Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 7. Темные мысли

Имя: Нефрим Мехено. Место: остров Порто Рикто

– Да, я плевать хотел на то, что там приказал Протит! – рявкнул Мехено оробевшим горшечникам. – Сейчас мои воины тренируются! Я учу их защищать ваши жизни. И Валетея защищать, который со своей рукой даже ложку не может поднять!

Ангустиклавий, еще полный ярости от разговора с горшечниками, которые пришли за рабочей силой для копания глины, повернулся к башенникам и теперь начал чехвостить их.

– Чего встали столбами? Копьем – коли! Слаженно, одновременно! Коли! А ну выше щит, Тибурон! Чего? Устал? Да ни за что не поверю – у тебя руки толще, чем у Кентеркания ноги, а тот держит! Если сил не хватает – пойдешь камни таскать!

Башенники с перепугу начали колоть воображаемого врага с удвоенным рвением.

Нефрим повернулся обратно, но горшечники уже спешно бежали вверх по горке, придерживая свои нагуа.

«Жаловаться, что ли бегут?» – фыркнул Мехено.

Зря он, наверное, так про предводителя. Нет, что плевать хотел – это не зря. А вот про руку и ложку – это несправедливо. Все-таки человеку враги руку сломали. Практически в бою.

Мехено снова фыркнул. Со своей раненой рукой, которую Протиту обложили корой и примотали к телу, Валетей стал еще более невыносим. Он ничего не делал. Зато постоянно везде ошивался, нянча свою деревянную руку-ляльку! Лез с советами. Или, что еще хуже, мог сесть неподалеку и молча смотреть. Особенно часто он это стал делать на тренировках башенников.

Сядет и смотрит. Ангустиклавий бесился, но молчал. Хотя ему в тягость было это повышенное внимание юного предводителя портойев.

«Он что, должником моим считает себя? – хмурился Мехено. – Вот уж не надо. От такого балбеса даже доброе дело может боком выйти».

Валетей и впрямь, что ни день звал чернявого великана в гости. Мехено уже устал придумывать поводы для отказа.

«Не хочу туда ходить!» – отмахивался от самого себя Нефрим и даже в мыслях не пытался пояснить, почему он туда не хочет и почему его так раздражает младший Протит.

– Отдыхать! – снова рявкнул Нефрим своим воинам так, словно обвинил их в чем-то. Тренировки на Порто Рикто были короче, чем в столице. Скоро большинство из них пойдет работать. Рабочих рук, как всегда, не хватало. Вторая печь заработала, и теперь постоянно нужна была глина. Для поселения нужны тысячи кирпичей, а ведь требуется и посуда, которая вечно бьется. К тому же горшки – очень ходовой товар для обмена с кори.

Но горшечники – это только полбеды. На грядах тоже много дел – ячмень первого посева уже проклюнулся. Его нужно пропалывать, поливать, защищать от мелких тварей, что хотят поживиться бесценными ростками. А с берега залива, с верфи зычно требует помощников Фелиг Ремигуа. Видите ли, все большие каноэ отдали, а на малых он теперь принципиально плавать не хочет. Каменоломни тоже рук требуют – не из одних же хрупких кирпичей строить? А еще куры, а еще рыбная ловля, охота. И строительство – оно хоть и меньшими темпами, но продолжается.

И все работяги уверены, что его башенники занимаются глупостями и прохлаждаются вместо того, чтобы трудиться.

Кори? Их последнее время стало немало – два, а то и три десятка в селении отирались постоянно. И они с радостью помогали пришельцам из-за моря. Порой даже бескорыстно. Только вот дикари не имели привычки работать. Нет, они были умелыми и трудолюбивыми! Но только когда делали что-то конкретное. Такую работу, итог которой им был понятен и виден. Ну, там – выколотить из камня наконечник копья, выйти в море и наловить рыбы, нарвать лиан и сплести циновку. А вот несколько дней копать землю, чтобы потом засеять ячмень в гряде или таскать глину в специальные ямы, где та будет отлеживаться перед замешиванием, – этого они не понимали. И у них не было никакого терпения для такой работы. Кори постоянно ее бросали, отвлекались. Нужно было всё время контролировать их, постоянно напоминать о вознаграждении за работу, даже прикрикивать, как на ара.

Неудивительно, что никто из портойев таких помощников особо не любил. То ли дело башенники! Приказал – исполняют! И никого не волновало, что никто не сторожит поселение, никто не готовится отразить возможное нападение.

Наладившиеся отношения с кори совсем расслабили портойев, они с головой окунулись в повседневные дела. Вот уж что они умели и любили делать – трудиться! Укреплять благосостояние семьи, ну, или всего поселения на Порто Рикто, где семей никаких не было. Зато было столько возможностей для укрепления благосостояния!

Понятно, что новые соседи Нефрима, одержимые особой жаждой, напрочь забыли о том, что творилось на Прекрасных островах перед их отъездом.

А вот Мехено помнил. И ему всё тревожнее становилось от того, что никаких вестей о ферротах не было. В джунглях Теранова тишина всегда была опаснее злобного рычания или вражеских воплей. В последнем случае ты точно знаешь, где враг. Дикарь или яварра. А в тишине таится опасность. Где – неясно. Куда выставить щит? Куда колоть копьем?

Натужное кряхтенье за спиной заставило его передернуться.

«Приперся», – закатил глаза Мехено.

Вместе с переломом Протит приобрел еще и отвратительную привычку вести себе по-стариковски. Тщательно выбирать, куда поставить ногу при очередном шаге. Кутаться в накидку, как будто уже пришли холодные хураканы. И кряхтеть, медленно и до отвратительности осторожно усаживаясь.

«Вот и появился у нас старик», – фыркал Нефрим, намекая на то, что на всем огромном Порто Рикто нет ни одного старого портойя. Все были молоды, сильны, бодры. Да, был один старый ара – Опенья. Но этот старик был столь бодр и крепок, что никогда не кряхтел. Зато вот теперь – Валетей.

Это был действительно он. Привалился на камень и рассматривал, как башенники осваивают совместный копейный натиск.

«Интересно, хватит у него ума просто помолчать?» – выразительно глядя на небеса, подумал ангустиклавий.

Не хватило. Валетей посмотрел какое-то время на слаженные движения башенников, а потом спровил:

– Нефрим, ты же воевал на Теранове? Видел там дикарей?

– Да уж, повидал, – пробурчал Мехено. Войны с жителями Теранова были не самыми его приятными воспоминаниями.

– Я вот просто задумался. Люди оказались такими разными. Вот мы – Первые – совсем другие. Не внешне, а по развитию. Мы иначе себя ведем, иначе мыслим. Наша речь сложнее, наш быт сложнее, наши общества сложно устроены. А кори – намного проще. По всем направлениям. Как и люди моря, с которыми мы воевали. А еще есть людоеды гор. Я осматривал их стоянки – они намного проще, чем кори. Вот скажи мне, а жители Теранова какие? Сложные или простые?

Нефрим задумался. Конечно, как и все, он оценивал племена по силе, по богатству. Но вот так – об этом он никогда не задумывался.

– На Теранове есть разные племена. Как-то раз мы столкнулись с такими же совершенно дикими, как горные людоеды. Жалкие были люди. Но в основном, они были больше похожи не на кори даже, а на ара.

– На наших слуг?

– Нет, на ара, которые живут сами по себе. Такие еще остались на Ниайгуае, на Промежных островах.

– У нас на Суалиге тоже есть, – кивнул Валетей. – Я понял тебя. То есть, по-твоему, ара – это чуть повыше, чем кори, но всё равно ниже нас?

– Ну, наверное, да, – Мехено невольно увлекся рассуждениями Протита и даже отвернулся от своих воинов.

– Не задумывался, как всё выглядит… двойственно? – спросил он, глядя в землю. – Весь мир так примитивен. Мы теперь можем уверенно это говорить. Не только Прекрасные острова, но и Теранов, и Порто Рикто – везде живут дикие народы. И волею ЙаЙа здесь появляемся мы – Первые. Многознающие, многоумеющие. Сильные. Может быть, его воля в том и заключается, чтобы мы встали во главе этих народов?

– Ты забыл про ферротов, Протит, – криво усмехнулся Нефрим.

– Да, ферроты, – юноша покачал головой и улыбнулся. – Эти ферроты всегда всё портят.

Рука его под корой, видимо, сильно чесалась. Он непроизвольно потер лубком о свой бок, не достиг желаемого эффекта и протяжно вздохнул.

– Ты придешь вечером ко мне на ужин? – резко сменил Протит тему. – Клавдей сегодня ушел в море, а уж он обязательно добудет мне что-нибудь вкусное. Приходи, я буду тебе очень рад.

– Не знаю, – нахмурился Нефрим. – Трудно планы строить, столько дел.

– Почему ты отказываешься? – потянулся к нему предводитель. – Ты спас мне жизнь, я хочу отблагодарить тебя. Это из-за Гуильды?

– Что?! – вскинулся Мехено.

– Ну, она у меня не слишком вежливая, – пожал плечами Валетей. – Я видел, как она грубо вела себя с тобой. Но поверь мне, это не значит, что она к тебе плохо относится! Ты не представляешь, какие она мне может гадости говорить! Кричать! Драться! А она умеет драться, поверь… Но всё равно любит. Так что, если ты ловил на себе ее косые взгляды, не думай о ней плохо!

Эх, Протит. Ничего ты не понимаешь. Проблема-то совсем не в том, что взгляды косые. Проблема как раз в том, что он их ловил!

– Я постараюсь, – глухо ответил Нефрим. – Наверное, я смогу прийти к тебе вечером.

Валетей с кряхтением поднялся, подошел к рослому ангустиклавию и положил здоровую руку ему на плечо:

– Спасибо, друг! – и поковылял к центру селения.

«Спасибо, друг» – Нефрим с почти неслышным стоном закрыл глаза и поднял голову к небу.

– Отдыхать! – прокричал он команду башенникам, не открывая глаз.

Воины тут же рухнули на землю, побросав копья и щиты. Раздались стоны и тихие жалобы ЙаЙа на треклятую жизнь башенника. Нефрим слушал их, и тень улыбки вернулась на его осунувшееся лицо. Сейчас его подчиненные отдохнут, потом перекусят и большей частью разойдутся на работы. Нефрим разрешил им не брать с собой доспехи, но велел всегда держать под рукой копье, щит и дубинку. Вряд ли портойям сейчас что-то угрожает. Но лишь привычка, выработанная в мирное время, поможет им в трудную минуту.

А у Нефрима будет еще почти полдня на то, чтобы придумать дело, которое помешает ему прийти в гости к Протитам.

Башенники, валявшиеся на траве, перестали стенать, и у них уже завязался какой-то оживленный спор. Наконец, они легко подскочили (слишком легко для якобы смертельно уставших!) и побежали к своему командиру.

– Нефрим! – наперебой загалдели они. – Скажи, а если кто-нибудь из нас решит жениться, мы теперь у тебя должны разрешение спрашивать?

Мехено опешил. Да уж, когда караван собирали для открытия новой земли, о таких тонкостях никто не задумывался.

– А чего это вдруг такие вопросы возникли? – нахмурился он. Но ребята не смутились.

– Да вон Лупу нам тут в два рта рассказывает, как одна девчушка из деревни кори ему уже несколько дней улыбается и глазки строит, – хамовато улыбаясь, начал сдавать приятеля Тибурон. – Мол, даже нашли они время, чтобы пошептаться наедине. Никто из них ничего не понял, но Лупу уверен, что и в жены девку сможет взять. А мы и задумались: как же он сможет жениться, если тут нет ни главы его семьи, ни отца, ни даже старшего брата? Так, может быть, теперь вместо главы ты можешь разрешать нам жениться?

Нефрим сильно задумался. Если он попытается присвоить себе права глав семей, Совет сожрет его с потрохами. И так с появлением башенников уже возникло немало проблем. Но это будет прямой выпад против устоев портойской державы.

– Нет, ребята, это точно не ко мне! – категорично отмахнулся он. – Я руковожу вами только как воинами. А женитьба – дело важное и священное. Дело, которое касается только вашей семьи и ЙаЙа. Так что я думаю, если уж тут нет ваших отцов, то единственный человек, с кем вам стоит говорить о женитьбе, это благостный Морту.

Нефрим мысленно утер лоб. Имя благостного подвернулось ему на язык в последний момент, и он был счастлив спихнуть столь щекотливый вопрос на толстяка.

– А ты сам, Нефрим, не был женат? – влез в разговор кто-то из мелких башенников. – Я не видел у тебя жены. Ни здесь, ни дома.

– Да нет, был, – пожал плечами ангустиклавий. – Отец мой давно утонул. Так что, когда пришло время, мой дядя Кабалус нашел для меня жену из достойной семьи Кальвитов. Заплатил выкуп от всех Мехено. Моя жена была истинной портойкой, которая станет гордостью любого мужа.

– А где же она?

– Я решил ехать к ферротам за железным копьем. Поскольку детей у нас еще не было, то было бы неправильно оставлять молодую плодоносную женщину на несколько лет без мужа. И ее переженили. Отдали моему младшему брату, что также вошел в пору. Вот и вся история. А после службы у ферротов я жениться не успел – вы же сами помните, как всё у нас бурно завертелось.

И башенники начали бурно обсуждать то, как «всё завертелось». Этому они сами были свидетели, а потому сказать им было что.

Мехено был рад, что тема сменилась. И не надо было рассказывать им главное. То, о чем не следует ни думать, ни говорить истинному портойю.

Нефрим никогда особо не хотел женитьбы.

Он очень рано узнал, для чего нужны женщины. В семействе Мехено всегда было много ара, так что статный юноша легко мог найти покладистую служаночку для того, чтобы заняться с ней тайными утехами. Утехи он любил. Но разве для этого нужно жениться? Вся эта семейная кутерьма Нефрима слегка раздражала. Слишком много обязательств. А то, как портойи гордились своими выводками жен, казалось ему смешным.

Но дядя наконец смог надавить и не оставить Нефриму выбора. Была свадьба, были утехи. Да, своя жена под боком – это удобно. Опять же, есть кому ухаживать за тобой. Но, как и предчувствовал молодой муж, ему это быстро наскучило. Нельзя сказать, что на службу к ферротам он устремился только для того, чтобы убежать от надоевшей жены. Но та явно не держала его дома. Кабалус хмурил брови и даже грозил отобрать у Нефрима жену, если тот не останется дома. Юноша только прятал улыбку, слыша такие угрозы.

Отсутствие жены его не сильно мучило. У ферротов можно было найти женщин, которые отдавались чужим мужчинам за подарки. А на Теранове… В общем, там тоже были женщины. И обычно их ни о чем не спрашивали. И ничего им не дарили.

За долгие годы Мехено не мог сказать о женщинах ничего, кроме одного: женщина – вещь приятная, но скучная.

Он даже представить тогда не мог, как многого себя лишал. Оказывается, всё это время он жил в каком-то полусне. Словно ходил под пальмами и не видел, каким ярким и пронзительным может быть солнечный свет. Тут тебе и желанное тепло, и мучительные ожоги. И прекрасно различимый мир во всех его сочных красках, и резь в глазах до слез от невыносимой яркости.

А еще это солнце всегда с тобой. Каждую хору, каждый миг оно не дает твоему сердце биться спокойно и ровно. Нефрим более многих знал, какой вкус к жизни рождает бой. Настоящий. Насмерть. Жало врага, нацеленное на тебя, делает твое существование неимоверно ярким. Ярость и страх – это дрова, на которых вскипает кровь в жилах. Но всё это – яркие мгновения, которые встряхивают полусонное состояние. А оказывается, так можно жить постоянно! Просыпаться с утра от сладостной боли, искать весь день прямой взгляд этих пронзительных глаз, трусливо прятать свой и каждый вечер ворочаться целыми хорами, так как сон упорно не приходит к тебе.

А самое страшное – знать, что эти глаза, эти губы, это крепкое гибкое тело – всё это всегда находится рядом с другим. Всё это принадлежит другому.

– Идите обедать, – махнул он своим подопечным. – И – на работу!

Нет. Он точно не пойдет вечером к Валетею.