Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 15. Совет севера

Имя: Валетей Протит. Место: острова Суалига и Вададли

После плавания на далекий запад поездка до Рефигии Ультимы не стала легкой прогулкой. Сразу после возвращения Валетея, на Суалигу на три дня обрушилась череда штормов – хватило времени, чтобы обговорить планы со всеми семьями на острове, собрать припасы, подготовить каноэ. Отец после первой же ночи развил бурную деятельность. А вот герой-путешественник отсыпался без задних ног. Даже долгожданные ласки Гуильды будили его далеко не всегда. Зато в первое же солнечное утро Валер Протит лишь дважды окликнул сына, и юноша стремительно встал. Хотя сначала сел. И снова несколько мгновений не мог понять, где находится. «Дома», – осознал Валетей, и счастливая улыбка растеклась по его лицу.

Отец, собравшийся было надавать ему поручений, вдруг замер.

– Ладно, – улыбнулся он. – До обеда отдыхай. Только найди всех кори: Уальчаля с сыном и этого нового, что с тобой приплыл. Вы все поедете в столицу, твои братья останутся здесь.

– Сейчас? В сезон штормов?

– А ты предлагаешь ждать пять лун? Держать такую тайну почти полгода, надеясь, что она не станет известной другим? Мы выплываем сегодня же, сын. Делай, что велено.

– А Опенья?

– Дался тебе этот ара, – возмутился было Валер. – Хотя нет. Пусть он едет с нами. Более того, теперь ты с него глаз спускать не должен. В его голове – великое знание, которым пока владеет только наша семья. Помни это! Ладно. В обед найди меня, и, чтобы все, кого я назвал, с тобой были.

Планы рухнули. Он так хотел убежать с женой в горы, чтобы любить ее весь день, ни на что не отвлекаясь. Но отец оставил время лишь на небольшой, но очень бурный хураканчик здесь же, в постели. Запыхавшаяся девушка еще истомленно покусывала его плечо, а Валетей уже собирал в корзину личные вещи. Попытки сделать это, не вставая, к особому успеху не привели.

– Извини, Лиани! – виновато развел он руками и выскользнул из постели. Гуильда негодующе взрыкнула, а Валетей, закатывая глаза и поминая Мабойю, бросился из комнаты, чтобы разыскать Опенью и кори.

В столицу портойской державы плыли сразу два каноэ: кроме ара и кори, отец взял еще старшего сына Мелида. От семей Той-Мехено и Петроцидумов также было по одному представителю. Валер собрал отцов Суалиги и обрисовал им грядущие перспективы: «Наш Аквилонум перестанет быть окраиной! Он станет главным перевалочным портом между Портойей и новыми землями! Все богатства запада будут идти через наше поселение. Всем необходим будет отдых у нас. А мы можем стать главными торговцами этих богатств», – красочно описывал будущее старший Протит, не говоря, конечно, главного. Дорогу к богатствам запада знали лишь три портойя и один ара. И все они были в его семье.

– Это главное наше богатство, – снова и снова внушал Валер это своим сыновьям. – И мы должны извлечь из этого наибольший барыш.

Портойи плыли осторожно: только если небо расчищалось и не предвещало шторма. На отдельных островках по дороге иной раз приходилось пережидать по нескольку дней. Валер сжимал кулаки, но терпел. Он понимал важность их путешествия и ни за что не выходил в море даже в слабый шторм. Самым долгим участком пути стал последний – от Патериума до Вададли. Даже отплыв с самого утра, добраться до Рефигии Ультимы можно лишь к ночи.

Так было и сегодня. Утро выдалось солнечным, но через несколько хор гребли небо начало уверенно хмуриться, по воде пошли тревожные барашки волн. Ближе к вечеру непогода усилилась. Самое ужасное, что видимость стала почти нулевой, разглядеть Вададли было невозможно.

– Куда ты потащил нас, бешеный Валер, – рычал сквозь ветер Маши Той-Мехено. – Надо было еще день на Патериуме отсидеться!

– Цыц ты! – рявкнул старший Протит. – Утром была отличная погода. Что ты хочешь в сезон штормов? Мы точно также могли вляпаться и завтра.

Любой моряк знает, что при высокой волне обязательно надо вставать носом к ветру. Резать волну, не давать ей ударить в борт. Но если так сделать, то без ориентиров можно легко потерять изначальное направление. Поэтому Валер, подавив крики возмущения, велел плыть строго на восток. Волны раз за разом норовили опрокинуть каноэ, но люди держались.

А к ночи всё внезапно кончилось. Любопытные звезды высыпали на небо, но поди разгляди черную землю на фоне черного моря и черного неба. По счастью, всходила луна, и она поднялась в аккурат за горами Вададли, осветив их манящие покатые холмы.

– Курс на землю! – заорал старший Протит, и северяне дружно налегли на весла. Когда гости добрались до столичных причалов, сил уже не оставалось практически ни у кого. Рефигия Ультима спала глубоким сном, но, несмотря на глухую ночь, их встречали не меньше десятка вооруженных молодых людей. Щиты, копья, странные головные уборы – всё это было удивительно и непривычно. Портойи из каноэ настороженно смотрели на встречающих и ловили на себе такие же взгляды. Наконец, Маши Той-Мехено узнал самого старшего из них – своего дальнего родича:

– Нефрим, привет! Это же мы! Что тут происходит?

– О, Маши! – обрадовался черноголовый гигант и повернулся к своим. – Всё в порядке, это наши, с Суалиги. У нас всё хорошо, Маши. Просто готовимся к войне, поэтому встречаем вот так всех. Воины, помогите пришвартовать каноэ и ступайте в Башню.

Девять гостей столицы прямиком направились к усадьбе Принципов. Гостям удивились, но Валера и его спутников приняли радушно. Старший Протит нашел Корвала, увлек его в тихий угол для беседы, а уже через полхоры мальчишки Принципы бросились по соседним усадьбам: Корвал Принцип созывает назавтра Совет по очень важному делу!

Утром Валетей наконец смог рассмотреть Рефигию Ультиму. Город поражал своей громадностью и обилием людей. В последний раз юноша видел его, будучи десятилетним мальчишкой, – до того, как семья его должна была уехать на Суалигу. Ну а появившаяся из-за поворота Башня восхитила его не меньше, чем неведомая земля. Парень заметил, что и отца также удивили возникшие вокруг огромного здания постройки, вкопанные столбы, навесы. И везде – вооруженная молодежь.

В зале Совета уже стали собираться главы семей. Не все они имели статус советников. Валетей знал, что вокруг большого стола стоят ровно 16 красных и 17 черных духо. 28 отцов с Вададли и пятеро с остальных островов державы портойев могли решать судьбу всего народа. Валер прошел и сел за одно из кресел, а юноша остался скромно стоять у стены.

Заседание начали, как только в зал ворвался взмыленный старший Мехено, семья которого жила в глуби острова. Но Кабалус явно оценил важность сообщения и вышел еще с ночи. По крайней мере, он так выглядел. Корвал не стал затягивать и сразу дал слово Валеру.

– Братья-портойи! Благодаря воле ЙаЙа и Исуса – моему сыну удалось открыть богатые земли на западе от наших владений. Там есть реки и леса, живут люди – вот один из них стоит рядом с Валетеем. Но пусть лучше сын мой расскажет всё сам!

Советники кивнули, и Валетей вышел на возвышение в центре. Это был уже совсем другой рассказ, нежели ночью у костра: только факты. Куда плыли, сколько времени. Размеры первых шести островов и расстояния между ними. Лишь добравшись до описания большой земли, младший Протит увлекся – слишком уж сильное впечатление тот день оставил в его памяти.

– Мы гребли к берегу, а земля росла вверх и вширь окружая нас, – описывал Валетей изумленным отцам увиденное. – Она воистину огромна! Вскоре мы уже стали различать леса на склонах гор – сотни и тысячи высоких деревьев, многих из которых в помине нет на наших островах.

Уальчаль – местный житель – сказал, что его селение лежит дальше на север. Мы плыли еще не одну хору вдоль берега, пока не достигли большого залива. Кори велел плыть туда. На берегу и впрямь лежали лодки – длинные, но низкие, не чета нашим каноэ – а вот селения не было. Мы высадились, оттащили каноэ, и Уальчаль повел нас прочь от моря. Перевалив за небольшую холмистую гряду, мы увидели долину с ручьями, а в ней – большую деревню! Хижины были просты, как у ара, – плетеные стены и крыши из пальмовых листьев. Ни полей вокруг, ни домашней живности я не увидел. Но селение было большое – может быть, на сто человек.

Валетей замолчал, увидев, как оживились портойи. Они хотели жен, а богатые семьи – новых слуг. Почему-то юноше это стало неприятно. Наверное, из-за того, что он прожил с теми людьми бок о бок столько дней.

– Кори оказались настороженными, – добавил он, чтобы охладить общий пыл. – Едва мы вышли на открытое место, к нам подбежали больше десятка мужчин с копьями. Но они узнали Уальчаля, и в итоге нас приняли, как спасителей. Был пир – в основном рыба и местные плоды. Нас уложили спать в отдельную пустую хижину, женщины смазали раны Пуаблия каким-то маслом и напоили его отваром. Рана действительно перестала гноиться. Больше мы ее ни разу не вскрывали и не выдавливали гной.

А утром ко мне пришел местный вождь Коцапалли и начал расспрашивать. Коцапалли был с меня ростом и значительно крепче. Вообще-то, кори невысоки, они даже пониже среднего ара, хотя сложение у них массивное. Жители запада такие же черноволосые, темноглазые и смуглые, как наши слуги. Но они любят носить короткие волосы, местами даже выбривают их на голове каменными ножами. Они не украшают себя татуировками, зато на лицах их, плечах и груди бывают красивые шрамы. В носах и ушах у многих дыры, куда они просовывают резные кости и раковины. Одежды у кори почти нет. Женщины обязаны носить юбки из грубых плетенок. А мужчины могут прикрывать свой срам, а могут – и нет. Зато у всех на плечах есть по несколько кожаных плетеных браслетов, в которые они вставляют яркие птичьи перья.

– К тебе пришел вождь, – вежливо остановил сына Валер.

– Да, – стушевался Валетей. – Коцапалли уже видел наше каноэ, и оно его восхитило. Он начал расспрашивать меня о нашей державе. Я отвечал уклончиво и с преувеличением. Рассказал, что портойев – многие сотни, что живем мы на десятке островов, знаем истинного бога ЙаЙа и сына его Исуса. Вождь спросил, тот ли этот бог, что ведает штормами и землетрясениями. Я сказал, что наш бог ведает всем в этом мире. Коцапалли поцокал языком, но дальше о боге спрашивать не стал.

Я тоже спрашивал его и узнал, что это селение – одно из многих. И на север, и на юг по берегу живут сибонеи… Кажется, сибонеи. Так я и не понял, кто кори, а кто сибонеи. Сколько всего их, неизвестно. Но Коцапалли показал мне все пальцы обеих рук и сказал, что деревень больше. В каждой – свой вождь. На острове Капачин живут люди моря. Их немного – то ли две, то ли три общины. Но они постоянно приплывают на Землю – кори зовут свою страну просто Земля – и хотят прогнать местных жителей. Я спросил у вождя, неужели тут так мало земли и так много людей, что чужакам негде поселиться? Много, ответил мне Коцапалли, он сам никогда не видел западного края их Земли. Но люди моря не будут жить рядом с ними, добавил вождь.

По красно-черным сиденьям отцов прошелся шепоток – дикарский вождь не знает края своей земли!

– В тот раз Коцапалли рассказал мне и о жителях гор. Они точно не кори и не сибонеи. Всё, что правитель говорил о них, было пропитано лютой ненавистью. Хаттабеи прячутся в пещерах и расселинах. Их трудно увидеть, но иногда дикари спускаются со своих гор и воруют детей или даже взрослых. Если с людьми моря сибонеи могут торговать и даже брать девушек в жены друг у друга, то любого хаттабея при встрече требуется убить на месте, – Валетей сделал паузу.

– Они людоеды.

Портойи перекрестили лбы. Вторая заповедь Исуса после «не убий» была – «не поедай человечину». Даже бьорги, забывшие истинного бога, чтили этот закон. Не были людоедами ни макатийцы, ни летапикцы. Про ферротов ничего нельзя знать наверняка, но никто не слышал о том, чтобы они промышляли человечиной. На Прекрасных островах людоедство было под запретом.

– Я несколько дней гулял по деревне. Сибонеи, вычистили участок прямо возле ручья, где и поселились. Они даже мылись в ручье. У них нет никаких выдолбленных в скалах водохранилищ – воды в избытке весь год. А какие там растут деревья! Прямо возле селения рос прямой и стройный гигант в два обхвата. Кори рассказали, что у него пушистые семена – ими можно набить кожаный мешок, и тот будет на воде держать лучше пузыря с воздухом. Мой родич Пуаблий, когда оправился от раны, вышел из хижины, увидел его и просто обомлел. Ходил вокруг да около, ковырял кору ножом, щупал древесину. А потом стал умолять Коцапалли разрешить ему срубить это дерево для каноэ. Вождь был в недоумении – оказывается, кори не умеют рубить такие могучие деревья. Пуаблий нашел местных мастеров по камню и уже на следующий день научил их делать каменные топоры. Почти день ушел на то, чтобы срубить гигант, еще день обрубалось всё лишнее, и когда я увидел заготовку – ахнул! Она была вдвое длиннее нашего каноэ, а наше каноэ было самым большим на Суалиге! А мой родич хромал вокруг нее на костыле и бурчал что-то: «Ну, если оно поплывет – мы всем нос утрем».

Коцапалли приходил ко мне каждый день. Он задавал много вопросов, часто переспрашивал, потому что не мог поверить во многое из того, что я ему рассказывал. Однако деяния Пуаблия во многом помогли побороть его недоверчивость. Мой родич научил их делать топоры, потом он начал делать новые инструменты – долото, сверлильный шип, нож-пилку. Он научил, как с помощью катков дотащить тяжеленную заготовку к морю. Кори полюбили моего родича, – улыбнулся Валетей. – И ко всем нам стали относиться с еще большей теплотой. Мы с Опеньей показали, как плести корзины. Кори уже умели плести грубые циновки, а вот до корзин не додумались.

Но я хотел рассказать о Коцапалли. Я тоже мучил его вопросами, почти все они были о Земле, ее богатствах и – главное – о ее пределах. Наконец, вождь устал и воскликнул: «Никто не ведает пределов Земли! Но, если ты так хочешь, ты узнаешь о ее пределах много больше, чем многие жители этой страны. Завтра наши молодые ребята отправятся к Хоц-Клалац. Это гора в трех днях пути от деревни. Ты узришь нашу Землю».