Истинная на сдачу, дракон в комплекте

Глава 38. Спасенный драконом

Когда я услышала слова Тиберия, сердце словно перестало биться. Мир вокруг меня застыл, как застывают капли воды в мороз. И только одна фраза продолжала звучать в ушах, будто отзвуком собственного удара по мне:

— Его Светлость… он не вернулся.

Я не сразу поняла её смысл. Казалось, меня облили ледяной водой: горло сжалось, дыхание стало коротким и резким, как при панике, а в груди стремительно поднималась волна — не страха даже, а чего-то древнего, сильного, как инстинкт: он в беде. И он там один.

Я медленно подняла глаза на возницу. Он стоял, ссутулившись, пряча руки в рукавах, взгляд метался, не знал, куда смотреть. А потом пробормотал с такой горечью и стыдом:

— Я ждал… долго. Но потом… послышался такой рык… звериный, неестественный. И я… испугался. Простите.

Я едва кивнула, чувствуя, как губы предательски дрожат, а в груди будто кто-то поставил раскалённый котёл.

— Покажете мне это место? — выдохнула. Мужчина тут же поднял на меня ошеломлённый взгляд. Молча качнул головой, будто не верил своим ушам. — Прошу, — мой голос дрогнул, но в нём не было ни мольбы, ни слёз — только решимость. И, наверное, что-то ещё, потому что его взгляд неожиданно стал серьёзным. И Тиберий кивнул.

Я забралась на телегу почти вслепую, дрожащими руками ухватившись за край. Пока возница занимал своё место, я пыталась собраться и удержаться на плаву в этом хаосе эмоций: паника, тревога, злость на себя, беспомощность… и любовь.

Лошадь нервно фыркала и отказывалась идти, мотала головой, будто знала, куда мы направляемся. А я вцепилась в край сиденья, словно это могла быть последняя опора между мной и бездной.

Когда повозка остановилась у странного мшистого камня, в груди уже стоял сплошной ком.

— Дальше я не ездил, — тихо сказал Тиберий. — Там очень опасно. Но господин пошёл туда. — Мой провожатый указал на узкую тропу между кустами, еле различимую среди теней. — Вы бы не шли, барышня. Вдруг… он всё же выйдет.

Я повернулась к нему, увидев в глазах у мужчины — страх.

— Он бы пошёл за мной, — выдохнула. — Значит, и я пойду.

Спрыгнула с телеги — ноги подогнулись на секунду, но я устояла, резко втянув воздух, и без колебаний шагнула в сторону заросшей тропы. В это момент в груди билось одно: Держись, Кристиан. Я иду.

Ущелье поднималось передо мной серыми скалами и густой тенью, казалось, даже воздух здесь был плотнее и чужим. Я приблизилась к его входу, стараясь не шуметь, заглянула внутрь и замерла, прислушалась. Пусто. Ни звука, ни движения. Только странный запах — сырой, терпкий, будто от старой травы, пыли и... чего-то ещё.

Стараясь дышать как можно тише, я сделала шаг вперёд. Земля под ногами мягко хрустнула. Только тут я опустила глаза вниз и увидела тапочки. Простые, домашние, уже запылившиеся, с порванной у одного края тесёмкой. Именно в них я и выбежала из дома, даже не взглянув на собственные ноги.

— Прекрасно, — прошептала себе под нос и чуть тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. Сейчас не время думать о обуви. Сейчас не время думать ни о чём, кроме него.

Собравшись, я продолжила путь, заставляя себя ступать осторожно и бесшумно. Камни, пыль, корни — всё старалось сбить меня с ритма, но я упорно двигалась вперёд вглубь ущелья. Каждый поворот, каждый изгиб тропы казались одинаковыми и пугающе безликими. Но я чувствовала: он где-то здесь.

Добравшись до очередного поворота, я замерла. Сердце грохотало в груди, а дыхание вырвалось наружу. За этим изгибом что-то было. Возможно, даже кто-то. Я не решалась выглянуть. Ладони мои вспотели, ноги подкашивались, но тело само замерло, будто инстинктивно готовясь к удару.

И тогда я услышала глухой и сдавленный стон. Я не думала, не взвешивала — просто сорвалась с места, не разбирая дороги, цепляясь за каждый камень, за каждый корень, что попадался под ноги. Тапочки соскальзывали, один из них я, кажется, потеряла, но мне было всё равно.

Завернув за угол, я резко остановилась — и мир остановился вместе со мной.

Кристиан.

Он лежал на камнях, раскинувшись, словно сломанная кукла. Вся одежда была пропитана кровью, кое-где разодрана до мяса. Его губы шевелились — тихо, бессвязно. Бред. Он был в бреду.

— Крис… — сорвалось с губ. Я подскочила к мужчине, падая перед ним на колени, даже не замечая, как острые камни впиваются в кожу, руки мои дрожали, когда я попыталась коснуться его лица.

Сжав зубы, я огляделась. Сначала рывками, потом — цепко, взглядом охотницы. Но ущелье было пустым: ни одного ржанника, ни движения, ни звука. Только мы. Только мой герцог и я.

Нужно было как-то его вытащить, но я не знала как. И в то же время оставить его тут не могла.

— Только бы не поздно... пожалуйста, только бы не опоздать... — бормотала я, срываясь голосом, и нащупала в его сумке фляжку с зельем.

Сняв крышку, понюхала — крепкий, горький запах трав обдал ноздри. Кажется, это то самое, что дал ему Орлин. Я лила его прямо на раны — те, что были самыми глубокими. Ткань платья рвалась с трудом, руки дрожали, но я все же перетянула лоскутами грудь, бок, плечо. Кровь всё равно сочилась, зелье пенилось, впитываясь в кожу, и мне казалось, что я слышала, как он тяжело стонет от боли даже в полубессознательном состоянии.

— Потерпи... пожалуйста... потерпи, — я не знала, слышит ли Кристиан меня, но не могла молчать.

Надо было дать ему выпить зелье. Но как? Я аккуратно поднесла фляжку к губам мужчины, попыталась приоткрыть егорот, но в этот момент послышался сухой треск со стороны гор — будто кто-то сдвинул ногой камешек. Я резко обернулась и… замерла.

На выступе скалы сидел дракон. Настоящий: огромный и пугающе реальный. Его чешуя поблёскивала серым, почти металлическим оттенком. Крылья были частично раскрыты, а глаза… эти глаза смотрели прямо на нас.

Моё дыхание сбилось, сердце колотилось где-то в горле. И я инстинктивно прикрыла собой Кристиана, хотя понимала — от такого не защитить. Наш малыш в дровнике… по сравнению с этим громилой был просто ящеркой.

— Только не трогай его… прошу, не трогай... — прошептала почти беззвучно, не сводя взгляда с существа.

Я не знала, почему оно здесь, что будет дальше… Но всё внутри сжалось от страха.

Дракон всё ещё сидел на своём каменном уступе — неподвижный, словно вырезанный из самой скалы. Ни взмаха крыла, ни движения головы — только цепкий, изучающий взгляд, в котором не было ни ярости, ни сочувствия. Он просто наблюдал. Следил.

Что ж, раз он не спешит сжечь нас дотла, стоит попробовать справиться с задачей под его... контролем. Я глубоко вдохнула, вцепилась в сумку Кристиана и осторожно повесила её себе через плечо, стараясь не опрокинуть и не потерять ни одной коробки с травами. Всё может пригодиться, если мы вообще выберемся отсюда живыми.

Потом вернулась к Кристиану. Он дышал чаще, но слабо. Я поднырнула под его руки, стараясь не задеть повязки, и аккуратно приподняла его за плечи и грудь. Мужчина боказался тяжелее, чем я думала, его тело было обмякшим, и каждое моё движение отзывалось стоном боли на его лице.

— Потерпи… я вытащу тебя отсюда, — прошептала, не зная, слышит ли герцог меня.

Медленно, тяжело, будто волоку через трясину саму себя, я потащила его вперёд. Хоть немного, хоть на метр — главное сдвинуть с места. Камни больно врезались в ступни, руки дрожали от напряжения, но я не остановилась, пока не выбилась из сил совсем. Только после нескольких метров позволила себе упасть рядом и перевести дыхание.

Сердце бешено колотилось в груди, дыхание рвалось, губы пересохли, но я собиралась повторить попытку. Я просто должна.

Я уже взялась за Кристиана снова, когда услышала рык. Глухой, низкий и угрожающий. Вздрогнула, задрав голову вверх… но дракон не сдвинулся с места. Он по-прежнему молча наблюдал за нами, будто не имел к звуку никакого отношения.

И тогда… Я обернулась — и едва не закричала. Из-за поворота на тропе, сливаясь с тенями и камнями, появились твари. Их было четверо. Высокие, хищные, с изогнутыми позвоночниками и вытянутыми мордами, словно из кошмара. Шкура — бурая, с клочьями шерсти, а из пастей капала слюна. Их глаза светились неестественным, болезненным светом. Они двигались слаженно, будто чувствовали друг друга… будто были одной хищной мыслью.

Ржанники. Это они. Я вспомнила описания, слышанные от Кристиана, и страх обдал ледяной волной. Обвела глазами ущелье — выхода нет, помощи тоже. Только мы вдвоём, и он не в состоянии встать. А я — без оружия.

Нет… в двух шагах лежала палка. Кривая, щербатая, но достаточно крепкая. Я бросилась к ней, вцепилась обеими руками и вернулась, вставая между Кристианом и чудовищами.

— Только через меня… — выдохнула почти неслышно, поднимая палку, как самое ценное оружие в мире.

Хищники зарычали громче. Пахло псиной, кровью и безумием. Я крепче сжала в ладонях палку, едва не вонзая в шершавую древесину ногти. Это было всё, что у меня оставалось. Всё, что стояло между израненным Кристианом и теми, кто смотрел на него как на лёгкую добычу.

Ржанники, как по команде, сделали шаг вперёд. Плавно, неторопливо, как охотники, знающие, что жертве некуда деваться. Их горбы колыхались, глаза сверкали голодом, а из пастей капала вязкая слюна. Ещё шаг… Ещё один…

И тут земля задрожала.

Я вздрогнула, прижав палку к груди. Ржанники тоже замерли, вскинув головы и настороженно дернув ушами. А через миг по ущелью ударил сильнейший порыв ветра, сбив с кустов пыльцу, закружив песок и сухие листья, и в небе раздался тяжёлый, хлёсткий взмах крыльев.

Я только успела инстинктивно прикрыть глаза рукой — и когда опустила её, он уже был здесь.

Огромный дракон опустился на дно ущелья так стремительно и властно, что казалось, сама скала содрогнулась от его приземления. Масштаб его тела — внушительный, потрясающий. Он встал между нами и ржанниками, заслонив собой почти всё пространство. Его перепончатые крылья полукругом раскинулись в стороны, и теперь я могла различить мерцание чешуи, переливающейся в полумраке камня и пыли.

Твари остановились сразу. Ещё миг назад уверенные и наглые, теперь они выглядели словно щенки, застигнутые хозяином за проступком. Прижав уши и поджав хвосты, ржанники пятясь, замерли, издавая низкое, поскуливающее повизгивание. Я видела, как напряглись их лапы, как метались взгляды. Они уже не хотели драки. Не с ним.

Я выдохнула — и впервые за всё это время осознала, как сильно дрожали мои ноги. Медленно повернувшись, я покосилась на нашего внезапного спасителя. Он не двигался. Только его дыхание было слышно — ровное и глухое, похожее на далёкий рокот грома. Он просто стоял, не сводя взгляда с ржанников, не позволяя им приблизиться ни на шаг. И этого было достаточно.

Я быстро вернулась к Кристиану, судорожно отодвинув с его лица прядь волос. Мужчина был без сознания, но дышал. С каждым вдохом — моё сердце билось увереннее. Пока есть время — нужно убираться.

Я уже знала, что в одиночку далеко не уйду, но и сидеть тут — не вариант. Сжав зубы, поднырнула под его руки, приподняла тело и, изо всех сил напрягаясь, потащила герцога за собой — прочь из ущелья, пока этот огромный, величественный зверь охранял нас своим неподвижным, но грозным присутствием.

Я уперлась пятками в камни, чувствуя, как каждая связка в руках и спине ноет от напряжения, но отпускать Кристиана даже на секунду не собиралась. Его вес тянул вниз, дыхание оставалось тяжёлым и сбивчивым, и я, едва переводя дух, тянула мужчину всё дальше к выходу из ущелья.

Сзади за массивной фигурой дракона ржанники продолжали скалиться и хрипло рычать, но так и не решались переступить ту невидимую черту, что он обозначил своим телом. Хищники ходили полукругом, пытаясь обойти, но стоило им сделать лишнее движение вперёд, как дракон чуть опускал голову, и этого было достаточно, чтобы твари снова пятясь отходили, прижимая уши.

Наконец каменные стены ущелья начали редеть, и впереди показался просвет. Я, тяжело дыша, почти волоком вытащила Кристиана на более ровный участок, и только тогда позволила себе поднять взгляд на нашего спасителя. На секунду замерла, сжимая руку герцога, словно этот жест мог удержать его здесь, в безопасности.

— "Спасибо..." — едва слышно прошептала я, но слова были обращены не устами, а куда-то глубже, мысленно. И на моё удивление в голове отозвался глубокий, чуть хрипловатый голос, в котором слышалась сила и древняя мощь:

— «Услуга за услугу».

Я дёрнулась, растерянно оглядываясь, но кроме внимательного, почти изучающего взгляда дракона, никого не увидела. Ни тени движения, ни чужого присутствия. Только он. Пожав плечами и пытаясь прийти в себя, я тихо ответила, уже мысленно: «Если у меня будет возможность… отплачу».

— "Ты уже…" — прозвучало вновь, на этот раз тише, но в этих двух словах ощущалась странная теплотa. И тут же в сознании всплыл отчётливый образ — яйцо. Очень знакомое яйцо. Настолько, что у меня даже перехватило дыхание. Я прикрыла глаза и ответила картинкой из своей памяти — отправила своему крылатому спасителю мысленный образ нашего драконёнка.

В тот же миг по моему телу пролилась тёплая волна — словно благодарность, вплетённая в прикосновение солнца после долгого холода. Она согрела до самых кончиков пальцев, и я вдруг ощутила, что усталость отступила хоть на шаг.

Не давая себе лишнего времени на раздумья о том, что только что произошло, я вновь подхватила Кристиана под руки и потащила дальше, цепляясь ногами за каждый выступ, каждую кочку. До телеги ещё было далеко, но я хотела уйти как можно дальше от ущелья, пока вокруг окончательно не сгустилась тьма и ночь не спрятала от меня даже тропу.

С трудом переставляя ноги и останавливаясь через каждые несколько десятков шагов, чтобы хоть чуть перевести дух, я тащила Кристиана вперёд, ощущая, как каждая остановка становится длиннее предыдущей, а руки ноют так, будто свинцом налились. Камни под ногами то и дело норовили поехать, дыхание жгло горло, но я упорно продвигалась дальше, шаг за шагом приближая нас к спасению.

Наконец впереди показался заросший мхом камень, возле которого заканчивалась дорога. Я уже знала этот ориентир и понимала, что дальше должна быть телега. Но в этот момент ноги начали подкашиваться, и я, тяжело дыша, почти рухнула на колени, стараясь удержать герцога, чтобы он не ударился.

— Господи… — выдохнула, и тут услышала быстрые шаги.

Тиберий, видимо, всё это время ждал неподалёку, и, заметив нас, соскочил с козел почти на бегу. Он подлетел ко мне, широко раскрыв глаза, и без лишних слов подхватил герцога с другой стороны.

— О Великая Богиня, как же он так… — сорвалось у возницы, и в голосе слышался и ужас, и искреннее сочувствие.

Я почувствовала, как напряжение чуть спало, когда тяжесть разделили на двоих, и вместе мы, пошатываясь, довели Кристиана до телеги.

Мой помощник действовал осторожно, будто обращался с хрупкой посудой: он помог мне устроить Его Светлость на сене, заботливо подложив под голову сложенный плащ, а потом прикрыл его ещё одним, чтобы уберечь от вечернего холода. Я только сейчас поняла, насколько сама вымоталась, но, глядя на бледное лицо Кристиана, не позволила себе расслабиться ни на секунду.

Мы тронулись медленно, будто боялись, что резкий толчок дороги может навредить мужчине ещё больше. Колёса тихо скрипели, убаюкивая в этой вязкой тишине, и только редкое фырканье уставшей лошади да скрежет камней под копытами напоминали, что мы движемся вперёд. Ночь поглотила всё вокруг — густая, кромешная, без единого проблеска луны или звёзд, словно небеса нарочно отвернулись.

Я сидела вплотную к Кристиану, боясь отпустить его хоть на мгновение. Ладонь покоилась на его руке, улавливая слабое, но ровное дыхание. Каждую минуту я невольно наклонялась ближе, проверяя — есть ли оно, и каждый раз сердце стучало чуть спокойнее, пока не приходилось снова убеждаться.

Когда впереди замаячил смутный силуэт особняка, лошадь прибавила ходу, чувствуя близость стойла. Мы только въехали во двор, как из полумрака выскочил Орлин, спешащий нам навстречу, — в его руках дрожала свеча, отбрасывая золотистые отблески на морщинистое лицо.

— Барышня, как же вы так? — воскликнул он, и в голосе звучала тревога, которая не позволяла сделать вид, что всё в порядке. Его взгляд тут же метнулся к бледному, неподвижному Кристиану, а затем — вниз, к моим ногам.

Я проследила за ним и только теперь заметила: там, где раньше были мои тапочки, остались лишь босые ступни, сбитые в кровь и перепачканные пылью дороги. Видимо, я потеряла обувь ещё в ущелье, но в горячке погони за Кристианом этого даже не ощутила. Лишь когда старик поднял свечу выше, огонь осветил рваные ссадины и запёкшуюся кровь, и ко мне пришло странное осознание: всё это время боли не было — только страх за него.

Тем временем мужчины уже осторожно снимали Кристиана с телеги, перехватывая его так, чтобы не задеть раны, и медленно несли в дом. Я проводила их взглядом и вдруг ощутила, как из-под ног будто ушла земля. Колени подломились, и я опустилась прямо на холодную, твердую землю двора, не в силах сделать ни шага. Пальцы заметно дрожали, спина и плечи ныли тупой, тяжёлой болью от перенапряжения, а в груди пульсировала усталость, глухо отдаваясь в висках.

Кажется, я выжала из себя всё, что было, до последней капли — все силы, весь страх, всю решимость — только ради того, чтобы дотащить его до дома. И теперь, когда опасность осталась позади, тело просто отказалось повиноваться, как старый лук, у которого оборвалась тетива.