Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 1. Вторая жена

Имя: Гуильда. Место: остров Порто Рикто

– Идут! – пронзительно и радостно завопил кто-то снаружи. Гуильда, перетиравшая орехи, злаки и прочую растительность на зернотерке, тут же вскочила. Ведь понятно, кто «идут» – уже много дней в поселении все только и ждут мужчин, ушедших на охоту за людоедами. И Валетей также был среди них. Он снова ушел. Снова оставил свою Гуильду.

Как она боролась за то, чтобы быть рядом с мужем, чтобы радовать его и самой быть счастливой! Тайком перебралась через бескрайнее море! А изменилось мало: Валетей вроде и рядом, но словно где-то на другом острове. Идет с ней – разговаривает с другими. Сидит в доме – думает о чем-то своем. Теперь вообще ушел в дикие леса!

Она же осталась тут совсем одна. В четырех стенах. Стены, конечно, хороши: Велетей с женой перебрались в один из первых сложенных из камней домов. Совсем маленький, но побольше хижин в Макати и той комнатки, где жили молодые на Суалиге. Правда, крыша была временная – из пальмовых листьев, и пол не устлан – земля голая. Но всё равно это свой дом, в то время, как большинство портойев еще ютились в длинных временных хижинах.

Только вот Гуильде дом казался постылым, словно клетка для птицы. Сиди, носа не показывай. Плети циновки, шей кожу, готовь еду. Девушка уже выяснила, что мужней жене не стоит в одиночку разговаривать с чужими мужчинами. То, что она сделала с темнокожим великаном на Суалиге, было верхом неприличия. Даже странно, что Нефрим решил ей помочь, а не привел за косы к мужу и не попросил наказать.

«Ну это мы бы еще посмотрели, как бы он потащил меня за косу!» – улыбнулась Гуильда, воображая, как ее пятка врезается в колено гиганта. Не для боли, а чтобы удивился, чтобы взглянул на нее по-другому.

В общем, с мужчинами говорить нельзя. Женщин почти не было, да и те все приехали с Рефигии Ультимы – вредные, заносчивые и одновременно забитые тетки. В отличие от них, местным сибонеям было плевать на условности, только на пальцах особо не пообщаешься. Вот и сиди в доме, как орех в скорлупе. Жди, когда уже явится твой муж, расколет скорлупу, вцепится в истомленную от ожидания сердцевину!

И вот наконец – «Идут!». Гуильда моментально бросила стряпню, но не побежала сразу. Обмотала крепкие бедра юбкой-нагуа, вставила в тугие косы несколько ярких перьев. И уже потом припустила на улицу, откинув циновку на двери.

Отряд и верно возвращался. Все были живы и целы и даже вели на веревках пленников. Победа! Добыча! Какой же молодец ее Валетей! Настоящий вождь! Девушка стремительно бежала вперед, ловко обходя медлительных портойев. Вырваться вперед, кинуться на шею и слиться в страстном поцелуе! Только так!

Вокруг воинов уже становилось тесновато. Портойи стремились поприветствовать вернувшихся воинов и друзей. Сибонеи, которых в селении становилось всё больше, рвались к пленникам с недвусмысленным желанием ткнуть их копьем или пырнуть ножом. Башенникам пришлось даже отпихивать особо ретивых. Гуильда ручьем скользила в этой суете и выросла перед мужем внезапно.

Валетей приостановился, вскинул брови и улыбнулся.

– О, Лиани*! – воскликнул он, назвав жену на макатийский манер.

Девушка раскинула объятья, но муж лишь слегка приобнял ее левой рукой, мягко похлопав по лопатке. А губы ее вместо губ Протита почувствовали соль на немытой щеке. Ибо, весь как-то извернувшись, он уже смотрел не на Гуильду, а в сторону, где стоял его двоюродный брат.

– Клавдей! – завопил он. – Иди сюда скорее!

Валетей осторожно высвободил руку из-под кос жены и ухватил его за плечо.

– Брат! – жарко бросил родичу прямо в лицо. – Готовь свое огромное каноэ – поплывешь на Суалигу. Теперь нам есть что показать отцу и всем портойям! Отвезешь пленников – они маленькие, легкие, в основном это дети. Думаю, поместятся. Наберем местных плодов, кое-что из местной живности. Почти всё придется отправить в столицу, но зато само каноэ будет служить нашей семье!

Юноша приблизился к родичу вплотную и заговорил тише.

– Но самое главное – это расскажи ему, что добычи может быть намного больше. Я предлагаю отцу устроить набег на Капачин – людей моря. Их не так много, по словам кори, на острове есть всего три общины. Правда, они не так слабы, как эти горцы. Поэтому нам нужно будет объединиться. Пусть отец соберет всех мужчин Аквилонума – портойев и самых верных ара. В каждом каноэ пусть будет не больше четырех гребцов, чтобы было куда класть пленников.

Валетей Протит подозрительно оглянулся.

– Надо сделать так, чтобы местные кори не знали об этом, – пояснил он. – Они, конечно, враждуют с людьми моря, но не стоит им знать о том, что мы хотим сделать с целым племенем. А мы сделаем!

И парень дружески ткнул Клавдея кулаком.

– Отплываешь домой, а ровно через одну луну я соберу всех свободных портойев, и мы выдвинемся к Капачину. Думаю, к тому времени два новых больших каноэ будут готовы. Запомнишь? Через луну! За это время ты сходишь на Суалигу, расскажешь всё отцу, тот соберет народ со всех трех семей острова, и ты отведешь их также к Капачину. Думаю, вместе мы соберем не меньше полусотни мужчин – этого хватит для захвата всего острова. Нападем на одно селение, а потом посмотрим. Если добычи будет много, на время остановимся. Если мало – будем искать новое селение. Всех пленников сгрузим на каноэ из Суалиги, и их сразу увезут в Портойю. Так кори ничего и не узнают.

Старший Протит постепенно увлекался речами юного предводителя.

– Это же десятки пленников! Десятки слуг! – ухмыльнулся он. – И торговать ими со всей Портойей станет наша Суалига. Как и говорил твой отец – из глухой окраины мы станем центром.

– И весь мир вокруг станет нашим! – улыбнулся Валетей.

А Гуильда всё это время стояла рядом. И совершенно не разделяла радости мужчин. Лицо ее горело. От стыда и ненависти. Стыда за свои порушенные фантазии. И ненависти к мужу, который по ней совсем не соскучился. Не стиснул в объятьях. А лишь лениво подставил щеку и почти сразу забыл. Руки девушки нервно теребили край нагуа. Больше всего хотелось развернуться резко, хлестнуть неблагодарного муженька косами и молча уйти. И даже не в тесную клетушку дома. Уйти далеко-далеко – к морю. И поведать ему все свои печали. Только вот как уйти, как хлестнуть? Кругом люди – надо блюсти добропорядочность семьи, что у портойев делать гораздо сложнее, чем в Макати. Жена слишком много должна и слишком на малое имеет право.

Вдруг Гуильда вздрогнула. Блуждая повлажневшими глазами по округе, она внезапно наткнулась на пристальный взгляд. Огромный и черный, в шлеме и доспехе из шкуры каймана, с единственным железным копьем на острове – на нее пристально смотрел тот самый смуглый великан. Нефрим. Мысленно ойкнув, девушка тут же отвела взгляд. Она словно обожглась, уж больно много огня было в этих глазах. Девушка зарделась с новой силой. Не по правилам благопристойных портойских жен, но по собственному желанию он стала разглядывать свои ноги и старательно ждать, когда же пройдет мимо темнокожий великан. И не потому, что ей не понравился его взгляд. А как раз наоборот.

Ах, ну почему так на нее не смотрит ее Валетей?!

Конечно, ночью всё встало на свои места. Валетей – умывшийся, наевшийся, отдохнувший – схватил жадно свою жену, повалил на лежанку. И наступила ночь страсти. Разгоряченная Гуильда вскоре вырвалась из-под мужа, оседлала его и максимально вбирала в себя всю плоть своего мужчины. Ее пальцы в экстазе стискивали его руки, плечи, грудь. Валетей стонал от боли и наслаждения.

«То-то же! – злорадно думала девушка, в те редкие моменты, когда неугомонный зверь страсти внутри нее отступал. – То-то же!».

Она не очень хорошо понимала, что именно имеет в виду. Но уснули потом супруги одинаково быстро и одинаково счастливыми.

И уже на следующий день этот невыносимый Нефрим пришел прямо к ним в дом!

Валетей, размахивая руками, рассказывал о плане похода на Капачин рослому ангустиклавию. Рассказывал уже немного по-другому, но Гуильда не слишком вслушивалась.

– Нефрим, ну, согласись – это идеальное время! – едва не кричал ее муж. – В селении самые сложные работы позади. Первая сырцовая гончарная печь готова, в ней как раз обжигаются кирпичи на вторую – полноценную. Все гряды для первого посева ячменя готовы, надо лишь дождаться нужной поры. Крыши над головой у всех есть. Даже для толстяка уже обустроили Дом ЙаЙа! Большие каноэ скоро закончим. И главную задачу – подружиться с местными – тоже выполнили. Прошедший поход их к нам привязал! Мы теперь защитники!

Нефрим только молча кивал. То ли соглашался с Валетеем, то ли просто давал понять, что слышит его.

– Ты же сам видел, Нефрим, – снова давил свое Протит. – Людоеды оказались жалким народцем. Совсем не теми, что виделись по рассказам кори. Ни слава, ни добыча в горах нас не ждут. А добыча нужна. Держава послала нас сюда и ждет отдачи. Скоро мы начнем жить за счет своих ресурсов. Но надо же что-то и Портойе отдавать! Верно? Поэтому мы должны идти на Капачин! Еще до новых штормов. За это время успеет подойти только подмога с Суалиги, но ее хватит.

Мехено здесь чуть заметно хмыкнул. Валетей на миг осекся. Но он уже был полностью в своих грезах, его несло и несло.

– На Капачине нас ждут и воинская слава, и богатая добыча. Да, конечно, этот поход более рискованный. Но я уверен, общины людей моря не объединятся, пока мы не нанесем удар. А потом уже будет поздно.

У Гуильды к этому времени охладился терпкий травяной отвар. Она разлила его из горшка по чашкам из ореховой скорлупы и подала: с почтением – любимому мужу, и, не скрывая неприязни, – незваному гостю. То есть, на самом деле, Валетей гостя как раз звал. Но девушке это было неважно. Нефрим принял чашу как-то смущенно. Но потом вдруг обратился к хозяйке дома:

– Подожди, Гуильда! – он быстро, даже суетливо начал развязывать кожаный мешочек на поясе. – Когда мы бродили по горам, я случайно наткнулся на очень необычный камень… Вот. Возьми!

Великан взял ее ладошку, разжал огромный кулак и положил ей свою находку. Гуильда замерла. Камушек и впрямь был красивый. Сочно-зеленый с желтоватыми прожилками. При всем этом он слегка просвечивал, если навести на огонь. На ощупь подарок казался достаточно мягким, наверное, его несложно будет отшлифовать песком и водой.

Девушка сжала ладошку с камнем и осторожно подняла глаза. Она снова ожидала столкнуться с тревожащим огнем в черных глазах. Но Нефрим, напротив, смотрел растерянно и даже немного в сторону. Смутившись, она быстро ушла в свой угол, села за корзины и стала украдкой разглядывать подарок.

Подарок. Почему ее муж ничего не подарил ей? Ей, своей жене. А Нефрим бродил по тем же горам, искал людоедов, но не прошел мимо этого камня.

Он думал о ней?

Гуильда вспыхнула, резко сжала кулак и испуганно запихала камень под циновку. А Нефрим, словно услышав ее мысли, отхлебнул из своей чашки и сказал, обращаясь, правда, к Валетею:

– Ты уж извини, что я этот подарок твоей жене сделал. Камень я в пещерах нашел. Помнишь, когда за первой общиной людоедов гнались? Подвернулся мне прямо под ногу. Уж таким красивым показался – не мог мимо пройти. А кому мне дарить такую красоту? Нет у меня женщины, падкой на яркие камни. Так бы и пролежал камень у меня, да вот выдался случай: к тебе зашел, а тут твоя жена.

Чудом удержала себя Гуильда от того, чтобы не вскочить в гневе! Ах вот как! Значит, просто подвернулась под руку?! Падкая на яркие камни?! Чтобы было кому ненужную безделушку отдать!

Конечно, будь у девушки внутренний голос, он бы сейчас изо всех сил увещевал ее: чего ты злишься? Тебе ведь только что не нравилось, что великан думал о тебе. Теперь он говорит, что не думал, а ты снова злишься.

Но Гуильда таковым голосом не обзавелась. Ей вполне хватало внешнего, который сейчас ей с великим трудом удавалось держать в узде. Усилия прилагались неимоверные, жена Протита даже прослушала, что там в ответ сказал ее муж. Слух активизировался много позже.

– А вот что женщины нет, это плохо! – наставительно качал головой Валетей. Со стороны это выглядело странно: молодой мальчишка вещает богатому годами мужчине о пользе брака. Но мальчишка в отличие от Нефрима был женат и, конечно, хотел выпятить в разговоре эту деталь. – Жена – это… как крепкий якорь для каноэ нашей жизни! – воздел Валетей палец, радуясь красивому образу, что родился спонтанно в его голове. – Жена – это процветание твоей семьи, ее будущее…

Последняя фраза, в отличие от первой оказалась очень уж неприятно стариковской. И Протит приумолк.

– Тем более, Нефрим, мы сейчас в такой выгодной ситуации. Не надо мучительно искать жену в семьях соседей, задаривать подарками отцов. Рядом кори, у которых множество красавиц-дочерей, которые рады стать женами загадочных парней из-за Багуа! Тем более, за такого, как ты, – героя, защитника! Помнишь Цаакчапаля? Ну, такой у них старик хитроглазый в селении. У него еще подбородок жидкий, почти как у нашего благостного. Так вот он мне прямо предлагал взять его младшенькую дочь в жены. Мелкая она еще, но ладненькая. И я, наверное, соглашусь. Только представь, это мне обойдется здесь всего в несколько глиняных сосудов да в пару накидок тонкой выделки. Целая жена – за это! Правда, сейчас у меня нет и этих «богатств», но Клавдей от отца привезет…

Гуильда сидела, закусив губу. Спина ее стала твердой и прямой, словно она проглотила палку. Вместо огня на лице теперь чувствовался жгучий холод. А глаза девушки яростно буравили мужа. И в холод бросили ее не слова про «младшенькую дочь» – мужчины любят на словах попользовать то, до чего их руки не дотягиваются. Нет, девушку смутила брошеное вскользь «Клавдей от отца привезет». Это значит, что Валетей уже всё решил.

Он решил завести вторую жену!

Гуильда так и просидела задеревеневшей всё оставшееся время. Осталась неподвижной и после того, как Мехено ушел в сгущающуюся тьму ночи. Валетей задвинул циновку на двери и обернулся.

– Гуильда… Танама! – вспомнил-таки он любовное прозвище, что дал своей молодой жене еще на Суалиге. – Твое молчание меня не обманет!

Тон Протита был шутливый, но сквозь него, как черные камни на дне ручья, просвечивала неуверенность. Гуильда молчала.

– Я понимаю, почему ты сердишься. Из-за второй жены.

Непроницаемая броня девушки треснула. Она возмущенно фыркнула. Из-за этой дикарки?! Да плевать ей на нее. Только вот у дорогого мужа и на первую нет времени. На нее! Расставшись на множество дней, он уже сейчас не рвется к ней. Подставляет для губ свою ленивую щеку. А что будет, когда появится новая?! Нет, Гуильда еще не готова стать старой второй женой! Забытой и нужной лишь для работ по хозяйству.

Валетей истолковал фырканье, как шаг к диалогу и спешно заговорил:

– Пойми, лиани*, это ведь не только для удовольствия! Нам очень важно сблизиться с местными. А что может сблизить больше, чем кровные узы! Их женщины войдут в наши семьи, и портойи станут еще сильнее с новой кровью и новыми союзниками. Я уверен, Утекела тебе понравится, и вы…

И тут Гуильду прорвало…

…Входная циновка еще покачивалась, а за стеной слышались спешные шаги Валетея. Он почему-то бежал не в селение, а наоборот, наверх, в горку. Гуильда сидела, закусив губу, и бессмысленно смотрела на дрожащее пламя маленькой жаровни. Все-таки плохая из нее портойская жена. Чем дальше, тем меньше она видела разницу между женами и слугами у портойев. Не привыкла она к такому.

И самое главное – не хотела привыкать. Она хотела только одного – чтобы ее любили. Чтобы в груди кипело каждый день. Сначала так и было. Гуильда жила на чужой земле, среди чужих людей, но была счастлива. Только постепенно всё изменилось. И в груди кипело по совсем иным причинам.

Слезы рвались наружу, но макатийка душила их внутри себя. Гуильда медленно опустилась на циновку, ее рука нащупала бугорок. Сочно-зеленый камень с желтыми прожилками казался теплым даже сквозь толстую подстилку.