Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 1. Чужой человек

Имя: Валетей Протит. Место: Остров Суалига

За стенкой что-то глухо грохнуло, и Валетей приоткрыл глаза. Уже светало, но курильня в углу продолжала дымить, отгоняя мошек. Юноша медленно повернул голову и не без удовольствия убедился, что на постели рядом мерно сопит девушка. Гуильда. Со вчерашнего дня – его собственная жена. Она удобно примостилась на правом плече мужа и явно собиралась спать дальше, до высокого солнца.

Валетей улыбнулся и свободной рукой тихонько погладил её разметавшиеся волосы. Очень необычные – темные, весьма темные, почти как у большинства портойев, но с удивительным красноватым отливом. Старший брат Мелид говорил, что в Макати* (значение многих непонятных слов можно найти в приложениях в конце книги) а также у бьоргов такие волосы встречаются часто. Даже гораздо более красные и гораздо менее черные.

Именно Мелид нашел ему невесту. Когда Велетею исполнилось 20 лет, вопрос женитьбы в семье Протитов встал остро. Увы, на Суалиге*, просто не было девушек на выданье. Не нашлось таковой даже в общине диких ара*, несколько десятков которых еще жили на севере острова. «Не переживай, сынок, закончится сезон хураканов, поплыву на Вададли*, найдем тебе невесту из хорошей портойской семьи!» – хлопал его по плечу отец.

Но полоса хураканов прошла, Валер Протит уже сплавал на столичный остров с грузом соли, но ни от одной семьи так и не пришло согласие на брак. Было вдвойне обидно от того, что уж на Вададли женщин хватает. Там не то, что у отцов семейств, но даже у более молодых мужей может быть по две жены. Однако столичные портойи не очень хотят отправлять своих дочерей на окраины державы. А дальше Суалиги места не найти. Дальше на север есть только Инкультерий. Остров размером будет даже побольше Суалиги, но полностью безводный, так что там не селятся ни Первые, ни ара.

Вот раньше были времена! Славные далекие времена, когда портойи жили на огромном Папаникее*, и можно было пойти за невестой в набег на диких ара. Только вот с красавца-Папаникея их народу пришлось убраться еще семнадцать лет назад. Валетею три года всего было, он даже не помнил место, где родился. И лишь силился представить себе землю, по которой можно целый день бежать по прямой от одного берега до другого. Целый днь бежать и не видеть моря!

А ныне куда можно пойти в набег? На островках всей державы портойев практически все ара уже не дикие. Они служат семьям, а свободные дикари остались как раз только на Суалиге. Но в общине Гуайнабо выжили одни старики, есть пара зрелых охотников, да еще не больше пяти детей. Это угасающее племя через несколько лет исчезнет, оставшиеся ара сами придут к ним в Аквилонум* за работой ради корки хлеба и курятины по большим праздникам.

Доплыть до прекрасного Папаникея портойские каноэ смогут легко, но теперь там другие хозяева – жители Летапики* – единственные, кто по-настоящему дружат с ара и не позволят причинять им зло. По мнению Валетея, сделать дикарку женой портойя – не такое уж зло. Но Совет жестоко покарает любого, кто из-за желания жениться ввяжет Портойю в войну с летапикцами.

Что еще остается? Дальше на юг – острова, где расселились другие Первые люди, у которых поживиться было особо нечем, да и весьма опасно пытаться отнять возможную жену у других Первых.

В итоге остается только одно: наняться к ферротам и поехать в далекий, бескрайний Теранов*, где до сих пор живет множество дикарей. А что? «Железные» охотно нанимали себе воинственную молодежь Первых людей для войны с дикарями далекой большой земли. И платили щедро – некоторые даже привозили домой настоящее железное оружие! Только вот на службе ферротов не до поисков жены. Дисциплина у них суровая, а командиры – злобные, как зубастые тибуроны.

Так что оставалось Валетею в его 20 лет ждать счастливого случая, который мог подвернуться через много лет. У его отца было четыре жены, но три из них достались ему от почившего деда. Три старших брата имели по одной жене, и Валетей помнил, что каждая такая женитьба доставила кучу забот семье Протитов. При том, что в Портойе женщин всегда было больше, чем мужчин.

Но удача повернулась лицом к юноше. Мелид вернулся с юга с нежданной прибылью. Много лет назад, поселившись на Суалиге, Протиты начали торговать солью в обход Рефигии Ультимы* – столицы державы. Это единственное, чем его отец смог отомстить Совету за то, что его семью отправили на самый отдаленный остров. Протиты стали старшими в этой колонии, глава семьи, наконец, получил право на участие в Совете. Правда, издалека. Воле Совета пришлось подчиниться – три семьи со своими ара приплыли на этот окраинный остров. И нашли здесь мелкие соляные озера, в которых так удобно выпаривать соль. Проба первой партии показала, что соль вкусна и почти без примесей. Уже на следующий год Валер начал возить соль на юг на своих каноэ, затем за эту работу взялся его старший сын Мелид.

Несколько дней назад он вернулся на Суалигу с удивительным товаром. «Я взял девушку в Макати. В ней кровь Первых, и за нее пришлось отдать почти всю нашу соль. Надеюсь, отец, ты не сердишься?» – улыбнулся старший сын и подмигнул младшему брату.

Девчонка лет четырнадцати была тоща, но крепка телом. И с удивительными волосами – чрезвычайно густыми, достигающими поясницы. Но удивительнее всего были ее глаза – не столько их цвет – светло-карий, – сколько то, что она смотрела на окружающих без страха. Пленница понимала мало – язык жителей Макати немногим отличается от наречия ара, в нем не набиралось и сотни слов Первого народа. Девушка знала лишь, что ее выкупили для того, чтобы отдать в жены сыну местного предводителя. И ей не было страшно. После Мелид рассказывал, что в Макати нет ни слуг, как у портойев, ни рабов – как у бьоргов или ферротов. Тамошних ара они либо убивали, либо делали одними из своих. Взятые в боях женщины для них никто, зато свои женщины, выросшие в Макати, пользуются свободой и уважением.

В день встречи Валетей сам подошёл к невесте. Девчонка сразу поняла, что перед ней жених. Она осмотрела его как-то даже оценивающе – осталась довольна и улыбнулась. «Гуильда!» – положила она ладонь себе на грудь. «Валетей» – с улыбкой повторил ее жест юноша. Они явно приглянулись друг другу. Валер смотрел на происходящее с одобрением: девчонка выглядела неподобающе дерзкой, но взаимная симпатия в браке – это хорошо.

Свадьбу хотели гулять немедля, но на остров налетел хуракан. Поэтому лишь на третий день начался праздник. Валер выгреб все запасы забродившей йики, даже слуг ара угостил. Первая жена – это всегда большое событие в жизни портойя. Священника на острове не было, на Суалигу они заплывали нечасто. Так что пока освятить узы брака мог глава семьи, потом перед крестом их еще раз поженит благостный.

…Наступившее утро впитало в себя всё возможное счастье. Валетей осторожно поднялся с постели и подсыпал в курильню ароматную кору. Затем выбрался в общий зал, перешагивая через сонные тела загулявших портойев. Аквилонум был погружен в полумрак, несмотря на надвигающееся утро. Поселок вырос на западном берегу острова. Не самое лучшее место – далеко от небольших источников пресной воды, но зато холмы защищали деревню от хураканов, которые здесь были еще более разрушительными, чем на Вададли, но, как и везде, почти всегда приходили с востока.

Долина, в которой построили Аквилонум, была с трех сторон окружена каменистыми холмами. У самого берега, где на песке сохли большие и малые каноэ портойев, стоял длинный барак. В одной его половине жили несколько ара, следивших за гаванью, в другой – хранились товары. Неподалеку, на ровной возвышенной площадке стояли усадьбы трех портойских семей – Протитов, Той-Мехено, Петроцидумов. В середине каждой находилось самое крупное здание, к которому лепились разнообразные пристройки: комнаты жен, мужей, сыновей. Дома выстроились в полукруг, в центре которого на открытой площадке стоял молитвенный крест. А за большими домами, среди деревьев ютились лачуги ара, служивших портойям. Вот и весь Аквилонум – меньше сотни человек.

«Нет, я не дам ей спать в такое утро!» – заявил юноша сам себе, вернулся прежним путем в пристройку и, склонившись, жадно поцеловал молодую жену в приоткрытые губы. Та вздрогнула, но, быстро осознав происходящее, не менее жадно ответила. Кровь вспыхнула в жилах юноши, и он быстро переменил планы, их тела сплелись в спонтанных объятьях. Прошлая ночь показала, что Гуильда не была девственницей, но Валетея это мало волновало. «Так даже лучше, братья говорят, что девственницы первое время не слишком хороши в постели», – усмехнулся он, глядя на искренний энтузиазм жены.

Секс был яростным и стремительным. Валетей несколько минут обессилено валялся на постели, а потом резво вскочил и поманил девушку за собой. Удивленно улыбаясь, Гуильда обула сандалии, обмотала бедра плетёной юбкой и устремилась за молодым мужем. Валетей легко бежал вдоль моря на юг, где высился одинокий утес – любимое место для местной детворы. И не только. С голой вершины утеса открывался прекрасный обзор на окрестности. Впереди – море, обрамленное широкой дугой суши. На севере – гористым гребнем, на юге – длинной песчаной косой. Позади долина уходила вглубь, там находились небольшие огороды портойев. Плодородной земли на Суалиге было немного, ее собирали по всему острову. С годами поля вырастут, но пока на это не хватало рабочих рук. Как не хватало их и на искусственный водоем для сбора дождевой воды. Его уже не первый год рыли у подножия холмов. По задумке, к котловану должны будут идти многочисленные каналы. Но работа все еще была далека от завершения.

Запыхавшаяся Гуильда, наконец, догнала Валетея и прижалась к нему. Портой некоторое время стоял рядом, закрыв глаза. Затем нежно взял жену за плечи и развернул лицом на восток. Некоторое время за холмом накапливался затаившийся свет, а потом вдруг выплеснул стрелы слепящих лучей, превратив утренние сумерки в день.

– Гуей! – радостно закричала девушка, протянув вперед руки.

– Гуей? Солнце? – переспросил ее муж. – Солнце!

– Сон-це, – старательно выговорила слово Первого языка Гуильда. И тут же вопросительно вытянула руку вверх. – Турей?

– Небо! – со смехом перевел ей Валетей.

– Нейбо! – и пытливая рука вновь нашла цель – на этот раз одинокую пальму, пристроившуюся на краю вершины. – Мака?

– Дерево!

– Дерево! – малышка развернулась и простерла уже обе руки к плещущемуся морю: – Багуа?

– Ха! Багуа! – улыбнулся Валетей. Западное море все называли одинаково: и портойи, и другие Первые люди, и ара, и вроде бы даже ферроты. Правда, для дикарей багуа – это было любое море, но лишь Первые люди четко различали два моря: на западе от Прекрасных островов – Багуа, а на востоке – Океан. Именно из-за Океана давным-давно и прибыли сюда Первые люди, ведомые Ноем и Христом.

Первые солнечные лучи разбудили большую темно-красную бабочку, которая тяжело взмахнула невесомыми крылышками и поднялась в воздух. Не до конца отогревшись и, видимо, туго соображая, она села на волосы Гуильды, превратившись в украшение. Девушка замерла и, боясь спугнуть, шепотом спросила:

– Танама?

– Бабочка, – также шепотом ответил Валетей. – Она так идет тебе. Как и само имя – Танама.

Первый урок Первого языка был закончен. Но Валетей не видел особой проблемы: язык ара он знал неплохо, макатийцы же понимают язык бьоргов, который почти и есть Первый язык – бьорги с портойями без труда понимают друг друга. Правда, чванливые бьорги, гордящиеся светлыми волосами и кожей, как раз свою мешанину называют Первым языком, утверждая, что портойи и ара исказили его – каждый по-своему.

В общем, понимать жену юноша мог без проблем. А через несколько месяцев, находясь среди портойев, она наверняка овладеет правильной речью.

Солнце уже заметно пригревало, и Валетею нестерпимо захотелось искупаться.

– Пойдём! – поманил он девушку, указывая на юго-запад. Там берег вытягивался длинной, еле выглядывающей из моря косой. Коса пологой дугой тянулась на закат, соединяясь в конце пути с еще одной такой же косой. Обе они внутри образовывали огромную лагуну. Та была совсем мелкой – в большинстве мест можно ходить по дну по пояс в воде. Вода в ней теплая, зубастые тибуроны внутрь никогда не заплывали. Так что купание в лагуне превращалось в сплошное безаботное наслаждение.

Молодые супруги спустились с холма и припустили бегом – прочь от поднимающегося солнца. Бежалось легко и приятно, вскоре их ноги начали загребать песок косы. По правую сторону прихорашивались барашками лазоревые волны Багуа, по левую – лишь слегка плескались желто-зеленые воды лагуны. Но Валетей тянул жену дальше – к самому концу косы, которая вновь начинала бугриться холмиками, как и вся Суалига. Там было одно уединенное место, которое молодой портой считал самым прекрасным на острове. А еще там можно сигануть с невысокого утеса в воду без угрозы разбить голову о подводные камни – как не похвастать этим перед девчушкой! Пусть видит храбрость своего мужа!

Не получилось.

Запрыгнув на валун, Валетей стремительно обогнул заросшую кустарником скалу… и вдруг налетел на почти голого незнакомого мужчину. Чужак выпучил глаза, дико заверещал и кинул в него палку, на которую до этого опирался. Совершенно оторопевший портой машинально закрылся руками, а чужак кинулся на него.

– Да что происходит? – завопил Валетей, совершенно не ожидавший ничего подобного на почти безлюдном острове, где знал и в лицо, и поименно всех портойев и ара. Напасть на него здесь могла только какая-нибудь змея, да и то по их обоюдной неосторожности! Между тем узловатые руки врага старательно пытались нащупать его тело. Юноша без большого труда отбрасывал их, но ситуация ему совершенно не нравилась.

Она резко изменилась, когда с валуна стрелой мелькнула черно-огненная тень. Гуильда. Не теряя скорости, девушка вцепилась в одну из рук чужака и залетела ему за спину. Последнего развернуло по инерции, дикарь удивленно заозирался. В это время девочка с диким криком ударила мужчину пяткой под колено. Тот с оханьем упал, правда, не до конца. Макатийка правой рукой обхватила из-за спины его шею под подбородком, а левой крепко ухватила свой же правый кулак, чтобы захват нельзя было разжать. Всё происходило так стремительно, что Валетей мог лишь оторопело смотреть на происходящее, сидя на земле. Он слышал о необычайных боевых умениях макатийцев. Но и представить не мог, что ими владеют даже их женщины. А Гуильда действовала крайне умело.

– Вот тебе и бабочка. Вот тебе и Танама, – только и мог прошептать молодой муж и господин иноземной девчонки.

Чужак пытался отодрать тоненькую руку от шеи, но выходило у него плохо. И так смуглое его лицо потемнело еще сильнее. А сам дикарь уже готов был завалиться на бок. Разжав потрескавшиеся губы, мужчина стал о чем-то просить юношу.

– Остановись! – тут же крикнул Валетей своей жене. Девушка не знала этого слова, но, безусловно, поняла жест и интонацию. Однако шею не выпустила.

– Жена моя, отпусти его, – повторил Протит на языке ара. Гуильда послушалась. Она выпустила шею, резко отпрыгнула в сторону, готовая к бою. А чужак не вставал с колен, продолжая что-то полухрипеть-полушептать.

За пару минут Валетей трижды испытал потрясение. Первый раз – наткнувшись на чужака на известном ему вдоль и поперек острове. Второй – обнаружив удивительные таланты молодой жены. И третий – услышав речь незнакомца.

Ибо так не говорил ни один человек на Прекрасных островах. Ни ферроты, ни ара, никто из Первых людей.