Истинная на сдачу, дракон в комплекте

Глава 20. Сделки и договоры

Ролан Кфанийский

Я оставил эту странную рабыню с опасно живым взглядом в конторе своей сестры. Дом был пуст, и это только упростило задачу. Я наложил защитные плетения — надёжные, но ненавязчивые. Одни закрывали входы и окна от любых попыток проникновения извне. Другие, более тонкие, ограничивали передвижение самой гостьи: выйти без моего разрешения она не смогла бы. Никаких оков — всего лишь бархатная клетка, из которой, впрочем, не выбраться.

Закончив с чарами, я поспешил на улицу Ремесленников. На углу, в знакомом кафе с облупившейся вывеской и тёплым запахом свежеиспечённого хлеба, меня уже ждали.

Как только я вошёл, взгляд сразу нашёл нужный столик. Там, устроившись с безупречной прямотой, сидел мужчина в тёмном фраке. Он неспешно пил кофе, держась с той самой холодной грацией, что всегда его отличала.

— Ты опоздал, — произнёс он тихо, не удостоив меня даже полным взглядом. Только лёгкое движение рукой, только глухой упрёк в голосе. Я кивнул — без оправданий. Время на объяснения ещё будет. Возможно. — Чем порадуешь? — всё так же бесстрастно произнёс мужчина, не выказывая ни капли любопытства.

— Виери оказался не так прост, как мы рассчитывали, — признался я, чувствуя, как с каждой секундой раздражение только крепло. — Он настоял на проверке документов торговца, чтобы подтвердить право владения.

Мне самому вся эта история начинала казаться сомнительной. Слишком уж много вопросов без ответов.

— И что? — нахмурился собеседник, наконец оторвав взгляд от чашки. — Я же отправил к тебе Гектора. Неужели было так сложно подкинуть сомнение герцогу? Подтолкнуть его к нужному решению? Просто подпись, Кфанийский. Ты умеешь делать людей сговорчивыми.

Я с трудом сдержал раздражённый выдох. Всё это переставало походить на обычное поручение.

— У торговца не оказалось даже документа на рабыню, — процедил я, пытаясь не сорваться. — А я всё же жандарм, а не какой-нибудь воротила из подворотни. Для меня закон — не пустой звук.

Знакомый незнакомец едва заметно хмыкнул, и это раздражало пуще всего — будто бы мой профессионализм был для него шуткой.

— И где она теперь? — не отступал мой собеседник, продолжая допрос с той же ледяной невозмутимостью.

— Под моим присмотром, — ответил я сдержанно. — Вряд ли Его Светлость найдёт такие деньги за три дня.

Всё это начинало дурно пахнуть, и я уже всерьёз жалел, что вообще ввязался в это дело. Мужчина, сидевший напротив, был явно не просто случайным связным. У него был счёт к Виери — это ощущалось во всём: в голосе, во взгляде, даже в паузах между словами.

А сам герцог... Бедняга уже лишился всех средств, а теперь угодил в передрягу из-за какой-то рабыни, купленной на рынке. Но зачем она ему вообще? Что он в ней нашёл? Я вспомнил тот взгляд, которым девушка меня одарила. Слишком прямой. Слишком живой. Даже дерзкий. И в то же время — тянущий, словно омут.

Я помотал головой, будто стряхивая чары. Что-то в ней было… магнетическое. Точно ведьма.

— Мне всё это не нравится. У нас был чёткий договор: ты должен был привести Виери ко мне, — мужчина отставил чашку, и его взгляд стал почти ледяным. — Я готов подождать три дня, но мне нужен результат.

Я чуть напрягся. Давление в голосе собеседника было слишком явным, и от этого разговор приобретал неприятный привкус.

— Мы договаривались, что когда рабыня окажется у Гектора, а герцог появится в ведомстве, я намекну, кто может помочь. Не более. Не путайте долги моей сестры с моими личными обязательствами, — я поднялся первым, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё закипало.

Мой собеседник продолжал смотреть на меня, будто взвешивал, способен ли я действительно довести дело до конца.

— Своё обещание я выполню. И сделаю всё, чтобы Оливия больше не имела с вами дел. Надеюсь, это наша последняя встреча, — добавил я твёрдо, чуть подался вперёд, словно подчеркивая, что разговор окончен.

Официант метнулся было к нашему столику, но я коротко покачал головой. Тот застыл и, к счастью, не стал настаивать.

Развернувшись, я вышел прочь из кафе. Воздух на улице показался чуть свежее. В голове всё ещё вертелся голос собеседника, и это ощущение липкой настороженности никак не отпускало. Но у меня еще были дела поважнее — обещание, которое я дал не ему, а себе. И девушке, которая сейчас ждёт в доме под охранными чарами.

Что ж, зайду всё-таки в соседний трактир. Хоть какой-то ужин нам сегодня всё же положен.

Александра

Я зачиталась. Книга увлекла меня так, будто утащила в другой мир — к счастью, только в переносном смысле (ещё одного «переселения» я бы точно не выдержала). И пока я витала на страницах, за окном уже успело полностью стемнеть. Тихие звуки снаружи, скрип ветра в ставнях, уютное потрескивание свечи — всё это стало лишь фоном, растворившись в буквенной паутине. Мир снаружи исчез. Осталась только эта история.

Я сидела, поджав ноги на стуле, и листала страницы, не в силах оторваться, пока вдруг не почувствовала лёгкое движение воздуха за спиной… и — негромкое вежливое покашливание.

Я вздрогнула, обернулась и встретилась взглядом с вошедшим жандармом. Он стоял в проеме, явно не ожидая застать меня в такой… почти домашней позе. На его лице застыло что-то среднее между удивлением и лёгким смущением.

— Простите… — пробормотал он чуть хрипловато, будто сам не знал, зачем извинился.

Я поспешно выпрямилась, положила книгу на стол, поправила волосы и чуть смущённо улыбнулась. Мужчина всё ещё смотрел на меня, словно пытаясь понять, как это — рабыня, одна в тишине читает, да ещё с таким увлечением, будто забыв обо всём на свете.

— Я… — Он замялся, бросил взгляд в сторону кухни и резко развернулся. — Сейчас, — бросил коротко, почти себе под нос, и вышел, закрыв за собой дверь чуть громче, чем, наверное, собирался.

Я моргнула, всё ещё не до конца веря, что это была реальность, а не какой-то фрагмент из книги. Но скрип половиц и хлопок двери были вполне убедительными.

Прошло меньше минуты, как дверь снова открылась — и жандарм вновь появился в дверном проёме. Теперь уже с коробкой в руках, пахнущей чем-то аппетитным. Вид у него был немного напряжённый, словно мужчина спорил сам с собой весь путь от кухни до этой комнаты.

— Ужин… на столе, — буркнул он и тут же злобно зыркнул в мою сторону, будто я опять сделала что-то не так. Хотя я даже не вставала со стула.

Жандарм поставил коробку на ближайшую поверхность, резко повернулся и вышел. Входная дверь захлопнулась с таким звуком, словно подчеркнивала окончание визита. Или — начало чего-то странного. Я осталась сидеть, моргая в растущей тишине. Что это вообще было?

Медленно поднявшись, прошла по комнате, ведомая лёгким ароматом тушёного мяса и свежей выпечки. На столе теперь стояли аккуратно разложенные блюда. Всё было в двойном экземпляре — и еда, и приборы. Он явно собирался поужинать со мной, но передумал. Или…

Или, может, этот странный законник ещё вернётся? Я постояла, прислушиваясь. Дом молчал. В стенах потрескивали доски, на кухне капала вода, а внутри поселилось странное ощущение. Не тревожное, нет. Просто... неожиданное.

Пожав плечами, я подошла ближе. Горячее, свежее, и пахло невероятно вкусно. Голод, разбудившийся внезапно, уже не оставлял шанса.

— Он как хочет, а я поем, — пробормотала и, не раздумывая больше, взялась за ложку.

Ужин оказался на удивление вкусным. Пахло так, будто кухню околдовали — и, может, так оно и было. На тарелке лежали кусочки нежнейшего тушёного мяса в густом соусе с ароматом душистых трав, рядом — пюре с хрустящей золотистой корочкой и хлеб, ещё тёплый, словно только что из печи. Был даже компот, в котором угадывались спелые ягоды. Я не удержалась: села за стол и принялась есть, не церемонясь, будто на моей памяти это был первый нормальный ужин за целую вечность.

То ли еда действительно была восхитительной, то ли я была настолько голодной, что любое блюдо показалось бы кулинарным чудом. Но с каждой ложкой внутри становилось теплее, спокойнее, будто сама реальность — эта странная, новая — немного смягчилась.

Поев, я аккуратно убрала со стола как могла — вытерла крошки, отнесла посуду на кухню и вымыла, убедившись, что не оставила после себя ни беспорядка, ни следов ненужного присутствия.

Потом направилась в предоставленную мне комнату. Свечи там продолжали гореть — и это было странно. За всё время моего отсутствия фитили не прогорели, а воск не растёкся. Магические? Возможно. Огонёк был ровный, мягкий, будто специально настроенный на уют. Он не резал глаза, не бросал в углы зловещие тени, только тихо колыхался, напоминая дыхание живого существа.

Я подошла к кровати и, не раздеваясь, устроилась на краешке. Не хотелось терять бдительность — мало ли что. Всё же я находилась в чужом доме, и чувствовала себя здесь хоть и в относительной безопасности, но всё равно немного настороженно.

На коленях у меня вновь оказалась книга. Несколько страниц — и вот я снова в тексте, в мире, где всё подчинено сюжету, а не прихотям реальности. Но на этот раз чтение не увлекало, а убаюкивало. Строчки начали расплываться, буквы теряли чёткость, мысли ускользали. Я зевнула, прижала книгу к груди… и незаметно погрузилась в забытие.

Сон подкрался осторожно — мягко, словно шёлковое покрывало, — и укутал сознание. Но покой продлился недолго. Вместо уютной дремоты воображение нарисовало совершенно иную картину.

Мне снился Кристиан.

Он пробирался где-то среди серых скал, выжженных солнцем и ветром, хищно торчащих из земли, будто кости древнего чудовища. Вокруг было мрачно и глухо, небо низкое, тяжёлое, как будто готовое рухнуть. Герцог двигался быстро, почти на пределе своих сил — раненый, измождённый. Я чувствовала это, хотя не могла сказать, откуда именно.

Его лицо было сосредоточено и мрачно. В глазах — напряжение, злость, и что-то ещё... страх? Нет, не за себя. Его Светлость держал в руке меч, грязный и скользкий от крови. Вся одежда мужчины была в бурых пятнах — застаревшая кровь, чужая и, возможно, его собственная. Волосы прилипли к вискам. Он дышал тяжело, почти рыча, оглядывался, будто ожидал удара в спину.

Тем временем из расщелин между скал вылезали странные существа. Полупрозрачные, будто сотканные из дыма, но с жутко блестящими глазами и когтями, что звенели по камню. Они окружали его — медленно, методично, словно стая охотников.

Кристиан сделал шаг назад, споткнулся, взмахнул мечом — и в этот момент одна из тварей прыгнула вперёд…

Я вскрикнула во сне и резко села на постели, сердце колотилось, дыхание сбилось, а в голове всё ещё звучал отзвук металлического лязга и глухого рёва. Свечи всё так же горели, не мигая. Комната была тиха. Но ощущение тревоги не отпускало.

Кристиан…

Что это было? Сон? Видение? Или предупреждение? Мысли ускользали бесследно, а за окном уже поднимался рассвет — новый день вступал в свои права, тихо, но неотвратимо.

Кристиан Виери

Утро выдалось хмурым, но тёплым — воздух с самого рассвета стоял душный, парной, как будто над землёй нависла невидимая крышка. Быстро умывшись и пригладив волосы, я открыл скудный шкаф и выбрал лучший из имеющихся комплектов одежды — тёмно-серый жилет с простыми, но чистыми рубашкой и брюками. Всё ещё выглядело не слишком знатно, но по крайней мере прилично. В город всё-таки.

Затем я подошёл к старому буфету, где под одной из досок хранился тайник. Потайная ниша щёлкнула, открывая крохотный отсек. Внутри лежали три серебряных монеты и горсть меди — тридцать медяков, если быть точным. Это был весь мой личный капитал. Я пересчитал их привычным жестом. Потом достал мешочек с серебром, полученным от барона Рауди и маркизы Луарийской — восемнадцать монет. Вместе — двадцать одна. Этого должно хватить.

Семнадцать серебряных монет — так указано в бланке — составлял налог за владение рабыней. Именно из-за этой бумаги всё и завертелось. Меня втянули в историю, из которой выбраться будет непросто. Но выбора у меня не было — долг надо было закрыть.

Оставшихся денег, возможно, хватит на то, чтобы заглянуть с Александрой в лавку. Пусть выберет себе что-то из одежды — хотя бы одну вещь. Я думаю, девушка заслужила хоть что-то приятное после всего, через что она прошла. Я пересчитал монеты, убрал их в поясной мешочек и направился вниз. Ступени мягко скрипели под ногами. В окна уже пробивался утренний свет — тусклый, рассеянный, но живой, наполняющий дом ощущением начала.

Возле входной двери меня ждал знакомый возница — тот самый, что привозил меня вчера от соседей. Он лениво пританцовывал на месте, перекидывая в руках старую шляпу, но при виде меня тут же расправил плечи.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Подумал, может, вам и сегодня дорога предстоит, — кивнул он с улыбкой. — Лошадей запряг с самого утра. Жена с ребятами во дворе — кусты, клумбы, забор, всё облагородить хотят. Сказала, пока живём здесь, надо, чтобы всё было как у людей.

Я невольно улыбнулся — в его словах чувствовалась простая, но крепкая забота. Хорошие люди. Без лишних слов мы направились к телеге, стоявшей у ворот. И тут нас окликнули. К нам быстрым шагом подходил староста деревни — сухощавый мужчина с цепким взглядом. Он выглядел взволнованным, но при этом решительным, будто давно всё обдумал.

— Господин Виери, — начал он, остановившись рядом. — Простите, что с утра пораньше, но у меня к вам есть одно... неожиданное предложение. У нас с людьми тут мысль вышла, — начал староста, почесав затылок, будто стеснялся, — может, и поспешная, но... раз уж мы все равно сейчас закончили свои работы, не разрешите ли земли у опушки — те, что к востоку от оврага — под посадки расчистить? Земля там, вроде, плодородная. Сами бы всё сделали — и пахоту, и посев. Урожай готовы делить: вам — десятина, как положено, и часть на налог, остальное — на прокорм.

Я нахмурился. Вроде бы разумно… Но неожиданно. Я только вроде как ожил и начал разбираться с поместьем, а тут уже разговоры о посадках, налогах, расчистке земли.

— К середине лета движемся, — продолжил староста, заметив мою паузу. — Если поторопиться, успеем быстрорастущие бобовые пустить и немного зерна на корм. Осенью, глядишь, что-то и соберём. А если зиму переживём — так и под озимую впрок землю подгоним. Люди у нас работящие, много не просим. Да и, глядишь, если сойдётся, кто-то из молодых тут рядом осесть захочет...

Я перевёл взгляд в сторону поместья. Всё ещё полуразрушенное, но уже наполняется жизнью. В саду жена возницы и ещё пара женщин разметали свежие листья, выпрямляли поломанные заборины, а кто-то тащил колышки и верёвку, может, под грядки? Территория, кажется, действительно оживала.

— Хорошо, — медленно кивнул я. — Можете начинать с восточного склона. Главное — не заходите за ручей, там почва топкая. Бобовые в этой местности расли отменно, да и зерно. Только делайте всё аккуратно, без спешки. Думаю, Орлин за порядком проследит.

— Спасибо, господин! — староста просиял. — Не подведём, честное слово.

Он с поклоном развернулся, почти бегом отправившись назад, передавать новость. Я же задержался у телеги, всё ещё размышляя. Разработка земли — это уже шаг. Начало. Похоже, не я один начал что-то строить здесь. А может, и правда, сойдётся всё… если не всё испортится раньше времени.

Я вздохнул, выпрямился и забрался в телегу.

— Поехали, — бросил я вознице. — В город.

Лошади тронулись с места, и мы покатили по ещё прохладной утренней дороге.