Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 19. Новый мир

Имя: Благостный Морту. Место: острова Куапетока, Порто Рикто

– Нет.., – Морту бессильно осел на камень. – Нет! Нет! Нет! Валетей, зачем плыть дальше? Вот же земля – мы приплыли. Хорошая земля! Ты молодец, открыл ее, давай же здесь селиться!

– Благостный, но это не та земля, – мерзкий мальчишка не переставал спорить. – Это Куапетока – маленький островок. До Порто Рикто еще нужно плыть.

– Почему маленький? Большой прекрасный остров! Зачем куда-то плыть? Построим здесь поселение…

– Я уже устал с тобой спорить, Морту. Нас Совет посылал не сюда. Здесь нет людей, здесь нет хорошей земли для полей, здесь даже питьевой воды мало. Островок меньше Суалиги, он с трудом прокормит нашу толпу. Так что мы плывем дальше. Потерпи, уже немного осталось.

И Валетей ушел к каноэ. Глупый маленький Протит. Он всё время врал. Обещал, что дорога займет не больше четырех-пяти дней, а плыть пришлось почти семь. И с островами наврал. Ведь раньше он рассказывал, что первый остров на пути – Никаки, а Куапетока – аж третий. Как же это они так плыли, что вышли сразу к третьему острову? Валетей – хитрюга: пока все отдыхали, собрал ближних и местного дикаря, уплыл куда-то, а потом, вернувшись, давай пояснять:

«Острова дугой выгнуты – Никаки, Микчан, Куапетока. Мы просто на этот раз южнее взяли, вот и промахнулись. Но так даже лучше – плыть на пятнадцать миль дальше, зато здесь и берега удобнее, и вода пресная есть, не то что на скалистом Никаки», – говорил он.

Ясно, врал. А ближние его поддакивали – сговорились в море, понятное дело. Им лишь бы плыть, слуги Мабойевы! Лишь бы поближе быть к своему господину, исчадию зла, которого ЙаЙа заточил на дне Багуа. Да нас всех погубить хотят!

Морту весь вечер ходил между кострами портойев, пытался открыть им глаза, но никто не слушал благостного. Все были веселы, все ждали дальнейшего похода.

– Потерпи, благостный! – хлопал Морту по плечу здоровяк Нефрим. – Самое сложное позади. Главное – слова мальчишки подтверждаются. Вот они – малые острова, значит, и большой есть! Завтра выйдем, по цепочке островов доберемся до Порто Рикто, и начнется совсем другая жизнь!

И назавтра поплыли. Еще затемно проклятый Валетей всех поднял, велел паковать вещи, готовить подсохшие каноэ. И, едва солнце взошло над морем, вывел весь караван в Багуа.

Как море трепало лодки! Морту выворачивало наизнанку. Он судорожно цеплялся за борт и молил команду Фелига грести к берегу.

– Мы к берегу и гребем! – рявкнул наконец корабел семьи Ремигуа, и огонь Мабойи полыхнул в его глазах. Да они тут все прокляты. Все околдованы!

Караван плыл вдоль берега еще одного острова – Капачина. Его берег был длинным, очень длинным. Капачин оказался воистину большой землей, где есть ручьи, где, по словам самого Валетея, живут люди. Так почему же караван не высаживается здесь? Морту очень хотел задать эти вопросы малолетнему предводителю, но Мабойев слуга, несомненно, снова нашел бы какие-то свои неотразимые аргументы.

А портойи плыли на запад вдоль земли, до которой было рукой подать. Капачин казался довольно низинным островом. Какие-то горы виднелись в глубине, но их даже с вершинами Суалиги нельзя было сравнить. Один раз им попалась деревня. Она была пустой – местные явно убежали в леса, завидя такую стаю каноэ.

– Пятнадцать хижин. А некоторые наверняка не видно за деревьями. Большая деревня, – Фелиг Ремигуа почти облизнулся, предвкушая будущие походы и десятки пленных, которых можно будет увезти на Вададли.

А волны становились всё выше и выше. Морту вновь замутило, он прикрыл глаза и попытался прилечь в тесноте каноэ. Однако и хоры не прошло, как общий вздох, перекрывший скрежет волны, вернул его в реальность.

«Да что там еще», – заворчал Морту, приподнялся и замер. Каноэ вздымалось на волне в небеса, и на гребне глазам портойев открывалась земля. Бескрайняя, бесконечная земля. Можно было хоть сотни раз слушать яркие рассказы юного косматоголового предводителя. Но ничто не могло сравниться с увиденным. Черный берег, усеянный белой пеной волн, уходил бескрайними крыльями в обе стороны к горизонту. Зеленые леса колыхались темным глубоким морем – морем над морем. А вдали синели горы, слегка размазанные дымкой облаков.

Тошнота отступила, Морту молча смотрел на волшебную страну Порто Рикто. И уже ни разу не застонал, не заворчал до того момента, как каноэ ткнулось в каменистый галечный берег.

На ночь портойи запалили огромные костры, раскупорили мизерные запасы веселящей йики и горланили песни почти до утра! Они обнимали Валетея, каждый считал своим долгом выразить свою благодарность первооткрывателю западной земли. Парень улыбался, отшучивался. Но глаза его ярко горели, грудь высоко вздымалась. Он жадно втягивал ноздрями запах нового леса, а голодные глаза его поглощали неизведанные западные дали. Даже красавица жена, что прокралась на каноэ и теперь прижималась к боку мужа, не могла отвлечь юного предводителя от его планов.

И наутро тот выдал:

– Мы пойдем вдоль берега на юг.

– Что? – воскликнули многие, даже друзья, даже родной брат Валетея. – Не ты ли объяснял, что селение, в котором ты жил, находится на севере?

– Всё так, – с той же своей коварной улыбочкой отвечал предводитель, тряхнув косами. – Мы были на севере. Мы уже знаем, что там на севере. Но не знаем, что же на юге! Давайте узнаем!

Тут в разговор влез Черноголовый Нефрим, оттерев своими огромными плечами прочих портойев.

– Валетей, мы тут не для развлечения плаваем. С нами семь десятков портойев, которых надо где-то поселить, дать им кров и защиту. На севере ведь у тебя уже есть друзья-сибонеи, которые нас поддержат.

– Я думал об этом, Нефрим. Потому я и говорю, что знаю северный берег. Там есть только одно место – большой залив – где удобно было бы строить новый город портойев. Но именно там и живет Коцапалли и его община. Не думаю, что наши отношения останутся такими же дружными, если возле его хижин поселятся многие десятки портойев. Начнут ловить его рыбу, бить его зверя, вскапывать поля на его землях. Давай плыть на юг, дружище!

Нефрим продолжал хмуриться, но молчал. Зато не молчал младший брат Валетея.

– Но ведь там, на севере, остался наш родич! Мы, что, бросим Пуаблия?

– Ни в коем случае, Ной! Я как раз хотел тебя попросить: возьми Уальчаля с сыном и трех добровольцев и плывите к Коцапалли. Уальчаль наконец приедет к своей семье, а ты заберешь Пуаблия – и назад, на юг. Думаю, мимо нашей стаи каноэ проплыть мимо не удастся при всем желании. В крайнем случае мы оставим на берегу приметный знак.

И снова на каноэ. Снова в море.

«ЙаЙа, всеблагой отец! Исус, праведный сын божий! Придите, освободите голову глупого юнца от демона, посланного Мабойей! Пусть он остановится! Пусть он уйдет прочь от воды к земле! К земле, для которой вы и создали людей! И Первых, и всех прочих!» – Морту закрыл глаза, сложил руки на груди и изо всех сил молил Творца в обоих лицах.

И о чудо! Уже через десять миль Валетей задудел в свою раковину, созывая каноэ.

– Взгляните! – махнул он рукой на берег.

Гористый берег обрывался, а с севера на юг шел длинный – на много миль – песчаный пляж. Дальше на юг горы снова выходили к воде. Но на этом участке образовывалась большая ровная долина… Куда там – целая страна, обрамленная покрытыми лесом горами.

– Пусть Исус отсушит мне язык, если эта равнина не размером с мою родную Суалигу! – усмехнулся предводитель. – Целый остров ровной плодородной земли. И это только крошечная часть огромного Порто Рикто! Давайте осмотримся!

Караван прошел вдоль берега, густо поросшего пальмами, и вскоре мореходы заметили в ровной песчаной линии провал. Валетей молча направил свое каноэ в малоприметный канал, после чего оказался в огромном заливе. Каноэ рассыпались по нему, портойи быстро выяснили, что в залив впадают сразу несколько ручьев. Некоторые из них были столь широки и глубоки, что по ним могли плыть самые большие каноэ.

– Я думаю, мы нашли место, друзья! – улыбнулся Валетей.

И пораженный Морту замер. Не то чтобы он сомневался в могуществе ЙаЙа и Исуса. Но сам Морту молился десятки раз, чтобы Творец послал ему курицу, например. Или отговорил портойев брать его в западный поход. Не помогало никогда. А здесь сработало! Явился ЙаЙа в мощи своей, изгнал злобных духов из сердца Протита, и тот сразу решил прекратить глупое плавание. Морту потрясенно смотрел на руки свои, не разжавшие молитвенного положения. «Мои молитвы обрели силу», – озарило благостного.

Что-то тихо толкнулось в каноэ. Морту и все его соседи обернулись. По воде плыли две пальмы, видимо, снесенные в воду последним штормом. Они плыли, зацепившись друг за друга, и два ствола образовали собою…

– Крест! – испуганно и радостно завопил Морту. – Это знак! Сам ЙаЙа послал нам этот крест, портойи!

Воля Творца была слишком очевидна, и от нее никто из портойев отказаться не решился. «К берегу! К берегу!» – зашумели они, и у благостного бешено забилось сердце. Как много божественного в этой земле! Как велика сила ЙаЙа. «Надо молиться, надо усердно молиться! – твердил он себе, пока его каноэ толчками приближалось к долгожданной земле. – Я спасу их всех, мы прогоним прихвостней Мабойи! Да воссияет здесь крест истинной веры!».

Морту не успокоился, пока не заставил гребцов своего каноэ взять на буксир обе пальмы, а когда портойи высадились на берег, первым делом велел обработать стволы и связать из них крест. Мореходы ворчали, но спорить не решились. Между тем Морту нашел чистую полянку и – сам – сам! – начал копать яму. Крест с почетом установили, и к вечеру благостный созвал всех к нему на молебен.

Никогда еще не молился он так страстно! Никогда еще он не был так убежден в том, что Отец и Сын слышат его молитвы!

– Благословенные сестры и братья во Кресте! Давайте возблагодарим всемилостивого ЙаЙа и милосердного Исуса за эту волшебную землю, что они послали нам! Пусть наша жизнь здесь будет долгой и безбедной! Амен, ЙаЙа, сотворившему мир!

– Амен, ЙаЙа! – подхватили воодушевленные портойи.

– Амен, ЙаЙа, одолевшему Мабойю и погрузившему его в пучину морскую!

– Амен, ЙаЙа! – дружно крикнули мореходы, покорители Багуа.

– Амен, ЙаЙа, пославшему в мир своего сына Исуса ради спасения наших…

– Смотрите, люди! – оборвал молитву крик одного из башенников, которых Нефрим учил быть бдительными в любой ситуации.

Все вскочили. Солнце уже село и даже не бросало отсветов из-за гор. Но в свете костров, разложенных вокруг креста, было видно, что в тени деревьев, всего в тридцати локтях от места молитвы, стоят незнакомые охотники.

– Спокойнее, друзья! – поднял руки Валетей. – Это сибонеи-кори. Видимо, какая-то их община живет где-то неподалеку. Цани! – позвал он сына дикарского вождя, который приплыл сюда вместе с портойями. – Цани, поговори с ними. Скажи, что мы пришли из-за моря, что мы друзья твоей общины и можем стать друзьями и им.

Дикарь вышел к деревьям и что-то зацокал на своем птичьем языке. Пока он говорил, несколько портойев по тихой команде Валетея начали рыться в тюках.

Наконец, один из сибонеев – невысокий крепыш в годах с наполовину выбритой головой – вышел из тени в свет костров.

– Это Таллиэцалли – он воздь обссины, которая обитает в трех сотнях сагов к западу от этого залива, – сказал Цани.

– Прости, вождь, – развел руками Валетей. – Мы не увидели на этом берегу каноэ и не знали, что здесь кто-то живет.

– Потому сто обссина Таллиэцалли живет на больсом руцье и свои каноэ дерзит там, – пояснил Цани. – Сибонеи не любят зить на самом берегу Багуа, но любят зить недалеко.

В это время портойи подошли к Валетею со свертками.

– Таллиэцалли! – возгласил юный Протит, оказывается, с первого раза выучивший чудное имя вождя. – Прими от нас дары. От чистого сердца и в знак извинений за то, что нарушили покой твоих владений.

Морту вытянул шею, чтобы рассмотреть подарки. Дикарский вождь Чтототамцалли получил два прекрасных полированных ножа из обсидиана, изумительной красоты глиняную чашу, кувшинчик и украшение из жемчужин, которые были просверлены тончайшим буром и нанизаны на нитки, а также изысканной плетеной накидкой, украшенной перьями. Такие тонкие и мягкие плетенки умеют делать только Клавдионы – даже их уговорили Протиты разориться на дары! Правда, перья в одежде портойи не носят. Зато, как успел заметить Морту, носят сибонеи.

«Ну да, Валетей, пожил здесь и знает, чем привлечь дикарей», – хмыкнул благостный.

– У нас много таких вещей, – меж тем разливался Протит, Цани только успевал переводить. – И других вещей много. Мы можем привозить их сюда и обменивать у вас на пищу, на ваши изделия или на вашу помощь и труд. Мы многому можем вас научить: делать новые инструменты, строить крепкие дома и большие каноэ…

Дикарский вождь, старательно скрывая восторг, оглаживал подарки и вполуха слушал перевод юного сибонея. Наконец он поднял взгляд на предводителя пришельцев из-за моря и проклацал что-то.

– Воздь говорит: он рад васему прибытию! Воздь говорит: будьте зеланными гостями на их земле!

После этого сибоней махнул своим людям. Около десятка дикарей вышли к кострам, и у каждого была добыча: обезьяна, крупная птица либо жирная ящерица. Оказывается, они возвращались с охоты и услышали шум на берегу. Сложив добычу в знак ответных даров, дикари расселись меж портойев, и начался пир.

Уже наутро, хорошенько подкрепившись, оставшимся с ночи, Морту взялся за лопату и начал выкапывать крест.

– Что ты делаешь? – конечно, это был вездесущий Валетей. Тот, кого вчера молитва Морту спасла от власти демона Мабойи, но который этого никогда не узнает.

– Этот крест непростой – это знак ЙаЙа и дар Исуса. Я найду хорошее место, где мы построим Дом ЙаЙа – первый Дом на этой земле. И там я поставлю этот крест уже навсегда.

– А чем же это место плохо?

– Ну уж нет! Отец и Сын не для того послали нам столь обширные земли, чтобы мы строили Дом подле Багуа, пропитанного зловонной кровью Мабойи. Нет! Наш Дом появится вдали от воды, где даже видно этого моря распроклятого не будет!

Валетей хмыкнул.

– А не боишься? Если мы у берега останемся, а ты в леса углубишься. Ведь незнакомая земля, кто ведает все ее опасности?

Морту замер. Прежний пугливый Морту вцепился испуганно в верхнюю юбку гати и не хотел идти. Но новый Морту крепче стиснул посох.

– Не боюсь, – и демонстративно, не откопав до конца крест, пошел в джунгли.

Место он нашел в тот же день – в семи сотнях локтей к северо-западу от берега. Это был сухой песчаный пригорок, совсем рядом протекал огромный ручей с слегка мутной водой. И главное – здесь действительно не было видно Багуа, даже запахи моря почти не чувствовались. Правда, место сильно заросло всякой вьющейся порослью, но Морту проявил всю силу воли.

– Это богоугодное дело! – кричал он снизу вверх в лицо рослому Валетею. – Я требую, чтобы ты дал мне людей для постройки Дома ЙаЙа!

– Ты не представляешь, сколько у нас работы, благостный, – начал было спорить Протит, но Морту ему договорить не дал.

– Какая же это работа важнее служения нашему Творцу ЙаЙа и сыну его Исусу?

Обезоруженный предводитель только махнул рукой, и с того дня каждый день три ара уходили с благостным к заветному пригорку и занимались расчисткой будущего священного места.

А Морту сидел под навесом, который для него первым делом соорудили ара, ел прихваченную из лагеря еду и размышлял о вечном.

Так всё и было в тот день, когда Морту вдруг заметил, что его уединение нарушено. Он как раз жевал лепешку, озирая окрестности. И тут один из кустов неподалеку моргнул! Потому что у куста были глаза. Два черных глаза пристально смотрели на священника, и, по-видимому, уже давно.

Морту похолодел. Тело его, налитое страхом, застыло, еда вывалилась из обессиленных пальцев. Местные духи пришли, чтобы наказать его за нового бога. Крест из двух пальм уже стоял вкопанным на полуочищенном пригорке. И, конечно, мало какому духу такое может понравиться! «Сейчас он меня сожрет!» – пронзила мысль парализованный разум благостного. При этом он не мог оторвать взгляд от глазастого куста. Куст, кстати, тоже понял, что его заметили. Ветви яростно затрепетали, зашуршали – и на чистое место на четвереньках выполз дикарь! Он непрерывно приседал из своего и так низкого положения, а одной рукой покрывал голову со всклокоченными волосами.

Морту аж подпрыгнул! Так вот кто его едва до смерти не довел! Он уже хотел схватить посох, чтобы как следует отделать дерзкого сибонея. Но остановился. Больно уж жалко выглядел тот даже по меркам своих родичей. Низенький, сутулый, с тонкими ручками, ножками и округлым пузиком, которое – Морту это знал лучше многих! – не служило признаком обжорства.

– Какой же ты убогий, – улыбнулся Морту своим былым страхам. Незнакомец закатил глаза и что-то проквакал своим широким жабьим ртом. Впервые благостный пожалел, что не учил слова языка дикарей. Вон вечно улыбающийся балбес Валетей уже сносно с ними общался, а Морту даже приветствия не знал. Поэтому он слегка нагнулся и поманил дикаря рукой.

Тот вздрогнул, дернулся было в лес, но затем, весь трепеща, заставил себя подползти к портойскому священнику. Последние пару шагов он практически на пузе прополз, а затем стал просовывать нечёсаную голову под ладонь Морту. Тот вспомнил, как местный до этого, клал свою руку на голову и, преодолевая брезгливость, повторил его жест. Коротышка сразу же что-то забулькал, заквакал на дикарском наречии, и по всему видно было: выражал удовольствие.

Это было приятно. «Не зря же Исус учил наших предков любить всяких. Не только за то, что сильны они, богаты или красивы, а просто так», – подумал Морту и слегка потрепал патлы Жаборота. Он уже для себя решил, что так его и назовет. Вспомнив про оброненную еду, благостный подобрал остатки лепешки и в приступе благодушия протянул ее дикарю. Тот осторожно и недоуменно взял кусок в руки. Затем понюхал, куснул, и, как бы осознав, что это съедобно, яростно с урчанием вцепился в объедки своими крепкими зубами.

– То-то же! – воздел палец вверх Морту. – Твои жалкие духи, поди, таким тебя не кормили! А у ЙаЙа и не такая вкуснятина есть! Попробовал бы ты курятину, вообще с ума сошел бы.

Жаборот улыбался и кивал, подбирая и слизывая с пальцев упавшие крошки.

Определенно, этот мир Морту всё больше и больше нравился.