчас, здесь, в этой тёмной пристройке, в его взгляде была нерешительность.

И он тоже смотрел на неё. Их взгляды встретились, и что-то тёплое пробежало по её коже. Как вдруг за стенами послышался шорох. Шаги. Они оба замерли. Внутри всё похолодело. Ицин резко напряглась, сердце забилось быстрее. Что, если их заметили? Что, если сейчас дверь распахнётся, и их застанут?

Шу Чао остался неподвижен, его взгляд тут же стал настороженным. Они не смели даже дышать. Звук приблизился. Ицин слышала его так ясно, как если бы кто-то прошёл прямо за стеной. Скрипнула дверь… Или это была половица в соседнем здании?

Шу Чао едва заметно повернул голову в сторону звука. Но спустя мгновение наступила тишина. И она стала ещё страшнее, чем сами шаги.

Они всматривались в темноту, вслушивались в этот пугающий покой. И чем сильнее Ицин пыталась разобрать хоть какой-то звук, тем более нервной она становилась. Её грудь вздымалась от сбившегося дыхания. Шу Чао внимательно посмотрел на неё.

Ицин встретила его взгляд… И внезапно им обоим стало смешно. Не потому, что ситуация была весёлой. А потому, что они оба выглядели напряжёнными, как звери в ловушке. Они стояли здесь, в темноте, пугались каждого звука. Это показалось ей нелепым. Если бы всё сложилось иначе, если бы не этот страх, не эта необходимость скрываться… Они могли бы просто наслаждаться обществом друг друга. Говорить без оглядки, не боясь, что за стенами кто-то слушает. Смеяться не приглушённо, а свободно. Но сейчас у них не было такой роскоши.

Смех не сорвался с их губ. Но они оба поняли друг друга. Ицин улыбнулась первой — едва, робко. Шу Чао склонился ближе, его голос прозвучал тихо, почти шёпотом:

— Лучше отойти в дальний угол.

Он говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась осторожность.

— Если кто-то войдёт, нас будет сложнее заметить за стеллажами с продуктами и тюками с зерном.

Ицин кивнула, хотя её сердце всё ещё билось слишком быстро. Они должны быть осторожны. Она сделала неуверенный шаг вперёд, но страх споткнуться заставил её замереть. В этот момент Шу Чао, словно угадав её мысли, протянул руку. Его пальцы приблизились к её, мягко, без принуждения. Ицин медлила лишь мгновение. А потом ответила тем же. Их пальцы сплелись. Тепло его кожи. Такое простое прикосновение, но у Ицин перехватило дыхание. Она никогда не держала за руку мужчину.

Те краткие мгновения, пока они осторожно передвигались в дальний угол пристройки, казались вечностью. Но какой приятной, какой незабываемой была эта вечность.

Они шли медленно, осторожно обходя тюки с зерном, не размыкая рук. Как будто этот момент был единственным, что сейчас имело значение. Шу Чао провёл её в самое тёмное место, где их точно не могли увидеть. И когда они остановились, пальцы Ицин всё ещё лежали в его ладони. Она не спешила разжимать руку. И он тоже.

Шу Чао аккуратно помог ей присесть, его движение было мягким, но уверенным.

Он сам расположился рядом, чуть повернувшись к ней, чтобы видеть её лицо.

Они оба молчали. Не знали, с чего начать. Тишина растянулась между ними, но она не была неловкой. Она была ожидающей. И тогда он заговорил первым.

— Я рад, что всё обернулось именно так, — его голос был низким, почти шёпотом.

— Я даже представить не мог подобного, когда ехал сюда.

В его голосе звучала искренняя эмоция.

— Я не думал, что встречу тебя.

Он замолчал на мгновение, будто обдумывая, как подобрать слова.

— Не думал, что ты ответишь мне взаимностью.

Ицин почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Он не смотрел на неё сейчас, его взгляд был направлен куда-то вглубь темноты.

— Когда я впервые увидел тебя… Я сразу всё понял.

Ицин затаила дыхание.

— Я понял, как боги решили мне помочь.

Она не поняла, что он имеет в виду. Но слова его звучали с такой убеждённостью, что она не посмела их перебить. Она просто слушала. Чувствовала тепло его тела рядом с собой. Слышала, как расплавляется его голос в этой тишине.

Он резко повернулся к ней. Приблизился. Ицин замерла, как напуганная птица.

Все мысли разом покинули её голову. Всё, что существовало в этот момент — это он.

Его голос. Его взгляд.

— Так и должно быть, — сказал он с невероятной уверенностью. — Всё это не просто так.

Он смотрел на неё, как будто пытался запечатлеть каждую черту её лица.

— Наша встреча — это знак.

Он говорил, говорил, говорил… О том, что судьба указывает путь. О том, что теперь он знает, как следует поступить. Ицин не знала, что ответить. Не знала, что чувствовать.

Но когда его рука поднялась и осторожно коснулась её щеки… Она почувствовала, как внутри всё перевернулось. Его пальцы были тёплыми. Не требовательными, не властными…Но решительными. Он медленно провёл по её виску, убирая за ухо выбившийся локон. Его глаза прожигали её. Глубокие. Тёмные. Полные эмоций.

Как будто он хотел её поглотить. Как будто он пытался сказать то, чего не мог выразить словами.

Ицин не сразу поняла, что происходит. В одно мгновение всё изменилось.

Шу Чао стал ближе, слишком быстро, слишком резко. И прежде, чем она успела отстраниться, его губы впились в её губы. Этот поцелуй был страстным. Слишком страстным. Слишком жёстким.

Она вздрогнула, инстинктивно упёрлась руками в его грудь, пытаясь отстранить.

Но он не отодвинулся. Его губы спустились к её шее. И в её теле, помимо вспыхнувшей горячей волны, появилось что-то ещё.

Страх.

— Шу Чао… — Неуверенно прошептала Ицин.

Она попыталась придать своему голосу твердости:

— Остановись.

Он не остановился. Его руки держали её крепче, чем нужно.

— Мне неловко… Это… это слишком.

Но вместо ответа он схватил её руку и сжал. Ицин встретила его взгляд… и похолодела. В нём больше не было тепла. Больше не было ласки. Только что-то тёмное, злое… ужасное.

Она дёрнулась, но он не отпустил.

— Ты же сама сюда пришла, а теперь разыгрываешь недотрогу? — его голос был низким, насмешливым. Хочешь поиграть, да?

Ицин замерла, а потом резко попыталась вскочить, оттолкнуть его.

— Отпусти меня!

Но он не дал ей уйти.

— Нет, ты никуда не уйдёшь.

Он повалил её вниз, придавливая своим весом. Дыхание перехватило от ужаса.

— А потом… — он склонился ближе, его дыхание опалило её лицо, и она услышала самое страшное.

— … расскажешь своему братцу, какого это. Пусть послушает.

Ицин вскрикнула. Но его рука тут же закрыла её рот.

— Думаю, Чжэню очень понравится эта история.

Он словно шипел ей в лицо, от его дыхания её бросило в дрожь. Его другая рука начала скользить по её телу, пытаясь задрать подол платья. Ицин билась, извивалась, но он был сильнее.

— Ты знаешь, зачем я сюда приехал со своим отцом?

Она замотала головой, слёзы навернулись на глаза.

— Да ты у нас жертва, получается?

Его голос был хриплым, неприятным.

— Тогда ещё лучше.

Он засмеялся коротким, резким смешком.

— Потому что, когда твой брат насиловал мою сестру, она тоже была жертвой.

Ицин застыла. Что?

— Но он не остановился.

Её сердце забилось быстрее, в висках стучала кровь.

— Нет, он сделал с ней всё самое мерзкое, на что был способен.

Ицин захлебнулась собственным дыханием.

— И это я собираюсь сделать с тобой.

Она дёрнулась сильнее, но он только вдавил её в землю ещё крепче.

— Потому что твой трусливый братец убежал в тот же день, поджав хвост.

В его голосе кипела ненависть.

— Примчался к родителям, спрятавшись за юбку матери.

Слёзы жгли её глаза, а тело тряслось от страха.

— Думал, что родня откупится.

Его пальцы сжали её запястья так сильно, что она почувствовала, как они немеют.

— Но нет.

Он снова засмеялся.

— Я понял, как отомстить ему за унижение своей сестры.

Шу Чао придвинулся ещё ближе, его дыхание было обжигающе горячим.

— Понял, когда увидел тебя.

Шу Чао резко дёрнул её за рукав, ткань треснула, натянувшись, готовая порваться.

Но вдруг он зашипел от боли. Его рука дёрнулась назад, будто он обжёгся.

— Проклятие! — прошипел он сквозь зубы.

Ицин не сразу поняла, что произошло. Но потом её взгляд упал на булавку. Ту самую, что дала ей шаманка. Она всё ещё была приколота к её платью.

Шу Чао сжимал ладонь, из проколотого места тонкой струйкой сочилась кровь. На одну короткую, бесценную секунду он отвлёкся. Паника захлестнула Ицин. Она попыталась закричать, но горло сдавило страхом, голос не слушался её. Тело отказывалось повиноваться. Она могла только дышать — судорожно, прерывисто.

Но она должна была двигаться. Спастись.

Ицин попыталась отползти, но Шу Чао, стиснув зубы, вновь кинулся на неё. Он был разъярён. Его глаза горели ненавистью. Он не собирался отпускать её. И тогда в голове Ицин пронеслась странная мысль. Не мысль. Приказ. Заставивший её руку сдёрнуть с платья заострённую булавку.

Она не думала. Не сомневалась. Просто сделала это. Вырвала тонкий металлический стержень, направила его на Шу Чао и зажмурилась, предчувствуя, как он сейчас навалится на неё. Как его вес снова придавит её к полу. Но вместо этого раздался крик. Не её. Его. Пронзительный, ужасный, нечеловеческий. А потом что-то горячее хлынуло на её лицо.

Ицин открыла глаза…

Булавка.

Она угодила ему прямо в глаз. Шу Чао бросился в сторону, хватаясь руками за лицо.

Он заметался по комнате, врезаясь в мешки с зерном, сбивая с полок корзины. Он стонал, завывал, словно зверь, загнанный в ловушку.

Ицин испуганно попятилась, судорожно загребая руками по полу. Её дыхание было прерывистым, грудь сжималась от ужаса. Она должна выбраться. Она должна бежать.

Шу Чао, еле держась на ногах, бросился к двери. Он распахнул её так, что петли скрипнули, а сам он ударился плечом о косяк. И тогда… Завопил.

Громко и отчаянно.

— Отец! Отец, помоги мне!

Его голос разнесся эхом по поместью. Ицин застыла. Сердце застучало, как бешеное.

Она замерла в страхе.

Внезапно из темноты, сбоку, появился силуэт. Чжэнь. В его руке был меч, а сам он выглядел собранным и готовым ко всему.

Один удар. Одно движение, исполненное без колебаний. Лезвие вспыхнуло в лунном свете, прорезая воздух. И голова Шу Чао слетела с плеч.

Она покатилась вниз, ударяясь о камни гравийной дорожки. Глаза его всё ещё были открыты. И всё ещё были полны ужаса. Тело осталось стоять на мгновение, а потом рухнуло.

А следом пришла тишина. Чжэнь замер, не глядя на сестру.

— Тяжелая будет ночь, — наконец произнёс он, и его голос был спокоен.