Истинная на сдачу, дракон в комплекте

Глава 13. Неожиданный десерт

— Извините! Я буквально на пару минут... — пискнула я, нервно хихикнув, и мигом юркнула за дверь.

До комнаты добежала в рекордные сроки, по пути чуть не запутавшись в собственных тапочках. Там, не теряя времени, кинулась к стулу, на котором висела кучка аккуратно разложеных платьев. Мой костюм, как назло, всё ещё уныло капал водой с трубы, а значит, надо было срочно что-то придумать.

Зелёное платье? Слишком парадное, я же не на бал иду! Пурпурное? Чересчур вычурное... и этот вырез... нет, точно нет! О! Бежевое! Самое то — скромное, лёгкое и, главное, без лишних откровений.

Я буквально впрыгнула в наряд, замельтешив перед крохотным зеркалом, пытаясь хоть как-то уложить непослушные пряди. Пару раз пригладила волосы ладонями — ладно, сойдёт. Не дефиле же устраивать. Выдохнув, я снова рванула на кухню — теперь уже более пристойным образом. Надо было срочно объясниться, пока герцог не решил, что его спасительница — полусонная фея в нижнем белье.

По дороге меня всё же посетила странная мысль: а почему на весь этот грохот не прибежал Орлин? Или он был здесь, но Кристиан его тихо выпроводил?.. Надо будет спросить. Если, конечно, от стыда я смогу вообще открыть рот.

Дойдя до кухни, я на мгновение застыла перед дверью. Сердце грохотало где-то в районе горла, а ладони ощутимо вспотели.

Может, сбежать обратно и притвориться, что мне всё это приснилось?

Но отступать было поздно. Сжав пальцы на дверной ручке, я глубоко вдохнула и всё же потянула створку на себя. А когда я оказалась внутри, перед глазами предстала почти идиллическая картина.

Кристиан теперь сидел за столом, чинно держа вилку и осторожно накалывая что-то в своей тарелке. Вид у него был самым невозмутимым — словно никаких ночных приключений, ни странных встреч, ни кастрюли в руках никогда не было. Просто поздний ужин, как будто всё происходило по строгим правилам этикета.

Я даже на мгновение усомнилась: может, это мне одной всё показалось?..

Кристиан Виери

Сознание вернулось ко мне рывком — таким резким, что я сначала даже не понял, где нахожусь.

Потолок, стены... всё казалось знакомым и в то же время чужим. Я медленно осмотрелся, моргая и стараясь уловить детали: повязки на руке и боку, рядом — тазик с водой, свернутые полотенца. Похоже, Орлин серьёзно взялся за моё спасение.

Попытался аккуратно приподняться — и тут же шикнул сквозь зубы: боль отозвалась в боку противным, резким уколом. Чудесно. Зато жив. Но это было не единственным плюсом. Ведь ещё... мне хотелось есть.

Безумно. Причём настолько, что желудок, кажется, решил подать об этом сигнал всеми доступными способами.

Скользнув с кровати, я осторожно выбрался в коридор. Шаги отдавались в ушах глухим эхом. Я только добрался до середины лестницы, как из тени передо мной буквально вырос Орлин. Прямо как привидение, только в старой жилетке.

— Господин, позвольте, я принесу вам еду в комнату, — поспешно заговорил он, чуть ли не подставляя свой локоть мне под руку. — Вы должны отдыхать...

— Спасибо, Орлин, но я сам справлюсь, — отмахнулся, продолжая спускаться.

— Но позвольте...

— Я сказал, справлюсь, — коротко отрезал, глядя на него тем самым взглядом, который ещё в детстве вызывал у провинившихся слуг нервную дрожь.

Орлин замер, вздохнул, понуро кивнул и, неохотно отступив, позволил мне самому решать свои ночные приключения. А я, стараясь не шуметь, направился туда, где точно можно было найти что-нибудь съестное — на кухню.

В помещении оказалось темно, словно в погребе. Я чертыхнулся себе под нос — конечно, прихватить с собой свечу было бы умной идеей... если бы мне в голову вообще пришла мысль о ней.

Ориентируясь больше на ощупь, я принялся шарить по полкам в поисках хоть какого-то источника света. Где-то там должны быть запасные свечи... Неловким движением задел какую-то посудину — та гулко брякнулась о столешницу и покатилась вниз. Я скривился, словно от боли, и замер, прислушиваясь.

Только бы не разбудить Александру... Только бы...

Шороха сверху вроде не последовало, и я осторожно продолжил поиски. Ещё пара неудачных движений — и теперь грохнули какие-то крышки. Отлично. Просто отлично.

Наконец мои пальцы нащупали маленькую восковую свечу. С чувством почти детского триумфа я попытался её зажечь. С первой попытки, разумеется, ничего не вышло. Со второй — тоже. Только с третьей, когда я уже мысленно пообещал себе сжечь всю кухню к чертям, крошечный язычок огня дрожащим светом озарил пространство.

Мир вокруг тут же обрел краски. Я огляделся, приметил плиту — а оттуда, словно специально издеваясь, в воздух тянулись божественные запахи. Мой желудок предательски заурчал так громко, что, казалось, эхо прокатилось по всей кухне. Отмахнувшись от смущения, я направился к плите, ведомый ароматами, словно мотылек на свет.

Я потянулся к плите и, недолго думая, сорвал крышку с ближайшей кастрюли. И тут меня окончательно накрыло. Аромат — густой, пряный, до смешного аппетитный — ударил в нос так сильно, что я едва не пошатнулся. Желудок тут же предательски сжался в тугой узел, напоминая, что в последний раз я ел в лучшем случае вчера... а может, и вовсе позавчера.

Не заморачиваясь поисками приборов, я ухватил первую попавшуюся большую ложку и, не теряя времени, начал есть прямо из кастрюли, не обращая внимания на царящий вокруг полумрак. Мясная каша оказалась настолько вкусной, что я был готов выдать Орлину почётную грамоту за спасение жизни.

Я зачерпнул ещё одну ложку, когда вдруг за спиной скрипнула дверь. Застыл с поднятой рукой, всё ещё держа ложку в воздухе, и медленно обернулся. В проёме появилась тонкая женская фигурка. Она сделала шаг вперёд, и мягкий свет свечи выхватил из полумрака знакомые черты. И тут я окончательно потерял способность соображать.

Александра.

В одном только тонком, почти невесомом белье и домашних тапочках. Хрупкая, растрёпанная, чуть растерянная... но при этом настолько настоящая и живая, что мне на секунду захотелось ущипнуть себя.

Сердце взбесилось где-то в груди, отбивая сбивчивый марш, дыхание перехватило, а губы пересохли так, будто я сутки плутал по пустыне без воды. Я поспешно провёл языком по ним, надеясь вернуть себе способность говорить, но без особого успеха. Может, у меня всё ещё жар? Может, это галлюцинация? Очень убедительная, надо сказать...

Я продолжал таращиться на девушку, нелепо застылший посреди кухни с ложкой в руке, словно какой-то статный истукан, посвящённый в тайны ночной дегустации.

Если это сон — пожалуйста, никто меня не будите.

— Извините! Я всего на пару минут... — пискнула девушка и буквально испарилась за дверью.

Я остался стоять посреди кухни, тяжело выдохнув и проводя рукой по лицу, словно пытаясь стереть увиденное... или хотя бы стряхнуть с себя внезапную горячку. Значит, всё-таки не сон. Очень уж яркий, слишком реальный.

Опустив взгляд на кастрюлю в своих руках, я поморщился. О, боги! Я выгляжу как последний простолюдин — стою посреди кухни, лопаю еду прямо из общей кастрюли!

Почувствовав неясное чувство стыда, я вскочил и в горячке начал рыскать по кухне в поисках тарелки и столовых приборов, двигаясь с такой скоростью, будто кто-то выставил мне задание на время. Шарил по полкам, стучал посудой, ронял какую-то утварь — короче, вёл себя так, что любой повар бы меня немедленно прогнал веником. Пару раз мне даже показалось, что где-то в углу что-то странно шуршит, но, озабоченный своим спасением, я решительно проигнорировал подозрительные звуки.

Уже на бегу я услышал лёгкие аккуратные шаги в коридоре.

Чёрт!

Я с силой втолкнул себя обратно к столу, судорожно схватил первую попавшуюся вилку... и, разумеется, ухватился за неё не той стороной. Чуть не выругавшись вслух, поспешно перевернул прибор в руках как раз в тот момент, когда дверь скрипнула.

Когда Александра снова появилась на пороге, я сидел за столом самым приличным видом, лениво ковыряя кашу в тарелке, словно еда меня уже и не особенно интересовала. Хотя, по правде говоря, мой желудок всё ещё отчаянно требовал продолжения банкета.

Девушка заглянула в кухню так осторожно, словно боялась, что я брошу в неё кастрюлей. Её щеки пылали не хуже печки в дальнем углу, а взгляд беспокойно метался где-то на уровне моих локтей, лишь бы не смотреть прямо в глаза.

— Я... э-э... — начала она, явно пытаясь найти хоть какое-то объяснение своему внезапному ночному вторжению, особенно учитывая, в каком виде оно произошло. — Просто... я услышала шум... и... решила... проверить...

Её голос терялся, а слова превращались в нечто совсем бесформенное. Я великодушно сделал вид, что всё происходящее абсолютно нормально: ну, подумаешь, ночью на кухне встречаются полуодетые юные леди и раненые герцоги — обычное дело!

Поэтому я улыбнулся уголком губ и отвел взгляд, давая девушке время прийти в себя. И, кажется, это сработало.

— И ещё... — вдруг робко добавила она, запнувшись на полуслове, — я хотела... сказать спасибо. За подарки.

Я удивлённо вскинул бровь, а затем непроизвольно скользнул взглядом по своей собеседнице. Бежевое платье мягко обнимало её тонкую фигуру, оттеняя светлую кожу и подчёркивая хрупкость. Волосы чуть растрепались, но в этом беспорядке было столько девичьей живости, что сердце у меня предательски ёкнуло.

— Тебе очень идёт, — хрипло проговорил я, больше не в силах притворяться безучастным.

Александра вспыхнула ещё ярче, словно её окатили кипятком, и поспешно уткнулась взглядом куда-то в район края столешницы. Девушка продолжала смущённо переминаться с ноги на ногу, стараясь держаться естественно, но выдавала себя с головой: пальцы нервно теребили складку платья, а взгляд то и дело ускользал в сторону.

— Вы... э-э... как вы себя чувствуете? — всё-таки нашлась она с вопросом, будто лихорадочно вспомнив приличную тему для разговора.

Я быстро кивнул, всем своим видом показывая, что жив-здоров и даже вполне способен вести светские беседы посреди ночи, с ложкой в одной руке и вилкой в другой.

— Лучше, чем заслуживаю, — усмехнулся я. — Особенно после такого приёма.

Александра пискнула что-то в ответ — возможно, это должно было быть вежливое «рада слышать», — и судорожно сцепила руки за спиной.

— Я рада... То есть... Хорошо, что вы... — Она запуталась в словах окончательно, так что закончила фразу невнятным вздохом и снова уткнулась взглядом в край стола.

Я едва сдержал улыбку и уже собирался как-то подбодрить девушку, как вдруг снова послышалось шорох в углу кухни — там, где тень от шкафов сливалась с полумраком. Мы оба, как по команде, замерли.

Я осторожно поставил ложку в край тарелки, Александра чуть приподняла подол платья, словно готовясь при первой угрозе спасаться бегством. Не сговариваясь, мы одновременно перевели взгляды на темный угол, стараясь не дышать громко.

И, честное слово, в ту секунду я бы не удивился, если бы из тени выкатился ещё один сюрприз этой странной ночи.

Я не сразу понял, что делаю — просто резко поднялся, будто кто-то дёрнул за невидимую нить, и шагнул вперёд, заслоняя собой Александру от угла кухни, погружённого во тьму. Это вышло почти инстинктивно, без обдумывания. Лишь одна мысль промелькнула: если это опять ржанник или новая пакость, подосланная кем-то с чувством чёрного юмора, пусть сперва попробует меня на вкус.

Сердце бухало так, будто пыталось вырваться наружу. В ушах стоял гул — тяжёлый, вязкий, с каждой секундой всё сильнее заглушающий здравый смысл.

Шорох повторился. Уже громче. Чётче. В этот раз сомнений не было — там кто-то есть. И тут хруст. Сухой, будто под ногой хрустнула не ветка, а треснул сам воздух — тонко, жутко, на грани слышимости. Прямо в том месте, где сливались тени. Я резко метнул взгляд через плечо — девушка была у меня за спиной, всё правильно. Но секунды на это хватило с трудом, потому что...

Всё осветилось.

— Назад! — крик вырвался сам собой. Я рванул руку вперёд, прикрывая девушку, одновременно заслоняя глаза.

Свет вспыхнул внезапно — резкий, слепящий, будто кто-то швырнул в лицо горсть раскалённых углей. Он ударил в глаза, пробрался в каждую складку тьмы, и всё вокруг сразу стало белым. Я рефлекторно закрылся рукой, морщась от боли — перед глазами вспыхнули пятна, и на несколько секунд я вообще перестал что-либо видеть. Только яркость и звонкая пустота.

Исчез он так же внезапно, как и появился — будто его выдрали из самого воздуха, как клинок из тела. И тьма, накатившая следом, была иной: плотной, давящей, будто впитала в себя всё, что только что вспыхнуло. Воздух сгустился, и в этой новой тишине каждый вдох казался слишком резким, неуместным — словно нарушал чью-то запретную тишину. Я моргнул. Ещё раз. Выдавливая остаточные искры из глаз. Вглядывался. Вслушивался.

И тогда… в темноте снова что-то шевельнулось.

Движение было осторожным. Слишком осторожным. Я нахмурился, напрягшись до предела, стараясь различить, кто решился устроить посреди ночи такое представление.

— Ну и кто тут у нас... — пробормотал я, опускаясь чуть ниже, будто это могло помочь разглядеть существо в тени.

Первое слово, которое возникло в голове, — квирин. Оно всплыло само, без запроса. Подсознание уже всё решило: вспышка, треск, жара — да, похоже, сходится. Конечно. Почему бы этому полумифу не появиться именно сейчас, когда мой арсенал состоит из вилки и ложки?

Я сжал столовые приборы крепче, как будто они могли стать моим щитом. Отпускать их не собирался, особенно после того, как в темноте что-то снова зашевелилось… и замерло. Из тени осторожно высунулась морда. Удлинённая, чуть заострённая, покрытая гладкой чешуёй, словно отполированная поверхность. Затем — плечи, лапы. Глаза — живые, внимательные. Слишком разумные для обычного зверя.

Это была не просто морда — её выражение говорило само за себя. Прищуренные глаза, широкие плотные щёки и маленькие, но уверенные рожки на лбу. В её чертах читалась скорее ехидная наблюдательность, чем угроза. Я сделал шаг назад, не выпуская свою импровизированную защиту. Но с каждым мгновением становилось яснее: это точно не птица. И, судя по отсутствию пламени, не огненная. Пока.

Существо вышло из тени с таким видом, будто вернулось в собственную кухню, прервав ужин. Оно двигалось плавно, уверенно — с той самой ленивой грацией, что бывает у существ, давно осознавших своё превосходство. Зверь приближался медленно, почти не спеша, и мы с Александрой, не сговариваясь, начали отступать. Синхронно, словно солдаты, отступающие в случае неожиданного столкновения, настороженно и сдержанно, как будто каждое движение могло стать решающим.

— Это же... дракон... — Прошептала девушка, глухо, почти беззвучно, будто боялась, что это слово сработает как заклинание.

Я едва не обернулся: откуда ей знать, как должен выглядеть дракон? Все, что у нас было, — это обрывки легенд, да пара выцветших рисунков, больше похожих на каракули. Тем временем создание, не обращая на нас ни малейшего внимания, взобралось на стол. Обнюхало кастрюлю, забытую мною, и без лишних колебаний смахнуло её лапой. Та с грохотом рухнула на пол, выплеснув остатки каши.

Это его ничуть не смутило. Напротив, ночной гость довольно присвистнул, высунул язык — и принялся уплетать ужин. Мой ужин. Мы с Александрой вжались в косяк, переглянувшись. Реальность словно затрещала по швам: да не может такое происходить на кухне. В центре ночи. С кашей.

Я открыл рот, собираясь хоть что-то сказать — шутку, ругательство, молитву, не важно — но в углу снова зашуршало. Громче. Резче. Ближе. Если этот дракон был не один…

…то кто тогда идёт следом?