Третий ключ ведьмы

-17-

Легенду это я знала, конечно. Все знали, только считали детской сказочкой. И я тоже, чего там. А чем ещё считать историю о том, что прежде в Серых Землях жили обычные люди, которых превратило в кровожадных тварей страшное проклятие чем-то сильно разозлённого мага?

Во-первых, маги в проклятиях как раз не сильны, это дело по части ведьм. И я, будучи ведьмой, прекрасно знала, что так они не работают, их главное условие — точная направленность на человека или предмет. Во-вторых, даже если не в проклятии было дело, а в магии другого рода, едва ли один человек мог оказаться способен на такое. Сотня разве что, и то не факт.

Я, конечно, не была величайшим в этом мире знатоком магии и вполне допускала, что каким-то образом подобное может быть всё же осуществимо, одним человеком или каким-нибудь орденом фанатиков. Или задумка была другой, просто ошибочка где-то вышла. Но тогда от прежней жизни людей должны были остаться какие-то следы, а вот как раз их никто ни разу не находил.

В своё время я перечитала путевые заметки трёх самых удачливых путешественников, и все они писали одно и то же: в Серых Землях нет никаких следов прежней жизни, только мёртвая пустыня. И следов магии, которые даже века спустя должны были оставаться от чар такой силы, тоже нет.

Но вот именно Дерон Ларс никаких записей не публиковал. Заявил, что добавить к рассказам предшественников ему нечего, так что не стоит бумагу переводить. Быть может, это было правдой. Или нет.

— Этого я не знаю, — покачал головой лорд. — Мой предок никогда об этом не рассказывал. Никогда, ни единого слова. Да и история не о том, что случилось там.

— Да, она о Селене Эрдин, — кивнула я. — И что же там было дальше?

— Обычная история. Селене приглянулся тот маг. Но ему приглянулась её сестра.

Ну да, именно этого я и ожидала. Маг выбрал не ведьму, выбрал, видимо, без расчёта. Что поделать, сердцу не прикажешь. Вот только ведьма — опасная соперница, особенно если для неё это не просто увлечение.

— И Селене это не понравилось, — мрачно усмехнулась я.

— Ужасно не понравилось, разумеется, — в тон мне ответил лорд Хирос. — Но поделать она ничего не смогла.

Честно сказать, это заявление меня удивило. Я ожидала хоть какой-то драмы, возможно, даже кровавой, со скандалами и проклятиями, совсем не только словесными. В общем, того самого, что по словам лорда обсуждалось тут следующую сотню лет. А пока выходило, что тут и неделю обсуждать было нечего. Даже очень скучающим кумушкам.

— Но это не значит, что не попыталась, — усмехнулся лорд, угадав направление моих мыслей. — Расставались сёстры со скандалом. Селена попыталась лишить Лорину приданого, порочила её на каждом углу, искала лазейки в завещании матери. Только ничего не сработало, парочка спешно заключила брак и уехала в столицу. Говорят, Селена всё-таки прокляла сестру на прощание. Богам ведомо, правда это или нет, но через год дошёл слух, что Лорина умерла родами вместе с ребёнком.

Я задумчиво кивнула. Биография Дерона Ларса, младшего отпрыска графского рода, была мне в общих чертах знакома, потому я знала, что наследников у него не осталось. Вполне возможно, слухи были верны. И совершенно не исключено, даже очень вероятно, что Селена сестру в самом деле прокляла. Едва ли для жены влиятельного, богатого и сильного мага не нашлось хорошего целителя. Скорее уж он был, но ничего не смог поделать. А еще возможно, именно это проклятие погубило собственную дочь Селены. Может, и не только её одну.

— После отъезда сестры, — продолжил лорд, — Селена тоже как-то скоропалительно вышла замуж за своего давнего воздыхателя, простого парня, выслужившегося в капитаны городской стражи, и в скором времени родила дочку. В очень скором времени.

— Намекаете, что муж к дочке отношения не имел? — хмыкнула я.

— Поговаривали и такое. Что, вроде как, соблазнила она мужика под видом сестры, а потом дитём удержать пыталась. Только не вышло ничего.

Мне стало даже смешно, а ещё немного страшно. Не хотелось верить, что сила действительно способна настолько лишать воли и разума, чтобы взрослая, наверняка неглупая женщина творила такое. Чтобы ведьма с двумя неизвестно чьими бастардами на руках корчила из себя обесчещенную девицу! В здравом уме в таких случаях одеваются, благодарят и уходят восвояси. Ну, или выпроваживают гостя, смотря где дело было.

— Может, так и было, — продолжил лорд Хирос, веско стукнув об стол пустой кружкой. — Может, и нет. Свечку никто не держал. Только дочку ту Селена ненавидела. Сперва просто шпыняла и лупила почём зря, а потом, как муж её погиб, заперла в доме.

— Как заперла? — озадаченно уточнила я.

— А вот так. Заперла в комнате, никуда не выпускала и всем вокруг рассказывала, что девчонка спятила. Только думается мне, спятила она сама, когда сперва двух старших сыновей похоронила, потом мужа, а следом ещё и дочку младшую. Всех, одного за другим.

Я невольно поморщилась. Да, север это север, но такая череда смертей даже для этих краёв явный перебор. Нет уж, не случайно тут всё так вышло. Эхо проклятия сработало, сотню золотых можно ставить, не опасаясь проспорить. Эннис защитил её дар, а вот остальным ничего не могло помочь. В одном только не согласилась бы с лордом Хиросом: спятила Селена не тогда, намного раньше.

— В общем, десять лет девчонка сидела взаперти, за это время Селена бумаги выправила, что та в самом деле ненормальная. Ну, чтобы Хэйм сыну передать. А после, как Селена умерла, брат её заплатил одному местному парню, и тот её увёз куда-то. На побережье, вроде бы. Так и не стало рода Эрдин в наших краях, — закончил рассказ лорд Хирос и отхлебнул из вновь наполненной экономкой кружки.

Я устало потёрла переносицу, порядком потрясённая этой историей. Как знать, за десять лет в одиночестве и четырёх стенах не мудрено в самом деле спятить. Уж странностей-то точно заработаешь целый ворох.

И всё-таки стоило отметить в этой истории важную деталь: раз Селене пришлось выправлять бумаги, что её дочь сумасшедшая, выходит, та точно была ведьмой. В ином случае её просто не пришлось бы лишать наследства. Выходит, как-то Эннис со всем справилась, даже сохранила книгу рода и передала её дальше. И, возможно, не только книгу, но и ещё какую-то очень важную тайну. Ту самую, за которую много-много лет спустя убили мою бабушку.

— А что же её брат? — всё-таки спросила я, в надежде получить ещё хоть какие-то ответы.

— А ничего, — шевельнул плечами лорд. — Жило его семейство тут тихо и, насколько возможно, мирно. Такие, знаете, люди, о которых ни плохого, ни хорошего слова не скажешь. Так до самой гибели Хэйма и продолжалось, там они все и остались навечно. Один парнишка только уцелел, его в самом начале с вестью в Валлерн отправили, и он, когда всё случилось, раненый там лежал. Он, как оправился, тоже уехал куда-то. С тех пор и Илларов в наших краях не стало тоже.

Зато они, как видно, появились в других краях. И вроде бы на руках у меня были сейчас одни только догадки и домыслы, но я уже почти не сомневалась, что ведьма Фрейя Эрдин и маг Шолтан Иллар знали одну и ту же тайну. И тайна эта пришла из Серых Земель. Трудно сказать, была ли гибель Хэйма как-то с ней связана, но, если и была, уже не удивлюсь.

Правда, пока я катастрофически не понимала, каким боком сюда можно прислонить какой-то загадочный ключ, нечистую кровь, да ещё и азрийцев, чтоб их бесы побрали, фанатиков чокнутых. Было ли это вообще как-то связано? Чутьё кричало, что ещё как было. Две больших страшных тайны разом это много, столько обычно не бывает.

— А что скажете насчёт наследников барона Дизона? — поинтересовалась я больше для приличия, всё-таки именно они были официальной, так сказать, целью моего визита.

— На месте его светлости, — коварно ухмыльнулся лорд Хирос, — я выждал бы ещё год, да и повесил обоих. Закон тот никто ведь не отменял.

Я чуть не рассмеялась. А ведь в самом деле, имелся в Валлерне такой закон, очень древний и призванный отбить подобным типам охоту сутяжничать бесконечно. В соответствии с ним, если наследники до истечения трёх лет не смогли между собой договориться, герцог имел право их всех казнить, а спорное владение передать в другие руки.

Причины появления такового закона были более чем понятны. Север не то место, где можно позволить себе склоки лордов. Здесь в любой момент может прийти нужда объединиться ради общего спасения. И возглавлять оборону должны только люди, способные договариваться. Никак не мелочные спорщики, готовые ради незначительной выгоды годами пакостить даже ближайшей родне.

Пока мне не казалось, что парочка наследников достала Рэйна аж прямо настолько, чтобы идти на подобные крайние меры, стряхивая пыль с закона, которым не пользовались двести с лишком лет. Но у братцев и правда в запасе ещё целый год. Как знать, может, их усилия увенчаются-таки успехом.

— Мне думается, есть всё же более… щадящий способ решить проблему, — заметила я.

— Ну, если он у вас есть, — снова ухмыльнулся лорд, — так вам и карты в руки.

* * *

Найденный мной вариант разрешения спора нравился мне по двум причинам. Во-первых, он обосновывался документами, оспорить которые почти невозможно, не зря я столько времени провела, копаясь в пыльных бумагах. Во-вторых, младшему брату таким образом доставалось хоть и меньше, чем сам он хотел получить, но всё же больше, чем готов был отдать ему старший. То есть, это был некоторый обоюдный компромисс. Вот только я опасалась, что как раз компромисса парочка и не желает, каждый слишком уж хочет отстоять именно свою позицию.

Так что, если подумать, предложение лорда Хироса пришлось очень даже кстати. Сама я едва ли решилась бы такое всерьёз рассматривать, но, озвученное другим человеком, оно навело меня на мысль. Почему бы не предложить его как альтернативу моему компромиссному варианту? Так и так, господа: не хотите по-хорошему, решим, значит, по-плохому. Точно всё ещё не хотите по-хорошему?

Будет ли подобная, называя вещи своими именами, угроза перебором? Собственно, я до сих пор считала, что будет. Но раз здесь есть те, кто думает иначе, зачем отказываться от отличного способа решить вопрос? В конце концов, я ведьма, некоторая злобность мне положена.

Например, горничная, тощая рябая девица, как раз неумело шнуровавшая моё платье, в этом точно ничуть не сомневалась. То и дело отвлекалась от работы, чтобы сложить кукиш и продемонстрировать его моей спине. Честное слово, я с детства гадала, откуда взялось это поверье, даже в книгах пыталась ответ искать — безрезультатно.

Правда состояла в том, что ведьмы слишком хорошо знали цену своим проклятиям, чтобы раскидываться ими в каждого косо посмотревшего или на рынке обвесившего. Тут с настоящим-то врагом три дня будешь думать, как его проклясть и стоит ли вообще рисковать. Да и не так это легко, мало просто бросить злые слова, в них ещё силу надо вложить, и вложить правильно. Я тоже могу в сердцах посулить кому-нибудь чирей с кулак на мягкое место, и ничего ему с этого не будет, даже того чирея, даже маленького. Другое дело, что после моих слов человек будет его появления ждать. И если вдруг дождётся, по вполне естественным причинам, без всякого проклятия, тут же обвинит меня.

— Долго ещё? — не выдержала я.

— Сейчас, леди, — пискнула девица, нервно дёрнувшись явно для изображения тайком очередной фигуры из пальцев.

Да, пожалуй, ведьмы в самом деле не очень любят людей, но никак не из природной злобности, её в нас не больше, чем во всех прочих. Но человеческий страх благодатная почва для ненависти. Бывает так, что тот, кто ещё вчера со слезами счастья и благодарности готов был ноги твои целовать, завтра явится во главе толпы жаждущих утащить тебя на костёр. Откуда тут взяться особой доброте?

Но если страх нельзя победить, можно же им хотя бы иногда пользоваться, если подворачивается такой случай? Можно и даже нужно. Во всяком случае, я могу рассчитывать на то, что уж мой-то намёк парочкой братцев-сутяжников проигнорирован не будет.

— Всё, леди, — с заметным облегчением сообщила горничная.

— Спасибо, — кивнула я, не оборачиваясь. — Можешь быть свободна.

Причёску свою этой излишне впечатлительной особе я доверять раздумала. Едва ли она способна сделать что-то красивое в принципе, а уж постоянно крутя пальцы и подавно ничего не сумеет.

Когда за девицей закрылась дверь, я присела к мутноватому зеркалу и задумчиво уставилась на собственное в нём отражение. Ничего нового не увидела, то же лицо, немного усталое, но всё-таки слегка посвежевшее в сравнении с тем, что было ещё недавно. Давно зельями своими готовящимися не дышала.

Будучи подростком, я мечтала кое-что в себе поправить. Например, как-нибудь сделать так, чтобы глаза стали не серо-зелёными, а этакими настоящими яркими изумрудами. И нос поменьше, и особенно рот. Рот всегда был источником моей печали, ведь у настоящих красавиц маленькие пухлые губки сердечком, а свои я считала какими-то лягушачьими. С возрастом эта глупость, хвала богам, прошла, я приняла себя такой, как есть. А вот теперь дурацкие мысли, не посещавшие меня лет так с шестнадцати, почему-то решили вернуться.

Была ли я красивой? В смысле, красивой достаточно, чтобы… ох, вот не об этом бы мне сейчас думать! Какой в этих метаниях смысл вообще, если исправить всё равно ничего уже не получится? Разве что временно. Последняя мысль вызвала нервный смешок. Прямо любопытно стало: а Лауру-то он видел хоть раз, хоть на портретике? Может, его только потому моё появление вместо неё и не разочаровало, что не видел?

Пришлось ущипнуть себя, чтобы очнуться. Может, Лаура и впрямь была красивее меня, но уж не настолько. Я тоже вполне привлекательна как женщина, и поклонников в своё время у меня хватало, и вовсе не только тех, для кого я была приложением к Соллерну. А Рэйн… Рэйн мог заполучить любую красавицу, если бы только захотел. Но, видно, не хотел, не это, выходит, для него важно. Тогда что?

Под эти мысли я закончила плести косу, заколола её шпильками и открыла привезённую с собой шкатулку. Своих драгоценностей у меня давно не было, пришлось кое-что позаимствовать для солидности.

Большая часть украшений мне не приглянулась, слишком уж они были массивными и роскошными. К ним и наряд нужен был соответствующий, как раз такой, который в здравом уме не станешь ни надевать в дорогу, ни даже с собой тащить. Да и не было у меня таких нарядов сейчас. Но кое-что подходящее к своему простому платью я отыскала.

Тонкая диадема из двух переплетённых серебряных веточек с листьями, усыпанными мелкими камнями, и бриллиантовой подвеской на лбу покорила меня с первого взгляда. Конечно, подходила она скорее юной девушке, но и я, хвала богам, тоже пока не выглядела в ней безнадёжно молодящейся тёткой. Да и с серебристыми листьями на лифе платья вещица сочеталась идеально, словно оно для неё и шилось.

Напоследок я ещё раз оценила свой вид, уже по-деловому. Не идеально, конечно, но как дорожный вариант сгодится. Выглядеть балованной столичной куклой и не планировала, не та публика.

* * *

Добрую четверть часа я слушала, как братцы, то и дело перебивая друг друга и срываясь на крик, рассказывали, почему я должна принять сторону одного из них. Производя при этом полное впечатление рассорившихся детей, жалующихся мамочке, а никак не взрослых, у которых свои дети уже имеются. До перечисления детских взаимных обид, кстати, тоже дошло.

Наскучило мне это всё почти сразу, но я сперва позволила парочке высказаться, и только потом, когда они малость выпустили пар, изложила своё предложение. Переждала дуэт негодующих возражений, после чего с самой сладкой улыбкой сообщила, что с моим предложением они могут, конечно, не согласиться. Но другого не будет. А что будет, они сами должны знать, не маленькие.

Оба братца заметно побледнели после моей последней фразы и молча напряжённо переглянулись, словно каждый рассчитывал прочитать на лице другого ответ на вопрос, говорю ли я серьёзно. Я сидела спокойно, сложив руки на коленях и всем своим видом давая понять, что серьёзна, как белая лихорадка.

— Но миледи… — осторожно начал было старший.

— Миледи, так же… — перебил его младший, но закончить фразу тоже не сумел, голос подвёл.

— Закон есть закон, — безразлично пожала я плечами. — Не принуждаю к согласию прямо здесь и сейчас. На раздумья у вас есть ещё год. Хотя нет, виновата, одиннадцать месяцев и три дня.

Кажется, точность моего подсчёта сразила обоих окончательно. Только в этот момент они бесповоротно уяснили, что я и не думала шутить и пугать их попусту. А я порадовалась, что не ошиблась в суждении. Настоящей, искренней вражды между братьями не было, скорее мальчишеское соперничество. Обоим важно было даже не лишний клочок земли заполучить, а всего лишь выйти из спора победителем. Но теперь они наконец-то осознали, что всё это зашло слишком далеко. Доигрались, так сказать.

— Миледи, мы согласны, — сообщил старший, так и глядя на младшего. — Не нужно ждать.

— Да, согласны, — решительно кивнул младший. — Не нужно.

— Замечательно, — снова улыбнулась я, уже искренне. — Рада, что все друг друга поняли наконец-то. Теперь прошу вас подписать соглашение.

Когда довольно ухмыляющийся Гровер, наблюдавший за всем процессом переговоров молча, забрал подписанную бумагу, младший из братьев всё-таки не выдержал и поинтересовался:

— Вы бы в самом деле нас повесили?

— Я? — усмехнулась я, приподнимая брови. — Нет, конечно. Вас бы повесил палач.

Гровер на это от души рассмеялся, а вот братцы почти позеленели. Обоим явно захотелось, несмотря на всё имеющееся образование и воспитание, сложить из пальцев пресловутые фигуры и от души потыкать ими в мою сторону.

— Знала, что до этого не дойдёт, — пожала плечами я, не видя смысла в свою очередь заигрываться. — И, если с наследством мы закончили, у меня тоже будет к вам пара вопросов.