Урожай Смерти

Глава 66. Сложить Мозаику.

Окутанная скользящими, голубоватыми потоками ветра фигура на предельно возможной скорости бежала сквозь густой лес, игнорируя препятствия и неосторожные препятствия: не обходя, но сметая и разрывая их.

Много лет прошло с тех пор, как Этериас выучил эту технику: больше десятилетия. И впервые - ему пришлось всерьез применять её, спасая собственную жизнь.

Иногда даже самый могущественный мастер может попасть в ситуацию, где нет победы. Пообещай мне - что будешь бежать лишь тогда и только тогда, когда иного выхода нет, и когда никто не стоит за твоей спиной.

Верховный иерарх тряхнул головой, с треском ломая ветку на своем пути, и отгоняя воспоминание о словах наставника. Тогда ему было всего двадцать - прощальный урок от учителя в тот день, когда его признали настоящим мастером Аурелиона.

Ещё год он свободно странствовал по королевству в одиночку: в молодых, слабо освоенных землях всегда найдется работа для мастер-боевика. А затем мастер Лимеус умер, оставив ему пост верховного иерарха северо-западного королевства в наследство. Старость не щадит никого…

Ноги ветра были приемом, слабо помогающем в бою: мастер ветра, что сосредотачивался на этой технике, мог изрядно усилить собственные мышцы и прибавить в скорости, вдобавок к этому буквально рассекая воздух на бегу: но не мог направлять энергию извне себя, делая невозможным применение атакующих приемов. Окутать себя щитом у опытного мастера ещё получиться - но не атаковать. Хороший и достаточно экономичный прием, чтобы уйти от медлительной, но опасной твари: Этериас чувствовал, что может поддерживать его долгие часы, если не дни, да и защиту потянет.

Он быстро понял, его не преследуют. Но остановиться волшебника заставило отнюдь не это.

Дыхание смерти словно накрыло лес и небеса, пропитывая воздух пепельным, серым привкусом тлена и энтропии. Свет словно поблек: и обернувшись, Этериас увидел, как клубящиеся потоки антрацитово-черной дымки словно поглощают в себя само солнце, искажая реальность…

Изнутри леса, сквозь деревья, рассмотреть происходящее было невозможно: и чародей мощным порывом ветра разорвал кроны деревьев, взвиваясь в небеса: он уже успел отбежать на пару десятков миль, его не должны заметить с такого расстояния.

Гигантское торнадо, целиком состоящее из антрацитового-черного дыма, вздымалось над лесом, пожирая всё вокруг: траву, деревья, не успевших выбраться из нор животных. Оно поднималось почти на милю вверх: и росло. Шторм только начинался.

Этериас закусил губу, замедляя собственное падение с небес, и принялся лихорадочно размышлять. Подобную технику в исполнении своего врага он видел лишь один раз: в той битве на плато, когда о подобный, пусть и менее масштабный вихрь смерти разбились любые атаки мастеров Альянса. Горд прекратил его поддержку, когда угроза ушла, и это выиграло древнейшим шанс для атаки: той, что расколола землю вплоть до мантии планеты. Увы, безуспешной: смерть собрала свою жатву тогда, а проклятый ублюдок ухитрился вывернутся с помощью своей химеры.

Но сейчас защищаться не было никакого смысла - угрозы не было, из всех врагов вокруг был он один… Демонстрация мощи? Или…

Волшебник похолодел внутри, вспоминая старые слухи. Проклятье, и ведь он сам выбрал безлюдной место: в направлении, куда он бежал были черные топи, за которыми находился лишь прилегающий к нелейскому бастиону лес и безлюдные болота Бингла! Неужели именно так погибла Таллистрия?

Глава церкви ясно и четко осознал: возможно, мысль о том что он успеет выбежать из зоны поражения была несколько… наивной. Но кто может предположить подобное? Как вообще бороться с подобной силой?

Черные молнии с грохотом били в землю вокруг вихря, выжигая саму жизнь. Шторм набирал силу, неистово разрывая сам воздух и пространство вокруг: и пусть за тьмой смерти нельзя было разглядеть источник, Этериас хорошо ориентировался на местности - око шторма находилось именно там, где они встретились.

Следовало укрыться где-то. Чем бы не обернулось это ужасающие проклятье, силы здесь собралось столько, что впору бояться даже богам: ни одни щиты, что знал волшебник, не выдерживают потока такой мощи. Сдвинуть влево? Вправо? Зарыться в землю?

Стиснув зубы, Этериас подбросил себя вверх новым порывом ветра. А затем снова, и снова… Достаточно быстро он ощутил на себе то, о чём писали в книгах мастера ветра, что пытались освоить полет: чем выше он поднимался, тем сложнее было управлять воздухом вокруг. Он словно рассеивался, расплывался, становился аморфным… Недостаточно могучим, чтобы подбросить тебя вверх.

Но маг, владеющий не только ветром, может найти решение: рассеянный свет вокруг отнюдь не становился слабее. Глубоко вздохнув, верховный иерарх преобразовал нейтраль света в ветер, вновь бросая себя вверх. Выше.. Ещё выше - с очередным рывком внезапно похолодало: одежда и волосы начали покрываться льдом!

Шторм смерти вздымался над ставшими очень маленькими деревьями, пожирая их десятками, и глава церкви ощутил на себе то, о чём не писали в книгах: внезапно стало тяжело дышать, а голова закружилась.

Выше он уже не успел подняться: потому что чудовищная стена фронта смерти, что казалось, поднималась выше небес, внезапно заклубилась, становясь столь черной, что поглощала свет: а затем резко сжалась, уменьшаясь в размерах.

Этериас успел в последний момент окутать себя полупрозрачным божественным щитом, уже не видя, что происходит ниже… А затем до него с оглушительным грохотом дошла ударная волна, срывая щиты и превращая парение в неконтролируемое падение. Лед вокруг тела разлетелся вдребезги, превращаясь в множество мелких, впившихся в кожу иголок, а чувства волшебника словно сошли с ума, оглушая его: на миг ему показалось, что во всём мире не осталось ничего, кроме смерти…

Первая попытка затормозить падение едва не разорвала его на куски: однако любой мастер ветра знает, как спасти себя в такой миг. Волшебник судорожно вдохнул, стабилизируя падение, и открыл глаза, исцеляя мелкие раны волной света, что тепло прошлась изнутри.

Он парил в воздухе в паре миль над… Чём-то. Лес, по которому он бежал ещё недавно перестал существовать: деревья и кустарники, овраги и трава, сама земля вокруг, казалось, превратилась в чудовищный серо-черный разлом, что был шириной не меньше полдюжины миль. Его глубину даже не получалось оценить на глаз: ибо провалы в земле заволокло клубами черного тумана смерти, по которым продолжали проскальзывать искрящиеся черные молнии.

Этериас принялся медленно планировать к ближайшему обрыву: пусть там и не осталось жизни, но есть хотя бы твердая земля. Проверять, что находится на дне клубов черного тумана ему совсем не хотелось.

Никто в здравом уме не ожидает атаки из места, которое было только что стерто с лица земли невероятно могущественными силами, что поражают воображение: и глава церкви тоже допустил эту ошибку. Едва волшебник принялся двигаться к обрыву, клубы черного тумана собрались в потоки, и с огромной скоростью выстрелили в его сторону, реагируя на магию ветра.

Струи чёрных проклятий с металлическим лязгом вонзились в сияющую белым божественным светом сферу, превращая медленное планирование в неконтролируемое падение.

Неразумные проклятья - даже столь могущественные - всё ещё слишком мало для того, чтобы убить того, кто совсем недавно смотрел в глаза повелителя смерти и выстоял. Но доставить проблем волшебнику они определенно были способны.

В последний миг падающий маг успел затормозить, тяжело ударившись в землю. Во всё стороны рванулся могучий чистый свет, отбрасывая черные тени: но недостаточно сильный, чтобы уничтожить их.

На миг отпрянув, потоки проклятий собрались в единый клубок смерти, вновь обрушиваясь на цель, что встретила их наспех собранной из земли сферой камня.

Каменный брызги ударили во всё стороны: но слишком поздно. Волшебник уже успел рывком переместится - в сторону, дальше от смертоносного разлома. Новый рывок черных теней: и новая волна света отбрасывает их, заставляя истончиться.

Исход этого противостояния был известен с самого начала. Спустя ещё десяток рывков и дюжину стихийных щитов очередная волна света, наконец, развеяла остатки потоков смерти, что исчерпали свою силу, удаляясь от разлома.

На границе между мертвой землей и пожухлой, слабой, но ещё живой травой на землю опустился тяжело дышащий маг, утирая пот и грязь со лба рукавом изодранной робы.

Этериас смерил мрачным взглядом пролом и сплюнул. Он отошел почти на полмили: и лишь тогда сила проклятий иссякла… Но отдыхать было некогда: стоило двигаться. Грузно поднявшись, волшебник зашагал в противоположную от сторону от пролома в земле: на северо-запад, в сторону границы Ренегона и Бингла.

Вот только за парой лесных опушек его ожидал неожиданный сюрприз: спустя всего пару часов дороги окружающий его лес, что должен был тянуться на долгие дни пути в то направлении, прервался, встречая его уже знакомой мертвой землей. Землей, за которой виднелся уже знакомая ему черная, проклятая пропасть…

Инвиктус тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Нет, в своем чувстве направления он был уверен: он вышел с другой стороны леса. Мог ли его враг разделить свою атаку на два направления? Увеличивая тем самым шанс достать его?

Разлом в земле безмолвствовал, но других предположений у волшебника не было. Взобравшись на небольшой холм, чародей хмурым взглядом осмотрел разлом. Миль десять в ширину, навскидку… В теории, пожалуй, он мог бы попробовать подняться повыше и попробовать спланировать на другую сторону. Но что, если в центре разлома проклятье ещё сильнее? Если оно ударит его на середине пути - уверенности в том, что ему удастся стабилизировать падение под прямой атакой множества проклятий у Этериаса совсем не было. К тому же, он и так уже начал слегка уставать: совсем недавно ему пришлось творить не самую слабую магию.

Впрочем, даже отдохнувший, он просто не имеет права идти на подобный риск: слишком многое зависело в этой войне от его жизни.

Волшебник тяжело вздохнул, осмотрев собственную грязную, превращенную в лохмотья одежду. Пусть последние годы он проводил большую часть времени близ больших городов, он не был новичков в путешествиях. Разумеется, он подготовился к своему побегу и спрятал тайник с запасной одеждой, водой, едой, и прочим снаряжением, что должно было помочь ему с комфортом добраться до болотного королевства или хотя бы ближайшего города.

Проблема была в том, что этот тайник остался на другой стороне разлома… Если вообще уцелел.

Ободранный, усталый и грязный путник, внешне больше напоминающий какого-то бродягу, нежели церковника и жреца высокого ранга, тяжелым, но уверенным шагом направился вдоль пролома. Подумать о случившемся он может и позже: сегодня его ждала долгая дорога.

Разлом не кончился ни через день, ни через два, ни через неделю пути: и даже не стал меньше. К исходу второй декады, когда слегка исхудавший, питающийся дикими ягодами и мелким зверьем Этериас мрачно понял: у него осталось ровно два пути, как добраться до Бингла. Потому что дальнейший лес редел и медленно переходил в болота.

Темные топи или попытка полета. Другого не дано.

Волшебник почесал отросшую щетину. И решил, что недооценивать своего врага он всё же не будет. Какие бы твари не водились в болотах, о которых шла мрачная слава тёмнейшего уголка королевств, они определенно не способны на то, на что был способен его враг.

А значит, он убьет их всех.

Темные кроны редких, изредка торчащих из болот кривых, узловатых деревьев и кустарников смыкались над черными торфяниками и лужами грязи, куда волшебник проваливался порой по пояс. На третий день пути, выбравшись на небольшое твердое место и неторопливо жаря пойманную с помощью магии змею на костре, Этериас мрачно размышлял о том, что возможно, попытка полета над разломом была не такой уж и рискованной…

Нет, в болотах не встречалось ничего такого, что могло бы представлять смертельную опасность: на удивление, ему не встретилось ни одной крупной змеи или виверны, не говоря о болотных гидрах.

Но легче от этого не становилось! Множество мелких насекомых с радостью набрасывались на любой свободный участок кожи, пиявки пробирались под порядком ободранную робу, стоило ему только провалиться в топь, и не было ни единой ночевки, когда его не попыталась укусить змея!

Укус даже самой ядовитой змеи не был смертелен для опытного целителя, что умеет выжигать яд из своей крови и залечивать куда более тяжелые раны - но более приятным он от этого не становился.

В какой-то степени ему уже хотелось, чтобы на него кто-то напал - хотя бы для того, чтобы было на ком вместить растущее день ото дня раздражение. Не будешь же ты срывать злость на пиявке или комаре?

Верховный иерарх, больше похожий на нищего бродягу, тяжело вздохнул, отгоняя не приличествующие его положению мысли, прихлопнул очередного севшего на голову крупного комара, и лег спать, возводя вокруг своего ночлега небольшой каменный навес с дырками для воздуха. Лучше такая защита, чем никакой.

На исходе второй недели неторопливого пути через болота что-то изменилось. Нет, разлом, вдоль которого двигался Этериас, остался таким же… Но изменились окружающие его болота.

Растительность стала гуще, ярче - и опаснее. Блеклые и слабые кустарники словно ожили, наливаясь шипами и темными, полными едкого сока листьями. Сучковатые деревья словно вытянулись, становясь громадными, а редкая листва их крон превратилась в почти непроницаемые темно-зеленые тучи.

Фауна болота в целом не слишком хорошо переживала появление разлома: значительные массы воды утекали в провал, образуя илистые склоны, осушая пруды и темные болота, но здесь всё было, казалось, ещё хуже: пропали змеи и мелкие животные, исчезли даже насекомые.

Этериас остановился у илистого обрыва, что образовался, когда здесь прошел разлом: и опустился на колено, заметив странную вещицу в пересохшем на солнце песке, прямо на границе с мертвой землей.

Это был меч. Почти полностью проржавевший, из не самого качественного железа - но даже после столетий, проведенный в болотном иле, в этом куске металла можно было узнать дело рук человеческий.

Этериас выпрямился, цепким взглядом осматривая обрыв. Вероятно, здесь же можно было найти и доспехи… То, что от них осталось.

Но самым главным были не следы пребывания человека, и не исчезновение мелких животных: главным был привкус магии, что чувствовал волшебник. Слегка гнилостная, тягучая энергия, в которой к привычной земле и жизни примешалось что-то ещё. Нечто старое, даже древнее, возможно, лежащее здесь со времен основания мира, спокойное, но отдающее отчетливым привкусом разложения.

Несмотря на разлом смерти, что лежал неподалеку, сомнений быть не могло: здесь находилась магическая аномалия.

Глава церкви остановился, задумавшись. Конечно, как иерарху высокого ранга, ему было известно что когда-то здесь была человеческая экспедиция. И, как посвященным во все секреты, он хорошо знал вещи, недоступные обывателю: пусть официально существование аномалий нейтраля являлось недоказанным, людям, пусть и редко, встречались подобные места. Естественные скопления изначальной силы: окружающая их флора и фауна нередко изменялась, становясь сильнее, быстрее, крепче, наливаясь со временем энергией, иногда - приобретая удивительные свойства.

Собственно, ловушку для своего врага он планировал, исходя из архивных данных: множество насыщенных нейтралем предметов, при одновременном взрыве, в теории должны создать насыщенной силой место, подобное тому, где находился сейчас он. Слепая ставка: дикая энергия ведет себя непредсказуемо. Жаль, не сработало…

Однако об этой конкретной аномалии в архивах церкви записей не было, это точно. Не так много их вообще встречалось людям - меньше пяти на все королевства… Вероятно, именно здесь и полегла армия, посланная одним из королей Ренегона. Этериас мог легко представить, как это произошло: местность была труднопроходимая, не из легкий, и удобной дороги вдоль разлома у людей не было. Вероятно, они дошли до аномалии, потеряв немало людей по дороге, столкнулись внутри с мощным проявлением дикой магии или опасными животными, что перебили костяк армии, а оставшиеся люди, вероятно, просто не смогли вернуться домой.

Но что это значило для него? Разлом и не думал становишься меньше, а обход подобных мест мог занять сотни миль путь. И далеко не факт, что он не уткнется в старый разлом.

Волшебник тяжело вздохнул, сжимая кулаки. И решительно шагнул на мягкий зеленый покров, погружая уже порядком потрепанные сапоги по колено в воду: но неумолимо двигаясь вперед.

Удивительно, но несмотря на всё опасения - магическая аномалия оказалась очень спокойным и тихим местом. Это был словно оазис в мире темный болот: яркие, красивые цветы и сочные ягоды, мягкая зеленая трава и широкие кроны налитых жизнью деревьев. Густая мистическая энергия могучей пеленой окутывала это место, вливая в усталого мага новые, непривычные, но столь приятные силы.

Впервые за долгое время Этериас наконец-то сумел отдохнуть: помыться и постирать изрядно прохудившуюся одежду в чистом ручье, вдоволь напиться родниковой воды, а не сотворенной его магией, до отвала набить желудок спелыми ягодами, и даже выспаться.

На какое-то время его даже посетила мысль, что возможно, за прошедшие столетия угрозы, что когда-то существовали в этом месте, сами собой исчезли. Но всё изменилось на вторую ночь.

Нечто темное, едва различимое под густыми кронами деревьями, медленно зашелестело среди густой травы, почти беззвучно подползая к мирно спящему волшебнику и принялось медленно обвивать его, начав с ноги.

Возможно, будь на месте верховного иерарха обычный человек, здесь бы и закончился его жизненный путь. Но волшебник не был новичком в полевых ночевках и спал чутко.

Этериас открыл глаза и резко вскинулся, выстрелив рукой в сторону предполагаемой угрозы. На первый миг ему показалось, что это очередная змея: не раз и не два чешуйчатые обитательницы болот тревожили его сон, принимая его руки или ноги за подходящую пищу.

Но реальность оказалось иной. Отточенное, ловкое движение молодого мага нашло отнюдь не шею змею: вместо этого в его руках оказалось странное, тонкое щупальце неизвестной природы, которое уходило далеко за пределы поляны, где он отдыхал. И чём дальше, тем больше и толще оно становилось…

Несколько долгих мгновений волшебник в некотором ступоре смотрел на странное темное щупальце, пытаясь определить его природу. Оно явно несло в себе отпечаток магии темных топей - но ни одна книга или бестиарий не описывала существо подобного вида и природы. Не было ни прочной чешуи, свойственной змеям или рептилиям, ни присосок, напоминающих осьминога или кракена. Ничего, что могло бы помочь в идентификации.

Прежде, чем впавший в глубокую задумчивость Этериас принял решение зажечь огонь и осмотреть вторженца получше, щупальце, слегка дернувшись и поняв, что его обнаружили, мелко задрожало, словно принимая какой-то импульс… А затем с чудовищной силой сжалось, ломая и перемалывая кости ноги чародея в нескольких местах.

Вихрь воздушных лезвий накрыл поляну, отрезая всё вокруг: но даже отрубленной щупальце сжималось и сжималось, заставляя окровавленные, сломанные кости пронзить изодранные полы его робы…

До крови закусив щеку изнутри, издав тяжелый стон боли, глава церкви разрезал неожиданную ловушку на лоскуты серией точных, ювелирно отточенных воздушных лезвий. А затем взмахнул рукой, останавливая кружащийся вокруг вихрь и припал на здоровое колено, отчаянно высматривая в ночной тьме новую угрозу и лихорадочно пытаясь собрать воедино собранные кости.

Переломанная таким образом нога - тяжелая травма даже для опытного целителя. Долгие месяцы, проведенные в лазаретах и госпиталях и обучение у лучших из круга жизни Таллистрии сделали своё дело: Этериас мог считать себя таковым. Если бы у него было хотя бы несколько минут…

Но их не было - и потому он не успел.

Десятки темных щупалец выстрелили в него со всех сторон: из болотной воды, из листвы кустарников, из травы, пронзая землю того небольшого клочка тверди, где он ночевал.

Тьма ночи в один миг обратилась сияющим днем от могучей вспышки света, что сожгла их: но только затем, чтобы в следующее мгновение на волшебника обрушилась новая тень. Гигантская голова, похожая на искаженную змеиную поднялась из недра болот, и обрушилась на него огромной пастью, намереваясь проглотить: но сломала зубы о мерцающую божественным светом полупрозрачную сферу.

Взмах руки - и тяжелый залп незримых лезвий рассекает воздух, разрубая на части чудовищную пасть, и заставляя шею убраться внутри. Но из мутноватой, покрытой темным мхом воды выстрелили новые щупальца…

Сказки о том, что гидра способна отрастить две головы вместо одной были лишь сказками - однажды, в молодости, Этериас принимал участие в охоте на одну небольшую болотную гидру: на границе Бингла и Аурелиона.

Вот только существо, что встретилось ему, не было гидрой, пусть и имело с ней схожесть. Вместо одной головы из темных вод, ломая и выворачивая болотные деревья вокруг поднялось целых семь…

Новые, более быстрые и сильные щупальца со свистом разрезали воздух обрушивая тяжелые, хлесткие удары на всё вокруг. Воздух вокруг волшебника взревел, обращаясь смертоносным, всёразрезающим вихрем, а вода забурлила, обращаясь дробящей темницей для любого живого существа в ней. Но, к удивлению главы церкви, это оказалось тщетным!

Головы опали бесформенными, разорванными и изрезанными клочками плоти, а щупальца превратились в мелкие кусочки непонятной темной слизи: но как волшебник ни старался, он не мог определить, где находиться сердце напавшей на него твари. Она находилась словно бы нигде и повсюду.

Волшебник тяжело вздохнул, касаясь рукой травы и прикрыл глаза, собирая рассеянную в воздухе силу и одновременно пытаясь подлатать сломанную ногу. Он выиграл себе мгновение передышки: но что дальше?

Но к удивлению Этериаса, его рука коснулась не сочной и мягкой травы, на которой он провел ночь, а опавшей, пожухлой, ослабевшей… В этот миг он понял тварь, что встретилась ему, способна была питаться жизнью окружающих его болот. И пусть волшебник не знал, что за чудовище таилось в недрах этих темный топей, имеющих мрачную славу: он был достаточно образован, чтобы понять как работают её силы.

Наверное, только боги знали, что за хищник обосновался здесь, возможно, ещё на заре сотворения мира. Но поселившись в сердце магической аномалии, он, несомненно приобрел немалые силы и чудовищную живучесть… Вместе с аппетитом. Вот почему вокруг не было никаких животных и даже насекомых: неведомая тварь поедала любую фауну. В иных условиях, возможно, здесь осталось бы только пустошь и умершее от голода животное переросток, но, питаемое силой аномалии, существо научилось существовать на подпитке жизнью. Вероятно, обретя разум или его подобие, голодная тварь научилась не просто питаться магией, но и, насытившись, догадалась до способа запасти себе еды: и позволила аномалии напитать окрестные земли и растения, создавая себе своеобразные запасы.

Из темной воды принялись подниматься новые, ещё более толстые и тяжелые щупальца… И глава церкви, сжав кулаки, принимая решение, и обратил свой взгляд к ночным небесам.

Он не ожидал, что здесь может притаиться что-то, способное сравниться по силе с его врагом, конечно. Возможно, лучше было бы просто залечить ногу и попытаться покинуть место аномалии - едва ли столь огромная и древняя тварь будет преследовать его.

Но если Этериас Инвиктус и ненавидел что-то в своей жизни, то это бегство. А за последнее время ему и так слишком часто приходилось бежать…

Последний из великих мастеров королевств воздел руки на головой, и сами небеса вздрогнули: ведь даже пространство разорвалось, отвечая на его зов.

С чудовищным грохотом задул ветер, разрывая кроны уцелевших деревьев. Чистый ночной небосвод заволокло темными тучами. Воздух сгустился вокруг, образуя десятки серых смерчей, что затягивали в себя всё вокруг: черные щупальца и болотную воду, деревья и кустарники, оставляя за собой лишь безжизненную, пустую землю.

Темные тучи с грохотом разразились первой молнией: и далеко не последней…

Надвигалась буря - такая, которую не под силу остановить никому. Никогда прежде он не использовал такую силу: те немногие из мастеров королевств, кто был способен на стихийные призывы, никогда не применил бы их посреди земель, населенных людьми. Быть может, там он и не смог бы - но здесь, в сердце магической аномалии, что питала его своими силами.

Несокрушимая решимость и непреклонная воля вместе с магией иногда способны сотворить то, что другие посчитают невозможным.

Этериас опустил руки, и рассмеялся подставляя лицо первым каплям дождя. Всё же, как и многие среди мастеров королевств, он искренне любил своё искусство.

На миг могло показаться, что пройди ещё немного времени: и буря оставит от болот лишь пустошь. Вот только существо, что считало эти земли своими, отказывалось сдаваться. И оказалось куда больше, чем даже сам чародей мог себе представить

Воды болот бугрились десятками монструозных голов, что извергали из себя кислоту. Чудовищные щупальца выстреливали ввысь на сотни метров, словно бросая самим небесам.

В первую минуту Этериасу показалось, что это агония. Тщетные, бессмысленные попытки животного бороться с угрозой: тварь уже не обращала внимание на него, сосредоточившись на неумолимой буре. Но как - ведь разве возможно сражаться с несокрушимым штормом? Кто может бросить вызов самому ветру?

Но, как оказалось, тысячелетняя тварь, что способна питаться окружающей её магией, способна и на это. Сонмы щупалец взвились в небеса черным водоворотом, обрушиваясь на ближайший смерч: и сжались, рассеивая его. Гигантская, длинной в несколько сотен метров шея поднялась из недр болота, и плюнула кислотой в сами небеса, разрезая грозовой фронт. А затем, прищурившись, Этериас понял, что похоже, призванная им стихия имеет в своем арсенале кое-что её.

Ветер словно становился оформленным, осязаемым, образуя множество разнообразных полупрозрачных, слабо различим фигур. Почти незаметные невооруженным взглядом, они скользили сквозь недра неумолимого урагана, яростно обрушиваясь на обитателя болот: призывая молнии с небес и воздушные лавины, образуя тайфун и вихри, что разрывали врага. Неведомая тварь каким-то образом видела их: и неумолимо сражаясь. И пускай воинство ветра было быстро и почти неуловимо, иногда чудовищные пасти смыкались и на них…

Этериас нахмурился, наблюдая дело собственных рук. Книги по высшей стихийной магии не описывали подобное явление: яростная, безудержная стихия, что иногда призывали лучшие из мастеров королевств, никогда не демонстрировала такого поведения. Со стороны могло показаться, что вместо слепой, бушующей энергии здесь сражается целая армия существ, состоящих из ветра… Но ведь это невозможно, верно?

Додумать мысль о невозможности разумной стихии волшебник не успел: потому прямо перед ним буквально из воздуха собралась полупрозрачная фигура, состоящая, кажется, прямо из ветра.

Верховный иерарх быстро понял что неизвестное существо, похоже, просто копирует его, становясь подобным человеку, и делает это достаточно неплохо - судя по лохмотьям вокруг фигуры, так напоминающие его собственные. А затем он перевел взгляд на сияющие чистым серебристо-голубым цветом глаза - и на его сознание нахлынул поток образов.

Быстрых, хаотичных, но достаточно четких и различимых - волшебник не сразу это понял, но, похоже, существо перед ним очень сильно старалось подстроить свой, очевидно, отличающийся образ мышления под его.

Он видел мир, состоящий из одного лишь ветра и облаков. Видел разрыв в небесах, который создал он сам - с одной стороны. Чувствовал свой собственный зов к битве - зов, на который откликнулись. Слышал притяжение родного мира - того, из которого явилось стоящее перед ним существо. И оно же отчаянно пыталось дать ему понять: разрыва и их сил недостаточно, чтобы помочь ему. Они будут сражаться - да - но не успеют победить, просто потому, что им не хватит времени.

Этот мир слишком чужд и непривычен тем, кто привыкли скользить в потоках ветра - он выталкивает их, изгоняет. Они задерживались здесь лишь потому, что им было любопытно: не каждый день у кого-то возникает возможность посетить иной мир.

Этериас поморщился и помассировал виски, вырываясь из потока видений. Следовало помочь собственным союзникам в битве - но как? Разве может он придумать что-то сильнее несокрушимой буре? Разве что стабилизировать разрыв, выигрывая им время.

Сосредоточившись, он послал эту идею крутящемуся вокруг него в воздухе существу: и то отреагировало бурей малопонятных образов, от которых у волшебника резко разболелась голова. Но неодобрения там не было… Кажется.

Глава церкви окинул взглядом поле боя. Он находился в центре бури: но могучие потоки ветра и молний надежно защищали его маленький островок в центре болот, не давая твари добраться до него. Здесь, в центре болот, посреди ночи, кроме воды и ветра, казалось, мало что может ему помочь. Вряд ли у него получиться устроить землетрясение или сжечь обитающее в воде чудовище - да и света слишком мало. Устроить болотный шторм? Не похоже, что поможет, всё же, обитатели воды, особенно владеющие магией, вполне готовы к подобному противостоянию…

Иногда самые лучшие решения бывают неочевидными - и в этот раз Инвиктус нашел такое.

Огненный шторм пронесся над болотам, поджигая торф. Много воды утекло в разлом, и немало было разбросано бурей - а торфяники, несмотря на внешний вид, очень неплохо горят…

Буря не утихла до самого рассвета: но огонь перевернул всё. Тварь, обитающая в болотах, оказалась бессильна против пламени, разнесенного ветром на многие мили вокруг. В небеса вздымались гигантские тучи дыма: гигантский пожар продолжал собирать обильную жатву, даже после того, как сгорели последние головы и щупальца. Казалось, горела сама земля… И в какой-то мере так оно и было.

Этериас не был уверен, убил ли он это существо. Но теперь, по крайней мере, он определенно мог покинуть это место. В некотором роде волшебник ощущал гордость за свою победу… Ведь кто ещё может похвастаться тем что творил подобную магию? Жаль, что он остался последним из тех, кто на это способен.

Меланхолично вздохнув и стянув с себя искореженный, совершенно негодный к использованию сапог, уставший маг оборвал изодранные полы робы, обмотал ими ногу, и отправился в дальнейший путь - походкой победителя.

Болота не кончились ни через день, ни через неделю: но это было вполне ожидаемо. Но на исходе седьмого дня с момента битвы с болотной тварью, чародей столкнулся с неожиданным препятствием: вокруг сгустился туман.

Явление знакомое - ничего необычного в таком повороте погоды не было. Однако в этот раз, туман, похоже, оказался слишком густым. Волшебник было подумал, что это из-за пожара и поднявшей в воздух воды… Однако дальнейшие странности заставили его всерьез задуматься.

Проблема была в том, что, спустя несколько часов пути, он вышел на ту же самую поляну, на которой ночевал последний раз.

Это было… странно. Волшебника вообще тяжело заставить сбиться с пути: энергия, излучаемая солнцем, звездами, да и вообщем всем окружающим его мира, не является какой-то константой, а находится в постоянном движении. Ориентируясь на это движение, опытный мастер магии всегда может определить где находятся мировые полюса - и тем самым определить примерное направление своего движения.

Он никак не мог заплутать и сбиться с пути, особенно, двигаясь вдоль разлома! Но это была та же самая поляна!

Этериас оглядел поляну с нехорошим прищуром, шумно втянув носом воздух и прислушиваясь к окружающей его энергии. Да, это определенно та же самая поляна. Даже трава с его ночевки осталось примятой!

Этого не могло быть. Но так было. Волшебник взмахнул рукой, и создал могучий порыв ветра, разгоняя несколько сотен метров тумана.

Туман послушно расступился, показывая ему знакомый путь - по которому он уже ходил. А затем сгустился обратно. Подозрительно быстро сгустился…

Чародей прищурился, оглядывая безмятежный туман очень подозрительным взглядом. А затем решительно зашагал в сторону разлома, готовясь отражать смертельную атаку проклятий.

Вот только разлома не было. Ни спустя половину мили, ни спустя две, даже спустя десять. Разлом, что привычно сопровождал волшебника на протяжении всего пути, словно испарился, растворяясь в тумане. А ведь ещё вчера он шел вдоль него - прямо по этим самым местам.

Последний иерарх был весьма образованным и разумным человеком. И потому он знал - если что-то ведет себя подозрительно странно, даже архиподозрительно, за этим наверняка стоит не какое-то природное явление, а чья-то злая воля.

Магическая аномалия могла бы сбить его с пути, исказив пространство, но она точно не сожрала бы разлом, мимо которого он прошел. И не стала бы генерировать подозрительно удобный туман для того, чтобы сбить с пути одинокого путника. Туман или был бы вокруг всегда, или его не было на этой поляне. Он бы не появился тут сам собой - а если бы и появился, то как простое природное явление, а не как удобное прикрытие для чего-либо…

Вот только для чего? Кто-то, или что-то, пряталось в этом тумане. Пряталось, чтобы нанести удар. Нечто разумное - опасное - но вместе с тем недостаточно сильное, чтобы бросить открытый вызов могущественному волшебнику. Иначе в таких играх не было бы никакого смысла.

Кто-то другой, возможно, попытался бы поговорить с неизведанным противником. Но если Этериас и уяснил что-то за последние годы войны, так это то, что если некая неизвестная тварь явилась в этот мир, и она не была призвана волей доброго волшебника - то добра от неё ждать определенно не приходится.

И он был достаточно умен, чтобы не оглашать свои догадки в пространство.

Словно вторя его мыслям, из тумана вынырнула крупная змея, молча бросаясь в атаку: но лишь для того чтобы быть разрезанной на части серий мощных лезвий.

Она не была последней - туман вокруг словно ожил, раз за разом выплевывая одну за другой множество разнообразных животных. Мелкие грызуны и крупные хищники, змеи бронекрысы: на второй час непрерывного боя с небес на Этериаса спикировала настоящая болотная виверна!

Волшебник подбросил себя в воздух, уклоняясь от кислотного плевка, одновременно с этим тяжелым ударом ветра впечатывая виверну в землю. А затем призвал ветер, разгоняя туман, и похолодел…

Земля на полмили вокруг словно покрылась живым ковром: всё животные, от мала до велика, устремились к нему.

Желание опускаться вниз резко пропало. В конце-концов, в воздухе не так уж и плохо, а планирование не отнимает много сил - с этими мыслями волшебник решил переждать угрозу с воздуха.

Вот только проблема была в том, что угроза не кончалось…

Этериас хорошо знал бестиарий королевств, и прекрасно умел убивать любых опасных тварей. Он так же знал многие повадки некоторых из наиболее опасных хищников, которые не пишут в книгах. Виверны, например, были весьма территориальными животными и не терпели конкурентов - и потому, убив одну виверну, или семью крылатых бестий, можно было не опасаться за других.

Спустя несколько часов планирования в воздухе и полторы дюжины сбитых виверн, Этериас понял - кто бы не организовал это охоту, он был достаточно могущественным, чтобы подчинить себе разумы тварей с области размером с небольшой королевство. На всем юге Бингла столько виверн не водилось - а это значило, что сюда стянули крылатых тварей начиная от болотного королевства и заканчивая Нелейскими горами.

И это же означало, что он не сможет просто улететь отсюда. Особенно с подобными играми тумана.

Волшебник прикрыл глаза, попытавшись настроиться на привычный ветер: начать бурю, открыть разлом в иной мир. Но, к его удивлению, ему это не удалось!

Проклятый туман словно размывал энергию вокруг, искажал её, не давал настроиться или войти в резонанс - делая техники любого стихийного призыва бессмысленными!

Этериас вновь создал порыв ветра, развеивая туман на краткий срок: под ним всё ещё находился живой ковер из множества животных. С некоторыми справился бы даже умелый ребенок - но их был целый легион.

Пожалуй, в это ловушке было некоторое изящество - потому что из неё был только один выход.

Или он убьет их всех, и его сожрут. Другого не дано.

Прежде, чем обрушиться вниз могучим ураганом, Этериас улыбнулся. Вселенная словно давала ему шанс отыграться за позорное бегство - в этом была своя доля иронии…

Земля с треском раскололась, вздымаясь в одном месте и создавая разлом в другом: опустившись на неё, волшебник быстро поднял вверх стены, которые просто не могут преодолеть большинство животных.

А затем началось избиение.

Ни один хищник, что обитал в этих землях, не был способен убить верховного иерарха церкви, что находился в расцвете своих сил. Большинство даже не осмелилось бы напасть на пыщущего силой чародей - но в этот раз неведомая сила словно гнала зверье вперед, заставляя их забыть об осторожности.

Дикие гиены и камышовые кошки, болотные гидры и водяные крысы, крылатые мыши и могучие горные виверны: словно сама природа восстала вокруг, стремясь добраться до глотки чародея.

Этериас коснулся земли, устало прикрыв веки после очередного раунда, пока окружающая его лесная армия пыталась проковырять поднятую вокруг себя землю. Не важно, сколько ему придется не спать: краткие минуты медитации заменяли сон его учителю месяцами, значит, заменят и ему.

Ни одна тварь не убьет его. Ни гидра, ни виверна, ни проклятая крыса. Это его мир: и, пожалуй, он лучше всех знал, как черпать из него силы.

Туман мог скрыть дороги, мог сбить его с пути, мог закрыть от него свет далеких звезд. Но он не мог уничтожить землю, по которой он ходил, не мог высушить воду и разрушить сам ветер.

И потом повелитель стихий брел сквозь этот туман, пробивая себе путь сквозь кровавую пелену смерти всего живого, что осмелилось бросить ему вызов.

Вновь и вновь поднимались руки чародея, и в огненной просеке горели тысячи обитателей лесов и болот. Удушливый, едкий запах крови и горелого мяса, вместо со сладковатым, землистым ароматом раздробленных каменными темницами костей, казалось, пропитал его с ног до головы.

Он не знал, в правильном ли направлении движется, но не останавливался. И однажды они просто кончились: в очередной раз подняв взорвав окружающий его камень на мириады осколков, поднявший руку чародей замер, внезапно осознав, что больше на него никто не нападает.

Этериас остановился на месте, всматриваясь в непроглядный туман холодными, бесстрашными глазами. А затем бросил в пустоту:

— Не родилась ещё в этих землях тварь, способная убить избранника бога. И тебе это тоже не по силам, кто бы ты ни был. Однажды я найду тебя. Найду и приду за тобой, кем бы или чем бы ты ни был…

Туман словно на миг замер, прекратив своё гипнотизирующее движение. А затем могучая ментальная атака обрушилась на разум главы церкви, бросая того на колени: словно вся та сила, вся та мощь, что гнала тысячи зверей на эту безумную охоту, собралась в этот миг в одной точке.

Несколько небольших волков, чудом переживших недавнюю бойню метнулись в атаку из тумана, вцеплясь в руки и ноги волшебника. Со стороны могло показаться, что они вот-вот разорвут волшебника, и туман вокруг сгустился до предела, концентрируя всю свою силу в последней атаке…

Этериас улыбнулся пересохшими губами, что потрескались от крови, и одним движением стряхнул с себя волков, сворачивая им шеи движением воздуха.

А затем, не теряя больше ни секунды, вложил всё оставшиеся силы в одну-единственную разрушительную атаку из чистой магии, отслеживая направление по каналу ментального удара.

Глаза волшебника засветились чистым светом даже сквозь закрытые веки, и двигаясь наощупь, он вскинул руку в известном лишь ему одному направлении, запуская стрелы изначальной силы в глубину непроглядного тумана.

— Прочь из моего мира… — прошептал он.

И туман затих. Обессиленный волшебник обмяк, опускаясь на землю. Непроглядная мгла медленно развеивалась, уступая свету далеких звезд. Вокруг был тихая, спокойная ночь - и никогда ранее она не казалась ему настолько прекрасной.

Невероятно хотелось спать: передохнуть всего одного небольшое, краткое мгновение. Но вместо этого Этериас устало поднялся, подобрав ноги в позе медитации. А затем, спустя несколько долгих, тягучих минут, восполнив силы, окончательно затянул укусы подравших его волков: и тяжело поднялся на ноги, продолжая дорогу.

Он не остановился и не отдыха ещё несколько дней, пока туман окончательно не развеялся, а сам он не вышел к границе темный топей: с другой стороны. Бросив взгляд на виднеющийся вдалеке, за простыми болотами и лесами Великий Хребет, волшебник решительно свернул направо.

Ему ещё предстояла долгая дорога - но не было на ней ничего, что он не мог бы вынести.

Спустя полтора месяца пути полуголый, имеющий лишь изрядно поношенную наберенную повязку заросший бродяга с неаккуратной бородой выбрался из болота неподалеку от одной из пограничных деревень Бингла.

Небольшая деревушка расположилась на берегу мутноватого озерца: местные жители промышляли здесь рыбалкой. За самой деревней расположились небольшие поле, где колосилась невысокая, мелковатая пшеница - та самая, которая считалась скверной за пределами самого болотного королевства.

Деревенский мужики, завидев фигуру бродяги, быстро кликнули старосту. Пожилой, седовласый мужчина аж крякнул и покачал головой, глядя на пришельца.

— Много я видел за свою жизнь, но чтоб человек с этой стороны болот выходил, не входя с этой… Там же вплоть до самого Бастиона поселений нет! А уж после погибели таллистрийской-то… Вы кем будете, милсдарь?

— Этериас Инвиктус. — мрачно ответил волшебник. — Верховный иерарх объединенной церкви… Возможно, уже бывший иерарх. Я пришел, чтобы поговорить с королем Бингла.

— Так ведь, нету его, короля. — почесал лысину старостата. — Мужики в городе бают, что погиб государь Бейлин, сгинул при осаде Кордигарда.

Этериас тяжело вздохнул и требовательно спросил:

— Кто будет следующим королем?

— Сын короля, вестимо. Может, уже и стал. — пожал плечами старик, слегка сжавшись. — Уж простите, мастер Этериас, мы тут в нашей глуши всех новостей не ведаем…

Его приняли хорошо - дали новой одежды, накормили, и даже одолжили острый нож, чтобы побриться. Зеркала у крестьян не нашлось - но в отражении воды Этериас видел худого, истощенного, и плохо выбритого бродягу, а отнюдь не почтенного волшебника. Впрочем - помочь деревенским с местными ранами ему не помешало.

Отсутствие информации о происходящем, конечно, остро мешало: но всё же, Этериас позволил себе неделю отдыха, приводя себя в порядок, прежде чем двинулся в ближайший город. Иногда людям надо не так уж много для счастья - мягкий сеновал, чистая вода, свежий деревенский хлеб с маслом и солью…

Но добраться до ближайшего города волшебник не успел - на половине пути его встретил отряд людей, облаченных в зеленые плащи и доспехи из зеленоватой чешуи. Гвардейцы-охотники Бингла…

— Приветствую вас. Могу я поинтересоваться именем…

— Булат Бингл. — перебил его молодой мужчина, возглавляющий отряд. — Отец рассказывал о вас.

Некоторое время молодой король и волшебник разглядывали друг-друга, всматриваясь в лица. Король с легким любопытством наблюдал за бесстрастным, спокойным лицом волшебника - и видел в нём невысказанный вопрос.

— Неподалеку есть один из моих поместий, где редко бывают гости. — Наконец, сказал молодой король. — Нам лучше проследовать туда. Если вы появитесь в городе, будет сложнее скрыть слухи.

— Тогда я с радостью приму ваше гостеприимство, Ваше Величество. — вежливо поклонился Этериас.

— Пустое. — отмахнулся король. — Зови меня просто Булат. — Бекс, Беск - возьмите два десятка и проследите чтобы не возникло ненужных слухов.

Два десятника королевской гвардии молча взяли с собой частью отряда и двинулись в сторону деревни, откуда пришел волшебник.

— Там живут хорошие люди. — задумчиво проводил их вопросительным взглядом чародей.

— В Бингле вообще не водиться плохих людей. — философски ответил Булат. — Но лучше пусть они побудут в изоляции пару лет… А гвардейцы побудут в отпуске на свежем воздухе, заменяя их на поездках в город. Они лучше умеют держать язык за зубами.

Вскоре его разместили в неплохом загородном поместье - отдаленном, тихом, с минимумом слуг и хорошими запасами. Но разговора не состоялось: сославшись на срочный дела, король Бингла убыл, попросив дождаться его здесь.

В его словах не было лжи или ловушки - и потому Этериас согласился. В конце-концов… Он не был уверен, что вообще готов к дальнейшему разговор.

Самому себе волшебник мог признаться: он не знал, что делать дальше. Но сейчас он был среди друзей - в безопасности.

Война была проиграна, это он знал наверняка. Но окончена ли? Интересно, как там Лиссея и Ниора? Если у Аттарока всё получилось, флот Ганатры и Палеотры должен быть сожжен… Но будет ли этого достаточно?

Чародей вздохнул и зашел в выделенный ему рабочий кабинет - а затем, взяв большой лист коричневатой бумаги, принялся закреплять его на стене.

Пока у него есть время - следует хорошенько обдумать всё. Последние годы он только и делал, что спешил куда-то. Собирал старых мастеров, готовил армию, готовился к войне, управлял объединенной церковью, изобретал новые виды магии… Он делал всё, что было в его силах - и всё равно проиграл.

Настало время остановиться и понять, что же пошло не так.

Этериас достал небольшой кусок угля, и аккуратно написал на вершине листа: искусство смерти.

Определенно, это были знания, пришедшие из иного мира. Но кто и когда их принес? Был ли сам Горд вторженцем - или лишь эмиссаром, выбранным из числа их жителей? Когда и как благородный рыцарь из древнего ордена превратился в безжалостного повелителя смерти?

Чародей на миг задумался, а затем написал ещё три фразы: искусство разума, туман, смерть иерархов. А затем прочертил линию, соединяя смерть иерархов с искусством смерти, а искусство разума - с туманом.

Давным-давно некая могущественная сила извне этого мира вмешалась в развитие людей, воздействуя на разум, фактически, целой цивилизации. Он сталкивался с ней дважды - и оба раза был свидетелем применения мистического искусства, связанного с разумом. Чем-то подобным владели и сами мастера королевств - но в примитивной форме, используя это для ощущения эмоций, определения правды, приручения животных… Но, похоже, это был далеко не предел.

Немного подумав, Этериас написал ещё одно слово - свет, и поставил рядом с ним несколько знаков вопроса. А затем - добавил слово война, и свобода, проводя между ними черту связи.

Он работал много часов, вспоминая всё, что мог, выстраивая и отбрасывая связи. Он вспомнил и загадочное предложение духа света, и то, что говорил о нем его нынешний враг при их первой встрече. Вспомнил и черной облако, что убило иерархов вместе с Гордом - то самое, что он видел, восстанавливая осколки прошлого в центральном храме. Помнил он и донесения о загадочных, иногда не привлекающих внимания смертях, о том, как окончили свою жизнь множество древних чародеев - те самые, которые ещё могли дать ему фору.

И мозаика сложилась, рисуя на стене четкой, ясную картину происходящего.

Существовало, по меньшей мере, три силы извне их мира, что вмешались в жизнь королевств. Одна - древняя, помеченная словами туман и разум. И две другие - свет и смерть.

Они не были друзьями. По крайней мере, ничто из известного ему не указывало на это. Смерть, определенно, была ответственна за убийство иерархов - но была ли война её инициативой? Свет выглядел самой безобидной силой, но что если именно он стоял за гибелью остальных?

Мог ли туман, воздействующий на разум, быть зачинщиком это великой войны? Заставить Гастона отступить, например? И мог ли это сделать тот, кто представился духом света…

Встречался ли его враг с кем-то, кроме смерти? Знает ли он о силах, что пришли извне? Является ли марионеткой - или самостоятельной силой?

Впервые за долгое время Этериас подумал, что властолюбие его врага может быть положительной чертой - ему сложно было представить, что такой человек, как Горд, добровольно бы согласился быть марионеткой даже в руках высших сил.

Было ещё множество вопросов, который он хотел задать, но это были вопросы без ответа. Картина была ясна - но не давала подсказки. Следовало сосредоточиться на важном.

Волшебник наклонился к самому низу исписанного листа и написал два слова: Око Шторма. А затем, окинув ещё одним взглядом лист, резко развернулся выходя из кабинета - а затем направился на опушку ближайшего леса.

Земля и камень под опушкой поплыл, поднимая ввысь сотни фигур. Но те восстали лишь затем, чтобы в следующий миг быть снесенными и разрушенным: водой и ветром, огнем и светом. Вновь и вновь чародей сосредоточенно собирал из каменных осколков искаженные фигуры - но только для того, чтобы обрушится на них неумолимым ветром и огненным штормом. Казалось, он собирается продолжать так день и ночь, но прибытие неожиданного гостя прервало это беспощадное истребление.

— Впечатляющее зрелище. Кажется, вам удается всё? — заметил Булат, подходя поближе.

Этериас дернул щекой.

— В рамках школы королевств, пожалуй, это так. Но вот в остальном… Этого недостаточно.

Король Бингла удивленно вскинул брови.

— Вы можете уничтожить в одиночку целую армию, и считаете, что этого мало? Где же предел нужной силы?

— Предела нет. Совершенства не существует. — спокойно ответил Иерарх. — Но мне будет достаточно, когда я смогу победить врагов нашего мира.

— Вы имеете ввиду Горда. — констатировал факт король.

Этериас покачал головой. И отвел короля в рабочий кабинет - где медленно, вдумчиво, рассказал обо всех своих выводах и знаниях. А затем сжег лист бумаги, где отражались все связи.

Это впечатлило молодого короля.

— У меня нет причин вам не верить. — задумчиво протянул Булат. — И конечно, я помогу вам. Однако, вынужден признать, я даже представить себе не могу как бороться с подобными угрозами. Вездесущие, владеющие столь могучими силами… Это же практически боги.

— Я бы и сам с радостью оставил это дело богам. — мрачно кивнул Этериас. — Но Отец не отвечает на мои призывы. Про других богов, думаю, и говорить нечего - Таллистрия, что явно была под покровительством Матери-природы, превратилась в мертвые земли. Северные Варвары выступили на стороне нашего врага… А иные боги пока остаются для нас непостижимой тайной - я не спрашивал об этом Отца лично, но другие иерархи рассказывали мне, что это должно оставаться тайной пока мы не столкнемся с иными расами. Так что мы сами по себе.

— Я не слишком хорош в мистике и божественной политике. — погладил короткую щетину молодой мужчина. — Однако я знаю кое-что о том, как убивать врагов.

— Как и любой воин. — пожал плечами Этериас, не понимая, к чему клонит собеседник.

Булат несколько долгих мгновений смотрел в глаза волшебника, а затем, вздохнув, отвел глаза.

— Я бы хотел, чтобы вы сохранили эту тайну… Очень немногие её знают. Однако, учитывая, чем вы поделились со мной… Королевство Бингл основал наемный убийца. Лучший наемный убийца в королевствах, между прочим. И он передал свое ремесло своей семье.

В кабинете повисло тягучее молчание.

Этериас тяжело вздохнул, нарушая его.

— Я убил слишком много людей, чтобы осуждать кого-то за это, хотя не скажу, что я одобряю подобное ремесло. Я всё ещё верю что убивать других - это плохо. Но абсолютный пацифизм по отношению к себе подобным не является частью природы людей - думаю, сегодня мы можем утверждать это с уверенность. Я сохраню вашу тайну. Вряд ли это имеет значение сейчас… Кстати, что вообще сейчас происходит в королевствах? Я давно не получал новостей.

— Армия Альянса сдалась и принесла клятву не поднимать оружие против повелителя смерти вновь. Лорд Горд созвал всех королей и лордов, чтобы они признали его власть… Или не признали. В Кордигарде собирается самый обширный конклав за всю историю, и я тоже приглашен. Думаю, Аурелион не присягнет… Лиссея - не знаю. Аттарок и Мелиан успешно ведут морскую войну, не уверен, явятся ли они вообще на конклав. Сам я… Пока не принял решение что делать. Вы появились вовремя.

— Значит, он хочет, чтобы ему присягнули всё… Или большая часть. И ответ нет…

— Будет смертельным приговором, верно. Возможно, не только королевским семьям. — мрачно кивнул Булат. — Это всё понимают… Что вы думаете?

— Я думаю, вы должны поступиться гордостью, присягнуть, и сделать вид, что на его стороне. А затем - помочь мне.

— Это будет страшный удар по репутации. — криво усмехнулся молодой мужчина. — Моя семья никогда не отмоется от него. Никогда…

— Я понимаю. — бесстрастно кивнул Этериас. — Но чтобы победить, мы всё должны принести жертвы. Вопрос лишь в том, готовы ли вы на такую?

Некоторое время молодой король смотрел в глаза волшебника… А затем кивнул.

— Я готов. Но я тоже ожидаю от вас помощи. Мы не сможем победить в открытом бою… Но кажется, вы знаете то, что может перевернуть исход войны, разве нет?

— Да. — кивнул волшебник. — Я могу быстро обучить боевых магов, и готов научить ваших мастеров делать тоже самое.

— Я не имею ввиду это. В армии Альянса у меня ещё осталось несколько - они сейчас тренируют новые отряды. — покачал головой Булат. — Нет, меня больше интересует искусство разума, как вы это описали. Если мы научимся хорошо его использовать на людях… Быть может, это не перевернет ход открытого боя. Но вот ход тайной войны…

Этериас покачал головой.

— Пройдут годы, или даже десятки лет, прежде чем мы сможем отшлифовать это искусство. Если применять его неосторожно, можно безвозвратно свести с ума человека, или превратить в пускающий слюни полутруп, как бывает после некоторых травм головы. Потребуется множество времени, эксперименты, а добровольцев, готовых рисковать разумом, найти будет…

— У меня есть несколько десятков пленных солдат Палеотры под рукой. — прямо посмотрел на волшебника темными зелеными глазами молодой король. — И я уверен, для такого опытного и талантливого мастера как вы, этого вполне хватит, чтобы начать.

Этериас поднялся во весь рост, холодно посмотрев на своего визави. В воздухе сгустилась тягучая, давящая сила чародея.

— Вы же не думаете, что я… — начал было маг

— Чтобы победить, мы все должны принести жертвы. — твердо встретил его взгляд владыка Бингла. — Вопрос лишь в том, готовы ли вы на такую?

Спустя несколько недель волшебник, облаченный в закрытую, серую мантию с глубоким капюшоном и маской на лице вошел в затхлый, глубокий подвал, где за крепкими железными решетками ютилось несколько десятков узников. Он медленно прошел мимо них, запоминая лицо каждого, и, наконец, остановился, напротив одиночной камеры, в которой содержали офицера. Узник, крепкий, ещё не старый мужчина лет тридцати пяти в потрепанном красно-золотом поддоспешнике поднялся, криво усмехнувшись.

— Снова будете задавать вопросы, мастер не знаю как вас там? Не думаю, что расскажу вам больше чем остальным. Когда король Горд придёт сюда, мы всё будем свободны. А вот насчёт вас… Думаю, ваша судьба будет незавидной. Уж мы-то за это попросим, правда парни?

Узники поддержали своего лидера нестройным гулом.

— Нет. — спокойно ответила маска. — Я пришел, чтобы попросить прощения.

— Прощения? — удивленно вскинул брови офицер. — За что?

— За то, что сделаю с вами.

Тяжелая дубовая дверь темницы захлопнулась, отрезая крики. Но тщетно - те были столь истошными, и не смолкали всё последующие дни, заставляя раз за разом вздрагивать стражу.

И лишь спустя неделю из темницы вышел мастер, чья серая роба была покрыта брызгами крови и засохшими остатками чужих мозгов.

— Удалось что-нибудь? — встретил его взгляд темно-зеленых глаз.

Этериас стянул окровавленные перчатки с рук, и хрустнул шеей, разминая затекшее после долгого сидения на коленях тело.

— Думаю, у нас есть неплохой старт… Ты собрал всех, как я просил?

— Да. Последние гости прибудут спустя несколько дней. — кивнул король.

Вскоре в подвалах королевского дворца болот - не слишком роскошного, но имеющего множество тайных входов и выходов - собралось множество людей. Седые ветераны, почтенные мастера, родовитые аристократы - всё, кто побывал на этой войне, и кто был готов сражаться дальше, несмотря ни на что. Одетый в белоснежную робу с золотистой вышивкой волшебник обвел их всех уверенным, решительным взглядом, и сказал:

— У нас еще есть шанс победить в этой войне. Возможно, последний, но всё же есть. План таков...