Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 22. Гвемина

Имя: Мартинуа Кентерканий. Место: остров Порто Рикто

И они опять пошли. Эта удивительная и жуткая ночь, казалось, не закончится никогда. У Мартинуа заплетались ноги, копье он волочил по земле и заставлял себя думать только об одном: не потерять из вида спину Валетея Протита, шедшего вторым. Он был весь мокрый, и низинный ночной холодок норовил проникнуть к нему в самое нутро. Последние остатки гордости не давали ему взмолиться и попросить привала.

«Просто шагай, – твердил он себе, пристально глядя в Протитову спину. – Левая нога, правая нога. Левая. Правая».

Так, бубня под нос, сверля спину и еле удерживая в руке копье, он даже не заметил, что хлюпающая земля низинного леса сменилась твердым, каменистым уклоном.

– Светает, – бросил взгляд направо Нефрим. – Самое время отдохнуть. Место сухое, укромное. К селению пойдем уже после полудня.

Мартинуа дослушал только до слова «отдохнуть». Ноги его сами подкосились, и сил хватило только на то, чтобы подползти к кучке прелой листвы, устроиться поудобнее и…

Кентерканий шел по бескрайнему болоту. В руке у него было копье – не его личное, а копье ангустиклавия со слепящим глаза железным наконечником наверху. Этим копьем юноша промерял перед собой глубину – и его оружие уходило под воду почти целиком. Хотя сам Мартинуа не погружался даже по пояс. Каждый шаг всё же давался с трудом, ноги вязли в густой тине. И тем не менее он шел. Упорно шел к огромной полной луне, нависшей прямо над горизонтом. В глазах зарябило, луна раздвоилась, и равнозначные ее половины начали расходиться в стороны. Стало ясно, что это не луны, а глаза. Глаза гигантского толстого голого великана. Он уперся в болото оплывшими огромными руками и начал медленно подниматься над Горизонтом. Земля задрожала, бесконечно гигантское пузо нависло над равниной. Оно тряслось и осыпалось комьями грязи. По грязному телу ползали десятки… Личинок? Белесых человечков?

«Блаженны кроткие», – прогрохотало гигантское чудовище, почесывая необъятное чрево.

Люди-личинки сыпались в болото, бодро вскакивали и бежали к нему, к Мартинуа. В их руках один за другим вспыхивали яркие факелы, и ими червелюди с хохотом тыкали в него, от чего тело горело огнем…

Кентерканий заворочался, скатился с кучи прелых пальмовых листьев и испуганно замер. Где он? Что с ним? Где личинки с факелами и луноглазый великан? Как это обычно и бывает, понимание рухнуло на него через два вдоха – разом и всей своей массой. Это был сон. А на самом деле, весь вечер и всю ночь Мартинуа пришлось бегать: сначала по лесам, затем по болотам. Сначала от сибонеев, затем от башенников, потом – просто так. И сейчас он проснулся где-то в холмах на севере долины, где и рухнул ночью без задних ног. Солнце поднялось в зенит и сквозь плотные кроны деревьев находило лазейки для того, чтобы больно жалить спящего юношу. Сейчас он сполз в спасительную тень, и тело настойчиво намекало: надо спать дальше.

– Это мелкий там? – услышал Кентерканий низкий голос. – Проснулся что ли, наконец?

– Да, вроде бы нет, – после паузы ответили ему. – С солнцепека сполз и дальше дрыхнет.

– Может, разбудим уже?

– Да зачем? Пусть отдохнет. Впереди еще топать и топать.

Это Валетей. Мартинуа улыбнулся. Такой человек! Всё мог, всё понимал. Тогда ночью, когда Мартинуа ему душу открыл, все свои идеи рассказал, он ведь не верил вначале, но затем всё-всё понял! И помог. Всем на помощь приходил. Путь в новые земли открыл…

Как? Как смогли они отвернуться от него? Послать на смерть и спокойно оставаться в стороне. Хорошо хоть Черноголовый не бросил…

– А куда топать? Валетей, ты слышал, что нам ночью в спину кричали? Скажи мне, каково это – быть предателем? Вот ладно я. Я получается, Прецилью обманул в ее надеждах. Да и ребят перед боем бросил. Меня можно предателем назвать. А тебя? Тебя, которого все башенники предали. Все! Ни один даже глазом не моргнул, не возмутился – я внимательно смотрел, когда тебя на смерть послали. И они же ночью тебя предателем окрестили.

Кентерканий возмущенно завозился. Как никто? Как ни один? А он?! Да, сначала он был в дозоре и не слышал, что происходило в отряде. Но, когда Нефрим подозвал его и отдал странный приказ – идти за хворостом и подальше – он уже всё понимал, а потому пошел прямиком за Черноголовым. Который и спас Валетея.

Протит, кстати, ничего не ответил на вопрос Мехено. Мартинуа пытался выглянуть из-за кучи, посмотреть на Протита… Но решил полежать еще какое-то время. Пусть думают, что он спит.

– Молчишь? А представь еще, что рассказали о нас с тобой те пятеро, когда вернулись в село? Про то, как мы, например, натравили на них толпы людоедов! А? Так что в селении нас даже спрашивать ни о чем не будут – на копья насадят при первой возможности.

– Кругом враги, – вздохнул Валетей. – Послушай, Нефрим, хочу тебе сказать одну вещь. Не знаю, как мы из всего этого выкарабкаемся… Но, если получится, я хочу, чтобы ты забрал себе Гуильду.

– Что? – Мехено был явно застигнут врасплох.

– Я ведь не слепой, – грустно улыбнулся Протит. – Хотя и был им какое-то время. Ваши взгляды трудно не заметить. А уж как она смотрит, когда наедине со мной оставалась… Лучше уж никакой жены, чем видеть такие глаза ежедневно.

Нефрим молчал.

– Я даже не разозлился, когда всё понял, – продолжил Протит. – Я ведь по-своему ее люблю. И желаю ей счастья. Мне даже какое-то время казалось, что я смогу сделать ее счастливой. Но, оказалось, нет. Гуильда – невероятная женщина. А потому и давать ей нужно было гораздо больше. А я не мог. Меня вечно манили море, неизведанные земли, великие дела, походы на врагов.

Валетей замолчал.

– Мабойя меня задери, меня до сих пор так много манит! И я совсем не готов был жертвовать всем для жены. Не повезло ей со мной… Если всё будет хорошо, ты уж позаботься о ней.

– Хорошо, – глухо ответил Нефрим. – Я… Мне надо сказать тебе, что я отправил тебя на смерть из-за нее.

– И это так легко понять, Черноголовый, – весело ответил Протит. – Но потом ты сам пришел, чтобы спасти меня. Вот это непонятно! Почему?

– Отвали, урод! – отмахнулся бывший ангустиклавий, и Мартинуа готов был поклясться, что услышал в его голосе смущение.

Валетей фыркнул. В ложбинке, где укрылись все трое, снова стало тихо.

– Куда мы пойдем-то? – разрушил тишину вопросом Черноголовый.

– К ночи доберёмся до селения и в темноте украдем каноэ, – ответил Валетей. – А дальше – двинем на восток, к отцу. Шесть рук – это уже неплохо, сможем до Суалиги добраться при хорошей погоде. Отец нам поможет. А уже потом в столицу поплывем. Если мы первые Совету о происходящем расскажем, то еще посмотрим, кто предателем окажется: мы или Луксусы.

– Гладко звучит, – хмыкнул Мехено. – Только сомневаюсь я в этом плане. Я не про Совет, хотя сдается мне, что план свалить тебя был не у одной Прецильи вголове. И придется нам доказывать тибуронам, что мы несъедобные… Это дело второе, я больше в первой части сомневаюсь. Даже если наши сородичи от дикарей вчера отбились, всё равно сейчас война идет. Вокруг селения враги. Как думаешь, что наши первым делом с каноэ сделали?

– Проклятье! – сквозь зубы выругался Протит. – Оттащили в селение и поставили стражу.

– Именно. А, если по безголовости забыли это сделать, то каноэ уже утащили сибонеи. Таких лодок у них нет.

Валетей в сердцах ударил кулаком по земле.

– А если ночью прокрасться и стражу тихо убрать?

– Не знаю, – протянул Нефрим. – Мы с тобой, конечно, предатели. Но никто из нас еще кровь своих не проливал. Мне и впредь этого делать не хочется.

– И не нужно делать, – от волнения голос Мартинуа сел, и в конце фразы он закашлялся. Но сделанного не воротишь. Юноша поднялся и, несмотря на жуткую боль во всех членах, решительно подошел к своим командирам. Забавная у них команда: два предводителя и один подчиненный.

– Есть лодки… Лодка, которую никто не охраняет, – уже твердо добавил Кентерканий.

– Что? – удивленно спросил Мехено. – Где?

А Протит промолчал. Но в глазах его уже мелькнула радость понимания.

– Ты уже вспомнил, Валетей? – робко улыбнулся Мартинуа. – После ночного разговора я по твоему распоряжению взял два самых старых каноэ, чтобы сделать из них совершенно новую лодку…

– И? – нетерпеливо перебил его Валетей.

– И сделал. Несколько вечеров до глубокой ночи я работал с ними, менял перемычки, пока не нашел оптимальные вес и длину. Я так и назвал ее…

– Да главное скажи – где они?! – схватил Протит парня за плечи.

– Я назвал ее гвемина, – обиженно закончил Кентерканий. – Она прямо на восток за холмом, под которым стоит наше селение. Там морской берег изгибается и образует даже не заливчик, а мелкую заводь, поросшую лесом. Гвемину там никто не увидит. А я в том месте мог и на берегу с ней работать, и в воду спускать. Я даже испытания успел провести: нагрузил оба корпуса камнями и плавал меж мангров. Она отлично ходит и весьма прочна! На такой лодке мы даже в плохую погоду доберемся до Суалиги.

Валетей снова сел на землю и с восторгом посмотрел на Нефрима.

– Ты слышишь это, приятель? – едва не смеясь, воскликнул он. – Не иначе, как ЙаЙа не оставляет нас своей заботой.

– Не знаю, что бы сделал ЙаЙа, если бы ранее ты сам не отнесся к парнишке серьезно, не выслушал его, не дал бы ему каноэ для этой…

– Гвемины! – быстро вставил Мартинуа.

– Именно. Ты делал добро для мальчишки, и потому он побежал тебя спасать. А благодаря твоей поддержке у нас теперь есть путь к спасению.

– Безбожничашь, Нефрим? – хмыкнул Протит. И тут же загрустил. – Мне нескромно казалось, что я делал доброе многим людям. И никто не помог мне в трудную минуту. Кроме вас двоих.

– А в этом всё и дело, парень, – кивнул Черноголовый. – Люди любят, когда им делают добро. Но не особо замечают. Но еще сильнее они не любят, когда делают добро другим. И вот это очень хорошо замечают! Зависть намного сильнее благодарности. Когда делаешь добро всем, в чужих глазах оно не плюсуется, а отнимается.

– Что же делать?

– Сам выбирай, Протит. Либо делай добро только некоторым, кто будет тебе благодарен. Либо делай добро ради добра для тех, кому оно нужно. И не жди благодарности. Когда я пошел за тобой, я понимал, что это перечеркнет все мои заслуги. И что мне это не простят. Но я должен был это сделать. Сейчас я ничего не жду и не расстраиваюсь.

– Нет, ты все-таки жди, Нефрим, – улыбнулся Валетей. – Я никогда не забуду, как ты спас меня. И всегда буду тебе благодарен. Ты не просто меня спас, ты мне веру в людей вернул.

Мехено ничего не ответил. Просто кивнул. А Мартинуа стоял молча, смущенный всеми этими речами. И не понимал, закончилась его роль в этом разговоре или еще нет.

– Веди же нас, юноша! – обратился к Кентерканию Протит. – Нам теперь ждать нечего! Обойдем селение седьмой дорогой – и сразу к…

– Гвемине, – буркнул Мартинуа. Почему они никак не могут запомнить такое красивое название?

– Нет, мы пойдем к селению.

– Зачем? – удивился Валетей и осекся. Понял. – Нефрим, это слишком рискованно! Ну, подумай, что они с ней сделают? Она ведь просто женщина. Никто не станет причинять ей зла. Отдадут кому-то в жены? Так мы потом заберем! Главное сейчас – добраться до Вададли и доказать в Совете нашу правоту. После этого я сам помогу тебе вернуть Гуильду. Я свои слова держу.

– Кому-то в жены? – глухо прорычал Нефрим. – Ты все-таки не понимаешь, что значит любить, Протит… Все последние дни мне хотелось грудь в кровь разодрать, когда я думал о том, что Гуильда находится в твоих объятьях. Хоть ты и муж ее перед ЙаЙа. А тут какая-то другая тварь к ней прикоснется?! – он вскочил на ноги. – Мы идем к селению. Всё равно без запасов воды нам до Суалиги не добраться.

Валетей вздохнул и кивнул. Мнение Мартинуа, конечно, никто не стал спрашивать.

Их маленький отряд подобрался к окраине селения как раз в сумерки.

– Идеальное время, – улыбнулся Мехено. – Сейчас зрение сильнее всего обманывается. Даже в ночной тьме лучше видно. Особенно, при такой луне, как вчера была.

Бывший командир (тепреь просто вождь) велел ему и Валетею оставаться подле родника, где селяне обычно набирали воду.

– Не у самого родника, а неподалеку! – разжевывал он им, словно полным дуракам. – В кустах, стало быть.

А потом ужом скользнул в заросли. План был прост: Валетей с Мартинуа около хоры покормят в кустах насекомых, за это же время Нефрим проберется к хижине… бывшего предводителя (что-то все в их группе стали бывшими). Когда обсуждали детали, Мехено сказал это так, что все поняли: свое право идти он не уступит никому. И здраво рассудил, что проще прокрасться в селение в одиночку, чем «переться туда толпой». Если всё будет хорошо, Черноголовый заберет Гуильду и все имеющиеся тыковки для воды. На роднике вся компания встретится, запасется свежей водой и пойдут к спрятанной… Тут он тоже запнулся, забыв название лодки. Мартинуа только вздохнул: Разве можно забыть такое звучное слово: гвемина?

Полхоры не прошло, как стало ясно: в плане что-то пошло не так. К роднику кто-то бежал, совершенно не думая о скрытности. Топал прямо по тропе. И явно не один. Шаги приближались, и из-за поворота первым показался… Альдабад! Макатиец несся во всю прыть, аж косы развевались за его головой. Сразу следом, тяжело дыша, бежал Мелид. Третьей, почти неслышной на фоне общего топота, показалась Гуильда. А последним широкими скачками бежал Черноголовый. Тыковки на ремешках, сжатых в крепком кулаке, звонко и весело стукались в такт шагам. Но лицо Мехено было весьма хмурым.

– Встали и бегом! – рявкнул он в небо, еще не разглядев засевших в кустах друзей. – Планы изменились. Мартинуа – впереди! Показывай дорогу!

Кентерканий, привыкший реагировать на команды Черноголового без раздумий, рванул сразу.

– Что случилось? – не удержался от вопроса Валетей.

– Потом! – отмахнулся Нефрим.

И они побежали. Альдабад ровно и шумно дышал прямо в затылок, так что пришлось поднажать. Мартинуа дорогу знал хорошо, так что в сумраке ловко лавировал между скал и вел отряд прямиком к морю. Вскоре еле приметная тропка пошла круто вниз, и все смогли разглядеть тайную заводь. В небольшую ложбину стекались сразу несколько ручейков. Воду было почти не видно из-за густых мангровых крон, но кое-где она выдавала себя блеском.

– Сколько людей влезет в твою… лодку? – спросил Валетей на бегу.

– Человек десять-двенадцать с грузом, – сходу отозвался Мартинуа. – Но грести одновременно смогут не больше шести.

– Надо же, как нам повезло! – обратился Протит к небесам. – Нас ведь, похоже, как раз шестеро.

Юный башенник (тоже ведь бывший?) вывел отряд точно к цели. Два каноэ стояли на ровной площадке в десятке локтей от линии воды. Правда, заводь очень мелкая, так что сначала гвемину придется долго тащить вброд, прежде чем появится возможность грести. Мартинуа первым вцепился в борт одной из лодок, которые, кстати, не лежали, а именно стояли на земле. В трех местах они были скреплены между собой толстыми жердями. Еще две жердины торчали вверх и, связанные вместе, образовывали треугольный каркас. Вот его-то Кентерканий еще ни разу не успел опробовать…

– Все мужчины, быстро толкаем… лодки в воду! – тут же начал раздавать команды Нефрим. Он протянул Гуильде связку тыковок. – Наполняй их и кидай в каноэ.

– Но ведь здесь вода не пресная – она с морской смешана!

– Другой нет. Если прижмет, лучше пить такую смесь, чем хлебать морскую воду. Надеюсь, на Капачине сможем набрать чистой воды. Навались!