Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 20. Людоеды

Имя: Валетей Протит. Место: остров Порто Рикто

Выдохнуть. Как же хочется просто взять, наконец, и выдохнуть. Расслабленно. Забыв обо всех страхах. Потому что последние дней двадцать Валетею было страшно. Постоянно! Как только караван отошел от Суалиги, сразу объял его неубывающий страх. За доверившихся ему людей, которых он повел в неизвестность. За потерявшееся в море каноэ. За непокорную Гуильду, пробравшуюся тайком на каноэ. Страшно плыть мимо Капачина, населенного возможными врагами. Страшно встретиться с Таллиэцалли и не суметь договориться с местными сибонеями. Даже за жирного Морту страшно, который каждый день уходил в густой лес, к своему священному месту.

Так что хотелось выдохнуть. Не удалось. Ибо после страха началась суета. Оказывается, для того, чтобы просто выжить, требовалось делать кучу дел. И на всё нужны были люди. Первые дни, пока часть портойев расчищала лагерь и делала временные навесы, другая постоянно добывала пищу. Да, у перегринов были куры и зерно, но это был неприкосновенный запас на воспроизводство. Поэтому постоянно два каноэ рыбачили в море, часть людей вместе с местными кори ходили в лес на охоту, женщины целыми днями искали коренья, плоды, яйца и прочую снедь. Семь десятков ртов поедали всё моментально – никаких запасов делать не получалось. Валетей уже ходил в селение сибонеев и делал новые подарки в обмен на продукты, но всего было мало. Мало!

А люди требовались не только для добычи пищи. Земледельцы сразу занялись своими делами: зерно везли в двойных кожаных мешках, но всё равно его нужно было просушить на солнце. Ячмень рассыпали на широких пальмовых листьях и следили, чтобы никакая местная крыса ничего не съела. Для кур соорудили просторный загон, который можно было передвигать с места на место, чтобы птицы сами добывали себе пищу. Но за ними тоже нужно было следить – ведь на Порто Рикто других кур уже было не найти.

Гончары тоже отказались от общих работ.

– Ты посмотри, как местные любят глиняную посуду! Это же самый ходовой товар! Надо срочно искать глину и готовить смесь для лепки и делать печь!

И все требовали себе ара. Даже жирный Морту требовал рабочую силу – строить Дом ЙаЙА. Ох, не до этого было! Но как откажешь – после всех этих пальм и прочих знаков.

Тут еще Нефрим уперся и потребовал, чтобы половину его башенников не трогали. Они, дескать, будут нести охрану и изучать местность. И так сказал, что Валетей даже не попытался поспорить – задавит. Правда, очень скоро их работа принесла благие плоды. К северу от лагуны воины обнаружили большой ручей – местные называют его Гуайяна. Он был так велик, что по руслу могли свободно проплыть ряд два или три каноэ. В нем даже водилась своя рыба – не морская! Ручей тёк с северо-запада, а там, в полумиле от устья, где в Гуайяну впадал еще один ручей Инхено, начинались гористые холмы. По мнению разведчиков, это место прекрасно подходило для поселения. Валетей велел отвести его туда вместе с другими старшими. Они поднялись на один из холмов и огляделись.

– Здесь лес лучше, – первым раздался бас Нефрима. – Не пальмы трухлявые, а настоящие деревья и на строительство, и на каноэ.

– Холмы в основе каменистые, это хорошо, – добавил самый опытный строитель Варин Пубулий. – Если здесь окажется известняк, то лучше и быть не может. Можно начать строиться между Гуайяной и холмом, последний будет прикрывать нас от хураканов. Если, конечно, они приходят здесь так же, как и в Портойе. А у ручья наверняка и глина найдется!

– Мне тоже нравится, – кинул свой камень на чашу весов хромой Сервий Мехено – родич Нефрима и хранитель зерна. – Земли тут не так много, но место посуше. Значит, гряды можно не такие высокие поднимать. Возведем их по обе стороны от Гуайяны – в сухое время удобно будет поливать из ручья.

– А то, что не у моря поселимся?

– Да тут до моря – три гребка! – повел могучими плечами Фелиг Ремигуа. – Зато от непогоды защита – прав Варин. Каноэ можно будет прямо здесь строить и по ручью спускать. Думаю, недаром дикари тоже у самого берега не селятся – значит, есть в этом смысл.

И портойи решили переезжать, а значит, начались новые заботы. Вроде бы всего полмили, а два дня пришлось каноэ вверх-вниз по ручью гонять. За несколько дней обросли портойи дополнительным скарбом. Новое место – новые навесы. Пока не появятся постоянные жилища. Гончары, меж тем, уже нашли глину, накопали и сложили в яму отлежаться.

– Скоро начну кирпичи для печи обжигать. Ты скажи мне, где ее поставить можно? – и этот вопрос пришлось долго решать со строителями, у которых уже были свои планы на обустройство поселения.

На следующее утро злой спор вышел у землепашцев: как гряды возводить – вдоль реки или поперек. Если вдоль, то дальние гряды будут дальше от воды и там урожай засохнет, если поперек – то на каждой грядке будут сухие и влажные участки. Валетей попытался было разрешить этот спор, как оба пахаря накинулись на него и в один голос воскликнули:

– Дай нам людей строить фундаменты под грядки и искать хорошую землю!

Людей же не было совсем. В то утро даже на охоту некого было отправить – все пошли долбить камень либо рубить лес. Пришлось идти к сибонеям. Принуждать местных, конечно, нельзя (на это банально нет свободных рук!), но, может быть, удастся уговорить местных работать за подарки?

А пешком до них теперь не дойдешь. С утра пришлось на каноэ спускаться по Гуайяне, потом пересечь залив Силийпаче, затем снова подниматься вверх по другому ручью – Валетей не запомнил еще его названия. И разговор сразу не задался: Таллиэцалли встретил гостей сдержанно. Подарки принял с достоинством, но без заискивания. Достойный вождь, только вот сейчас бы пригодился более жадный и мелочный.

– Кори всегда есть чем заняться на нашей земле, – ответил он предводителю портойев в ответ на просьбу. – Но ты сам говоришь, что готов давать подарки. Поговори с людьми – может, они и захотят помочь твоему народу.

Вождь устранился от помощи, а ведь мог бы и упростить задачу: взять дары себе и заставить десяток охотников потаскать камни несколько дней. Пришлось ходить по селу, долго и мучительно через переводчика искать желающих торговаться. И после всего этого к портойям пришли шесть человек. Стоит ли говорить, что работники из них вышли аховые. Частично они не понимали, что нужно делать, а частично – отлынивали от работы. И ведь их не накажешь, как ара.

В общем, за десять дней работа практически не продвинулась. Все кругом куда-то носились, а дикий пейзаж на берегах Гуайяны оставался таким же диким.

А на одиннадцатый день случилось удивительное – в залив Силийпаче из моря вошло каноэ. Валетей тогда был на берегу, но поначалу не обратил на него особого внимания: могли прежде времени вернуться рыбаки либо местные сибонеи плыли. Но окружающие Протита люди один за другим прекращали работу и начинали с тревогой вглядываться в водную гладь. Поднял голову и предводитель: каноэ уже было гораздо ближе, и юноша поразился тому, насколько оно огромно! Судя по бурунчикам от весел, гребли на нем не менее 12 человек. 12 человек свободно разместились внутри судна, и оно летело к берегу заметно быстрее портойских лодок!

Когда, наконец, стало возможно разглядеть лица, беспокойство у Валетея сменилось радостью: он разглядел своего брата Ноя и – главное – родича Пуаблия, которого оставил на Порто Рикто в прошлую свою поездку. А тот все-таки построил свое огромное каноэ! С ума сойти – 12 человек в одной лодке!

– Брат! – распахнул он объятия родичу, забыв, о том, что тот ему брат, но не родной.

Пуаблий спрыгнул на мокрый песок (он был одет практически как сибоней – то есть не особо одет) и с достоинством отдал себя в объятья.

– Ты не приехал за мной… брат, – сказал он первым делом, когда отстранился. Сказал без особого упрека, скорее, констатировал факт, но Валетей осекся.

Он ведь даже не задумался о том, что Пуаблий его ждет. Он остался один на чужой земле и, конечно, был бесконечно одинок. Валетей не забыл про родича, но даже не задумался о том, что, оставив члена своей семьи, должен был выказать о нем заботу. К счастью, неловкую паузу прервал сам Пуаблий:

– А я женился. У местных здесь это делается весьма просто. Я слышал, с тобой благостный приехал? Можно будет сразу освятить мою жену.

Среди десяти стриженых сибонеев в каноэ действительно оказалась совсем юная девчушка с огромными глазами. Остальные местные приехали по своему желанию – просто услышали, что на берегу высадились люди из-за моря. Они уже много слышали и видели, и портойи были им крайне интересны своими умениями, своими рассказами о другой жизни.

Так что уже на следующий день дело сдвинулось с мертвой точки. Новенькие охотно впряглись в работу. Приезжие сибонеи, общаясь с соседями портойев, рассказали им много хорошего о пришельцах. После чего дикари из западного селения также стали без страха приходить в строящееся селение. Кто просто посмотреть, а некоторые и поработать не отказывались. К тому же стало больше переводчиков: Пуаблий освоил местный язык лучше всех, Ной тоже мог немного изъясняться, многие сибонеи с севера знали общие фразы на языке Первых.

А Валетей, наконец, разобрался, чем отличаются кори от сибонеев. Все жители Порто Рикто (кроме людоедов в горах) были людьми одного языка, одной веры. Но жители конкретной местности всегда называли себя кори, а всех прочих соплеменников – сибонеями. Причем называли себя так только тогда, когда находились на своей земле. Поэтому дикари, прибывшие с Пуаблием с севера, теперь себя называли сибонеями, а людей местной общины – кори.

Обмен информацией между поселениями наладился. Поэтому, когда днем девочка прибежала в селение кори с криками «Ханабеи! Ханабеи!», уже вечером портойи услышали всю историю в красках. Ребенок лазал по пальмам в поисках спелых орехов, как нос к носу столкнулся с толпой людоедов. Оказывается, здесь, на юге, загадочные кровожадные горцы жили гораздо ближе к побережью. Кори рассказали, что периодически их группы забредают в долину, так что прибрежным жителям приходится быть начеку.

– Это отличный способ доказать свою полезность! – заявил Нефрим Валетею, как только они встретились. – Соберем наших воинов и их охотников, прочешем лес и вырежем людоедов! Пленных, кстати, можно будет отвезти в Портойю. А местные будут больше ценить нас.

– Всё верно, друг, – согласился Протит. – Только мы должны показать им, что мы не только сильны. Сила, она ведь и напугать может. Нужно показать нашу мудрость, наше умение организовывать и управлять. Смотри, что я хочу предложить…

Уже следующим утром портойское посольство направилось к Таллиэцалли, а через пять дней в доме гордого вождя собрались главы пяти общин с побережья Порто Рикто, включая Копацалли с северной деревни.

– Дозвольте, вожди, говорить? – вежливо обратился Валетей к собравшимся и вышел в центр. – Мы уже немало времени общаемся и узнали друг друга. Я понимаю, что сибонеи сильнее горских людоедов. И встреться вы лицом к лицу с ними, вы бы вырвали их трусливые сердца! Но ханабеи прячутся в горах. Чтобы найти их, требуется много времени и усилий. Вы же не можете себе позволить, чтобы десять или двадцать охотников уходили в горы на несколько дней. Ведь все вы проводите время в труде.

Цани переводил, вожди слушали. Одни кивали, другие недоуменно хмурили брови – зачем им говорить об очевидном?

– Но мы, портойи, живем иначе, у нас есть иные знания и иной опыт, – продолжал Валетей. – Мы предлагаем, чтобы каждый вождь выделил для похода трех-четырех охотников. Конечно, столько воинов вряд ли справятся с ханабеями… Но можно объединить все малые отряды – а это уже отряд в 15–20 человек! Разве его не хватит для победы?

Цани договорил, и вожди возбужденно зашептались.

– Отряд с небольшими перерывами может постоянно ходить по горам, очищая от людоедов округу каждого из ваших селений. Сначала у Таллиэцалли, потом у соседа и так далее. Пройдет некоторое время, и леса на восточном побережье Земли станут безопасными для вашего народа.

– Мы же, в свою очередь, поможем вам, – влез в разговор черноголовый Мехено. – Там, за Багуа, у нас тоже есть враги. Так что мы привыкли воевать с людьми. У нас есть хорошее оружие, мы умеем воевать. Если вы соберете отряд, мы дадим вам семь опытных воинов.

Оборванный на полуслове Протит смотрел на соратника. Тот так и замыслил оборвать его речь или просто понесло ангустиклавия на общем воодушевлении? И когда это он уже решил, что пойдут семеро? Что-то неприятно кололо в груди. Ревность? Крайне неприятное оказалось чувство.

Валетей промолчал. Лишь после встречи, когда вожди согласились и обсудили все частные вопросы, спросил у Черноголового:

– Почему семь человек?

– Безболезненно для селения мы сможем отдать на войну шестерых башенников. Ну, и я с ними пойду.

– Ну уж нет, – улыбнулся Валетей. И это была совершенно новая улыбка на его лице – холодная и слегка кривоватая. – В поход пойдут восемь портойев.

Сибонеи собрались на удивление быстро – всего их набралось восемнадцать. Возглавив отряд, Нефрим всеми силами пытался показать свою опытность в военных делах. Жаль, неискушенные в войне дикари не могли оценить его познаний. Местных охотников, знающих местность, он определил в разведку, из остальных пытался сколотить два отряда с единым командованием. Конечно, ничего не вышло. Охотники из отдельных селений оставались особняком. Даже приказам Мехено они подчинялись после долгих размышлений.

«Завоевываешь авторитет, Нефрим? – усмехался про себя юный предводитель. – Ну, пробуй. Но не уверен я, что ты знаешь, как это делать».

Валетей не раздавал приказы. Но в первый вечер, когда отряд полностью собрался на окраине селения, он подсел к каждому костерку и поговорил со всеми. Он, кстати, боялся, что вожди пришлют в поход лишь зеленую молодежь. Но почти все охотники были уже зрелыми мужчинами. Оказалось, у каждого из них в разные годы ханабеи украли или убили члена семьи. И мужчины пришли мстить. Валетей прикинул, и у него вышло, что за последние лет десять горцы съели больше двух десятков сибонеев. Если столь же часто гибли от их рук жители остальных селений Порто Рикто, то просто поразительно, почему береговой народ всё это терпел? Или ханабеи на самом деле гораздо опаснее, чем говорят о них кори?

Утром разведчики привели отряд к месту, где девочка видела людоедов. Конечно, за эти дни следов не осталось. Но сибонеи рассыпались по округе и вскоре нашли стоянку. Конечно, ни о какой «толпе» не было и речи. Здесь отдыхали двое, максимум трое горцев.

Изучив местность, старший разведчик уверенно махнул рукой на северо-запад.

– Почему туда? – хмуро спросил Мехено.

– Они всегда оттуда приходят, – пожал плечами дикарь.

Сибонеи могут нестись по лесу во всю прыть, но ангустиклавий настоял на легком беге.

– Мы на войне, мы в походе, – вещал он хмурым охотникам. – Враг может напасть на нас из засады, поэтому мы должны идти по лесу кучно, мы должны быть не уставшими…

– А мы не устаем! – гордо выпятил грудь юный сибоней, но его тут же заткнули старшие. Только даже старшие были недовольны навязанной им трусцой.

Валетей понимал, что этот приказ был отдан больше ради башенников. Портойи, выросли в городе. Они привыкли грести в каноэ или неспешно растить хлеб, а не бегать по лесу. К тому же на них были доспехи из каймановой кожи, в руках – тяжелые щиты. Сам Валетей, выросший не в столице, а на диком севере портойской державы, как раз мог носиться по лесам, но с решением Мехено он согласился.

Бегом разрешили бежать только разведчикам. Они должны были определять направление и периодически кричать какой-то местной птицей, показывая, что всё спокойно. Вскоре отряд вышел к ручью и по его берегу к сумеркам вышел из плоской, как океанская гладь, долины.

– Да, действительно, с гор в долину удобнее спускаться именно здесь, – согласился ангустиклавий, оглядев отроги гор. Он находился в своей стихии – и это было заметно с первого взгляда.

Отряд шел до глубокой ночи, после чего Мехено велел разбить лагерь. Костры он разжигать запретил, вызвав новую волну ворчания у дикарей. Перекусили холодным. Лепешек на Порто Рикто еще не знали, поэтому в заплечных мешках у портойев лежали только запасы орехов, кореньев и полоски вяленого мяса. Кори никакие мешки не носили, так что у них почти ничего не было. Разведчики в пути поймали жирного боа и подбили несколько летучих мышей, но их не на чем было зажарить. Портойи поделились своими запасами.

«Нефрим надеется, что кори оценят выгоду хорошей организации, пользу заплечных мешков. Но он ошибается. Местные оценят только то, что им запретили разжечь костер и зажарить свежее мясо», – покачал головой Протит.

А ангустиклавий продолжал знакомить дикарей с военной премудростью. Спать всем велел ложиться плотной кучей, чтобы греть друг друга и быстрее проснуться в случае нападения. В стороне от лагеря, в трех местах он велел разместиться часовым, объяснил, как сменять друг друга, ткнул пальцем, кто кого должен заменять. На самую тяжелую предутреннюю стражу назначил своих.

Сибонеи совершенно не понимали, к чему такие сложности. Если первые дежурные, после строгих внушений полководца, еще продержались, то следующая стража сразу заснула, очередных даже не разбудили.

По счастью, ночь прошла спокойно. А Мехено утром решил не поднимать этот вопрос, чтобы окончательно с дикарями не рассориться.

Как ни удивительно, но к концу второго дня непрерывного бега разведчики обнаружили большой постоянный лагерь горцев.

Он был пуст. На просторной площадке рядом с крохотным озерцом в расщелине беспорядочно были раскиданы кривые шалаши и навесы. Несколько кострищ уже давно затухли.

– Заметили они нас! – с досадой выплюнул Нефрим. – Ушли!

Поскольку солнце уже садилось, Мехено велел разбить лагерь прямо на стоянке людоедов. А раз уж враг о них знал, то разрешил палить костры и жарить мясо.

– Не исключено, что даже сейчас они за нами наблюдают, – сообщил он охотникам. И велел всем быть настороже, но вести себя как бы беспечно. Затем он отобрал восемь самых ловких кори и велел им парами облазить всё вокруг – вдруг попадутся враги!

Валетей бездельничал. Он бродил по стоянке и пытался понять, как жили горцы. Он нашел площадку с кучей отщепов – здесь делали каменные орудия. Но самих орудий или оружия не было нигде. В шалашах валялись скорлупы больших орехов – для воды и пищи. И больше ничего – ни одежды, ни постелей. А еще Протит порылся в кострищах и мусорных кучахи не нашел там ни одной человеческой кости.

Уже к ночи все пластуны вернулись. Ханабеев они не нашли, зато следов была масса. Нашли даже одну натоптанную тропинку наверх, в горы. Следы на ней были свежими, и было их много.

– Понятно, – кивнул Мехено и тут же скомандовал. – Всем спать!

В эту ночь он доверил дежурство только портойям. Даже Валетею пришлось отстоять свою стражу.

Солнце еще и не думало всходить, когда лагерь тихо подняли, и весь отряд устремился к найденной тропе. Валетей жутко хотел спать, но все же оценил творческий подход ангустиклавия. На этот раз не было легкого бега. Отряд бежал максимально быстро, но, подстраиваясь под самых медленных – башенников. Разведчики указывали дорогу, хотя тропу мог рассмотреть каждый.

Через несколько хор отряд вышел к скале, которая в нескольких местах была выедена язвами пещер.

– Тут они! – глухо прорычал ангустиклавий.

Факелы с собой охотники не взяли, сделать на месте их оказалось не из чего. Но отчаянные сибонеи готовы были лезть в сумрак пещер и так. Мехено разбил отряд на группы. Впереди со щитами шли башенники, за ними с копьями наготове – сибонеи.

Увы! Отряд нашел лишь трех убогих стариков. Они прятались в темных расщелинах, но их всё равно обнаружили. Косматые, сморщенные, они покорно ждали смерти, которая наступила незамедлительно – сибонеи выплеснули свою неистраченную ярость на эту троицу.

Предводители похода выбрались на свежий воздух.

– Они бросили стариков, – поделился мыслью Валетей. – Значит, бегут со всех ног. Мы их не догоним.

– Знаю, – процедил сквозь зубы Нефрим. Желанная победа ускользала, и это бесило его. Велев отрезать старикам головы, он повел отряд назад. В лагере ханабеев ангустиклавий велел выложить камнями изображение огромного копья, которое своим острием указывало строго на заход солнца. У основания копья он вбил в землю три кола и насадил на них головы стариков. А у острия воткнул копье, к которому прикрепил убитую по дороге неизвестную портойям жирную птицу.

– Ханабеи вернутся, – громко объявил он своему отряду. – И увидят послание. Если вы останетесь тут, мы насадим ваши головы на колья. А если уйдете далеко на запад, то там сможете дальше жить и охотиться.

«Красивый ход, – подумал Валетей. – Но, конечно, слабое утешение для нас, собиравшихся уничтожить всех людоедов у восточных берегов».

– И что теперь? – спросил кто-то из сибонеев. – Мы возвращаемся к морю?

Мехено оглядел охотников исподлобья.

– Ну, уж нет, – глухо ответил он и выкрикнул. – Мы идем туда!

И указал на гору на западе от стоянки. Охотники загудели, причем трудно было понять: ропщут они или приятно удивлены. Темнокожий предводитель с предельно сосредоточенным лицом первым устремился в чащобу. Портойи и сибонеи плотной группой двинулись следом. Бежали быстро, как утром по следу людоедов. Нефрим больше разговоров о легком беге не заводил – понял, что в этой войне скорость важнее. Но короткий ночлег вновь был без костра и со стражей. Мехено сам не спал почти всю ночь и постоянно расталкивал стражу, чтобы дикари привыкали к новому порядку.

На следующий день отряд вышел к горе. Поднявшись по пологим склонам и добравшись до крутизны, ангустиклавий велел всем отдыхать и отсыпаться, а сам с несколькими спутниками полез на самый верх горы. Мехено расставил людей по разным сторонам вершины и коротко приказал:

– Смотрите!

Старались все, но струйки дыма первым заметил ангустиклавий.

– Запоминайте, где горят костры! Старательно запоминайте! – велел он соратникам. А потом повел всех к общему лагерю. Уже смеркалось, когда отряд двинулся на север.

– Нам нельзя вернуться назад без крови, – тихо выговаривался Нефрим Валетею. – Местные должны убедиться, что мы полезные. Иначе – крах. Будем ходить, пока не найдем… Или пока эти все не разбегутся.

Ночью быстро двигаться не выходило, к тому же очень важно было не сбиться с направления. Но всё равно до утра отряд отмахал немало миль. Перед восходом ангустиклавий дал отряду полхоры на отдых. Отдышались, доели последние запасы и пошли.

Почти половину местных Нефрим разослал в разведку веером. «Будьте тише мыши, – напутствовал он их. – Обнаружьте врага, но сами обязательно останьтесь незамеченными».

К обеду стоянка была найдена.

– Там их человек пятнадцать. Ну, не больше двадцати, – пояснил самый удачливый разведчик.

Мехено пытал его долго: куда идти, сколько идти, какая дорога их ждет. Требовал описать стоянку, подходы к ней. Разведчику лагерь казался обжитым, и все дружно решили, что это другая община ханабеев, которая на этом месте живет довольно давно.

– Пойдем вечером. Сейчас большая их часть в лесу, добывает пищу. А вечером мы их всех возьмем, – сказал Нефрим охотникам. – Сейчас всем сидеть тише травы! На этот раз нас не должны заметить.

В сумерках никем не замеченные охотники вышли к стоянке, Нефрим знаками указал сибонеям пробраться к северной стороне скопища шалашей. Портойи же плотной группой атаковали с юга. Горцев было около трех десятков, взрослых мужчин – меньше десяти. Валетей смотрел на перепуганных низкорослых людишек с распухшими животами и понимал: боя не будет. Ханабеи старались не драться, а бежать. Только загнанные в угол горцы пытались сражаться. После нескольких ударов копьями башенники отложили их и взялись за прикрепленные к поясам дубинки. Портойи догоняли дикарей, били их в ноги, в голову и быстро связывали упавших по рукам и ногам за спиной.

Сибонеи же пленных брать не хотели. Они тоже ворвались на стоянку, и их легкие копьеца сеяли смерть. Когда все горцы были убиты или разбежались, кори даже стали набрасываться на связанных пленных, так что портойям пришлось своими щитами прикрывать добычу. Охотники были настолько полны ярости, что едва не напали на своих союзников.

Удивительно, но сибонеи с одинаковой яростью нападали на мужчин, женщин и стариков, однако совершенно не трогали детей. Те разбежались по кустам, правда, далеко не уходили. «Куда им идти в этом лесу?» – грустно подумал Валетей.

– А что ж вы детей не убиваете? – спросил он у сибонея, оказавшегося рядом.

– Разве дети смогут убить и съесть кори! – рассмеялся тот.

– Но они ведь могут вырасти и потом убить кори.

Сибоней задумался, но потом махнул рукой.

– Пусть ему сначала Земля позволит вырасти, – и пошел дальше.

Валетей пошептался с Нефримом, тот быстро собрал башенников и указал им на лес. Портойи побросали щиты и устремились в темноту вечерней чащи. Раздались крики, визги и скоро каждый из них вернулся с одним или даже двумя детьми.

Когда бойня окончательно стихла, победители стали исследовать добычу. У портойев было семеро связанных детей и пятеро взрослых: один мужчина и четыре женщины. Все смотрели исподлобья, кроме одной старухи. Старая бабка с висящими титьками, толстым животом и тощими ногами мелко дрожала, а по лицу ее текли слезы.

– Зачем нам старуха? – вслух подумал Мехено. – Отдайте ее сибонеям.

Он подошел к дикарке и начал ее развязывать. Почувствовав чужие руки, та заскулила, принялась тыкаться в траву. Даже когда ее развязали, она не желала вставать и только повторяла одну и ту же тарабарскую фразу да трясла головой. Нефрим схватил бабку за грязные волосы, поднял и подтолкнул к сибонеям. Те, поняв, что происходит, кровожадно заулыбались.

Старуха замерла. Она испуганно повернулась к Нефриму, пыталась что-то сказать, но подбородок ее лишь слабо трясся. Ангустиклавий вновь толкнул ее к скалящейся смерти. Бабка завыла тихонько, закрыла ладонями лицо и сделала шаг вперед.

Потом еще.

Валетей отвернулся. Внезапно весь этот замечательный военный поход стал ему противен.