Истинная на сдачу, дракон в комплекте

Глава 43. Тайна рода Виери. Драконий дар

Я медленно выпрямилась, сердце колотилось где-то в горле, а в ушах будто гудел сам воздух. Сначала из тени выступила пара — огромные, сутулые силуэты с длинными лапами. У каждого — когти, похожие на кривые ножи, и пасти, в которых поблескивали острые, неестественно длинные клыки. Горящие безумием глаза впились в меня так, что хотелось разорвать воздух криком, но я лишь судорожно втянула дыхание.

Руки сами собой прижали к груди драгоценную находку. Цветущий кустик я торопливо спрятала в небольшую деревянную коробочку, замотала её в платок и сунула глубже в сумку. Это был наш шанс. Наш спасительный билет. Отдать его я не имела права — ни этим тварям, ни кому-либо ещё.

— Только не сейчас… — прошептала одними губами, чувствуя, как в животе скручивается холодный ком.

Я бы уже повернула назад, рванула к выходу, к свету, к жизни, но дорогу мне преградили новые силуэты. Сначала справа мелькнули искривлённые тени, затем — слева, и вскоре я различила уже не двоих, а пятерых хищников. Они двигались неровно, припадая на лапы, и это делало их ещё страшнее.

Я вспомнила, как вытаскивала Кристиана из ущелья. Тогда их хватка, их злоба и бешеный лай вгрызлись мне в память. Но сейчас… сейчас они выглядели хуже. Будто сами камни этого ущелья накормили их яростью. И теперь, скалясь, ржанники приближались, облизывая клыки, и этот звук шорохом пронзил мне кожу до костей.

Коштоплюи на фоне этих тварей и вправду казались милыми прыгающими зверушками. Эти же — были настоящим кошмаром, вышедшим из-под каменных арок.

Я медленно отступала, стараясь не делать резких движений, хотя сердце уже стучало так, что казалось — его слышат не только хищники, но и сама земля. Каменные арки над головой давили, с каждой секундой превращаясь в замкнутую ловушку. Я, попятившись, чувствовала спиной холодную шершавую поверхность скалы, и только тогда поняла — дальше дороги нет.

Пальцы вцепились в нож, но руки дрожали, а дыхание сбилось. Один из ржанников выдвинулся вперёд, глаза его светились безумием, пасть раскрывалась, обнажая два ряда нереально длинных клыков.

Я попробовала сделать ещё шаг назад, в отчаянной попытке выиграть хоть мгновение, но под ногой предательски хрустнул камешек. Я оступилась, тяжело рухнув на колени, и резкая боль от удара будто подлила масла в костёр ужаса. В тот же миг раздался хриплый, полный жажды крови рёв — ржанник бросился ко мне.

Я не успела даже прикрыться руками. Всё внутри сжалось, готовое встретить удар, но в следующую секунду мир передо мной заслонила чешуйчатая спина: тёмная, блестящая, с острыми пластинами, она дрожала от напряжения. Я подняла взгляд — и в первый миг сердце ухнуло вниз. Передо мной, раскинув крылья, стояло драконье создание, но… не то огромное и грозное, что спасало нас с Кристианом раньше.

Эти чешуйки я знала. Слишком знакомый изгиб шеи, слишком родные глаза.

— Н-не может быть… — прошептала, едва находя в себе голос.

Наш малыш. Тот самый, что недавно пищал у печи и цеплялся коготками за сковородку. Тот, которого я гладила по тёплому пузику и обещала, что рядом с нами он в безопасности. А сейчас — он рычал. Настоящим низким, грозным звуком, будто и не кроха вовсе, а настоящий хищник. Маленькие, но острые когти царапнули камень, крылья дрогнули, и он встал между мной и стаей, не давая чудовищам приблизиться.

Ржанники взвыли, но остановились, словно не понимая, что это за сопляк преградил им путь. Их морды исказились в ухмылках, а глаза налились ещё большим безумием. Они собирались броситься… А я, зажимая в руках коробочку с эринеем, смотрела на кроху и не верила, что он смог. Что он пришёл за мной.

Драконёнок выплюнул крошечную струйку пламени — едва искру, слабую, словно дыхание свечи. И ржанники заржали, да так мерзко, словно гиены, зубасто щёлкая пастями. Они скалились, подвывали и шагнули ближе, почти касаясь лапами камня.

Малыш рыкнул снова, но отступил назад, прижимаясь горячим боком ко мне, будто сам искал защиты, и я почувствовала, как его дыхание дрожит. Сердце моё разрывалось: он же совсем кроха, а пытается закрыть меня собой.

И тут первая пара ржанников рванула вперёд. Я успела только вскрикнуть, прижимаясь к своему защитнику. Драконёнок ещё раз отчаянно попытался выплюнуть огонь, но пламя у него вышло рваное, еле заметное…

И вдруг над моей головой пронёсся ревущий ураган огня. Настоящего, хищного и всепожирающего. Воздух загудел, волосы запахли гарью, а впереди разом вспыхнули камни, заставив чудовищ в панике отпрянуть, жалобно завывая.

Я стояла, не понимая, что произошло: сердце колотилось где-то в горле, а мысли сплетались в тугой комок. Ржанники пятясь жались к каменным аркам, завывали и больше не смеялись.

И только когда я медленно обернулась, то увидела за спиной тень, накрывшую нас с малышом. Огромные крылья заслонили половину ущелья. На скале, будто сам властелин этого места, возвышался тот самый дракон, что уже спасал нас с Кристианом.

Знакомые глаза сверкнули янтарём, и я вдруг поняла: он снова пришёл помочь.

Малыш, всё ещё дрожа от напряжения, поднял голову и тоненько рыкнул в сторону ржанников, будто показывая, что и он внёс свой вклад в победу. Но когда исполинский поток пламени снова полоснул по камням, чудовища завыли ещё громче, шарахнулись в стороны и, сшибая друг друга, бросились прочь, скрываясь в темноте ущелья. Их завывания таяли вдали, пока не остался лишь гул воды и треск угасающих языков огня.

Я тяжело выдохнула, только теперь осознав, что всё это время стояла, прижимая коробку с эринеем к груди так крепко, что пальцы затекли. Малыш прислонился ко мне всем телом, горячим и дрожащим, и тут же гордо вскинул голову к небу — будто хотел показать себя своему чешуйчатому собрату.

А огромный дракон молчал. Его крылья медленно сложились, скрыв бурю за мощными перепонками. И тогда массивная шипастая голова медленно опустилась вниз. Сначала ко мне — я едва не задохнулась от близости этих янтарных глаз, полных странного спокойствия и власти. А затем — к нашему малышу.

Я видела, как маленький дракончик сначала робко пискнул, потом смело шагнул вперёд и вытянул шею. Их морды почти соприкоснулись. Мощная пасть с зубами, словно кинжалы, накрыла маленькую головку, но не причиняя вреда — наоборот, в этом движении было что-то ласковое. Взрослый дракон ткнулся лбом в крошку, едва заметно поводив челюстью, словно принюхиваясь, проверяя, свой ли это малыш.

А кроха прижался к его морде, тонко засопел, заклокотал в груди, и я вдруг поняла — это встреча матери и её дитя. Я стояла, прикрыв рот рукой, и от умиления у меня защипало глаза. На миг я даже забыла обо всех долгах, тревогах и страхе, ведь передо мной происходило настоящее чудо: два дракона, такие разные по размеру и силе, но такие родные.

Я прижалась спиной к каменной арке, сердце стучало где-то в горле. Малыш дрожал, но всё же шагнул вперёд, а огромная морда снова ласково ткнулась в него. Я видела, как он замер, метаясь между мной и своей родительницей. Его золотистые глазки смотрели то на мать, то на меня — и я поняла. Детёныш разрывается. Для него я тоже успела стать частью семьи.

И тогда я опустилась на колени прямо на камни, наклонившись к крохе. Пальцы сами коснулись его горячей чешуйки.

— Иди к ней, — выдохнула, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Это твоя мама. Ты должен быть рядом с ней. А я… я буду навещать тебя. Я никогда не забуду, слышишь? Мы ещё увидимся, мой хороший.

Малыш жалобно заклокотал, ткнулся лбом мне в ладони, будто не хотел отпускать. Я прижала его к себе, вдохнула этот особенный запах горячего камня и дыма, а потом тихо прошептала:

— Иди.

Я стояла, сжав пальцы на лямке моей сумки, а в голове звенел её голос — низкий, мягкий и обволакивающий, будто шелест ветра в кронах. Он не давил и не ломал, а проникал прямо в душу, трогая самые хрупкие её струны.

«Теперь моя очередь помочь… Ты — та, кого мир даровал моему малышу и твоему мужчине. Тому, который для тебя сейчас — весь свет. Ты ещё не называешь его так, но сердце уже знает правду. Он твой, а ты — его. И потому я расскажу то, что должна».

Я ахнула, а мои губы задрожали — слишком неожиданно это прозвучало. Но голос не умолкал, будто боялся оставить меня один на один с мыслями:

«Долгие годы мы ждали, когда снова появится тот, кто сможет возродить наш род. Более столетия из наших яиц не вылуплялись детёныши. Я рискнула — подсунула своё яйцо людям, чтобы оно оказалось в твоих руках. Я знала: именно ты дашь малышу жизнь. И не ошиблась. Ты не только помогла ему появиться на свет, но и стала для него родной. Как для меня когда-то стала та женщина…»

Голос чуть замялся, и в голове мелькнули образы — бледная, но прекрасная женщина с добрыми глазами и тонкими руками, склонённая над раненым мужчиной в доспехах.

«Она тоже имела дар исцелять. Жена того, кто был хозяином этих земель ещё до твоего мужчины. Она защищала нас. Когда её муж решил истребить всех монстров в ущелье, включая драконов, именно она встала между нами и его мечом. Она спасла меня и моих сородичей, но слишком дорого заплатила за это. Когда его ранили ржанники, целительница отдала все силы, пытаясь вытащить его из лап яда. Но не знала меры… и выгорела дотла. Она умерла, оставив мужа в отчаянии. Он потерял её, потерял самого себя… и погрузился во тьму. Вина сломила его, и вместе с ним пал весь их дом».

Я судорожно вдохнула, сердце сжалось от жалости. Вот оно то, чего я не знала. Истинная причина падения рода Виери.

«А теперь у него есть ты. Твой мужчина идёт тем же путём: яд медленно убивает его. Но ты можешь остановить его гибель. Ты — не та, что была раньше. Ты умеешь чувствовать меру, ты уже жертвуешь собой, но не во имя смерти, а во имя жизни. Ты пришла не случайно. Мир послал тебя, чтобы завершить то, что не смогла она. Чтобы возродить нас и спасти его».

Я едва стояла на ногах, глотая слёзы. Эти слова жгли, словно пламя, и в то же время исцеляли, будто бальзам.

— Скажи мне… прошу, скажи, как его спасти, — выдохнула я, едва находя голос.

И тогда в сознании развернулось видение: кусты трав, срезанные и аккуратно разложенные, огонь, который не жжёт, а согревает, и капля яркого сияния, словно частица самой драконицы, вплетённая в отвар.

«Я научу тебя. Но помни: это будет стоить сил. Твоё сердце должно быть рядом с ним, а твои руки — верить, что они способны удержать жизнь. Тогда он останется с тобой».

Я кивнула, хотя понимала — моя собеседница не видит моего жеста. Но в душе я уже приняла её слова. Голос драконицы становился всё тише и одновременно глубже, словно он звучал уже не снаружи, а прямо во мне, в самом сердце:

«Чтобы спасти его от яда, нужны не только травы. Я покажу тебе — смотри…»

В сознании вспыхнула картина: аккуратно перебранные растения, разложенные на чистой ткани. Белтра для крепости тела, желтолист для снятия жара, росник для очищения крови. И в центре — эриней, чьи листья сияли дымчатым серебром, будто внутри таился лунный свет. Чай был не просто напитком, он был исцеляющим даром. Именно поэтому он так ценился в королевстве.

«Ты заваришь их в одном котле, как завещала твоя предшественница. Но это лишь начало. Настой только подготовит его тело… и душу. Настоящее противоядие — не в травах. Оно — в вас двоих».

Я затаила дыхание, понимая, что сейчас услышу нечто, от чего не будет дороги назад.

«Твой мужчина держится за жизнь, но яд разъедает его изнутри, и он не откроется никому. Только тебе. Чтобы вырвать его, ты должна соединить с ним свою силу и свою душу. Не просто коснуться — отдаться целиком. Поделиться сердцем, мыслями, памятью… всем, чем ты являешься. Разделить с ним свою жизнь и свою судьбу. Тогда яд уйдёт, потому что он будет не один. Он будет держаться не только за себя, но и за тебя».

В горле пересохло. Я не сразу смогла найти слова:

— А… если я это сделаю? Что будет со мной?

«Ты останешься здесь. Ты не сможешь вернуться в тот мир, откуда пришла. Связь душ — нерушима, она крепче клятв и печатей. Обретя её, ты станешь частью этого рода и этого дома. Вы будете едины. Это — дар, и это — жертва».

Слёзы защипали глаза. Вот оно, то самое условие, о котором я боялась услышать. Не просто вылечить Кристиана… а связать себя с ним навсегда.

«Выбор за тобой, Александра. Ты можешь уйти, и тогда, может быть, он ещё какое-то время продержится. Но яд заберёт его. Либо ты откроешься ему, впустишь его в себя и позволишь ему жить в тебе… и с тобой. Тогда вы обретёте друг друга. Но твой путь в прежний мир будет закрыт. Ты станешь его — и он твоим. До конца».

Я прикрыла глаза, в груди теснилось тысяча мыслей, а в голове звенел только один вопрос: готова ли я рискнуть? Я шла к выходу из ущелья, и каждый шаг отдавался в голове эхом слов драконицы. «Твой мужчина… соединение душ… выбор без возврата…» Они то и дело всплывали в памяти, ломая мысли пополам. Я даже не заметила, как вышла к знакомому камню, возле которого дожидалась телега.

Тиберий тут же поднялся, спрыгнув навстречу, и что-то проговорил — кажется, спрашивал, цела ли я, хватило ли трав, не встретились ли чудовища. Но я не слышала. Слова долетали до меня глухо, будто через толщу воды. Я только кивнула, позволив помочь себе забраться на телегу, и села, прижимая к груди коробку с таким драгоценным грузом.

Дорога обратно прошла для меня словно во сне. Колёса мерно стучали по камням, поля и деревни сменялись, люди на обочинах крестились или провожали нас долгими взглядами, но я почти ничего не замечала. Всё внимание было внутри меня — к тем словам, что обрушила на меня драконица. Связь душ. Выбор. Я пыталась представить, как это будет — и сердце то падало в пропасть, то вспыхивало надеждой.

А когда телега остановилась у ворот поместья, я вздрогнула, словно очнулась от долгого кошмара.

— Госпожа! — Орлин выскочил навстречу, глаза его блестели от тревоги. Старик подхватил меня с телеги, будто я снова была девчонкой, прижимая к себе. — Слава Богам, вы вернулись! — он что-то ещё говорил, обнимал, убаюкивал, но я всё так же молчала, сжимая коробку в руках.

И только когда он приоткрыл крышку и увидел мою добычу, то ахнул так громко, что даже Тиберий обернулся:

— Да это же… святые силы… да у вас полное чудо в руках! — и голос его задрожал.

После этого Орлин тут же повёл меня в мою комнату, не отпуская ни на шаг. Он суетился, словно наседка: принес еду, подсовывал ложку к губам, заставляя хоть немного поесть. А я всё ещё была словно в полусне, без сил спорить, и ела покорно, даже не ощущая вкуса.

А когда в комнату заглянула Маричка, её глаза округлились. Женшина молча подошла, решительно забрала ложку у Орлина и подтолкнула его к двери:

— Хватит тебе бухтеть. Ей нужен покой, а не твоя трепотня. Иди, присмотри за герцогом.

Старик хотел возразить, но она так строго на него глянула, что тот пусть и фыркнул, но всё же послушно ушёл. А Маричка осталась. Она ловко помогла мне снять дорожный костюм, уложила под одеяло, поправляя волосы, словно я была ребёнком.

— Спи, а мы присмотрим за твоим герцогом, — мягко сказала свекровь Анеты, склонившись ко мне. — Всё завтра. Сегодня только спи.

И, поцеловав меня в лоб, женщина погладила по щеке. Я и не заметила, как послушно закрыла глаза и провалилась в сон, словно сама ночь наконец прижала меня к себе и сказала: хватит.