Урожай Смерти

Глава 14

В Кордигарде частенько шутили о том, что глава церкви входит в кабинет короля, открывая дверь ударом с ноги, но, вопреки слухам, сегодня был первый день, когда это случилось на самом деле.

Верховный иерарх пребывал в крайней степени раздражения и просто пнул дверь на своём пути, не особо задумываясь. Король, который в этот момент сосредоточенно писал что-то на листе бумаги, обложившись целыми кипами разнообразных листов, даже не повёл ухом на такую наглость.

— Решил наконец-то полностью соответствовать слухам? — флегматично поинтересовался у друга Кормир II, даже не посмотрев в сторону двери.

Король, разумеется, прекрасно понимал, что только один человек во всех королевствах может позволить себе подобное. Однако в этот раз Этериас не принял шутливого дружеского тона и упёр руки в бока, принявшись сверлить Его Величество тяжёлым взглядом.

Владыка Ренегона даже ухом не повёл, продолжая сосредоточенно писать. Закончив с одним письмом, он невозмутимо отложил его в одну из стопок, и взял следующий, чистый лист.

— Я хочу знать, что ты намерен предпринять по поводу случившегося! — глава церкви гневно топнул ногой. — Если ты вдруг не в курсе, весь Кордигард обсуждает грядущую войну Таллистрии с Палеотрой уже больше недели! Время идёт, совсем скоро огневики могут уже выдвинуть армию к границе! Мы должны остановить это!

Кормир II выглядел так, словно совершенно пропустил всю тираду главы церкви мимо ушей. Он послюнявил палец, выудил из кипы бумаг слева от себя какой-то лист, внимательно вчитался в него, а затем продолжил записывать что-то на чистом листе.

Этериас протяжно застонал. Последнее время его лучший друг придумал новую стратегию, что помочь ему бороться с порой выходящими за край эмоциями. Нет, сам верховный иерарх легко был готов признать что иногда ему действительно не хватает самоконтроля: подобной проблемой, чего греха таить, страдали многие могущественные мастера, особенно в молодости. Кипящая в душе энергия требовала выхода…

Но брать под контроль свои силы было первым, чему учили юных адептов пути нейтраля, поэтому больших разрушений от этого не случалось. Да и сам иерарх уже не юнец, и умеет отделять эмоции от силы… И именно поэтому вот это было сейчас совсем не к месту! На кону стояли людские жизни! Осознание того факта, что король, безусловно, также осознаёт это, но продолжает делать вид, что ничего не происходит, приводило главу церкви в ещё большее возмущение!

Несколько минут волшебник свирепо сопел, сверля взглядом невозмутимого короля, но в конце концов сдался. Уныло присев на гостевой диван, верховный иерарх тихо сказал:

— Ты знаешь, что это важно. Пожалуйста.

Король на мгновение отвлёкся от бумаг и бросил на соратника серьёзный взгляд.

— Тебе короткую версию или длинную?

— Обе. — отрезал Этериас.

— Короткая версия в том, что мы бессильны что-то предпринять по этому вопросу. — пожал плечами Кормир II. — Инцидент, конечно, прискорбный, но и поделать ничего нельзя.

Глава церкви скрестил руки на груди и ядовито заявил:

— Иными словами, ты считаешь, что никакого влияния ни у церкви, ни у Ренегона не осталось, и поэтому мы должны сидеть сложа руки?

Владыка сильнейшего из королевств болезненно поморщился.

— Нет. Дело не в этом. Просто это слишком деликатная ситуация. В принципе, это очевидно для любого рыцаря, но вы в церкви просто слишком оторваны от народа. Таллистрия нанесла Палеотре тяжёлое оскорбление. Не первый случай в истории, когда они поступают так с одним из королевств, и даже не десятый. Склочные бабы, что с них взять. Все уже давно привыкли. Иногда короли одёргивают их, но на войну никто не решался: местность труднопроходимая для армии, и оскорбления просто не стоят того, чтобы положить тысячи своих людей.

— Об этом я и говорю. — поджал губы верховный иерарх. — Будет много жертв. И я так и не услышал, почему мы не можем вмешаться и остановить это, используя наш авторитет.

Король вздохнул и провёл рукой по глазам. А затем медленно, словно разговаривая с маленьким ребёнком, принялся втолковывать:

— Эта война, объявленная за любовь. Король Горд во всеуслышание заявил, что его не возьмёт ни земель, ни богатств, вообще ничего: даже не обложит Таллистрию данью и не заставит заключить выгодные торговые соглашения. И что ещё более важно, он публично заявил, что готов пожертвовать своей честью за каждое разбитое сердце в королевствах.

Кормир II пристально посмотрел на своего друга, показывая полную серьёзность своих слов. А затем негромким голосом продолжил:

— Нет вещи, которую рыцарь страшится потерять больше, чем свою честь. Тысячи предпочтут смерть подобному позору. Подобная жертва требует невероятного мужества, и именно поэтому никто никогда не засмеётся над ней. Быть может, над ним смеялись бы, объяви он целью похода что-то низменное. Но никто не осудит его за это поход, потому что в каждом королевстве найдутся мужчины или потомки мужчин, которым Таллистрийки когда-то плюнули в лицо. И любой, кто заявит что-то против, мгновенно станет парией в любом благородном обществе. Даже я.

— Значит, по-твоему, я должен просто смотреть на то, как умирают люди? — вспыхнул Этериас, вскакивая. — Просто сидеть и ждать, пока солдаты Палеотры убивают ЖЕНЩИН?

Король демонстративно похлопал в ладоши.

— Видишь? Ты тоже выделяешь факт половой принадлежности! А вот в Таллистрии тебя за такое немедленно заклеймили бы шовинистом.

Кормир II поднялся из-за стола и с широкой улыбкой похлопал его по плечу.

— Добро пожаловать в наш, несомненно, самый обширный и влиятельный орден в королевствах!

— Какой ещё орден? — недоумённо спросил иерарх.

— Орден Шовинистов, конечно же. — невозмутимо пояснил король. — Самое могущественное объединение мужчин в королевствах, можешь мне поверить. Негласное, неофициальное, но зато какое многочисленное…Иерарах выглядет так, словно разом проглотил целое ведро кислых ягод.

— Я не могу просто сидеть и смотреть на это сложа руки. — вздохнул Этериас.

— Можешь публично осудить корону Таллистрии за несговорчивость в вопросах династических браков. — пожал плечами король, возвращаясь к бумагам. — Или осудить решение подобных вопросов силовым путём. В обоих случаях, впрочем, церковь изрядно засмеют в кулуарах. К тому же, ты преувеличиваешь степень проблем, которые создаёт эта война. На самом деле, ничего слишком серьёзного не произойдёт.

— Значит, тысячи смертей теперь не проблема? Когда ты успел так зачерстветь? — фыркнул первожрец.

— Жертвы будет, но на самом деле, это ничем не отличается от любой экспедиции, разве что более крупной. — хмыкнул король. — Понимаю, цинично, но такова жизнь. На самом деле, Таллистрии пойдёт на пользу армия, которая сможет изрядно вычистить тамошнюю фауну. Жизни солдат Палеотры или жизни охотниц, которые будут продолжать гибнуть в тех лесах. Есть ли разница? На самом деле, король Палеотры в данном случае оказывает им услугу.

— И, конечно же, штурм столицы тоже обойдётся без жертв. — тяжело навис над королём Этериас, облокотившись обеими руками на стол. — И штурм замков и городов по дороге тоже.

— Случайные жертвы всегда есть. — вздохнул Кормир II. — Но здесь мы и правда бессильны. Побочных штурмов, скорее всего, вообще не будет. Мои шпионы в Таллистрии докладывают, что население крайне неодобрительно относится к действиям королевы. Скорее всего, армию встретят с цветами и откровенными платьями.

— Армию вторжения? — скептически сморщился верховный иерарх. — Цветами?

Король деловито покопался в одной из стопок бумаг, и ловко выудил оттуда какое-то письмо.

— Вот, погляди. Это от подруг моей жены, из Таллистрии. Цитирую “Меллистрия, конечно, та ещё стерва и дура, но хоть какая-то польза от неё есть: несколько десятков тысяч здоровых мужиков нам определённо пригодятся. Бедный король Палеотры, наверно, думает что главные опасности поджидают его армию в лесах. Слишком молод, дурачок, чтобы понимать, что главная засада будет в дезертирстве.”

Этериас немедленно вырвал письмо из рук друга и недоверчиво в него вчитался.

— А вот ещё одно, смотри. — владыка Ренегона наклонился и достал из ящика стола ещё один лист. — Цитирую: “Продажи новых платьев бьют все рекорды: а косметику так вообще сметают с полок. Выручка за последние пару месяцев превысила всю за прошлый год. Больше всего, правда, жалко девочек из гвардии: те разрываются между тем, чтобы потратить жалование на новые доспехи или новые украшения. Поговаривают, что как минимум половина собирается уйти из гвардии накануне штурма. Колеблются потому, что рассчитывают на неплохие преференции от победившей стороны. Одна наша общая знакомая даже предлагала открыть ворота и усыпить остальных, чтобы им достались лучшие неженатые гвардейцы. Лично привезла в казармы целый фургон нижнего белья: девушки готовятся серьёзно. Поверженные воительницы, жаркие дуэли, следующие за ними жаркие ночи… Я даже жалею, что стала слишком стара для таких приключений.”

— Это вообще этично — читать письма, адресованные твоей жене? — слегка покраснев, уточнил Этериас.

— Те письма, которые читать неэтично, она мне не показывает. — улыбнулся король.

— Ты хочешь сказать, что они там воспринимают объявление войны как начало какого-то приключения и спортивные состязания по соблазнению? — рассеянно потёр лоб глава церкви.

— В Таллистрии на одного мужчину приходится 3-4 женщины, если не больше. — кивнул Кормир II. — Сами таллистрийки не слишком часто уезжают в другие королевства, предпочитая собственные свободные нравы нашему традиционному институту брака. Но вот захомутать приезжих — это милое дело. Попробует потом какой-нибудь бедняга жену построить, как привык дома, его тут же урезонят и найдут сотню таллистрийских традиций, по которым это совершенно недопустимо. Уж опыт-то у них обширный…

— Не думаю, что хочу знать, как Таллистийские воительницы загоняют мужчин себе под каблук. — потряс головой Этериас. — Интересно, сам король Горд знает, что его ожидает?

— Сомневаюсь. — ухмыльнулся владыка Ренегона. — Он же молод и не женат, откуда ему? А насчет того что не хочишь знать, это ты зря. Никогда не знаешь, когда сам окажешься в опасности, Таллистрия близко...

Верховный иерарх устало опустился обратно на диван и неверяще помотал головой, пропустив слова друга мимо ушей. Совсем не это он ожидал услышать на этой встрече. Некоторое время волшебник приходил в себя, но вскоре посерьёзнел и сменил тему:

— Удалось что-нибудь выяснить об убийцах?

— Нет. Как сквозь землю провалились. — скрипнул зубами король. — Одежду гвардейцы запомнили, но та совершенно неприметная: любые воины могут носить подобную. Они точно не выходили из города, приметы ветерана удалось зарисовать с высокой степенью достоверности, и ученика он бы не бросил.

— Значит, никаких идей?

— Кто-то помогает им, здесь, внутри Кордигарда. — скрепя сердце признал король. — Мне не хочется думать о возможность предательстве, но других вариантов я не вижу. Иначе бы мои люди нашли их. Прошло достаточно времени. И у меня нет идей, как выявить затаившихся змей.

— Возможно, у меня есть одна… — задумчиво протянул Этериас. — Ты когда-нибудь рыбачил?

— Я король, если ты вдруг не забыл.

— А вот мне довелось. Правда, это было больше с помощью искусства воды, когда наставник учил меня, как позаботиться о себе в дикой природе. — улыбнулся верховный иерарх, погружаясь в воспоминания. Но и пользоваться обычной удочкой учитель меня научил. Он всегда говорил — лучшая рыба клюёт на живца… Вот я и подумал, что нам стоит попробовать схожий метод. Нас с тобой хорошо охраняют, и убийцы выжидают, пока удастся подловить подходящий момент. Однако что если мы создадим его сами? И подготовим ловушку на живца, самостоятельно выступив в этой роли?

— Идея интересная. — медленно кивнул король, поразмыслив пару мгновений. — Но этим же мы дадим им шанс достигнуть цели. Ты уверен, что риск стоит того?

— В этой комнате есть трусы? — холодно посмотрел в глаза другу Этериас.

Этот вопрос не требовал ответа. Кормир II лишь согласно смежил веки, соглашаясь с другом. Долгое время у них не было ничего, но сейчас, когда они знали, что ответы могут быть совсем близко, никто из друзей не колебался. По крайней мере, теперь у них был план.