Истинная на сдачу, дракон в комплекте

Глава 39. Дела герцогские

Очнулась я уже на мягкой постели в своей комнате, в полусне осторожно потянулась, и тут же ощутила лёгкое натяжение на коже ног. Опустив взгляд, заметила аккуратные повязки — белые, чистые, словно их только что сменили. Откинув одеяло, убедилась, что бинты наложены с такой осторожностью, что даже смотреть на них было почти приятно, если бы не воспоминания о том, как я их «заработала».

Свет в комнате был уже ярким, и, выглянув в окно, я увидела, что солнце успело подняться довольно высоко — судя по всему, я умудрилась проспать до самого обеда. Сон, похоже, смилостивился надо мной после вчерашнего, но покой в голове продлился недолго — едва вспомнила всё, что произошло, как сердце болезненно сжалось.

Кристиан.

Окинув взглядом комнату, я быстро накинула халат, даже не думая о тапочках — их я потеряла где-то среди камней ущелья, и сейчас этот факт казался пустяком. Почти бегом выскочила в коридор и направилась к спальне герцога, дыхание сбилось, будто я вновь бежала по той тропе.

Дверь в его комнату была приоткрыта. Я толкнула её и замерла. На широкой кровати, среди свежих простыней, лежал мой мужчина. Все его раны были тщательно обработаны и аккуратно перевязаны, бинты выглядели так, будто их накладывали часами, с осторожностью, граничащей с трепетом. Похоже, Орлин трудился всю ночь, спасая не только своего хозяина, но и, возможно, его непутёвую сожительницу, которая упрямо полезла туда, куда не стоило.

Я подошла ближе тихо, словно боялась разбудить его даже своим дыханием. Посмотрела на бледное, осунувшееся лицо Криса, и внутри меня что-то болезненно кольнуло — хотелось дотронуться, убедиться, что он здесь, живой, и всё это было не страшным сном.

Но вместо того чтобы просто стоять и смотреть на него, я обошла кровать, осторожно сняла повязку с его головы и, смочив её в стоявшей на тумбе склянке с каким-то целебным настоем, вернула на место. Кожа под ней всё ещё была горячей, жар не отступил, но я уже чувствовала, что организм начал бороться, медленно, упрямо включая свои силы на восстановление. После этого я проверила остальные повязки — кое-где ткань успела пропитаться кровью, и я, стараясь не задеть лишний раз повреждённую кожу, заменила их на свежие.

Именно за этим занятием меня и застал Орлин. Дверь тихо приоткрылась, и его голос прозвучал с привычной, но всё же тёплой интонацией:

— Вы уже проснулись? Как себя чувствуете? Ничего не болит?

Казалось, старик действительно переживал за меня, и это тронуло.

— Всё отлично, спасибо, — ответила, опустив взгляд на свои перебинтованные ноги. И, к своему удивлению, поняла, что это была правда — я почти не ощущала ни боли, ни особого дискомфорта.

— Вы спасли его, — вдруг проговорил Орлин, останавливаясь с другой стороны кровати. — Если бы не вы…

Он не договорил, но я лишь покачала головой в ответ.

— Я не могла иначе, ты же знаешь… — не стала озвучивать то, что чувствовала, но по тому, как старик тихо кивнул, было понятно: он и так всё прекрасно понимает.

— Давайте пообедаем, — предложил он, проверив мою работу и, видимо, остался ею доволен. — Его Светлость ещё проспит долго, восстанавливаясь, а нам нужны силы, чтобы помогать ему… и заодно закончить другие дела. Нужно рассортировать травы и завершить начатое Кристианом.

В его голосе прозвучала едва заметная горечь, и я уловила, что он не просто думает о работе. Он волновался за своего воспитанника, но в то же время понимал — дела ждать не будут, а мы должны довести всё до конца, чтобы выполнить обещания и расплатиться с долгами.

Вернувшись к себе в комнату, я переоделась и обула свои старенькие, уже потерявшие былой вид ботинки — тапочек-то больше не было, и от этой мысли стало особенно грустно. Они ведь были подарком Кристиана…

— Ничего, очнётся, мы разберёмся с нашими проблемами, и он обязательно подарит мне новые, — тихо подбодрила я себя и даже улыбнулась, стараясь поверить в эти слова.

Спустившись вниз, я собиралась сразу направиться на кухню к Орлину, но на полпути меня потянуло заглянуть в комнату, где мы в последние пару дней работали. И, представьте моё удивление — внутри, за большим столом, кипела работа. Женщины были так увлечены делом, что, казалось, им и не нужно моё постоянное присутствие.

— Леди Александра, — подняла на меня глаза Ганна, и в тот же миг все тут же оторвались от своих занятий. — Мы тут работаем… — проговорила она, и по взгляду мастерицы я поняла: муж наверняка успел рассказать ей о вчерашнем. В глазах супруги Тиберия скользнула жалость, от которой мне стало немного неловко.

— А я с вышивкой закончила, — поспешила вставить Анета, протягивая мне кусок ткани с аккуратными стежками.

— А я уже набила весь пух в подушки. Осталось только обшивку доделать и можно отправлять маркизе первую партию, — поддержала её Маричка. — Если есть ещё задания, я с радостью помогу, — подала голос свекровь Анеты, и её взгляд был таким одобрительным, что я невольно улыбнулась в ответ.

— Вы большие молодцы. Простите, что бросила вас так неожиданно, — сказала, оглядывая аккуратно разложенные заготовки. — Я сейчас перекушу, и мы обсудим дальнейшие планы.

Женщины заулыбались и тут же вернулись к своей работе, а я вышла в коридор, прижав ладонь к груди, где расплывалось тихое и тёплое чувство. Нужно поторопиться. Осталось чуть больше недели до крайнего срока, что дал герцогу его сослуживец, а мы должны успеть. И ещё — разобрать те травы, которые Кристиан смог добыть… не зря же он так рисковал. Орлин наверняка знает, что с ними делать, а я ему помогу.

С этой мыслью уверенность вернулась ко мне, и я пошла на кухню, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке.

Мы с Орлином завтракали поздно, больше по времени это напоминало обед, но силы нам обоим были нужны. За кружкой ароматного травяного отвара я рассказала старику о своих планах на ближайшие дни — о том, что завтра собираюсь отвезти к маркизе первую партию готовой работы и при этом прикупить новый пух, чтобы не простаивать. Он слушал внимательно, лишь иногда кивая, а в его взгляде я видела ту же решимость, что и в своём сердце.

— Правильно, барышня, — произнёс мой собеседник, когда я закончила, — пустить всё на самотёк мы не можем. Нужно держать темп, пока идёт работа.

Я с ним согласилась, но внутри всё же тянуло неприятным холодком: долг Кристиана перед его сослуживцем висел у нас над головой, словно камень, готовый сорваться в любой момент. И особенно меня волновало то, что герцог влез в эту историю ради меня, пытаясь уберечь от ареста властей. Но почему же всё так внезапно затихло? Неужели дело торговца просто забросили? Или он сумел откупиться?

Я нахмурилась, вспомнив мерзко самодовольное лицо того человека. Обещала себе, что как только мы справимся с насущными проблемами, обязательно выясню, что же произошло.

После еды я вернулась в рабочую комнату к мастерицам. Женщины, не замечая времени, трудились над подушками и вышивками, и стол был завален пёстрыми кусками ткани, мерками и иглами. Я обошла вокруг, оценивая результат, и, хотя в целом работа была достойная, парочку недочётов всё же заметила — указала на них мягко, чтобы никто не обиделся, и тут же дала новое задание.

Готовые изделия я аккуратно отобрала в сторону — завтра они поедут со мной к маркизе, вместе с тем, что успеем доделать сегодня. Всё же отработать аванс в пять серебряных — это не только вопрос чести, но и хорошая возможность укрепить доверие. А ещё, заодно, докупить пух, который, как оказалось, уходит куда быстрее, чем мы рассчитывали.

Тем временем Орлин собирался заняться травами: подготовить их к сушке, перебрать и разложить по сортам. Я планировала, что, как только завершу с мастерицами, пойду к нему и помогу — у нас в поместье теперь каждый час был на счету.

Весь день старик не отходил от комнаты герцога, время от времени проверяя его дыхание и повязки, а я, увлечённая делами, едва успевала заглянуть к ним с коротким вопросом о состоянии. Работа шла споро, но требовала постоянного внимания — то нитка запутается, то ткань ляжет неровно, то пух окажется слишком сбившимся и его придётся перебивать.

Мы с мастерицами трудились до самой ночи, и к моменту, когда за окнами окончательно стемнело, результат нас самих приятно удивил: тридцать семь аккуратных, плотных подушек, десяток из которых был изящно расшит Анетой. Её вышивка — тонкая, ровная, с лёгким орнаментом — придавала изделиям особый шарм, и я уже представляла, как эти подушки займут достойное место в покоях молодых леди Авалии.

Женщины, довольные результатом, переглянулись, вытирая руки о фартуки, и одна за другой распрощались, пообещав завтра с утра продолжить работу самостоятельно. Я же, проводив их до дверей, решила, что сегодняшний день ещё не закончен. Мне хотелось хоть немного побыть рядом с Кристианом — убедиться, что он дышит ровно, что на лбу уже не так жарко, и просто… побыть рядом.

После этого я собиралась наконец лечь спать, ведь утро обещало быть ранним: поездка в Риланию не терпела опозданий. Тиберий уже заверил, что прибудет на рассвете, и к завтраку мы сможем быть в городе.

Утро выдалось на удивление оживлённым — Маричка, которой, как оказалось, удалось подружиться с Орлином, пришла помогать мне ещё до того, как в окнах показалось солнце. Вместе мы аккуратно упаковали подушки в простыни, чтобы защитить их от пыли и посторонних взглядов, и уложили всё на телегу. Тиберий, проверив крепления, кивнул, и мы тронулись, рассчитывая успеть к дому маркизы к восьми утра.

Дорога была свежей после ночной прохлады, лёгкий туман стелился над полями, а редкие путники провожали нас взглядами, не задавая лишних вопросов. Колёса постукивали по камням, телега покачивалась, и я мысленно перебирала, как лучше презентовать готовые подушки, чтобы сразу произвести впечатление.

Особняк Луарийской встретил нас ухоженными аллеями и высоким кованым забором. На крыльце нас уже ждал слуга, который, приветливо поклонившись, проводил меня в светлую гостевую комнату. Сам же он вернулся к Тиберию, чтобы проследить за разгрузкой и доставкой товара во двор, где позже, вместе с леди Миланой, мы сможем всё развернуть, осмотреть и оценить.

Дверь открылась, и в комнату вошла леди Луарийская. На ней было простое, но изящное голубое платье, волосы собраны в аккуратный узел. Девушка сразу же направилась ко мне, легко скользнув взглядом по столу и заметив свёртки у стены.

— Александра, — она кивнула с лёгкой улыбкой, но в её взгляде я уловила привычную внимательность. — Добрались без приключений?

— Всё спокойно, леди Милана, — я поднялась, поправив складки на юбке. — Привезла партию подушек, как и договаривались.

Хозяйка особняка чуть заметно кивнула и махнула рукой в сторону двора:

— Пойдёмте посмотрим.

Снаружи слуги уже аккуратно разворачивали простыни, в которые были замотаны подушки. Я невольно задержала дыхание, когда маркизаа взяла в руки одну из них — бирюзовая, ровная, с едва уловимым запахом свежего пуха.

— Хорошая работа, — отметила она, чуть сжав подушку ладонями. — Пух отборный?

— Да. Чуть пера добавили для упругости, — пояснила я, стараясь не выдать, как радостно мне слышать её одобрение.

Луарийская взяла другую подушку, ту, что с нежной вышивкой, и задержала на ней взгляд дольше.

— Симпатично. Это ваша идея?

— Нет, работа Анеты, моей мастерице. Она в этом сильна, — ответила я, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке.

— Тогда продолжайте в том же духе. Мне нужна ещё партия, — сказала она, аккуратно укладывая подушку на место.

— Сделаем, — кивнула в ответ. — И, кстати, партия чая тоже будет, но чуть позже. Его Светлость собрал ингредиенты, сейчас они подготавливаются.

— Хорошо, — отозвалась моя собеседница, но в её голосе мелькнула нотка интереса. — Вот только ткани, что я собиралась вам передать, пока в Вилантии.

Я на секунду задумалась, прикидывая в уме время в пути, и сразу же подала идею:

— Тогда мы можем забрать их по дороге. Мне туда всё равно нужно.

— Отлично, — губы Миланы тронула довольная улыбка. — Часть материалов мои работники загрузят вам здесь, а остальное получите в Вилантии. И с вами поедут несколько женщин, чтобы ускорить работу.

— Это нам очень пригодится, — кивнула, ощущая, как внутри теплеет от мысли, что дело идёт быстрее, чем я ожидала.

Тем временем маркиза достала из кармана три серебряные монеты и положила их мне в ладонь.

— За подушки с вышивкой. Такие вещи ценятся выше.

— Благодарю, — сказала я, чуть сжав пальцы вокруг монет.

— Пусть грузят материалы, и можете отправляться, как будете готовы, — подытожила Луарийская, окинув взглядом аккуратные ряды готовой партии.

Я поймала себя на том, что выдыхаю чуть глубже, чем нужно, и мысленно уже прикидываю, сколько мы сможем сделать за неделю с новым количеством рук.

После всех проверок и обсуждения нюансов предстоящей работы мы с леди Миланой обменялись коротким кивком и парой завершающих фраз, после чего я поспешила во двор. Там уже кипела работа: работники маркизы аккуратно переносили тюки и коробки, укладывая их на нашу телегу. У каждого в руках — по свёртку, по рулону, и всё это так и шуршало тканями и плотной бумагой.

Тиберий стоял чуть в стороне, выслушивая какого-то сухощавого мужчину в тёмной жилетке — помощника Луарийской. Тот, размахивая тонким списком, объяснял, где именно забрать женщин, которых Луарийская выделила нам в помощь. Я только успела уловить: «у въезда на рынок, возле лавки с медовыми пряниками» — и Тиберий кивнул, как обычно без лишних слов.

Когда погрузка была закончена, мы, наконец, тронулись. Колёса мягко скрипнули по утрамбованной дороге, и вскоре впереди показалась та самая точка, что описывал помощник. Четыре женщины, все с узелками и деловыми лицами, уже ждали нас. А едва мы остановились, как они ловко забрались на телегу, представившись по очереди — коротко, по делу, без излишней болтовни.

Долго не задерживаясь, мы покатили дальше, в сторону Вилантии. Дорога заняла меньше времени, чем я думала, и в указанном месте нас действительно уже ждали — ещё один воз с широкоплечим мужичком в поношенной куртке. Он кивнул молча, и повёл нас дальше, к складу, где хранились ткани от маркизы.

Огромные двери, запах льна и шерсти, а внутри — ряды аккуратно уложенных рулонов. Я оставила новых помощниц и второго возницу заниматься погрузкой, сама же повернулась к Тиберию:

— Отвезите меня в одну контору. Частная, Кристиан туда заезжал в тот день… когда вытащил меня из застенков, — сказала я, и, заметив, как он чуть удивлённо вскинул бровь, добавила: — Это важно.

Возница пожал плечами, но согласно щёлкнул вожжами, направляя лошадь вглубь города.

Муж Ганны уверенно лавировал по улицам Вилантии, пока мы не остановились у невысокого, но явно добротного здания. На тёмной доске у входа золотом было выведено: «Дом кредитного содействия. Основан при содействии баронета Рейне». Надпись казалась чуть выцветшей от солнца, но буквы всё ещё сверкали, выдавая уважительное отношение к вывеске и к имени покровителя.

Я спрыгнула с телеги, поправила складки платья и поднялась по паре каменных ступенек. Дверь поддалась без скрипа, и я оказалась в узком коридоре, пахнущем старой бумагой и лёгким ароматом дорогих чернил. Несколько шагов — и я вошла в небольшую, но аккуратную приёмную.

За столом, заваленным аккуратно разложенными папками, сидел молодой человек с идеальной причёской. Увидев меня, он чуть приподнял бровь, и, словно по привычке, тут же водрузил на нос тонкооправленные очки.

— Вы по какому вопросу? — его голос был вежлив, но в нём сквозила сухая деловитость, будто каждая лишняя минута моего молчания мешала размеренному ходу его работы.

— Мне нужен Олаф Градский, — чуть подалась вперёд, чтобы он меня лучше услышал, и тут же добавила: — Я по делу герцога Виери.

На секунду лицо секретаря потемнело, брови сошлись на переносице, но он быстро вернул себе нейтральное выражение.

— Подождите здесь, — коротко сказал секретарь, поднявшись со стула. Движения у него были чёткие, отточенные, словно он привык к множеству однотипных поручений. Не тратя ни слова лишнего, он скрылся за боковой дверью, которая вела в ещё один узкий коридор.

Я осталась одна, прислушиваясь к тихим звукам изнутри здания, и чувствуя, как откуда-то из глубины начинает подниматься лёгкое предчувствие, что этот визит может принести не только ответы, но и новые вопросы.