Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 3. Нам нужны живые слуги

Имя: Валетей Протит. Место: остров Порто Рикто

Жизнь – это маленькая тыковка. Ну, может быть, совсем и не маленькая, Валетей, это подумал сгоряча. Последнее время наглядно показало, какой большой и наполненной может быть жизнь. Но всё равно это тыковкаконкретная, в которую не налить воды больше, чем положено. Через край перельется и расплескается.

Он долго думал, что всё от человека зависит. Если сильно постараться, то всё впихнуть можно! И семью, и дело большое, и яркие приключения. И женщину. Или даже женщин.

Только вот в его жизни слишком многое начало расплескиваться через край. Пока бродил с башенниками по горам, в селении столько дел накопилось, что только за голову хватайся! И вроде бы всеми делами занимаются люди постарше и поопытнее его. Да только у каждого мастера своего дела забота только о своем деле. Он словно гребец на каноэ с очень узким горизонтом. Видит лишь первое каноэ каравана. И гребет за ним. Порою даже нехотя. Хотя бы из страха потеряться в бескрайнем море. Он не знает, а главное, не видит, куда же плывет весь караван. Ему неинтересны судьбы других каноэ, он не понимает, что у них те же проблемы с узким горизонтом.

И только у первого каноэ – горизонт широк. Точнее, должен быть широк. Обязан. Только ведущее каноэ должно знать, куда плывет весь караван, какое место в нем должна занимать каждая лодка. И следить за этим порядком. Направлять заблудших.

Конечно, не у всех горизонт одинаково узок. Широко мыслит Нефрим. Достаточно мудр Фелиг Ремигуа. Но каждый из них видит путь каравана по-своему.

А курс должен быть один. Потому и нельзя было Валетею идти в поход на людоедов. В походе Нефрима было более чем достаточно. Он не всё делал правильно, но Протит в походе был не нужен. А в селении – нужен.

Но! Но хотелось приключений, хотелось острых ощущений. И, конечно, хотелось утереть нос великану Мехено. А итоге расплескалась вода из тыковки. Немного. Ничего непоправимого не случилось, но Валетей ясно понял – надо выбирать.

Вот и с Гуильдой так же. Она непохожа на портойек. Не столько внешне, сколько характером. И ведь Валетею это нравилось. Словно из горсти прибрежной гальки ему достался самый яркий и блестящий камешек. Она была такой страстной! Во всём. Радовать Гуильду было одно сплошное удовольствие. Только вот другая сторона ее страстности мужу уже совсем не нравилась. Девушка из Макати совершенно не желала покорно ждать, пока муж ее порадует.

«Как волна, – подумал о ней Протит. – Портойки – это морской штиль. Гладко. Спокойно. Одинаково. А Гуильда – волна. То вверх, то резко вниз. Не повернешь вовремя нос – опрокинет».

И, видимо, одно без другого невозможно.

Подстраиваться под жену – каково это? Валетей даже ни с кем поделиться не мог своей проблемой. Портой его либо не поймет, либо на смех поднимет. Только вот легко смеяться им – у кого в женах либо покладистые землячки, либо забитые и запуганные ара.

Но брать вторую жену Валетей решил твердо. Во-первых, потому что он мужчина. И будет сам решать. А во-вторых, потому что союз с кори надо укреплять. Вождь Таллиэцалли с пришельцами держит себя уважительно, но сохраняет дистанцию. Через него местными не покомандуешь. А вот Цаакчапаль полюбил портойев всей душой. Во всём потакает, на всё готов. Даже дочь сам предложил. А мужчина он в деревне авторитетный. Такой и нынешнего вождя подсидеть сможет. Особенно при поддержке пришлых.

В общем, брак давал большие перспективы. Да и сама Утекела была хороша собой. И глазками стреляла многообещающе.

Что это значит? Значит, снова расплескается вода из тыковки. Ничего не поделаешь.

Выбирать. Снова выбирать. Гуильда смотрит на него то тоскливо, то гневно. И у Валетея не было ни сил, ни желания наполнять радостью ее глаза. Значит, надо впрягаться в работу. Тем более что работы было в избытке!

За полдня он обошел всех мастеров и раздал новые задачи. Возобновился порядок рыбной ловли.

– Фелиг, покуда в печах обжигаются кирпичи, всех подсобных работников бери себе и достраивай наши новые каноэ.

– Нефрим, нужно сделать больше новых копий и хотя бы несколько щитов. В поход на Капачин пойдут не только твои башенники – нужно вооружить остальных портойев.

– Мартинуа, вот тебе два каноэ – ты не поверишь, как трудно было их забрать! Так что, надеюсь, твоя новая лодка у тебя получится – ты уж постарайся!

– Тибурон, пока сбежавших кур не поймают, ты с ребятами должен оберегать гряды. Если куры выклюют из земли посевы – земледельцы тебя заживо в землю закопают! А я даже не подумаю их останавливать.

– Маки, когда мы уйдем в поход, ты останешься за старшего. С тобой будет не так много мужчин. Будьте начеку – не уходите из селения, рыбу в море не ловите, держите всегда при себе оружие. Конечно, ничего не должно случиться: горцы трусливы и вряд ли решатся отомстить, а с кори у нас дружба. Но несколько дней нужно провести настороже.

Дни не шли, дни бежали! Валетей примерно рассчитал, когда Клавдей доберется до Суалиги, за сколько отец соберет там отряд, подготовит каноэ – и выступил с большим отрядом навстречу. Взяли четыре каноэ, правда, заполнили их гребцами неполностью. На двух больших – порториктонских – лодках было только по десять человек, а на двух старых – по четыре. Больше людей взять просто не было возможности.

– Хорошо идем! – радостно вгрызался веслом в волну здоровяк Фелиг. – Валетей, ты глянь только, насколько новые каноэ быстрее старых!

Пока караван шел вдоль берега Порто Рикто, гребцы устроили настоящую гонку. Шестиместные каноэ сразу безнадежно отстали, а вот два больших боролись упорно. Так уж получилось, что в одном с Фелигом сидел Валетей, а другим командовал Нефрим.

Судьба у них, что ли, такая – во всем соперничать?

– Суши весла! – наконец, крикнул Протит и первым вынул свое из воды.

– Хр! – недовольно фыркнул Фелиг. – Мы почти их обошли!

– К Капачину уже пора поворачивать, – остудил гребца предводитель. – Надо все каноэ собрать.

Вторая порториктонская лодка уже подошла борт к борту.

– Нефрим! – крикнул Валетей взмокшему от гонки ангустиклавию. – Сейчас поворачиваем на Капачин. Отец будет ждать нас у восточного края острова. Я предлагаю разделиться: ты с одним малым каноэ пойдешь вдоль северного берега, а я с другим – вдоль южного. Узнаем все места, где люди моря живут – потом легче их найти будет. На восточном берегу найдемся и решим, как дальше действовать.

Южный берег Валетей выбрал неслучайно. Мимо северного уже трижды проплывал. А что там на юге – неведомо. Интересно. Маленькая слабость. Но всё же влил ее в тыковку жизни! Сам поход не был блажью. Это в горах он больше развлекался, а поход на Капачин требовал скоординировать действия слишком многих людей. Замысел был его, и до конца проследить за его исполнением мог только он сам. А вот южный берег – это для души. Новые земли, новые впечатления.

На восточном берегу встретились без помех. Нефрим Мехено столкнулся с отрядом из Суалиги чуть раньше. Валер Протит приплыл сам, и с ним было еще 17 человек – Аквилонум остался практически без мужчин. Все вместе выкинулись на ближайший берег и начали держать совет.

– На северном берегу одно селение, на южном я видел два, – начал расклад младший Протит. – Селения поменьше, чем у сибонеев на Порто Рикто, думаю, в каждом живет десятков по шесть. А то и семь. Еще важный момент: мы проплыли по южному берегу, и стало ясно, что остров очень узкий.

– А почему это важный момент? – бросил отец. Ему казалось, что на этом совете главный он.

– А потому что мы можем не плыть вокруг всего острова, чтобы напасть на каждое селение, – пояснил Валетей. – Сначала высаживаемся у первой деревушки, а потом по суше стремительно атакуем следующую. Это будет быстрее.

– Начнем с северной? – полуспросил Мехено.

– Точно, – улыбнулся Валетей. – Селение самое удаленное. Захватим его и разместим там лагерь. От него будем ходить дальше.

– Но нас наверняка уже видели, так что местные настороже, – добавил ангустиклавий. – Предлагаю напасть ночью. Выступим сразу после заката – и подойдем в самое лучшее время.

Валетей снова кивнул.

– Первый натиск должен быть самым внезапным, – добавил он. – Нельзя, чтобы кто-то ушел и предупредил соседей.

– Значит, перед атакой я возьму самых ловких и шустрых и сойду на берег, – кивнул Нефрим. – Дашь нам время и ударишь по селению с воды. А мы нападем из леса. Им некуда будет деваться.

– Хорошая идея! – воскликнул Протит. – Убиваем строптивых, вяжем смирных. В этой деревне оставим каноэ, пленных, добычу и несколько человек для охраны. А сами – прямо через лес двинемся на южный берег. И на второе селение!

Тут юноша спохватился и обернулся к отцу, который продолжал хмуриться.

– Как ты считаешь, отец? Пойдет такой план?

Валер какое-то время не отвечал. Потом, как будто проглотил ком, мешавший ему говорить, и ответил:

– Даже не знаю, что вам сказать, ребята. Похоже, я что-то упустил за последнее время. Думаю, если мне и давать вам советы, так разве что по торговым вопросам.

Валетей смущенно опустил глаза, но в душе ликовал. Как в детстве, когда встанешь рядом с отцом после долгой разлуки и замечаешь, что стал чуть-чуть повыше. Дорос до груди, до подбородка, до бровей. Сегодня юноше показалось, что он перерос отца.

Нападение прошло по плану. Нефрим с 15 портойями высадился на берег и растворился в лесной темноте. Оставшиеся стали очень медленно и тихо выгребать в тени берега к поселку.

– Только тихо! – предупредил своих Валетей. – Спешить нам некуда, главное, застать врасплох. Пока никто шум в селении не поднимет – не ускоряемся.

Люди моря спали. Да, они видели чужие каноэ, и это их, конечно, напугало. Но сразу ничего не случилось, а думать наперед дикари не приучены. Поволновались, потом успокоились и только крепче заснули.

До берега уже можно было весло добросить, когда в темноте кто-то закричал.

– Вперед! – крикнул Валетей. Гребцы ударили веслами по воде. А специально оговоренный человек в каждом каноэ уже раздувал угли и поджигал факелы.

Восемь каноэ ткнулись в песчаный пляж, и три десятка портойев ринулись на берег. Впереди – щитоносцы-башенники, за ними прочие портойи. Местные пробудились на удивление быстро. Наверняка они толком не понимали, что происходит, но раздумьями не увлекались – в нападающих уже полетели первые копья и камни. Валетей, чувствуя острое желание показать себя на глазах отца, вырвался вперед. Прямо на него несся капачинский здоровяк – даже по меркам Первых людей этот парень выглядел внушительно. Протит подпустил его поближе, и, когда до копейного тычка оставалось не больше двух шагов, сделал резкий выпад вперед. Всем телом припал к земле, а руки продолжили движение и нанесли удар копьем снизу вверх. Причем, левая рука держалась за последнюю треть древка, а правая ладонь накрывала его пятку. И как бы толкала оружие вперед. Этот прием Валетей подсмотрел на тренировках башенников и сам пробовал его провернуть. Он знал, что в случае неудачи такого удара надо быстро уходить кувырком – влево или вправо, потому что удержать копье в руках наверняка не удастся.

Но первый удар в бою вышел отлично! Дикарь шел ровно, острый обсидиан распорол живот и ушел вверх, в глубины грудной клетки. Капачинец судорожно вскрикнул и начал оседать на песок. Уже мертвым.

– Весьма красиво вышло, сынок! – услышал Валетей не очень довольный голос отца со стороны каноэ. – Но нам нужны живые слуги.

Схватка кипела уже вокруг юного предводителя. Менее увлеченные красотой боя портойи терпеливо отражали удары вопящих людей моря, стараясь оглушить их или нанести удар по ногам.

Дикари уже смогли оценить, какая орава нарушила их безмятежную жизнь. В бою они были обречены. Поэтому раздалось несколько криков, и знающие язык кори поняли, что предводители призывают всех бежать в лес. Женщины и детвора начали выбегать из хлипких хижин. Но тут в чаще один за другим начали загораться факелы.

Для дикарей это выглядело весьма зловеще, подумал Валетей. По команде Нефрима члены его отряда начали издавать душераздирающие вопли. Дикарки завизжали, не зная, что им делать. Капачинцы в ярости с новой силой накинулись на захватчиков, но вооруженных мужчин у них осталось меньше десятка, а из портойев еще ни один не выбыл из строя.

– Бейте их! – зычно крикнул Валер Протит. – Не жалейте! Тут одних баб с детишками больше, чем мы сможем увезти!

Портойи тут же поднажали, люди моря начали падать один за другим, и очень скоро бой превратился в охоту. Валетей наравне со всеми валил противников смачным ударом древка по ногам. Затем пара крепких ударов дубинкой по голове, и жертва покорна. Остается быстро связать руки и ноги, стянув их за спиной, и за новым дикарем или дикаркой!

Еще не рассвело, а отряд спешно готовился выйти в новый поход. В захваченном селении решили закрепиться: оставили лодки, раненых и пленных. В бою пострадали восемь портойев, причем двое очень тяжело. У одного из Петроцидумов с Аквилонума было распорото бедро и остановить кровотечение было невозможно. У молодого башенника Нефрима из глазницы торчал обломок тонкого дротика. Удивительно, что парень мог свободно двигаться, говорить. Он лишь слегка постанывал от боли… Но что будет, если не то что вынуть, а лишь слегка шевельнуть дротик?

С ранеными остались двое: Фелига практически заставили (кто еще присмотрит за каноэ), а вот Валер Протит вызвался сам. Он не мог отойти от рядов с пленными капачинцами. Глава Протитов непроизвольно протирал руки, постоянно перепроверял, надежно ли связаны пленники. После боя он даже пробежался по окрестностям и выловил пару подростков, спрятавшихся в кустах. Пленников было более двадцати. В основном, конечно, женщины и дети. Связанными лежали шестеро мужчин, все раненые. О них особо не заботились: выживут – так выживут.

Остальные 36 портойев запаслись оружием и веревками – и двинулись через лес к южному берегу. Валетей рассчитывал по береговой линии определить, где находится ближайшее селение. Капачин был островом узким, но гористым. После долгого подъема портойи взобрались на перевал и увидели Багуа на юге. С открытой площадки впереди виднелись два на удивление удобных заливчика с узкими устьями, хорошо защищенные от морской стихии. Невероятно, что два таких замечательных места находились рядом, буквально в тысяче шагов друг от друга.

– Там однозначно кто-нибудь живет! – воскликнул Валетей. – Мимо этого места невозможно пройти. А я просто с Багуа не разглядел. Давайте проверим!

И, конечно, первым понесся вниз. Воины, глухо погромыхивая оружием и доспехами, ринулись следом. Спуск оказался крайне неудобным – конечно, сначала следовало поискать тропы.

Когда земля стала ровнее, перед Валетем возникла фруктовая роща. До Порто Рикто такие деревья портойи не видели, а здесь уже прозвали их лакомками. Юноша ринулся в заросли и почти сразу наткнулся на дикаря. Тот в испуге закричал. Протит тоже на миг опешил. Вот незадача!

Пока он сбрасывал веревки, высвобождая копье, капачинец уже с гневным криком подхватил с земли дубинку и со всего размаху треснул ею чужака. Единственное, что успел поднять Валетей, была свободная рука. Предплечье пронзила острая боль, портойя отбросило ударом на спину. Он выпустил копье, обхватив здоровой рукой травмированную.

А дикарь, воодушевленный успехом, перехватил оружие двумя руками и, занеся его над головой, пошел на Валетея. Темная стремительная тень выскользнула из-за деревьев и ринулась наперерез. Протит видел ангустиклавия в бою раньше, но даже не представлял, что тот может двигаться так быстро. Дикарь еще ничего не понял, а железный наконечник копья уже подсек ему левую ногу, обух выбил воздух из груди, а третьим движением острое жало вошло точно в шею нападавшему. Валетей потрясено смотрел на Нефрима, который, хмурясь, смотрел на тело убитого дикаря.

– Ты спас меня, – произнес юный Протит, баюкая явно сломанную руку. Он даже не знал, что хотел вложить в эту фразу: благодарность, удивление, восхищение. Или просто отметить новый неожиданный поворот в их непростых отношениях.

Мехено проигнорировал фразу, но указал копьем в глубь рощи. Там среди «лакомок» мелькали силуэты двух улепетывающих во весь дух капачинцев. Видимо, они заметили приближающуюся ораву портойев, и всё поняли.

– Нападения не выйдет, – вздохнул он. – Теперь можно неделями бегать по лесам за ними.

Для очистки совести портойи все-таки прошли по следу, добрались до селения – разумеется, оно уже опустело. В уютнейшем месте на берегу бухточки раскинулись полтора десятка хижин – деревенька оказалась совсем маленькой. Нападавшие нашли по закуткам немного еды, а также в сердцах сожгли все лодочки, лежавшие на берегу.

– Гоняться за ним нет смысла, – решил Нефрим. – Пробовали уже. Конечно, с детьми и стариками они медлительнее. Но мы совершенно не знаем этих мест.

– И в остальные селения тоже уже мало смысла идти, – кивнул Протит. – Наверняка они предупредят соседей.

После небольшого совета было решено спешно возвращаться обратно. Потому что, если капачинцы объединятся и организуются, им вполне по силам захватить северную стоянку с десятком портойев, восемь из которых ранены.

В тот же день отряд вновь пересек остров и вышел к северному селению. Понурив голову, Валетей рассказал о неудаче отцу. Ждал выволочки: мол, ничего ты не можешь без меня. Но Валер был всё равно доволен.

– У меня 22 пленника, сынок, – улыбнулся старший Протит. – Я даже этих не знаю, на чем вывезти. Так что пусть остальные остаются. Мы подождем. Они успокоятся, а мы снова нагрянем. Куда им с этого островка деваться?

Островок… Капачин был не меньше Суалиги. Как быстро всё меняется: портойи начинают измерять мир новыми мерилами. А в остальном отец, конечно, был прав. Надо брать столько пленных, сколько можно вывезти. Бессмысленные убийства горячат кровь, но приносят мало пользы. И так двое портойев находятся на грани смерти и, скорее всего, не выживут.

Захватчики перераспределили каноэ. Два крупных передали отряду Суалиги – формально для того, чтобы портойи могли увезти всех пленных. Но теперь все три крупнейшие лодки в державе портойев оказались в руках семьи Протитов. На них можно разметить сразу всех мужчин Аквилонума. С пленными тоже выгода очевидна. Часть, конечно, отвезут на Вададли, в столицу. Но все молодые женщины точно останутся, пополнив ряды суалигских жен. А жены – это всегда замечательно!

На следующее утро флотилия вышла в море. Портойи помахали друг другу руками и разделились. Валер повел свою флотилию домой.

Домой? Валетей, свободный от гребли из-за сломанной руки, полностью отдался думам. Где у него теперь дом-то? На Суалиге, где шла тихая, никому не нужная и почти забытая жизнь? Или на Порто Рикто, где Гуильда гордо молчит и не улыбается ему, как раньше?

Или его дом где-то совсем в другом месте?